Чем дешевые китайские кредиты опасны для российской экономики

Увлечение совместными проектами с Китаем мало поможет развитию российской экономики. Политика использования денег в качестве «мягкой силы», проводимая Пекином, направлена скорее на приобретение контроля над природными ресурсами страны-реципиента, а средства все равно возвращаются в Поднебесную — одним из условий контрактов является привлечение китайских поставщиков.

На этой неделе в рамках 19-й регулярной встречи глав правительств РФ и КНР было подписано 38 договоров. Среди них — соглашения о сотрудничестве в сфере поставок природного газа в Китай по восточному маршруту и дальнейшем углублении стратегического взаимодействия между «Роснефтью» и Китайской нефтегазовой корпорацией и др.

Кроме новых энергетических контрактов заключены договоренности о валютных свопах между российским Центробанком и Народным банком Китая, между Московской биржей и Банком Китая, а также ряд рамочных соглашений об открытии кредитных линий между ВТБ, Внешэкономбанком, Россельхозбанком и Экспортно-импортным банком Китая.

Помимо открытия новых кредитных линий для российских банков China Development Bank предоставил ОАО «Мегафон» кредит в размере $500 млн.

Впрочем, полученные средства компания сможет потратить исключительно на закупку оборудования и услуг у китайской Huawei. В 2009 году «Мегафон» также привлекал экспортный кредит China Development Bank на сумму $300 млн на закупку оборудования у той же Huawei.

Кредитование «Мегафона» китайскими банками с условием привлечения китайских поставщиков товаров и услуг является классическим примером работы кредитных организаций КНР с международными контрагентами в Азии, Африке и странах СНГ. Впрочем, такой метод может применяться и на более высоком уровне, когда речь идет о финансировании не только отдельных компаний, но и крупных инфраструктурных проектов на территории соседних с Поднебесной стран. В таком контексте льготные кредиты становятся уже не только эффективным инструментом инвестирования, но и проявлением «мягкой силы», используемой Пекином для достижения определенных геополитических задач.

В международных отношениях и политологии термин «мягкая сила» означает форму политической власти, способность добиваться желаемых результатов на основе добровольного участия, симпатии и привлекательности в отличие от «жесткой силы», которая подразумевает принуждение. Термин впервые ввел в оборот профессор Гарвардского университета Джозеф Най в своей книге 1990 года «Bound to Lead: The Changing Nature of American Power», впоследствии развив данное понятие в своей книге «Soft Power: The Means to Success in World Politics».

Несмотря на то что сам Най определяет этот термин как в первую очередь прививание культурных и политических ценностей, а также потребительских предпочтений, многие специалисты подразумевают под «мягкой силой» и финансирование крупных инфраструктурных проектов на территории других стран.

В этом случае предоставление кредитов и ссуд на льготных условиях начинает приносить политические очки кредитору, располагающему к себе таким образом политические элиты государства-реципиента.

Данным инструментом внешней политики пользуется большинство крупных держав. Одним из недавних примеров, показывающих эффективность такого механизма, стало предложение стран Евросоюза о выделении Украине кредита в размере €1 млрд в случае подписания соглашения об ассоциации. Это обещание смогло серьезно повлиять на процессы внутри страны, заметно увеличив количество сторонников интеграции с ЕС среди киевской политической элиты.

КНР также активно использует в своей внешней политике «мягкую силу», особенно в странах Азии и Африки, где благосостояние местных политиков во многом зависит от зарубежных контрактов. Причем инвестиционная стратегия Пекина подразумевает желание не только расположить к себе региональные элиты, но и добиться контроля над природными ресурсами, которые жизненно необходимы китайской экономике.

И здесь в первую очередь основные интересы Срединной империи сосредотачиваются на энергетике и добыче редкоземельных металлов.

Механизм инвестирования, применяемый Пекином, включает несколько этапов. На первом этапе китайское правительство и корпорации приходят в страну с финансированием, предлагая льготные кредиты по ставкам заметно ниже рыночных или же покупая доли в крупных системообразующих предприятиях. На втором они начинают привлекать дополнительных партнеров из КНР, таким образом увеличивая долю китайского капитала в проекте.

На третьей, финальной стадии, применяя широкий спектр инструментов (льготные кредиты, инвестиции и т.д.), компании и банки из Поднебесной окончательно получают контроль над проектом, оставляя инвесторам-резидентам миноритарные доли.

Впрочем, выделение льготных кредитов позволяет китайскому правительству (так как большинство банков в КНР принадлежат государству, решение о выделении кредита иностранным компаниям принимается только с ведома официальных властей) не только увеличить присутствие в той или иной стране, но и помочь собственному производителю. Как и в случае с новым кредитом «Мегафону», большинство заключаемых кредитных договоров включает в себя условие привлечения китайских подрядчиков и контрагентов. И чем более важной для экономики Срединной империи является отрасль, в которой работает компания-реципиент, тем больше китайских контрагентов старается привлечь Пекин для выполнения условий кредитного договора.

Яркий пример такой планомерной политики сегодня являет собой Казахстан, где китайские инвесторы получили значительные доли в нефтегазовых корпорациях.

Так, в 2009 году суверенный фонд China Investment Corporation (CIC) приобрел около 11% всех глобальных депозитарных расписок дочерней структуры KazMunaiGas — KazMunaiGas Exploration Production, торгуемых на рынке; ранее, в 2005 году, посредством своих дочерних структур CNPC купила Petro Kazakhstan — одну из крупнейших энергетических компаний республики, однако по договору с министерством энергетики Казахстана вернула 33-процентную долю «Казмунайгазу» в обмен на пакет акций нефтедобывающей компании. По официальным данным торгово-промышленной палаты Казахстана, в 2010 году доля компаний из Поднебесной в нефтедобыче республики составляла 22,5%, однако казахские эксперты считают, что крупные китайские игроки владеют куда большим количеством активов.

Аналогичная стратегия «мягкой силы» применяется и в Киргизии. Так, в декабре 2013 года Экспортно-импортный банк КНР (Эксимбанк) сообщил о выделении Бишкеку льготного кредита в размере $386 млн на модернизацию столичной тепловой электроцентрали. Подрядчиком проекта выступает китайская компания Tebian Electric Apparatus Stock Co. Ltd. (ТВЕА). Кредит предоставлен сроком на 20 лет под 2% годовых, льготный период составляет 11 лет.

Нынешний курс Бишкека в отношении Пекина может привести к окончательному «попаданию Киргизии под китайский зонтик», полагают российские эксперты.

Ряд китайских аналитиков уже высказали мнение, что официальному Бишкеку пора определиться, по какой траектории он намерен следовать в среднесрочной и долгосрочной перспективе.

«У Китая сейчас два вызова — это экономическая и военная безопасность и экономическое развитие, — говорит вице-президент Китайского института международных проблем Жуань Цзуэнь. — В этом отношении государство прорабатывает концепцию «Шелкового пути». Она должна объединить КНР и Центральную Азию с ее огромным потенциалом. Впрочем, Россия, если захочет, тоже сможет присоединиться к «Шелковому пути». Таможенный союз — это всего-навсего три страны, и неизвестно, кто еще решится стать его членом».

В последнее время Китай начал активно участвовать в российских углеводородных проектах. Так, контракт на ежегодную поставку 38 млрд куб. м газа в течение 30 лет, заключенный с «Газпромом», предполагает $25 млрд аванса, который пойдет на строительство инфраструктуры для поставок в Поднебесную (газопровод «Сила Сибири»). Кроме того, китайцы получили 20% в проекте по сжижению газа «Ямал-СПГ» (контрольный пакет принадлежит НОВАТЭКу).

Что касается нефти, активно наращивает поставки в КНР «Роснефть», но главное — приглашает китайских партнеров к участию в своих проектах. В частности, речь идет о разработке арктических запасов, а в начале сентября стало известно, что Москва поддержала инициативу по предоставлению китайцам доли в проекте освоения Ванкорского месторождения «Роснефти».

Ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников России Рустам Танкаев полагает, что в нефтегазовой сфере нашей стране не стоит опасаться за свой суверенитет из-за приглашения китайских компаний.

«Китайцев никогда в серьезные проекты не пускали именно из-за этих опасений, так продолжалось десятилетиями, — рассказывает Танкаев. — Однако в нынешней ситуации не думаю, что интеграция с Китаем и привлечение китайских финансовых ресурсов как-то повредит России. Сейчас Россия и Китай — равновеликие силы».

Но при этом Танкаев отметил, что в случае любой конфронтации с Москвой Пекин может воспользоваться разбалансированностью российской экономики, зависящей от экспорта энергоресурсов. «Например, так, как это сделали Европа и США, введя санкции против российских нефтегазовых компаний, ограничив им доступ к кредитам и технологиям», — поясняет Танкаев.

По данным китайской таможенной статистики, товарооборот между Россией и КНР в 2013 году составил $89,21 млрд, увеличившись на символические 1,1%. Темпы прироста объема двусторонней торговли сократились на 10,1 процентного пункта по сравнению с 2012 годом, что стало наихудшим показателем с 2009 года.

Особенно заметен нисходящий тренд в российском экспорте. С начала года помесячные показатели прироста постоянно находились в отрицательной зоне. То же относится и к поквартальной динамике. В первом квартале экспорт из России в КНР сократился на 19,7%, во втором — на 1,6%, в третьем — на 4,0%, в четвертом — на 12,6%. В результате по итогам года он снизился на 10,3% и составил $39,617 млрд (минус 10,3%).

К концу 2013 года пассивное сальдо российско-китайского товарооборота составило 11,19%, впервые превысив критический 10-процентный рубеж.

Для сравнения, в 2012 году положительное сальдо РФ в двусторонней торговле составляло 0,05%.

Впрочем, несмотря на падение экспорта из России, в прошедшем году товарная структура двусторонней торговли не претерпела принципиальных изменений. Основными статьями российского экспорта до сих пор остаются «минеральное топливо, нефть и нефтепродукты» (67,9% общего объема), древесина (7,1%), рудное сырье (5,3%), цветные металлы (4,3%), а также химическая продукция (3,8%).

При этом данные китайской таможенной статистики свидетельствуют, что в 2013 году продолжилась отрицательная динамика в российском экспорте высокотехнологичной продукции, который сократился на 8,5%.

По итогам 2013 года доля высокотехнологичной продукции в экспорте из РФ в КНР составила всего 0,71%.

В свою очередь основными статьями китайского экспорта в Россию по итогам 2013 года стали машинно-техническая продукция (38,0%), химическая продукция (8,4%), «одежда текстильная» (6,8%), «одежда трикотажная» (6,5%), а также обувь (6,1%).

По данным торгпредства России в Пекине, товарооборот между двумя странами в январе — апреле 2014 года составил $29 млрд (плюс3,4%), в том числе экспорт из РФ в КНР достиг $14,4 млрд (плюс 2,8%), импорт из КНР — $14,56 млрд (плюс 4,0 %).

Общий объем кредитных линий, позволяющих привлекать средства для строительства объектов на территории России, превышает $8 млрд.

«Китайские компании естественным образом заинтересованы в масштабных инвестициях в Россию. Более того, Китай с помощью инвестиций рассчитывает выйти на новый уровень стратегического партнерства с Россией во всех сферах, поскольку исторически эти две страны крайне близки», — рассказал «Газете.Ru» директор Центра глобальных исследований Шанхайского университета доктор Чанган Го.

По его словам, в первую очередь компании и банки Поднебесной заинтересованы в предоставлении инвестиций и льготного кредитования российским IT и телеком-компаниям, поскольку российская сторона сегодня озабочена проблемой безопасности в этом секторе, а КНР способна предложить передовую продукцию и технологические решения.

«Россия также очень рассчитывает на помощь Китая в создании системы скоростного железнодорожного транспорта, поскольку китайский опыт в этой области является одним из самых впечатляющих в мире. Наконец, крайне важно на сегодня скоординировать действия для скорейшего начала поставок российского газа в КНР, поскольку Китай на сегодня испытывает нужду в энергоносителях», — отметил доктор Чанган.

Эксперт также полагает, что китайские компании поддержат создание совместных предприятий с российской стороной почти в любой области, особенно в сфере добычи энергоносителей. Кроме того, Поднебесная надеется на дальнейшее открытие границ для доступа дешевых и качественных китайских товаров на перспективный с потребительской точки зрения российский рынок.

В то же время доктор Чанган скептически отнесся к приобретению акций российских компаний китайской стороной в ближайшей перспективе. «Для этого нужно установить еще более плотный уровень взаимодействия, сотрудничества и доверия с обеих сторон, над этим еще предстоит работать», — заявил он.

Семен Михайлов, Алексей Топалов, Владимир Тодоров