Газовая политика Кремля претерпела колоссальные изменения. От угроз «энергетическим оружием» Кремль перешел к продаже газовых активов, от надежд на покорение американского рынка — к уравниванию внешней и внутренней цены на газ.

Перипетии этой политики удивительно связаны с перипетиями, которые претерпевает сам Кремль. История последних лет «Газпрома» — это история того, как обогащалась, как вела себя и что о себе думала российская власть.

Nord Stream

Поворотной точкой для политики Путина стало подписанное им в сентябре 2005-го во время визита в Германию соглашение о строительстве газопровода Nord Stream. Сам по себе проект «Северного потока» не являлся идеей Путина. Подготовительные работы к нему начались еще в 1997-м.

Однако сразу после подписания тон российской газовой политики удивительно изменился. Уже осенью 2005-го мы услышали, что Россия — это энергетическая сверхдержава, а газ — это энергетическое оружие.

Это были довольно странные утверждения, потому что то, что называется «энергетической сверхдержавой», раньше вообще-то называлось «сырьевым придатком». («Чем отличается морская свинка от крысы?» — «У морской свинки пиар лучше».) Что же касается энергетического оружия — ну вот представьте: приходите вы в спортивный магазин и покупаете там бейсбольную биту. Биту вам, естественно, продают, потому что полагают, по умолчанию, что вы собираетесь играть с ней в бейсбол. Но если вы возьмете эту биту и начнете орать: «Ща я вас всех раздолбаю», — то второй биты вам не светит.

В 2006—2007-м покупка газовых сетей была idee fixe не «Газпрома», а всей внешней политики России. На любой встрече с любым западным президентом Владимир Путин произносил одну и ту же формулу: «Мы вам — месторождения, вы нам — газопроводы».

Имелось в виду, что, если западные компании хотят получить право инвестировать в крупнейшее в мире Штокмановское газоконденсатное месторождение, они должны поделиться газопроводами. Деловое предложение, если подумать, звучало очень странно.

Представьте себе, что к вам подходит владелец магазина, который продает вам говядину, и говорит: «Слушай, я эту говядину выращиваю на ферме сам, и у меня ферма нуждается в ремонте. Не хочешь ли вложить в меня деньги?» Клиент соглашается. И тут: «Ну, чтобы вложить деньги в меня, ты мне отдай половину кухни и жену».

Перспективы освоения Штокмана были и остаются весьма туманны. Штокман — это Баренцево море, ледяные поля, многометровые залежи полужидкого ила на дне; и любая труба, проложенная в этом иле, может быть пропорота по-грузившейся в воду льдиной — аналогов Штокману просто нет. По оценкам аналитика ИК «Метрополь» Александра Назарова, штокмановский газ будет стоить около 250 долл. за тысячу кубов.

Продать Штокман «за сети» не удалось. Попытки купить газовые сети Италии, Франции и Великобритании провалились начисто. Соглашение о разработке Штокмана совместно с Total было подписано в феврале 2008-го, после чего финансовый кризис и сланцевый газ поставили на нем фактический крест. На сайте Shtokman.ru красуются шикарные нетронутые пейзажи, как будто рекламируют круиз по норвежским фьордам, а не промышленную стройку.

Внешняя газовая политика Путина была сосредоточена вокруг трех проектов: «Северный поток», «Южный поток» и Штокман. «Северный поток» был подписан в 2005-м. Строительство идет, однако стоимость прокладки 1 км газопровода с российской стороны оказалась почти в три раза выше, чем с германской (5,8 млн евро против 2,1 млн евро). «Южный поток» был подписан в 2007-м, однако не реализован до сих пор. Приблизительную цену строительства оценивают в 15, 25 и даже 40 млн долл. Штокман был подписан в 2008-м, и реализация проекта формально отложена до 2016-го.

Для сравнения: в 2006 году Китай подписал с Туркменией соглашение о строительстве газопровода. Газопровод уже работает, 2 тыс. км трубы, проложенной через горы, обошлись всего в 2 млрд. долл.

Внешняя газовая политика Кремля удивительным образом сочетала в себе жадность, недальновидность и мегаломанию. Европа рассматривалась как подлежащая колонизации территория, которую надлежит охватить с флангов двумя мощными газовыми ударами («Северным» и «Южным» «потоками»), и при этом предполагалось, что сверхприбыли хитрого Кремля недалекие аборигены оплатят сами, отдав «Газпрому» сети и оплатив Штокман.

Этот грандиозный геополитический план газовой колонизации имел лишь тот недостаток, что Европа не стала в нем участвовать. А дерегуляция газового рынка Европы превратила грозные «Северный» и «Южный» «потоки» (даже в том случае, если последний будет построен) просто в еще одну систему альтернативного снабжения Европы газом.

Цена и добыча

С картиной России как «газовой сверхдержавы» была еще одна сложность. В 2008 году Россия действительно добывала газа больше всех в мире — а именно 640 млрд куб. м. Однако была еще одна держава, которая добыла немногим меньше: 580 млрд куб. м. Она называлась США, и почему-то США никогда не претендовали на статус «энергетической державы номер два».

К тому же важно не общее количество добытого газа, а газ, добытый «Газпромом». Газ, добытый другими компаниями, часто не пускают в трубу. В 2008-м «Газпром» добыл 550 млрд куб. м газа.

Но это еще не все. Вопрос не только в объеме добычи, но и в количестве денег, вырученных за газ. Количество денег, вырученных американскими производителями, подсчитать очень легко. Весь газ в США продается на рынке по спотовой цене на Henry Hub, и в 2008-м средняя цена составляла 323 долл. за тысячу кубов. В пиковый период она поднималась до 700.

Доходы «Газпрома» посчитать сложнее. В 2008 году больше половины (287 млрд кубов) газпромовского газа было потреблено в России по цене от 50 до 80 долл. за тысячу кубов, 96 млрд кубов было продано в ближнее зарубежье по цене от 100 до 200 долл. за 1000 кубов, и только 150 млрд кубов ушло в Европу по заоблачной цене от 250 до 400 долл.

Согласно самому «Газпрому», в 2008-м его доход от продажи газа в Европу составил 47 млрд долл. Нетрудно подсчитать, что в это же время совокупные доходы виртуального американского «Газпрома» (составленного из тысяч владельцев индивидуальных скважин) составили астрономическую сумму 187 млрд долл.

После кризиса ситуация переменилась. Во-первых, цена на газ рухнула, а во-вторых, из-за высоких цен США стабильно нарашивали добычу сланцевого газа.

В результате в 2009 году США обогнали Россию по добыче газа и добыли 620 млрд кубов против 575 российских миллиардов.

Одновременно цена на Henry Hub упала, и в сентябре 2009-го случилось историческое событие: цена газа на внутреннем рынке США стала ниже, чем цена газа на внутреннем рынке «энергетической сверхдержавы» России: 70 долл. против 80 долл.

Основным фактором, способствовавшим в 2009-м падению доли «Газпрома» на европейском рынке, было нежелание «Газпрома» считаться с рыночными реалиями. «Газпром» по-прежнему находился в плену фантазий о газовой колонизации и газовом блицкриге и продолжал настаивать на том, чтобы его клиенты покупали газ по долгосрочным контрактам take or pay за 350—400 долл. Понятно, что в ситуации, когда алжирский газ в Голландии стоил 80 долл., клиент выбирал предусмотренный контрактом минимум, а остальное покупал на рынке.

В 2010 году падение «Газпрома» не только не остановилось — наоборот, оно усилилось. В 2009-м экспорт «Газпрома» в Европу упал на 30% по сравнению с 2008-м, притом что общее потребление газа в Европе упало на 5%. В 2010-м экспорт «Газпрома» упал на 25% по сравнению уже с 2009-м.

Если в 2000 году доля «Газпрома» на европейском рынке составляла 39%, то к 2011-му она упала до 27%. При этом себестоимость «Газпрома» продолжала расти. По подсчетам Николая Корчемкина (eegas.com), она выросла с 4 долл. за 1000 кубов в 2000 году до 23 долл. в 2010-м.

Внутренний рынок как главный резерв

Если еще в 2008-м главным источником сверхприбыли для «Газпрома» были поставки в Европу, то теперь ситуация выглядит парадоксально: самые большие цены — на поставки в ближнее зарубежье. Так, во втором квартале 2010 г. Германия платила «Газпрому» за газ 150 долл., а Эстония и Украина — 235.

Украина и Эстония в настоящий момент — это две страны, которые во всем объеме испытывают на себе мощь «энергетического оружия», но ясно, что эта ситуация будет продолжаться только до тех пор, пока они не найдут альтернативные источники снабжения. И вот вопрос: откуда же «Газпром», долги которого достигают астрономической суммы 90 млрд, будет брать деньги?

Есть только один рынок, на котором «Газпром» всегда сможет вести себя как метрополия по отношению к колонии, — это внутренний рынок.

С 1 января 2014 года, согласно планам «Газпрома», внутренняя цена на газ должна равняться экспортной цене «Газпрома» минус пошлины и плата за транзит. Но, похоже, план по уравниванию внутренней и внешней цены будет выполнен ударно и досрочно. За 2010-й российские внутренние тарифы выросли на 30%, за 2011-й они будут увеличены еще на 15%.

Примечательно, что нигде в официальных релизах не упоминается твердая цифра, которую российские потребители сейчас платят за газ. Если в лихие девяностые, когда не было вертикали, Путина и дворца в Геленджике, «Газпром» громко хвастался низкими внутренними тарифами по 20 долл. за тысячу кубов, то теперь любой Google дает лишь — «Тарифы будут увеличены на 15%». А абсолютная цифра?

Ее нет, потому что внутренний рынок непрозрачен, тарифы меняются от региона к региону и могут быть разными для двух соседних заводов, они разные для нормативного газа и для сверхнормативного газа плюс еще тариф за подключение и пр., но в среднем уже сейчас цены составляют от 2700 до 3900 руб. за тысячу кубов.

То есть это цифры, временами сопоставимые с американским внутренним рынком и примерно раза в два меньшие европейского: в социалистической Европе (за исключением Великобритании) на газ внутри сети тоже огромные пошлины и накрутки.

Это называется — крах газового блицкрига и крах политики газового империализма. В нашей энергетической Сахаре песок начинает стоить дороже, чем в Гималаях. А твиттер-президент Медведев начинает сетовать на слишком высокие тарифы на электроэнергию. И вы не знаете, отчего, товарищ президент? Не знаете, сколько стоит газ?

Сети и химзаводы

Теперь вернемся к началу этой истории и зададимся вопросом: а почему, собственно, Путин так хотел купить сети? Ответ заключается в том, что сети — это кэш.

Европейский газовый рынок непрозрачен и обременен издержками; оптовая цена российского газа в Баумгартене, скажем, 250 долл., а в сети 500. А кому разница? А разница — сетевым компаниям, как правило, государственным и зачастую тихо финасирующим правящую политическую партию.

Второй вопрос еще важнее. Почему в США был так дорог газ и почему теплые США потребляют в два раза больше газа, чем холодная Россия? Ответ заключается в том, что газ в США является прежде всего сырьем для химической промышленности. И, учитывая цены на продукцию химпрома 5—6-го уровня передела, входная цена газа не так важна.

Это очень важный момент. Потому что очевидная стратегия любой газовой державы заключается не в том, чтобы удушить своими газопроводами заграничного потребителя, не в том, чтобы заключить картельный сговор с другими производителями, а в том, чтобы развивать химическую промышленность.

Это — путь получения многомиллиардных, но исключительно рыночных прибылей. Это — путь естественной модернизации для богатой газом России. Даже бедный газом Китай вкладывает в свою химическую промышленность 5—6 млрд долл. ежегодно. Даже Иран и Саудовская Аравия — вовсе не самые яркие звезды экономического небосклона — приняли обширные программы по строительству химзаводов. Но Россия при Путине, по сути, не построила ни одного современного химзавода и даже не попыталась это сделать.

Планы газовой колонизации Европы параноидальным образом сочетали в себе простодушную мечту питерских блатных начала 90-х о кэше, сочащемся из крышуемых газовых сетей, с ностальгией советских подполковников о газовом реванше над открытым обществом.

В Кремле забыли, что газ — это всего лишь товар, и если на товар есть спрос, то рано или поздно возникнет и предложение. Предложение возникло в лице сжиженного и сланцевого газа, и хотя последний значительно дороже по себестоимости, он действует как ограничитель цены.

План по превращению Европы в газовую колонию Кремля и извлечению из нее сверхприбылей провалился, потому что он исходил из абсолютного, очевидного забвения законов рынка. Теперь все издержки «Газпрома» (включая семикратный рост себестоимости, астрономические цены при прокладке трубопроводов, 45 млрд долл., истраченных на покупку негазовых активов) лягут на внутреннюю колонию. На российский внутренний рынок.

С очень печальными последствиями для режима.

Юлия Латынина