Банк России не видит рисков для финансовой стабильности на фоне ослабления рубля, заявил зампред ЦБ Алексей Заботкин. Одновременно чиновник пояснил, что динамика курса национальной валюты определяется потоками платежного баланса, тем, что «в последние месяцы цены на основные товары российского экспорта идут вниз». Оба тезиса как минимум дискуссионны. Почему-то вспоминаются строки из «Двенадцати стульев»: «В уездном городе N было так много парикмахерских заведений и бюро похоронных процессий, что казалось, жители рождаются лишь затем, чтобы побриться, остричься, освежить голову вежеталем и сразу же умереть. А на самом деле в уездном городе N люди рождались, брились и умирали довольно редко».

Иными словами, реальная картина не вполне соответствует ни официальной статистике, ни официальным заявлениям. Да, у нас определенно финансовая стабильность — в том экзистенциальном смысле, что рубль слабеет стабильно и безостановочно: на торгах в пятницу, 11 августа, курс превысил отметку 99 за доллар впервые с марта 2022 года, а за последние три месяца обвалился на 20%, войдя в тройку «худших валют развивающихся рынков» (формулировка Bloomberg) вместе с турецкой лирой и аргентинским песо.

Да, в отличие от ситуации весны прошлого года финансовому хозяйству не грозит разбалансировка: тогда на фоне долларового курса в 120 возникли риски полного прекращения инвестиционной деятельности, коллапса банковской системы вследствие массового набега вкладчиков. Сегодня же ничего такого нет и близко. Тем более что в отношении физлиц продолжает действовать жесткое ограничение ЦБ, предусматривающее снятие до $10 тысяч наличными (остальное — в рублях по курсу).

Дело тут в другом: состояние национальной валюты зависит от состояния не только финансовой сферы, но и экономики в целом, от великого множества протекающих в ее глубинах взаимосвязанных процессов. Это как в организме человека, где все системы — опорно-двигательная, пищеварительная, дыхательная, сердечно-сосудистая, эндокринная, нервная, иммунная — функционируют не изолированно, а как единое целое. И когда в одном из этих структурных компонентов происходит сбой, страдают остальные. Между тем складывается впечатление, что в России каждое в отдельности взятое ведомство не просчитывает степень влияния своих шагов на другие отрасли экономики.

Скажем, монетарные власти РФ озабочены исключительно «классово родными» проблемами движения капитала, валютного курса, инфляции, ключевой ставки, дефицита бюджета, отчасти торгово-платежного баланса, и так далее. Тренд на ослабление рубля имеет сложную природу. Во-первых, зачастую он подпитывается узковедомственными мерами: так, поступательное ужесточение Центробанком денежно-кредитной политики подрывает инвестиционную активность, поскольку кредиты становятся недоступными для предприятий, у тех возрастают издержки, перекладываемые в итоге в цены. Во-вторых, глубинно экономика была и остается малоэффективной и малоконкурентной, а нынешние показатели ее успешности связаны в основном с продукцией ВПК. Да, ВВП и добавленная стоимость растут (по итогам второго квартала — на 4,9%), но это, по сути, фиктивный рост: в условиях перестройки экономики на военный лад он абсолютно не отражает уровень жизни населения и ситуацию с реальными доходами.

В-третьих, ослабление рубля ведет к удорожанию импорта. А импортные товары — это ведь не только смартфоны и утюги, помидоры и сыры. Это оборудование и технологии для промышленности, это станки и запчасти. Все меньшая их доступность очень серьезно сдерживает развитие экономики. И если экономика в чем-то ущемлена, значит, она по определению сталкивается с рисками. А вместе с ней — и финансовый сектор (зона ответственности ЦБ и Минфина).

То есть срабатывают причинно-следственные связи. Взять хотя бы недавнее заявление главы Национального объединения строителей (НОСТРОЙ) Антона Глушкова. По его словам, ослабление рубля достаточно быстро приводит к снижению привлекательности российского рынка (который сильно зависит от внешних факторов) для мигрантов-строителей. «В последние два года Таджикистан, Узбекистан и Киргизия, основные поставщики трудовых ресурсов в РФ, стали ориентироваться на другие рынки. Ближний Восток стал конкурентом, там тоже идет большое количество строек», — пояснил Глушков.

Что касается тезиса ЦБ, согласно которому динамика курса национальной валюты определяется потоками платежного баланса, то эти показатели как раз улучшаются. За шесть месяцев 2023 года профицит счета текущих операций снизился в 7,2 раза, а за семь месяцев — в 6,6. Плюс сокращаются дисконты на российскую нефть Urals по отношению к эталонной Brent. Соответственно, любая черно-белая оценка ситуации с рублем и пресловутой финансовой стабильности априори субъективна и лишена оснований.

Авторы: ГЕОРГИЙ СТЕПАНОВ