Сотни людей внезапно узнают, что их дома, офисы и предприятия — памятники архитектуры. И за это надо платить!

В Москве защита культурного наследия от уничтожения в коммерческих интересах — работа гражданских активистов. Но в провинции, например, городах Золотого кольца, этим всерьез и даже с особым рвением занимаются местные власти. По количеству вновь выявленных памятников за последние годы некоторые города Владимирской и Ивановской областей, пожалуй, просто не знают себе равных на планете. По крайней мере, если пересчитать количество охранных грамот, выданных местными властями.

Что это — культурная аномалия, бюрократический идиотизм или, быть может, новый способ заработка чиновников? Мы решили во всем разобраться на месте.

Муром: «судя по архитектуре», дом старинный

Помещение для одного из магазинов ЗАО «Медтехника» арендует на улице Воровского в Муроме — у центра охраны памятников. Директор Константин Потехин сетует, что арендная плата — одна из самых высоких по области. А в 2008 году в довесок к договору аренды, который заключают только на год, навязали еще и охранное обязательство по памятнику истории и культуры XIX века, где здание на Воровского, 17, именуется «домом Фурсовых». Без обязательства не заключали договор аренды, и директор Константин Потехин подписал бумаги.

Теперь приходится ремонтировать «памятник» за свой счет, так, как укажет инспекция по охране культурного наследия. «В прошлом году отремонтировали лестницу, коридор, покрасили, поштукатурили и крышу проложили металлом. Никакие эксперты оценивать нашу работу не приезжали», — рассказывает Потехин.

Смотрим документы. «Комплекс состоит из двух домов, построены которые, судя по архитектуре, во второй половине XIX в.». Видимо, возраст зданий определялся на глаз. Из паспорта памятника следует, что даты и номера документа о принятии под охрану нет.

Смотрим учетную карточку, и тут Потехин делает для себя открытие: на фотографии — не его дом, а соседний. Похоже, фотографировали объект культурного наследия так же, как и определяли возраст: «судя по архитектуре».

Напротив дома № 17 стоит полуразрушенный двухэтажный кирпичный дом, и все в округе знают, что он был построен точно в XIX веке. Здание разрушается, руины закиданы мусором, кованые чугунные крепления ржавеют, а яма под зданием (раньше бывшая подвалом) просто пугает. В целом старинный дом представляет собой удручающую картину, но до него давно уже нет никому дела, и инспекции по охране — в особенности.

Вязники: фламандская кладка

Ярцевская текстильная фабрика когда-то была Демидовской. Теперь она признана памятником. Комплекс в полном запустении. А метрах в пятидесяти от комплекса фабрики находится небольшое здание, в котором соседствуют налоговая, отдел вневедомственной охраны ОВД «Вязники» и паспортный стол.

По какой-то технической или не очень ошибке в инспекции по охране культурного наследия решили, что здание вневедомственной охраны и есть то, в котором располагалось управление фабрики. Здание Демидовской фабрики стало памятником истории потому, что именно здесь в 1887 году состоялась первая в уезде стачка. В полуразрушенном здании управления фабрики хозяев, видимо, не оказалось, и тогда инспекция пришла по соседнему адресу. Руководство вневедомственной охраны не спасовало, документы никто подписывать не стал, теперь «неразборчивую» инспекцию ждет судебное разбирательство.

Мы решили прогуляться и посмотреть на главное здание бывшей Демидовской фабрики, оказалось, что это целый ансамбль, состоящий из нескольких зданий, которые пребывают в полном запустении, несмотря на то что находятся в частном владении. Ворота и забор, огораживающие фабрику, «оформлены» словами и выражениями, которые не принято употреблять в культурном обществе. На саму территорию пройти можно, но мы не рискуем этого делать, поскольку земля под ногами усыпана использованными шприцами, мусором и отходами жизнедеятельности людей и животных. Картина удручающая, красивейшие здания загажены и разрушаются, а чиновники, принципиально их не замечая, выдают охранные грамоты на стоящие рядом отремонтированные аккуратные домики.

С нами беседует полковник из вневедомственной охраны — тоном экскурсовода. «По просьбе жителей деревни Ярцево в честь 80-летия стачки установили мемориальную табличку на главном корпусе фабрики. А наше здание не входит в ансамбль бывшей фабрики. По паспорту БТИ 1952 года здание было меньше 400 квадратных метров, а сейчас — 900. В 50-е годы была сделана пристройка и перестроен второй этаж, раньше он был деревянный», — объясняет нам начальник. Наше удивление от его подкованности и эрудированности в это время только растет. «Это несложно определить даже по кладке, снизу идет фламандская, а верх построен английской садовой, которой строили в пятидесятых». Мы буквально дар речи теряем, начинаем чувствовать себя какими-то недообразованными. Оказалось, что полковник наш по гражданской специальности — историк.

А глава государственной инспекции по охране объектов культурного наследия Владимирской области Виктор Нефедов пришел на этот пост из системы ФСИН. Поменять бы их местами!

Мстера: по свидетельствам старожилов

В знаменитой иконописными мастерскими Мстере на какой дом ни глянь — любой, кажется, представляет собой историческую ценность. Почти вся улица Ленинградская стала в 2010 году памятником. Госохранинспекция решила не делать, видимо, никаких исключений и отнесла к памятникам и дом № 18, который принадлежит фабрике игрушек «Волшебный мир». Неприметное белое здание состоит из нескольких строений, в разное время прилепленных друг к другу. По документам инспекции — это «дом Кибирева и Зайцева» середины XIX века. В свидетельстве написано, что «исторических сведений не обнаружено», но доподлинно известно, что дом принадлежал Кибиреву Ф.В. и Зайцеву Ф.В. и «имел иконописное производство». Маленькая ремарка: «Данные со слов старожилов». Очень интересно, где сотрудники инспекции нашли таких старожилов — позапрошлого века?!

Владельцы фабрики стали первыми, кто решил оспорить решение инспекции в суде.

«Летом 2010 года мы узнали, что являемся памятником. Нам выписали предписание, такое же, как у других предприятий, чтобы мы заключили охранное обязательство, — рассказывает Игорь Скворцов, владелец фабрики. — В охранном обязательстве есть ссылка на решение Законодательного собрания Владимирской области 1995 года.

Мы сделали запрос в государственный архив Владимирской области, в Мстерский государственный музей, в Третьяковский государственный музей. Везде получили информацию, что архивных данных о проживании в этом доме Кибирева и Зайцева нет. Мы подняли окладную книгу, в которой написано, что там не было никакой иконописной мастерской».

Инспекция не могла представить никаких документов, подтверждающих историческую ценность здания. Если руководство фабрики подпишет охранное обязательство, непонятно будет, что тут охранять и как приводить фабрику «в первозданный вид». Ведь инспекция подводит под охранное обязательство всю площадь здания, с современными пристройками и переделками. Если все делать в строгом соответствии с законом, от здания нужно оставить только фасад. Остальные промышленные помещения построены гораздо позже, это видно даже нам, не разбирающимся в видах кладки.

Кроме всего прочего, чиновники уведомили, что оценку исторической и культурной ценности производства проводила компания «ВладимирГражданПроект». Фабриканты направили туда запрос, и выяснилось, что «институт не располагает допуском на проведение экспертизы по объекту культурного наследия». И кто тогда проводил экспертизу?!

У фабрики есть свидетельство на право собственности 2008 года, в котором написано, что на здании нет никаких обременений. А законом предусмотрено, что инспекция в семидневный срок должна уведомить все госструктуры и внести обременение в использование памятников.

С фабрикой граничит жилой дом — тоже исторический памятник. «Приезжали и хотели признать памятником раза два, наверное, но я отказалась, — пенсионерка Надежда Александровна смеется и разводит руками. — Я вот сделала пластиковые окна, а им надо первозданный вид». Пенсионерка говорит, что привезли какие-то бумаги, но она их обратно отдала, ничего не подписала.

На фабрике нам показали литейный и красильный цеха. Каждая резиновая игрушка раскрашивается здесь вручную — кисточкой. Продукция поставляется по России (даже на Дальний Восток). Здесь появляются на свет мишки, русские богатыри, Машенька, про которую отдельная история. Мстерская Машенька понравилась авторам фильма «Ночной дозор», очень уж похожа на старую советскую игрушку. Здесь кукле отлили резиновые лапы и сделали «Машеньку-паучиху».

Руководство фабрики уже отказалось от планов развития на ближайшее время, от модернизации и от закупки нового оборудования. «Мы ремонтируем все корпуса, а вот этот корпус, который признан памятником, мы даже оштукатурить и покрасить не можем, — говорит Скворцов. — За это нас будут привлекать к административной и уголовной ответственности».

Если фабрика закроется, то 300 человек потеряют работу.

В этот момент мы идем дальше по той самой Ленинградской улице.

Проходим необыкновенно красивое здание, еще не в запустении, но в ужасном состоянии. Дом фабриканта и мастера иконописи по металлу Крестьянинова, конца XIX — начала XX века, а в советское время — поселковый клуб. О судьбе этого здания нам рассказывает директор ювелирного завода «Мстерский ювелир» Александр Макаров: «Когда я пытался восстановить бывший клуб, мне сказали, что сам не имею права даже кирпич положить, потому что это памятник».

«Мстерскому ювелиру» также принадлежит «памятник», стоящий вплотную к зданию бывшего клуба. Разговаривая с нами, директор завода не скупится на крепкие слова в адрес областных чиновников, настрой у него явно боевой. «Я должен вызвать комиссию, которая сделает проект, затем пришлет своих специалистов, которые будут реставрировать, — перечисляет Александр Владимирович. — Стоимость материалов, которые они используют, втрое выше обычных. По-другому отремонтировать никак нельзя. И в итоге мы не стали делать ничего. Обидно, ведь это здание — действительно памятник старины. Там «плавающий» фундамент (на речном песке), отопление шло в стенах, как в церквях. Пройдет время, и на его месте будут руины».

Кстати, по этому объекту существует заключение федерального эксперта в области охраны объектов культурного наследия академика Маркиной. Смысл документа: это здание — не памятник архитектуры и никогда им не было. Так что у «Мстерского ювелира» хорошие судебные перспективы.

Шуя: улица памятников

В Ивановской области история с охранными обязательствами похожа на ту, что творится во Владимирской. Правда, за неимением «достойных» для госохранинспекции зданий фабрик власти переключились на жилые дома.

Город Шуя славился когда-то бязью, которую производили на местной фабрике. Сейчас бязи нет, зато есть множество памятников архитектуры.

Улица Садовая теперь сплошь состоит из памятников старины. Странно как-то, ведь на ней перемежаются действительно красивые, старинные дома с резными наличниками, большинство из которых делали сами же обитатели домов, — и явный новострой.

Но несколько месяцев назад все жители стали получать предписания от инспекции по охране объектов культурного наследия.

«О том, что мы являемся памятником, сказали в 2009 году, а до этого мы ничего не знали. Мы покупали этот дом в 1991 году, свидетельство нам выдали без обременений. А теперь нам дали три месяца сроку, а потом выписали штраф 300 рублей», — рассказывает Александр Алексеевич. В красном доме, где он живет с супругой, тоже пенсионеркой, предписано поменять пластиковые окна, крышу перекрасить в красный цвет, наличники — в белый.

«Если я захочу делать что-то, то должна буду прийти в комитет по культуре, и они мне дадут фирму, которая будет проводить работы. За разрешения нужно платить, — рассказывает Анна Федоровна. — Отдала, например, две тысячи за проект новых окон. Приехали, сфотографировали, сказали: с внутренней стороны надо поставить пластиковые перемычки. И за это — две тысячи?» (Тут надо сказать, что нормальная зарплата в Шуе — семь тысяч рублей в месяц.)

Лиха беда начало — теперь крыльцо надо ремонтировать, и его уже оценили в 150 000 рублей. Анна Федоровна, разговаривая с нами, сжимает в руках лейку, а в это время по ее щекам стекают слезы. Она не понимает, куда ей теперь обращаться, ведь если не выполнит предписания — штраф, а если не заплатит штраф, то арест на 15 суток за плохое содержание памятника, то есть ее же дома.

Светлана Сорокина из 12-го дома по «улице памятников» в феврале узнала, что живет в доме некоего Китаева. «По слухам, картежник был и весь этот дом пропил». Небывалая на Руси биография, достойная увековечивания для потомков. По крайней мере, так считает ивановская госохранкультура. И требует заменить пластиковые окна, что обойдется в 40 тысяч рублей, а также разобрать кладку в нижней части дома, где раньше были окна цокольного этажа, заложенные кирпичом в семидесятых годах, по распоряжению местных, советских еще чиновников, между прочим, за счет государства.

Паспорт на объект культурного наследия жильцы не подписали, но зато исправно получают штрафы по 1000 рублей за то, что дом не восстанавливают. А как его восстанавливать, если он уже перестроен весь, к тому же старый очень, развалиться может. «Пристройку мы сделали без разрешения, в суд все равно надо было идти и заплатить штраф за то, что не взяли предписание. Я оплатила 300 рублей, а через два месяца пришел штраф 1000 рублей, потом его судебные приставы принесли, — рассказывает Светлана. — Если не заплатим, будет выселение, опишут имущество. Сейчас, правда, все приостановилось, потому что дело в суде».

Суд Светлана, кстати, выиграла. Что дает надежду другим резидентам «улицы памятников».

Понятно, что чиновникам госохранинспекции выгодно находить все новые и новые памятники. Тем более если чиновники же определяют фирмы, которым можно доверить реставрационные работы по ценам заметно выше рыночных. Но если уж действовать так, то почему бы не выдавать охранные свидетельства и на реальные памятники старины, которые ветшают в безвестности? Или реальную ценность имеют только те, с кого можно взять деньги?

Юлия (Мартовалиева) Полухина, Ольга Осипова, Екатерина Иванова

Москва — Владимир — Муром — Вязники — Мстера — Шуя — Москва