Путин обнародовал свою предвыборную экономическую программу

Никаких сомнений в том, что президентская предвыборная гонка идет полным ходом, не осталось. Зажегшуюся сигнальную красную лампочку (если не красный фонарь) ни с чем не спутаешь. Выдвигаются лозунги, звучащие трескуче, зовуще и даже правильно, но при одном условии — если не оглядываться по сторонам. Оглянулся — не поверил.

Вот такие предвыборные технологии. Не новые и даже не подкрашенные. Расчет на то, что вывезет традиционная российская вера в высшее начальство, которое, конечно, хочет «как лучше», а в том, что получается «как всегда», будто бы не виновато. Оно, начальство, что могло сделало, задачу поставило, дальше — те самые чиновники, повсеместно проклинаемые и почему-то отделяемые от высшего начальства, назначающего и призванного их контролировать. В общем, все суверенно — от слова «суверен».

Сказанное относится к, очевидно, предвыборному выступлению Владимира Путина 24 мая на форуме, организованном «Деловой Россией» под красноречивым названием «Несырьевая модель социального государства», которое не имеет ничего общего с сегодняшней Россией.

Посрамление Гераклита

Путин сказал вот что: «Мы ставим перед собой амбициозную цель — уже через десять лет Россия должна войти в пятерку крупнейших экономик мира. А ВВП на душу населения должен подняться с сегодняшних 19 с небольшим тысяч долларов к отметке 35 и чуть выше тысяч долларов на человека». Это одна часть поставленной премьером задачи. Вторая еще доходчивее: «Нам надо поставить задачу в ближайшие 10—15 лет создать до 25 млн современных, качественных рабочих мест».

Первое, что бросается в глаза, — демонстративный отказ от какого бы то ни было креатива. Строго говоря, премьер почти ничего нового не сказал. Последний раз об удвоении ВВП на душу населения он говорил месяц назад, отчитываясь перед депутатами Думы о работе правительства. Тогда же Путин заявил, что для удвоения ВВП необходимо за предстоящее десятилетие удвоить производительность труда, причем в ключевых отраслях экономики увеличить ее в три-четыре раза и довести долю инновационной продукции в общем объеме производства до 25—35% с сегодняшних 12%.

При этом многие, конечно, помнят самое первое пришествие удвоения ВВП. Оно случилось ровно 8 лет назад, в середине мая 2003 года. Тогда, как и сейчас, до президентских выборов оставалось меньше года.

Кто сказал, что нельзя войти в одну реку дважды?

Пятое действие арифметики

В 2003 году чиновники, которым предстояло поставленную задачу решать, своего скепсиса не скрывали. В ответ президент Путин в 2004 году сократил срок выполнения своего задания 2010 годом. Нынешние чиновники пока помалкивают. Но восемь лет назад удвоению повезло. В него впряглись цены на нефть, которые безостановочно росли вплоть до кризиса. В результате в 2004—2008 годах средний темп роста ВВП, следовавшего за ценами на нефть, выходил на необходимую для удвоения траекторию в 7,1% в среднем за год. Расплатиться за нефтезависимость пришлось в кризис. Бегство капиталов из России было ускорено падением цен на нефть, в результате российский ВВП рухнул на 7,9% в 2009 году.

Так удвоился к 2010 году ВВП или нет? Любопытно, что ответ можно дать любой. И быть твердо уверенным в том, что он правильный.

Строже других были эксперты компании ФБК. В начале 2011 года они пересчитали статистику с учетом дефлятора, то есть в постоянных ценах за пределами входящих в весьма скромную официальную корзину инфляции, и пришли к выводу, что рост ВВП за 2000-е составил всего 59,2%. Но для носителей розовых очков есть другое предложение: окрепший рубль позволил Герману Грефу еще в 2007 году сосчитать, что в долларах российский ВВП уже утроился. ФБК четыре года спустя остроумно ответила Грефу, пересчитав ВВП России в кванзах — национальной валюте Анголы. Получилось много ярче: экономика России за 10 календарных лет — с 2001 по 2010-й выросла на 2231,6%. Что же касается ВВП на душу населения, то в 2002 году, по данным Росстата, этот показатель, рассчитываемый в долларах, но не по текущему курсу, а по паритету покупательной способности, составлял $8000, а в 2011 году, по данным самого Путина, — $19 000.

Так что союз со статистикой делает математику не такой строгой, как кажется, выбор есть всегда. К написанному Марком Твеном, зафиксировавшем со ссылкой на Бенджамина Дизраэли: «Есть ложь, наглая ложь и статистика», добавить нечего.

«Новая индустриализация»

Если цифры не самое главное, что же тогда? Нефть.

Если первое удвоение ВВП цены на нефть с энтузиазмом тянули, то сейчас, по оценке Минэкономразвития, они бастуют. Точнее, их рост (по последнему, апрельскому, прогнозу среднегодовая цена в 2011 году вырастет на $24 — c $81 до $105 за баррель) уже не вызывает отклика у ВВП (рост как был 4,2% в 2011 году, так и остался). Правда, этот недавно выведенный закон имеет обратную силу: падение цены нефти обрушит и российский ВВП.

Так что объявленный Путиным отказ от сырьевой модели — это то, что нужно было сделать вчера.

Путин ставит на «новую индустриализацию». «Речь идет именно о современной индустрии, способной выпускать конкурентную (несырьевую. — Н. В.) продукцию, востребованную и в России, прежде всего в России, и в мире, основанной на таких базовых рыночных понятиях, как рентабельность, спрос, окупаемость инвестиций», — заявил Путин.

Сразу возникает вопрос: почему индустриализация, а не модернизация? Ответ, заключающийся в том, что у каждого из тандема своя песня, даже если мотив общий, не верен.

Мотивы разные. Путин не случайно повторяет, что «новая индустриализация» ориентируется на выпуск продукции «востребованной и в России, прежде всего в России, и в мире». Приоритет внутреннего рынка, мир — потом. Тогда «новая индустриализация» — это АвтоВАЗ в масштабе всей страны, поддержка внутреннего производителя на внутреннем рынке. Это многократно проверенное отечественной практикой не «догоняющее», а сразу отстающее развитие. Модернизация, если уж оставаться под четырьмя колесами, это производство гибридных ё-мобилей, то есть передовой продукции, с которой можно и нужно для поддержания собственной конкурентоспособности сразу выходить на внешние рынки. Понятно, что модернизационный подход обещает более высокий рост по сравнению с «новоиндустриальным».

Капкан на премьера

Главная трудность — поиск замены нефтяных цен в качестве двигателя российской экономики. Она усугубляется тем, что нефтяные цены пронизывают всю российскую экономику, а не только ее экспорт. Казалось бы, ключ к ненефтяному росту — производительность труда. Однако производительность труда — это ВВП на каждого занятого. И эта валовая производительность зависит от цены на нефть, экспорт которой входит в ВВП. То же относится к инвестициям, точнее, самой передовой их части — иностранным инвестициям. Они ориентируются, как показали предкризисные годы, в первую очередь на растущий рубль, а рубль укрепляется вслед за ростом цены на нефть.

И так далее. Даже рост доходов бюджетников и пенсионеров зависит от цен на нефть, так как, по оценке Путина, 40% бюджетных доходов зависит от нефти.

Поэтому первый шаг в освобождении от нефтяной зависимости — саморентген. Необходимо рассчитывать и публиковать статистику ВВП и в текущих ценах, и в постоянных ценах на нефть. Без эффекта вытрезвителя не обойтись.

Второй шаг — осознание того, что, вопреки недавним высказываниям Путина о неспешном поступательном развитии регулятивного аппарата, необходимы быстрые и радикальные действия. Любопытно: премьер считает, что «главной движущей силой» развития несырьевых отраслей экономики «может стать бизнес — только бизнес». Комментарий Евгения Гавриленкова из «Тройки Диалог»: для удвоения ВВП потребуются «сногсшибательные изменения в экономике», «на 100% зависящие от проводимой экономической политики».

Результат нынешней политики 20 мая огласил первый заместитель председателя ЦБ Геннадий Меликьян. По его данным, чистый отток капиталов из России нарастает. Если в кризисный 2009 год он составил $56,9 млрд, в 2010 году — $35,3 млрд, то за первый квартал 2011 года — $21,3 млрд, причем за апрель — $7,8 млрд.

Налицо критический рубеж: негатив инвестиционного климата России впервые перевешивает традиционные преимущества, которые ей давала растущая в цене нефть. Когда капитал бежит, разговоры об удвоении ВВП — не более чем предвыборная риторика, совершенно неубедительная.

Путин оказывается в капкане. Главное, что отличает инвестиционный климат-2011, — с 1 января с 26 до 34% фонда оплаты труда повышены социальные платежи. Их слаломный спуск — первоочередная задача. Без этого не появятся и обещанные премьером миллионы «качественных» рабочих мест. Важно, что инициатива в руках Медведева. Именно он требует от правительства 1 июня дать предложения по универсальному, а «не для отдельных категорий плательщиков» снижения. Пока же в правительстве обсуждалось уменьшение платежей до 16—18% только для неторгового малого бизнеса.

Ситуация со снижением (или неснижением) социальных платежей — важный тест. Или правительство его сдает и выполняет поручение президента, который видит в малом и среднем бизнесе потенциальную опору модернизации. Или не сдает — и тогда откладывается и модернизация, и любая индустриализация, и остановка бегства капиталов. Вместе с удвоением ВВП, каковы бы ни были инициалы следующего президента.

Николай Вардуль