Разглядывая эти квадратики и стрелочки, нужно учитывать немаловажное обстоятельство, которое и делает всю эту структуру весьма устойчивой. У нее нет единого центра и какой-то одной страшно влиятельной головы — структура строится по сетевому признаку, предполагающему устойчивые горизонтальные связи между элементами, которые вовсе не обязательно должны быть представителями одного силового ведомства или одного какого-то куста чиновников и банкиров. Тут, скорее, можно говорить о кланах, которые встроены в общий контекст, поделив сферы влияния, они иногда враждуют между собой, но ровно до того момента, как под угрозу попадает вся конструкция.
Если учесть, что коррупция в России живет по принципу «социальной сети», то можно предположить, почему, например, ни одно серьезное преступление не раскрывается, а виновные хоть в чем-то редко доходят до мест не столь отдаленных. Ну, начни «копать», допустим, какой-нибудь рейдерский захват, и тут же полезут фирмы-однодневки, задействованные в других, более важных историях; или — банки, которые еще не прокачали чьи-то деньги; генералы, которые держат под контролем операторов этих банков и фирм; опера и следаки, которые крышуют исполнителей поменьше и моют через них же свои кровные взятки; всякие посредники, которые знают столько и стольких, что могут вызвать, заговори они, катаклизм государственного масштаба… Да что там рейдерский захват — начни любое расследование и уткнешься рано или поздно в кого-то из «неприкасаемых», который, конечно, в данной истории пусть и виноват, но трогать которого нельзя по причине его встроенности в «социальную сеть».
Если перенести фактуру, изложенную обозревателем Никитинским, на нашу условную схему, то станет понятно: фигуры, которые оказались в поле зрения «Новой», не являются конечными бенефициарами схем — они ее операторы, но операторы, так сказать, первого уровня. То есть те, кто держит в своих руках ниточки, тянущиеся к десяткам банков и к тысячам фирм-однодневок, через которые текут миллиарды. Им тоже перепадет, но все равно они занимаются обслуживанием чужих безымянных денег.
Почему безымянных? Стоит ли говорить, что никто и никогда из реальных владельцев не откроет ни один счет на свою фамилию, не зарегистрирует ни одну фирму — он побоится даже оформить богатство на ближайших родственников или друзей. Подставные номинальные директора фирм-пустышек, коих тьмы и тьмы, подставляют свои головы за не очень большое вознаграждение под потенциальные угрозы. Эти фирмы, чтобы отмыть чужие капиталы, входят в многочисленные, разной длины цепочки, гоняя между собой липовые контракты до тех пор, пока нал не станет безналом, а безнал хоть в какой-то степени перестанет пахнуть.
В этом им помогают банки-однодневки, «помойки», подлежащие «сожжению» либо по истечении определенного времени, либо после особо крупной операции, либо в случае шухера.
Естественно, ни номинальные директора, ни многочисленная юридическая обслуга, состоящая из «решал», ни директора мелких «помоек» не знают, чьи деньги текут через них. Даже организаторы всего это низового шабаша (на схеме — операторы второго уровня), которые ищут номинальных директоров, открывают и закрывают однодневки, договариваются с мелкими силовиками, подделывают документы и т.д., тоже «не в теме».
После метания по счетам однодневок суммы, как правило, аккумулируются в более крупных банках, которые тоже в итоге подлежат «сожжению». В эти же банки — но только сразу — попадают и деньги от наиболее крупных афер (как — читайте расследование «Новой» о «деле Магнитского»). А затем итоговые суммы, полученные путем сложения из разных источников, начинают, дробясь по дороге вплоть до незначительных величин, метаться с бешеной скоростью по многочисленным российским банкам, больше половины из которых даже и не подозревают о том, что их подключили к коррупционной схеме. Это — предпоследняя стадия отмыва.
Последняя — стекание средств на счета офшорных компаний в зарубежных банках (прибалтийских, швейцарских, австрийских, монакских, люксембургских), откуда потом они попадают на счета других офшорок, принадлежащих уже конечным хозяевам денег. Эти офшоры не раскрывают имена своих владельцев, так как большей частью находятся в трасте — то есть в доверительном управлении у адвокатов-трастистов (Лихтенштейн, остров Мэн и проч.). Для того чтобы раскрыть тайну траста, должно произойти уж совсем что-то неординарное, примера чему в современной истории денег вряд ли можно обнаружить.
Но как разобраться в этом потоке денег — где чьи? Для того и нужны те самые операторы первого уровня, которые руководят основными сегментами схемы и, что самое главное, знают суммы прописью и фамилии их хозяев. Потому-то их и охраняют так, как не охраняют ядерный чемоданчик. За прикрытие, собственно, и отвечают сотрудники МВД, ФСБ и прочих силовых структур, которые при этом не отказывают себе в удовольствии воспользоваться услугами того, что находится под их охраной…
«Новая» продолжит исследование этой темы в надежде, что у кого-то, пусть и не в России, но достанет политической воли, чтобы помешать преступной машине, которая выкачивает из страны миллиарды долларов.
