Сведения об угрожающем росте задолженности россиян перед финансовыми учреждениями в последнее время появляются с завидной регулярностью. Так, в июне кредитное бюро «Эквифакс» поделилось результатами анализа собственной базы.

Картина маслом: более четверти заемщиков несут обязательства перед 3-4 банками, тогда как в 2007-м их было менее 5%. Число россиян с пятью и более кредитами увеличилось до 3,5%, хотя до кризиса укладывалось в 0,1%.

Опубликованный на днях отчет Bank of America Merrill Lynch (BAML), добавил сюда несколько любопытных штрихов.

С одной стороны, ситуация не выглядит катастрофой: в среднем россияне должны банкам лишь 17% своего усредненного дохода, тогда как, например, в Польше цифра больше – 23%. При этом выясняется, что если средняя температура по больнице еще нормальная, то в отдельных «палатах» пациенты едва ли не бьются в предсмертной горячке. Самые серьезные проблемы у наименее обеспеченных заемщиков, зарабатывающих не более 20 тыс. рублей в месяц, коих по официальной статистике в России больше половины всего экономически активного населения. Им приходится отдавать банкам более половины своего ежемесячного заработка. Но расплатиться смогут не все: долги примерно пяти миллионов человек, по оценке BAML, безнадежны. В действительности же положение еще хуже – в исследовании оценивалась задолженность только перед банками, тогда как, например, задолженность перед ломбардами и микрофинансовыми институтами не учитывалась.

Вот здесь сам собой и напрашивается сакраментальный вопрос: кто виноват?

По мнению BAML, главная ответственность за то, что россияне оказались в долгах по самые уши, лежит на кредитных организациях – они слишком агрессивно навязывали займы населению, которое само ни сном, ни духом.

Из презумпции виновности банков, судя по всему, исходят и российские регуляторы во главе с ЦБ, с некоторых пор озаботившиеся стремительным «накапливанием рисков» в перегретом секторе розничного кредитования.

Казалось бы, еще вчера власти против кредитного бума ничего не имели. Наоборот, на бодрых отечественных потребителей смотрели не иначе как на важнейший драйвер экономического роста. И никого особенно не колыхало, что увлеченные иллюзией богатства россияне поддерживают в основном чужую экономику, влезая в долги ради покупки импортного ширпотреба.

Лишь недавно, с приходом в ЦБ Эльвиры Набиуллиной, регулятор начал открыто признавать проблему закредитованности населения, которая, помимо неприятных социальных последствий, легко транслируется в полноценный банковский кризис. За банки и принялись.

Еще летом ЦБ и Минфин начали обсуждать механизмы фиксации предельной ставки по потребкредитам, которые были согласованы в конце сентября. Одновременно регулятор начал зачистку сектора от банков, ведущих слишком рискованную кредитную политику и замеченных в «сомнительных операциях».

Процесс отстрела «нехороших» банков пойдет еще быстрее, если АСВ удастся добиться права публикации названий организаций, которым ЦБ ограничивает или запрещает прием вкладов населения (сейчас информация закрыта) до устранения нарушений.

Никто не спорит: очищая рынок от банков, нарушающих законодательство или создающих угрозу устойчивости системе – в том числе из-за слишком рискованной кредитной политики, – регулятор поступает правильно. Однако жесткость, с которой государство действует в отношении финансовых институтов, слишком ярко контрастирует с лояльностью, с которой оно же относится к сильно задолжавшим им клиентам.

Не далее как на прошлой неделе с собственной отповедью в адрес жадных до наживы банкиров выступил Геннадий Онищенко, отдельной строкой попенявший банкам за то, что те жалуются на безответственность потребителей.

А почему не жаловаться, Геннадий Григорьевич?

В конце концов, заемщики – взрослые люди, учившиеся в школе (в том смысле, что элементарной арифметике должны быть обучены). А никого из банкиров, кажется, еще не поймали с раскаленным утюгом, требующим у клиента подписывать кредитный договор.

Попытки возложить всю вину за происходящее на кредитном рынке на банки – и полностью снять ее с самих заемщиков, – ни что иное как очередное явление российского государства в роли доброго патера, освобождающего людей – речь о той самой экономически-активной части общества – от ответственности за свои решения и их последствия. Абсурдность подобного положения еще и в том, что по факту ответственное поведение на кредитном рынке становится наказуемым (банки вынуждены поднимать ставки по займам добросовестным заемщикам, чтобы компенсировать потери от недобросовестных), тогда как безответственное – нет. Чего ради внимательно вчитываться в кредитный договор и реально оценивать собственные финансовые возможности, если добрый Онищенко в обиду не даст?

Но все бы ничего, если бы проблема не выходила далеко за пределы банковского сектора. Действительно, зачем заботиться о собственном здоровье в стране с бесплатной медициной для всех (правда, соответствующего качества)? Или страховать имущество, ведь случись что, государство выплатит «компенсацию» и построит новый дом (ну да, тоже плохой), а то и похоронит на казенный счет?

Напротив, проявления ответственности не поощряются. Скажем, реши ты заранее задуматься о будущей пенсии, так государство найдет, куда пристроить твои накопления.

Для самой власти патернализм – весьма эффективный инструмент манипулирования обществом. Управлять бедным и полностью зависящим от тебя населением гораздо проще, чем обеспеченными и самодостаточными людьми. Беда в том, что львиная доля населения – все та же экономически-активная половина – охотно принимает эту парадигму, соглашаясь работать за нищенскую зарплату, и, ненавидя чиновников, поголовно мечтает о карьере чиновника. А намечтавшись вдоволь, под древнерусское «эх жить будем, гулять будем, а как смерть придет, помирать будем» режет последний огурец и отправляется в банк за очередным кредитом.

ВЛАДИМИР ВОЛКОВ