Конкурирующие прогнозы Банка России, Минфина и Минэкономики о состоянии инфляции наконец сошлись: индекс потребительских цен в измерении «год к году» снизится к 3–3,5% на конец 2019 года, продолжит это делать до 2,5–3% в начале 2020 года и будет возвращаться к 4% к его концу. Это согласие формально: Минфин, подтвердивший вчера эти прогнозы, пояснил, что недорасходование средств бюджета, которым и ЦБ, и Минфин в основном объясняют снижение инфляции, и повлияло, и повлияет в будущем на ИПЦ минимально — а что в этом случае снижает темпы роста цен, остается неизвестным или по крайней мере не объясняется публично.

Заместитель министра финансов Владимир Колычев на конференции S&P подвел итоги нескольким месяцам правительственных споров о будущем инфляции в конце 2019—начале 2020 года. Напомним, они начаты Минэкономики осенью — ведомство усомнилось в предположениях Банка России о том, что к концу года ИПЦ составит 4,2–4,7%. По мнению Минэкономики, инфляция должна быть значительно ниже и падать дольше, чем предполагает ЦБ,— предельно до 3% в конце 2019 года, вплоть до 2% в начале 2020 года — с выходом на 3–3,5% в его конце. Бюджетный прогноз на 2020 год, сформированный в конце сентября, предполагал инфляцию на 2020 год в 3% вместо 4%. Минфин с этим молча согласился (см. “Ъ” от 26 сентября) — это решало часть проблем с бюджетными расходами. ЦБ, в свою очередь, в октябре снизил ожидания по инфляции на конец этого года до 3,2–3,7%, Минэкономики в начале ноября снизило оценку до 3–3,5%. Наконец, выступление представителя Минфина позволяет говорить, что консенсус во власти о характере инфляции в этом и следующем году сложился: на конец 2020 года — 3–3,5%, в начале 2020 года (первый квартал и, возможно, чуть позже) — 2,5–3%, Владимир Колычев при этом допустил снижение и до 2%, но полагает его маловероятным. Пока неочевидно, подтверждает ли все это бюджетный прогноз на 2020 год — или Минфин ожидает инфляцию 2020 года выше 3%.

Впрочем, объяснения Минфина о том, как выглядят причины происходящего (напомним, Банк России настаивает на том, что ключевая ставка остается с сентября в нейтральном диапазоне, то есть ее текущий уровень, 6,5% после октябрьского заседания совета директоров ЦБ, занижать уровень инфляции от таргета в 4% не должен), показывают, что достигнутый консенсус скорее формален.

Напомним, и осторожность ЦБ, и резкость прогнозов Минэкономики в основном основаны на «бюджетном» факторе — в экономике РФ в 2019 году меньше госрасходов от запланированного из-за сложностей со своевременным запуском нацпроектов, поэтому низок спрос и медленнее, чем можно ожидать, растут цены. Отчасти это подтверждалось низким ростом ВВП. ЦБ опасался, что «недорасходованное» в конце 2019 года будет массированно вливаться в финансовую систему и это вызовет рост ИПЦ. 12 ноября, выступая в Госдуме, первый зампред ЦБ Ксения Юдаева, отвечая на вопрос о влиянии этого риска на инфляцию, полагала, что это скорее вопрос 2020 года. В свою очередь, Минэкономики настаивало на том, что ЦБ нужно энергичнее снижать ключевую ставку, иначе инфляция упадет еще ниже, и это будет дестимулировать экономический рост.

Однако Владимир Колычев фактически не согласен с тем, что ценам не дают расти низкие бюджетные расходы. Исходя из его слов, недорасходование федеральных средств 2019 года в оценках Минфина должно немного превысить 1 трлн руб.: учитывая, что, по оценкам Счетной палаты, в 2018 году «бюджетный навес» составил 780 млрд руб., оценка «дополнительного недорасхода» — 200–300 млрд руб.

Таким образом, сильно повлиять на инфляцию в 2019 году отставание бюджетных расходов не должно («недорасход», по оценкам Минфина, может занижать ИПЦ на 0,1–0,2 процентного пункта, не более). «Сейчас он (дезинфляционный эффект.— “Ъ”) сойдет на нет из-за того, что мы догоняем эти расходы»,— заявил замминистра финансов. Таким образом, отклонение от инфляции по бюджетным причинам Минфин фактически отрицает, а что его вызвало и продолжит в 2020 году (ЦБ уточняет, что в начале 2020 года резкое снижение индекса цен будет техническим из-за высокого «эффекта базы» в связи с повышением НДС в январе 2019 года, но это не объясняет всего ожидаемого эффекта), теперь уже неизвестно. Наиболее популярное предположение — эндогенное, на сильно сниженных ожиданиях, сокращение частного спроса и инвестиций при стабильном спросе в растущем госсекторе — в ЦБ и правительстве не комментируют, есть косвенные наблюдения и в пользу, и против такой гипотезы.

Характер проблем правительства неплохо иллюстрирует опубликованное вчера исследование Nielsen и The Conference Board потребительского доверия: все большее число жителей РФ (уже 79% в третьем квартале 2019 года) видят в экономике кризис, растет число заявивших о необходимости экономить, но при этом индекс потребительского доверия почти дорос до довольно высокого уровня 2015 года. При этом если в предыдущем квартале более всего опрошенных беспокоили «растущие цены на еду», то осенью 2019 года самая беспокоящая россиян вещь — здоровье. Ощущение «кризиса» растет на фоне увеличения доли тех, кто считает хорошими ситуацию на рынке труда, состояние личных финансов и момент для траты денег. Возможно, все дело действительно в здоровье и настроениях, не способствующих росту ВВП.

Дмитрий Бутрин