В случае краха единой европейской валюты у России нет шансов стать островком стабильности

«Как мы будем дальше жить с этим кризисом?» — жалуется мне очередной московский приятель. В последнее время похожие вопросы мне задают чаще и чаще. И я удивлен!

В принципе Россия должна быть тихой гаванью в текущем шторме мировых финансовых рынков. Если не верите телевидению, чтобы успокоиться, прекратите читать новости в Интернете!

В Южной Европе пожар, но виной тому не засушливое лето. Греция практически на грани банкротства, люди там бунтуют на улицах; Испания начала драматический путь к спасению своей банковской системы, и в некоторых областях граждане теперь платят даже за санитарные услуги, которые всегда были бесплатными; Италия так подняла налоги, что скоро станет выгоднее не работать вообще, и уже пошли слухи о невыплатах в декабре 13-й зарплаты бюджетникам (это подается как первый серьезный шаг к уменьшению госдолга).

Официально Россия далека от всех этих проблем. У нее завидные макроэкономические данные: госдолг невелик, зато велики золотовалютные резервы, и в этом году прогнозируется рост ВВП (то есть страна станет богаче на 3,5–4% по сравнению с 2011 годом).

Тогда почему же мои московские друзья, в том числе во влиятельных кругах, так обеспокоены? На мой взгляд, тут играют роль три важных фактора.

Первый, конечно, политический. Недавние спорные законы, принятые Думой, показывают, что власть готовится к тяжелому внутреннему сценарию. Уже пишут о возможной «горячей осени» с протестами и многотысячными демонстрациями.

Второй фактор — экономический. После окончания сезона отпусков и с возвращением домой с дач россияне ощутят на себе существенный рост цен на продукты и услуги ЖКХ. А в октябре, как мне сказали знающие люди, предвидится пересмотр квартплат. Выжить в России с минимальной зарплатой или пенсией станет еще труднее. У вас и сейчас все ужасно дорого!

Третий фактор — финансово-психологический. По официальным данным Центрального банка, в 2011 году из России «утекло» 84,2 миллиарда долларов, в два с половиной раза больше, чем годом ранее. За первую половину 2012 года отток составил 42,5 миллиарда долларов. Это значит, что сами россияне не верят в светлое будущее своей страны, иначе бы держали деньги на родине, чтобы развивать ее экономику и самим больше зарабатывать.

Похожие настроения бытуют и среди иностранцев, в прошлом вложивших свои деньги в Россию. Почему? «Инвесторы не верят в диверсификацию российской экономики и настроены весьма скептично, — объяснил недавно автор термина БРИК Джим О’Нил. — Они хотят иметь какие-то доказательства, но пока их нет». Россия слишком рискованно зависит от мировых цен на энергоресурсы. Поэтому отток капитала из инвестирующих в российские акции фондов довольно серьезен.

В качестве утешения (чтобы под влиянием националистической пропаганды никто не подумал, что все вдруг стали «иностранными агентами», не любят вашу страну и хотят ее уничтожить) сразу скажу: возвращение капиталов на родину наблюдается сейчас по всему миру. Банки и другие организации, готовясь к возможной финансовой буре, принимают превентивные меры. Решающая битва за евро, похоже, уже близка. В такой ситуации лучше держать деньги у себя дома, «под кирпичом», чтобы потом не переплачивать за перевод из одной валюты в другую или оказаться жертвами ужесточенных международных регламентов о передвижении капиталов, если еврозона, не дай бог, исчезнет.

Так что ничего неожиданного пока не происходит. Еще прошлой осенью, когда я писал колонку в «МК» о европейской финансовой ситуации, подобный сценарий считался наиболее вероятным. Об испанских банковских проблемах все знали, все были в курсе греческой драмы. Единственная новинка с тех пор — успешные усилия Италии в деле модернизации страны под руководством премьер-министра Марио Монти. Просто в последние месяцы мы наблюдали третью волну кризиса.

Извините, но теперь мне придется повториться. Как я уже писал в ноябре, в эти трудные годы строится Европа XXI века. Это примерно то же самое, как группа друзей после совместного обеда в ресторане начинает ссориться из-за счета. Кто съел больше, а кто меньше?

Кризис евро — во многом политический. Большинство необходимых дополнительных финансовых механизмов для спасения единой валюты было выработано весной, но пока лишь некоторые из них частично активны. Почему? Для меня ответ очевиден: некоторые государства получали от кризисной ситуации колоссальную выгоду, поэтому «тянули резину». И как раз в данный момент складывается будущий баланс сил внутри Европейского союза.

Так куда же утекли деньги, например, из Греции, Испании, Италии? Наши эксперты говорят, что в Северную Европу, особенно в Германию. Некие инвесторы «спасали» минимальную часть своих сбережений, покупая доллары, швейцарские франки, японские иены, золото. Хорошо. А в «волшебный» БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) кто-то что-то вложил? Ведь, по логике, эти страны должны были получить преимущество от европейских сложностей. Увы: те же эксперты уверяют, что нет, объясняя это тем, что у стран БРИК слишком много нерешенных вопросов.

Философы спорят: будет ли ЕС «европеизировать Германию» или от кризиса родится «немецкая Европа»? Я склонен надеяться, что Евросоюз станет чем-то иным, чем-то новым и чем-то лучшим.

Немецкие налогоплательщики резонно не хотят оплачивать долги других стран. Действительно, почему богатейшие греческие судовладельцы, контролирующие один из крупнейших торговых флотов в мире, должны иметь льготную фискальную систему и, по сути дела, не платить налогов?

С другой стороны, я не уверен, что немецкое общественное мнение трезво оценивает тот факт, что уже два десятилетия вся Европа в складчину платит за присоединение Германии. Не словами, а живыми деньгами — в виде инфраструктурных фондов и европроектов. Берлин также получил косвенные выгоды: в самых разных делах последние годы европейская политика следовала немецкой модели.

«В прошлом веке мы дважды разрушали Европу. Надо избежать этого в третий раз», — предупредил своих соотечественников бывший министр иностранных дел Германии Йошка Фишер. Каждая упущенная неделя рискует поднять стоимость спасения евро и спровоцировать такой финансовый обвал, который будет невозможно сдержать. Если бы, когда все это началось, ЕС сразу выделил 30 миллиардов евро Афинам — кризиса не случилось бы вообще! Но некоторые северные политики решили «воспитывать» своих южных коллег. И чем это закончилось? Тем, что сейчас на тушение пожара ЕС нужно примерно 500 миллиардов евро.

На позапрошлой неделе впервые появились тревожные сигналы и для Берлина. Международное агентство Moody’s снизило прогноз рейтинга Германии (а вместе с ней Люксембурга и Нидерландов) со «стабильного» до «негативного», указав на растущие риски в связи с долговым кризисом в еврозоне. Это, конечно, не «финансовый Сталинград» для канцлера Меркель, но нечто похожее. Рынки больше не могут ждать. Время выгод для Берлина закончилось. Политикам пора срочно решать вопрос! Вот почему министр финансов США Тимоти Гайтнер летал в Брюссель.

Выход из зоны евро для Германии означал бы 15–20% потери ВВП (убыток в 400–500 миллиардов евро) и массовую безработицу, поскольку 60% ее экспорта продается в Южной Европе. Немецкие товары сразу стали бы неконкурентоспособны, причем даже у себя дома. Не говоря уже о том, что с политической точки зрения конец еврозоны — настоящая катастрофа для Берлина...

Я не экономист, поэтому охотно поделюсь с российскими читателями своими прогнозами. В ближайшее время Германия наверняка смягчит свои позиции, и европейский финансовый firewall начнет защищать евро. Кстати, в истории был такой прецедент. Американский доллар родился после передачи долгов всех 13 бывших британских колоний (первых Соединенных Штатов) на федеральный уровень. А долги у всех были разные, как количество съеденного за дружеским столом.

Но пауза, взятая северянами на «перевоспитание» Южной Европы, вкупе с ошибками частных банков спровоцировали рецессию, которая продлится минимум 2–3 года.

А что же Россия? Одно можно сказать точно: ее экономическая судьба будет зависеть от чужих решений. Глубокая рецессия означает спад цен на нефть. Последствия известны. Но это, поверьте, не худший вариант. Если евро все же «умрет», в финансовом океане поднимется цунами, волны которого быстро докатятся до Владивостока.

материал: Джузеппе Д’Амато