Скорректированный бюджет на 2009 год реалистичен — это единственное его достоинство. Минфин так и не задумался о фискальных мерах по оживлению внутреннего спроса в экономике.

Правительство в минувший четверг обновило бюджет на текущий год, перед тем как направить его на окончательное утверждение в Госдуму. Доходы приведены в соответствие с кризисными реалиями — резким сокращением поступлений от нефти и газа и менее существенным, но также чувствительным сжатием прочих поступлений из-за сокращения налоговой базы. Расходы же, напротив, выросли из-за денежных вливаний на «спасение утопающих», каковых в условиях кризиса набирается немало — от безработных и пенсионеров, нуждающихся в более интенсивной индексации в связи с ростом цен, до госкорпораций и банков, которым, судя по всему, и предстоит стать главными реципиентами правительственной поддержки.

Привыкаем к дефициту

Планируемый размер дефицита скорректированного бюджета — 7,4% ВВП. Это примерно соответствует тенденциям последних месяцев (федеральный бюджет стал устойчиво и сильно дефицитным начиная с ноября после восьми лет устойчивого профицита). После очистки от сезонных факторов дефицит февраля может быть оценен в 28% расходов и 8,8% ВВП (правда, с очень большой погрешностью, поскольку про текущий ВВП мало что можно сказать, даже МЭР, обычно скорый на такие оперативные оценки, на этот раз почему-то воздержался, тут взята оценка Экономической экспертной группы). Однако учитывая, что доходы и расходы одного месяца могут быть достаточно ситуативны, стоит еще взглянуть на аналогичные цифры по тренду. Это будет к настоящему времени примерно 21% к расходам и 6,6% к ВВП. Такие показатели примерно соответствует параметрам бюджетов 1997 — начала 1998 годов, однако относительный дефицит бюджета в связи с предстоящим увеличением антикризисных расходов и налоговых недоимок, по-видимому, будет еще нарастать. Но в целом проведенную коррекцию бюджетного плана стоит признать вполне адекватной сложившимся реалиям, если только не вмешаются какие-то труднопредсказуемые события вроде движения цен нефти.

Пройдемся по смете

Ежемесячные доходы бюджета к началу марта потеряли примерно треть от максимума, достигнутого к середине прошлого года. Что тут стало результатом «естественной усушки» и какую роль сыграли антикризисные налоговые послабления правительства?

Главный источник снижения — это, разумеется, снижение нефтегазовых доходов. Но роль правительства здесь довольно пассивна. В январе-феврале они находились на уровне 6,8% ВВП против 12% год назад. Особенно сильно пострадал НДПИ, от которого по отношению к январю прошлого года осталось только 45%, тогда как доход от экспортных пошлин снизился на 30%. При этом ставка экспортной пошлины на нефть в феврале уменьшилась по отношению к уровню сентября в пять раз. Начиная с октября в порядке антикризисного стимулирования ее пересматривают ежемесячно, чтобы снижение пошлины поспевало за падением цены.

Но потери доходной части бюджета частично смягчила девальвация рубля. По отношению к январю прошлого года рубль ослаб к доллару в реальном выражении на 11,7%, и это привело к росту нефтегазовых доходов и доходов от экспорта в рублевом выражении в отношении ВВП на 0,7 процентного пункта.

В предположении, что нынешняя цена нефти окажется близка к среднегодовой (МЭР прогнозирует ее в 41 доллар за баррель Urals при средней фактической цене декабря-февраля примерно 39,5), нефтегазовые доходы бюджета в 2009 году могут быть оценены в 38,1 млрд долларов. Из-за задержек с адаптацией цены газа — возможно, чуть больше. При среднегодовом курсе доллара 37,5 в рублях это будет 1,474 трлн, или около 3,7% ВВП. Это падение приблизительно втрое против прошлого года (было 10,6% ВВП). Таким образом, видим, что рост дефицита бюджета примерно на 7% ВВП — результат «естественных» факторов.

Что касается антикризисных решений, связанных с налоговыми поблажками, то таковых насчитывается 13. Основных, пожалуй, два. Первая мера — это трехмесячная рассрочка внутреннего НДС, которая первый раз вступила в силу по результатам еще вполне благополучного третьего квартала. Вероятно, эта новация как-то помогла предприятиям использовать высвободившиеся деньги для решения текущих проблем, возможно, они смогли увеличить валютные активы в преддверии назревавшей девальвации. Но бюджет в результате потерял 30–40% соответствующих доходов. Кроме того, возникла неясность с дальнейшим администрированием этого налога, также не способствующая росту его собираемости.

Вторая мера — снижение с 2009 года федеральной части ставки налога на прибыль и предельной величины налога в целом с 24 до 20%. Кудрин вроде бы заверил, что на этом потуги правительства побороть кризис путем налоговых послаблений исчерпаны, впереди только их увеличение (в частности, ЕСН в связи с предстоящим в будущем ростом числа пенсионеров). Остается надеяться, что это случится хотя бы после того, как перестанет расти безработица.

Следствием экономического спада является быстрый рост ненефтегазового дефицита бюджета. В 2007 году он составил 4,3% ВВП (без учета дополнительных поступлений от ЮКОСа в июне и октябре, а также однократных перечислений в институты развития в ноябре 2007 года), в прошлом году вырос до 6,5%, а по итогам нынешнего года — при сделанных нами предположениях — может увеличиться до 11,7% ВВП.

Положение региональных бюджетов куда серьезнее, поскольку налоговая база федерального бюджета более устойчива к кризису, чем бюджетов субъектов Федерации. Согласно прогнозу Минфина дефицит региональных бюджетов в 2009 году вырастет в 15 раз и составит 800 млрд рублей, доходы упадут на 18%. Особенно страдают регионы-доноры, которые теперь могут стать дотационными. Несколько более стабильная база у бюджетов муниципальных образований.

Основных направлений антикризисных расходов в самом бюджете оказалось ровно два. Первое — раздача бюджетных денег в декабре прошлого года в уставные фонды главным образом трех организаций: Агентство по ипотечному жилищному кредитованию (60 млрд рублей, прошедшие по разделу «ЖКХ» функциональной классификации расходов), а также РАО РЖД (23,075 млрд рублей) и субсидии ВЭБу (очевидно, поиздержавшемуся в борьбе за поддержание на должном уровне фондового рынка, 75 млрд) — эти вливания прошли по разделу «Национальная экономика». Кроме них по мелочовке по тому же разделу получили имущественные взносы «Росагролизинг» (4 млрд) и «Ростехнологии» (1,5 млрд). Источником стало в основном перераспределение неизрасходованных средств Инвестиционного фонда, созданного четыре года назад для осуществления инфраструктурных проектов на принципах государственно-частного партнерства, но оказавшегося, увы, пустышкой.

Вторым направлением антикризисных расходов стало резкое увеличение межбюджетных трансфертов — в регионы и особенно во внебюджетные фонды (пенсионный и, вероятно, занятости). Формально увеличение трансфертов региональным бюджетам в прошлом году не стало специальной антикризисной мерой, так как было предусмотрено уже более ранними поправками к бюджету.

Также еще до кризиса был запланирован резкий рост расходов на оборону, хотя «антикризисные» поправки к бюджету добавили и сюда небольшую сумму по расходам на вооружение, возможно, для компенсации девальвации рубля. Судя по всему, федеральному бюджету предстоит и дальше затыкать чувствительную дыру, которая обещает возникнуть на уровне субфедеральных бюджетов.

Уже принятыми поправками к бюджету предусмотрено предоставление дополнительных государственных гарантий по кредитам организациям ОПК и иным организациям, попавшим в список (295) «спасаемых». Предельный размер каждой такой гарантии — 10 млрд рублей. Всего это 300 млрд рублей, в связи с чем увеличен прогнозируемый верхний предел государственного внутреннего долга. Повышен также максимальный размер предоставления Минфином РФ государственных гарантий в иностранной валюте для поддержки экспорта промышленной продукции с 50 до 150 млн долларов США по каждой государственной гарантии РФ.

Из Фонда национального благосостояния будет дополнительно направлено 150 млрд рублей на поддержку финансового рынка, рынка труда и отраслей экономики, а также на предоставление межбюджетных трансфертов бюджету Пенсионного фонда РФ для погашения за счет средств материнского капитала ипотечных кредитов. Это в дополнение к тем 175 млрд на поддержку финансовых рынков, которые уже были предусмотрены изначально в бюджете.

Кроме того, из средств ФНБ предоставлены еще в прошлом году субординированные кредиты на 225 млрд рублей ВТБ (200 млрд) и Россельхозбанку (25 млрд). Уже в этом году на поддержку частных банков направлено 17,09 млрд рублей. По делавшимся ранее высказываниям Кудрина и Набиуллиной можно было понять, что, видимо, это направление — участие в тех или иных формах в капитале банков в связи с предполагаемой компенсацией потерь от плохих кредитов — и станет основной формой антикризисной поддержки экономики в дальнейшем.

Будущие поколения обойдутся

Дефицит будет финансироваться главным образом из Резервного фонда. В соответствии с предыдущими заявлениями Кудрина для этого будет слегка подправлен нынешний порядок использования его средств, которые пока что формально можно направлять только на компенсацию недобора нефтегазового трансферта.

В связи с этим возникает два вопроса. Будет ли этот, очевидно эмиссионный, как и любое использование средств со счетов правительства в ЦБ, источник финансирования бюджетных расходов провоцировать инфляционное давление? И надолго ли хватит денег в нефтегазовых фондах правительства?

В наиболее вероятном сценарии эмиссионный эффект от продажи средств Резервного фонда Центробанку за рубли может быть компенсирован сокращением кредитования банков со стороны ЦБ. Аналогичное взаимодействие финансовых и монетарных властей уже наблюдалось при финансировании февральского дефицита. Он был покрыт за счет денег на рублевых бюджетных счетах казначейства в размере 275 млрд рублей. Это эмиссионное финансирование было поглощено сокращением кредитования банков со стороны ЦБ и оставило денежную базу без изменения. Объем средств Резервного фонда, который предстоит потратить, и объем предоставленных банкам кредитов ЦБ (без целевых, вроде размещения депозита в ВЭБ и субординированного Сбербанку) близки, и формально одно может заместить другое. Можно также предположить, что по мере снижения девальвационных ожиданий спрос на рублевую составляющую денежной массы будет расти, что потребует меньшего стерилизующего сжатия резервного кредита со стороны ЦБ.

Если исходить из сценария, что сохранится значительный (исчисляемый величиной в сотню и более миллиардов долларов) отток капитала, который в существенной части должен быть профинансирован продажей валютных резервов, то в этом случае эмиссионное финансирование бюджета вообще никак не повлияет на рублевую денежную массу. Отток капитала будет поглощать эмиссию, включая и эмиссионное финансирование бюджета, если только он не будет покрываться положительным счетом текущего баланса. Но в последнем случае потребовалась бы более сильная девальвация рубля, которая отчасти выровняла бы и бюджетный дефицит. Рублевую ликвидность все равно придется подкачивать, что можно сделать как через рефинансовые кредиты ЦБ банкам, так и через бюджетный дефицит (точнее, его монетизацию).

При желании несколько сократить отток капитала Минфин может частично профинансировать дефицит и облигациями, размещаемыми на рынке. Смысл их в данном случае не в том, чтобы связать избыточную ликвидность, а в том, чтобы создать инструмент для размещения банковских активов, альтернативный валюте, и замещающий отток капитала канал инвестирования средств банков. Но это оправданно только до тех пор, пока у банков так и не появится приток заемщиков в реальном секторе. В противном случае выпуск таких облигаций просто вытеснил бы банковский кредит частному сектору.

Наконец, наиболее опасный с точки зрения возможных инфляционных последствий сценарий — это переход к чистому притоку капитала. Такой сценарий может реализоваться в связи с дедолларизацией денежных активов населения и предприятий, и потенциал тут, даже учитывая предстоящие долговые выплаты, вполне приличный (если только не исходить из предположения, что почти ничего из этих выплат не удастся рефинансировать за границей, но пока что это вроде не так). В таком случае перед ЦБ снова встанет дилемма: пополнять резервы и сдерживать укрепление рубля либо дать рублю укрепляться.

Пока что суммарный объем нефтегазовых фондов составляет примерно 220 млрд долларов, большая часть которых пока переразмещена Банком России в составе валютных резервов.

При февральских (с учетом сезонной правки) размерах дефицита Резервного фонда хватит на 21 месяц (в нынешнем году потратят 55%). От ФНБ в результате антикризисных мероприятий, согласно расчетам МЭР, к 2011 году вместо нынешних 6% ВВП останется 2%.

Слив перед банкротством?

Пакет стимулирующих мер, предложенный правительством, достаточно своеобразен. Он сильно отличается от плана Обамы и тем более — от китайского пакета бюджетных стимулов. План Кудрина не содержит реальных антикризисных стимулов, кроме скупки обесценившихся акций, «спасения» трех госбанков, АИЖК, РЖД и еще пары госкорпораций, в общем-то, наверное, не очень в нем пока и нуждающихся. Внешне все сильно напоминает вывод хороших активов (Резервного фонда и ФНБ) в специально созданные структуры перед банкротством. Конечно, рост трансфертов во внебюджетные фонды и в регионы пришелся как нельзя кстати. Но на что пойдут деньги в регионах — на рост заплат чиновникам, или на инфраструктурное строительство? Конечно, и то и другое в известном смысле — стимулирующие меры, но все же с немного разными последствиями для будущего экономики.