Самое весомое поздравление с началом нового президентства Владимир Путин получил не от Барака Обамы, а от нефтяного рынка. Все было сделано негромко и буднично. 5 марта замминистра экономического развития Андрей Клепач заявил, что в очередном прогнозе на 2012 год, который обновляется в апреле, возможно, будет повышена среднегодовая цена нефти. Если в бюджет она закладывалась на уровне $100 за баррель, то теперь ее ждет повышение до $110.

Нулевые не вернутся

Путин подтверждает репутацию везунчика: как и в 2000 году, он становится президентом на приливной волне нефтяных цен. Они уверенно бьют рекорд за рекордом. Если среднегодовая цена в $109,3 в 2011 году уже была на первой ступени пьедестала (так дорого нефть в расчете за год не стоила даже в предкризисном 2008-м, когда была установлена точечная планка в $147), то по итогам февраля 2012 года средняя цена барреля Urals уже превысила $118.

Халява, конечно. Только «праздник» получается со слезами на глазах.

Рост нефтяных доходов пока никак не продвинул Россию в технологическом развитии. Чтобы далеко не ходить, это в полной мере касается и самого ТЭК. Технологически он все больше отстает от мировых образцов.

1 марта, например, Минэнерго США отчиталось в том, что впервые с 1949 года Штаты стали неттоэкспортером нефтепродуктов. При этом импорт нефти и сопутствующих продуктов упал на 11%, составив 8,436 миллиона баррелей в сутки — это минимум с 1995 года, а внутренняя добыча нефти увеличилась на 3,6% — до 5,673 миллиона баррелей в день — максимума за последние восемь лет.

Это говорит о том, что экономика США времени не теряла, прогресс был достигнут сразу по нескольким направлениям. Это и нефтехимия, и развитие сланцевой добычи не только газа, но и нефтезамещающих масел, и, конечно, энергосбережение. При этом сохраняются и главные стратегические резервы, хотя президент Барак Обама дал добро на начало добычи на национальном шельфе.

Что может предъявить Россия? Все ту же ставку на трубу, которая применительно к газу бита развитием сланцевой добычи и спотового рынка. Да и применительно к нефти эта ставка далеко не всегда приносит успех. Последний пример — уступки в цене китайцам как конечным потребителям нефти. Трубу ведь не развернешь.

Получается, что для России праздник роста нефтяных цен оказывается с изъяном. Нулевые не вернешь.

На рубеже 2006 года Владимир Путин ставил амбициозную задачу превратить Россию в «энергетическую сверхдержаву» (МИДу не раз потом приходилось оправдываться по поводу такой агрессивной формулировки). Тогда даже раздавались призывы подпевал номинировать мировые цены на нефть в рублях. Теперь стало окончательно ясно, что из этой затеи ничего не вышло. И в энергетике в мире одна сверхдержава, и это, увы, не Россия.

Кто ценовой гарант?

В геополитике Москве остается утешаться тем, что зона интересов России, построенных все на тех же нефти и газе (больше не на чем), распространяется прежде всего на ближайших соседей. Когда-то прорабатывавшиеся планы десантировать российские углеводороды непосредственно на американский рынок приходится замораживать, как и проект завода по сжижению газа, который должен был добываться на Штокманском месторождении и направляться в США. Там его теперь никто не ждет — своего хватает.

Зато вокруг России изменения хоть и происходят — все больше стран горит желанием освоить добычу сланцевых газов, но пока принципиально ситуация еще не изменилась. Россия, пусть и не в качестве глобальной сверхдержавы, остается важнейшим поставщиком энергоресурсов своим соседям.

О геополитике мы заговорили еще и потому, что в нынешнем росте цен на нефть она и повинна. Речь идет об обострении обстановки вокруг Ирана, где дело может дойти до очередной войны. Главы Минэнерго и Минфина США Стивен Чу и Тимоти Гайтнер уже выступали с заявлениями о том, что США рассматривают возможность начала поставок нефти со своих шельфовых месторождений именно для сдерживания цен, в связи со сложной ситуацией вокруг Ирана.

Важно, что США могут влиять на рынок нефти и, соответственно, ее цену, играя на обеих половинах площадки, — и как потребитель нефти, и как ее пока потенциальный экспортер. Уже есть оценки, что у США есть все шансы к 2017 году по экспорту сырой нефти обогнать Саудовскую Аравию.

Но это вовсе не значит, что США заинтересованы в обрушении цены. Как раз наоборот, тот факт, что даже на очередном пике нефтяных цен США сумели стать нетто-экспортером нефтепродуктов, означает, что американская экономика вполне адаптировалась к высоким ценам на нефть. А впереди у США возможный экспорт сырой нефти. Раз так, можно утверждать, что популярное еще не так давно предупреждение: «Время дорогой нефти прошло», устарело.

Именно США заинтересованы в том, чтобы, как говорят рыночные аналитики, «плато цен» на нефть оставалось именно в виде плато. То есть, чтобы цены не возносились в горние выси и не проваливались в пропасть. США становятся гарантом стабильности высоких цен на нефть. России остается аплодировать с галерки.

Измененное нефтью сознание

Негатив высоких нефтяных цен для России поэтому не в том, что США становятся их регулятором.

Конечным арбитром в спорах о стратегии развития страны, которые идут в российском правительстве, на самом деле является не Владимир Путин, а цена нефти. Сейчас арбитр поддерживает тех (а их всегда большинство), кто выступает за то, чтобы ничего не менять.

Благоприятная нефтяная конъюнктура не стимулирует, а, наоборот, отодвигает ряд остро необходимых трудных реформ: пенсионную, медицинского страхования, развития образования, бюджетной сферы и т.д. Вместо принятия непопулярных решений по изменению нынешних, очевидно неэффективных институтов, их можно и дальше поддерживать нефтедоходами. А заодно перегружать бюджет и экономику в целом неподъемными военными расходами.

Мы стали свидетелями удивительной и разоблачительной картины: при рекордно высоких нефтяных ценах российский бюджет, по данным Минфина, в 2012 году сводится с растущим дефицитом. За январь-февраль он уже вышел на годовое «задание» в 1,5% ВВП, при этом в феврале дефицит измерялся уже 2,5% ВВП. Резервные фонды при нынешних ценах на нефть не накапливаются, а вымываются. Так, недавно было принято решение, что создание новой госкорпорации, которая займется развитием Дальнего Востока, будет финансироваться за счет оставшихся нефтегазовых резервов. Устрашающий дефицит пенсионной системы продолжает расти. Даже, как уже показывала «Новая газета», увеличивается число российских граждан, живущих ниже черты официального прожиточного минимума.

Все это нельзя квалифицировать иначе, как нефтяное иждивенчество и совершенно безответственное отношение к будущим поколениям.

Это положение надо менять, а не поддаваться гипнозу нефтяных цен. Если их подъем смажет четко видимую сегодня картину, она не станет более привлекательной.

С чего начать, если не уповать на «политическую волю», которая на то и воля, чтобы проявляться совсем не там, где ей следовало бы быть? Чтобы сдвинуться с мертвой точки и начать на практике отучаться от нефтяной обломовщины, необходимо хотя бы не скрывать глубину проблем.

Во-первых, следует восстановить действие статьи Бюджетного кодекса о поступлении нефтегазовых доходов сначала в резервные фонды, откуда при благоприятной конъюнктуре в бюджет направлялся бы трансферт не выше заранее определенного процента ВВП.

Во-вторых, одна из основных задач экономической политики должна состоять применительно к бюджету в сокращении его ненефтегазового дефицита, то есть дефицита бюджета, очищенного от нефтегазовых доходов (сейчас этот дефицит колеблется на уровне 10% ВВП). Соответствующие цифры должны быть не достоянием исключительно экспертов, их должны знать все, в том числе и прежде всего депутаты Думы, работающие над очередной бюджетной трехлеткой.

В-третьих, ВВП необходимо рассчитывать не в текущих, а в постоянных ценах на нефть. Для того, чтобы не было причин причислять к заслугам экономики то, что от нее никак не зависит.

Тогда выяснится, что российская экономика мало чем отличается от голого короля. Есть надежда, что знание — сила. Которая сможет остановить деградацию экономики. И, соответственно, политики.

Николай Вардуль