В стране под названием Сирия вот уже год продолжается вооруженное восстание против Асада-младшего, чья семья правит Сирией сорок второй год.

Биография Асадов — образцовая биография ближневосточных диктаторов. Асад-старший родился в 1928 году в бедной алавитской семье. В 14 лет он вступил в партию «Баас», в 1963 году участвовал в совершенном ею перевороте, три года спустя помог своему другу Салаху Джадиду получить верховную власть, а еще через четыре года сам стал верховным властителем.

«Баас» — это был арабомарксизм в чистом виде. «Баас» часто употребляла слово «свобода», и под ним подразумевалась свобода арабской нации от проклятых западных империалистов.

При Асаде-старшем на армию шло приблизительно 60% бюджета. Государство контролировало 85% экономики. Дети в обязательном порядке проходили через летние лагеря, где с 5 до 20 лет изучали лояльность режиму.

Это была совершенно сознательная политика государства: вертикальная мобильность в стране была связана не с бизнесом, а с армией или политикой. Потому что в стране, где государство контролирует 85% экономики, бизнесмен без связей выше лавочника не вырастет. И слоя буржуазии, способного противостоять режиму, не будет.

Как в СССР существовали войска НКВД, с танками и гаубицами, так и в Сирии существовали альтернативные воинские подразделения, которые могли бы контролировать армию. Например, спецназ генерала Али Хайдара. Или, в свое время, 50-тысячный корпус Рифата Асада.

Рифат Асад, дядя нынешнего президента, кстати, совершенно типичная фигура для подобных режимов. В феврале 1982-го он провел самую кровавую военную операцию в новейшей сирийской истории: подавил восстание Братьев-мусульман в городе Хама, убив не то 20, не то 38 тыс. человек. Потом, когда брат его заболел, Рифат Асад попытался захватить власть, благо армия у него для этого была. В результате Рифат Асад живет в Лондоне и пытается бороться за демократию в Сирии с помощью Саудовской Аравии, благо тамошний король женат на сестре его жены.

Одним из особенностей внешней политики Сирии было использование терроризма как способа добиться внешнеполитических целей. В этом смысле Сирия радикально отличалась от Ливии: Каддафи любил шум — Сирия любила эффективность.

Среди организованных Сирией убийств – убийство лидера ливанских друзов Кемаля Джумблата в 1976-м и убийство президента Башира Жмайеля в 1982-м. К свободе слова Асады тоже относились серьезно: в 1980 году был убит Салим Лавзи, издатель ливанской газеты, крайне критической по отношению к Сирии, причем тело его обнаружили со следами жесточайших пыток.

Одним из направлений практического терроризма для Сирии всегда были попытки сорвать — через теракты — примирение Израиля и Иордании и любые попытки помягчения в ООП.

В апреле 1983 года умеренный лидер ООП Иссам Сартав был убит сирийцами в Португалии. В октябре того же года были ранены иорданские послы в Индии и Италии, был убит один из охранников иорданского посольства в Афинах. В декабре того же года один иорданский дипломат был убит в Румынии, и один убит и два ранено — в Испании.

В апреле 1985-го ракета чуть не сбила иорданский лайнер, вылетавший из Афин. Через три месяца было совершено нападение на офис иорданских авиалиний в Мадриде и еще один иорданский дипломат был убит в Анкаре. В сентябре в Афинах был убит иорданский издатель. Затем были убиты один из умеренных лидеров ООП Азиз Шехзаде в Рамалле и мэр Наблуса Захир аль-Масри в самом Наблусе. Так что убийство ливанского премьера Рафика Харири в 2005-м с помощью тонны взрывчатки имело долгую предысторию.

Вот это, собственно, техническая составляющая ситуации. Абсолютно кровавый, тоталитарный режим, воспитывающий детей с 5 лет в обязательном порядке в обожании Асада. Это вам не Путин и даже не Лукашенко. Это режим, для которого терроризм — и по отношению к собственному населению, и как способ ведения внешней политики — повседневность. Надо — и тонной взрывчатки выносят чужого премьера вместе с окружающей местностью. Надо — и Братьев-мусульман в Хаме кроют артиллерией вместе со всеми, кто оказался рядом.

И вот, через сорок лет правления, от этого режима стал отваливаться не просто народ, который сравняли бы с землей артиллерией и авиацией, а те, кто эту артиллерию-авиацию должны применять, то есть армия. Целыми батальонами и полками войска стали переходить на сторону Свободной сирийской армии и драться со своими недавними товарищами по присяге.

Режим этот абсолютно не защищаем, и я, убей меня бог, не понимаю, как Кремль может поддерживать его в ООН и поставлять ему учебные самолеты, которым нашлось оригинальное применение: на них удобно ставить пулеметы, с которых расстреливают толпу. То есть я понимаю, почему Сирию поддерживает Китай: потому что ее поддерживает Иран, и китайцы, основной объем нефти получающие из Ирана, под шумок потребовали вдвое снизить цену. Но так как Россия иранскую нефть не потребляет, в чем цимес Кремля, я не вижу: разве что, как Николай I, он готов бороться против любой революции даже в ущерб стратегическим интересам России.

Проблема заключается в том, что когда Guardian пишет, что в Сирии против кровавого диктатора сражаются борцы за свободу, я никак не могу с этим согласиться.

Я не сомневаюсь, что в Сирии есть множество людей, которые, несмотря на четыре десятилетия промывки мозгов и небольшое количество независимой от государства буржуазии, хотели бы видеть Сирию западным буржуазным государством. Однако я боюсь, что, так же как и в России, большая часть этих людей а) просто уехала из Сирии, б) хотела бы жить при свободе, но не готова умереть за нее. Притом эта прослойка, если считать в абсолютных цифрах, весьма велика, а вот если считать в процентах — ничтожна по отношению к общему числу населения.

К сожалению, один из самых неприятных уроков человеческой истории заключается в том, что против тоталитарных режимов восстают только тоталитарные идеологии.

Кто по-настоящему сопротивлялся Сталину на Украине? Ответ — нацисты-бандеровцы. Кого долбили в Хаме в 1982-м? Сторонников демократии? Исламистов.

Хорошо во имя свободы выходить на Болотную, когда тебя не арестовывают. Верите ли вы, что сирийские солдаты полками будут изменять присяге ради свободы такой, как ее понимают Guardian или американские избиратели? Они переходят на сторону восставших, потому что их достал местный альфа-самец, и потому, что их — в стране, где 90% населения составляют сунниты — достало алавитское меньшинство.

Смотрите, что происходит? Сирийская армия гвоздит Хомс, как она гвоздила Хаму в 1982-м, и все западные СМИ сообщают, что сирийская армия равняет с землей мирных жителей (что все-таки не совсем так, потому что мирных жителей равняют попутно, а не намеренно), за исключением, разумеется, Russia Today, которая, со слов Дамаска, сообщает, что сирийские повстанцы сами себя расстреливают.

В ответ 23 декабря прошлого года два шахида в Дамаске взрываются возле зданий разведки и службы безопасности. Бином Ньютона: кто же у нас на Ближнем Востоке заведует шахидами? Какие такие борцы за демократию? Имя лидера этих борцов за демократию известно — это Айман аз-Завахири, глава «Аль-Каеды».

А что по этому поводу пишет Guardian? Из Guardian следует, что проклятые сирийские спецслужбы сами себя взорвали, чтобы придать вес своим инсинуациям о том, что против них борется «Аль-Каеда», а вовсе не защитники свободы — ведь это сами защитники свободы сказали. («Opposition activists however pointed the finger at the regime of Bashar al-Assad, accusing it of plotting the blasts to reinforce its narrative that, rather than protesters seeking democratic reform, the nine-month uprising is being driven by Islamists bent on chaos».)

6 января — новый взрыв, еще два десятка трупов, опять шахид. 10 февраля в Алеппо возле здания службы безопасности смертник уносит с собой 28 человек — что говорит Би-би-си? Би-би-си цитирует как источник, наиболее приближенный к истине, представителя Свободной сирийской армии полковника Махира Нуайми: «Этот преступный режим убивает наших детей в Хомсе и взрывает бомбы в Алеппо, чтобы отвлечь внимание от того, что происходит в Хомсе» («This criminal regime is killing our children in Homs and carrying out bomb attacks in Aleppo to steer attention away from what it is doing in Homs».)

Вопрос, чем сирийский режим, который равняет с землей Хомс и говорит, что они сами себя обстреливают, отличается от своих противников, которые взрывают здания спецслужб и говорят, что они сами себя взрывают, чтобы отвлечь внимание демократической общественности от убийств мирных жителей?

На днях, выступая в Сенате, сотрудник администрации президента Обамы, глава Директората национальной разведки Джеймс Клаппер, признал, что, да, «Аль-Каеда» проникла в Сирийскую свободную армию. Взрывы в Дамаске и Алеппо несут на себе клеймо всех атак «Аль-Каеды», заявил Клаппер («had all the earmarks of an Al Qaeda-like attack»).

Ну вот, слава тебе Господи. Через два месяца после взрыва в Дамаске американская разведка наконец заподозрила, что шахиды у нас не поклонники демократии.

Это я не к тому, что надо поддерживать режим Асада и поставлять этим ублюдкам самолеты, с которых они расстреливают толпу. Режим в Сирии незащищаем.

Но пугают меня в этой ситуации, как ни странно, не шахиды. И уж, конечно, не хладнокровное и разумное решение США поддерживать кого угодно — хоть шахидов — против Асада, единственного оставшегося на Ближнем Востоке союзника Ирана. В конце концов, по той же причине поддерживали афганских моджахедов против СССР.

Меня пугает Guardian, которая дает понять, что проклятый сирийский режим сам себя взрывает, чтобы опорочить борцов за демократию. И меня пугает использование кяфиров из Guardian для джихада втемную — это фирменный трейдмарк исламистов.

Откровенно говоря, если бы ребята из Свободной сирийской армии говорили: они нас выносят артиллерией, а мы их — шахидами, и наш дух крепче — это бы меня пугало меньше. Если бы либеральные СМИ писали: да, против Асада борются моджахеды, но несчастный восставший народ можно понять — это бы меня пугало меньше.

Но когда фанатики юзают грязных кяфиров, а грязные кяфиры радостно позволяют себя юзать и пишут, что кровавый режим сам себя взрывает, чтобы скомпрометировать борцов за демократию, то у меня возникает ощущение, что мы присутствуем при тотальном кризисе демократии как идеи.

ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА