Андреас Веннинг — архитектор из Бремена, который делает дома на деревьях — золотую мечту любого ребенка. Веннинг старается, чтобы здания не травмировали деревья, и знает, почему люди любят высоту. В совместном проекте «Сноба» и Luminous Part, посвященном великим мечтателям, Наталия Киеня поговорила с Веннингом о домах нового века, здоровье леса и природе грез

- За последние годы вы построили десятки домов на деревьях в разных частях света, у вас своя компания, несколько премий. Почему вы решили этим заняться?

- У меня всегда была страсть к маленькому пространству. В детстве дома на дереве у меня не было, но когда друзья предложили мне, уже взрослому, построить такое здание на их земле, мне стало интересно, как это — спать в древесной кроне и использовать это чудесное место для жизни. Я закончил его в 2003 году и понял, как мне подходит такое дело. Я и раньше любил деревья, любил лазать по ним, так что идея создать жилое помещение на ветвях, где можно было бы спать или пить кофе, меня очаровала. Я тогда как раз собирался бросить работу в архитектурном бюро. И я решил попробовать. Постепенно я стал специалистом, создал сайт и в конце концов заполучил своего первого клиента.

- Трудно было начать такой бизнес?

- Я бы не назвал это словом «трудно». Я должен был вести себя очень амбициозно, должен был отстаивать свой проект, верить в него. Но я понимал, что в мире мало архитекторов, которые строят дома на деревьях. Я оказался одним из всего лишь нескольких, и мне не пришлось бороться с толпой конкурентов. Собственный бизнес — это всегда вызов, но мне повезло, мне не нужно было драться.

- О чем вы думали, когда придумывали тот первый дом?

- Я хотел создать здание минимальной величины: ведь, чтобы, к примеру, поспать, вам не нужна целая студия. Все может быть очень маленьким: только место для сна и место, где можно выпрямить спину. Плюс веранда, которая смотрит на юг. Я максимально ужал объемы и создал дом в форме лодки. Конструкцию должны были поддерживать персиковые деревья, и мне хотелось, чтобы дом просто висел среди их ветвей, не касаясь стволов. Из-за этого он кажется очень легким. Он больше похож на корабль, чем на здание.

- Да, ваш коллега из Америки, архитектор Пит Нельсон сказал, что он похож на корабль викингов, который застрял в кроне после шторма. А почему вам нравится маленькое пространство, почему ваши дома маленькие?

- Маленькое пространство позволяет сменить настрой и сосредоточиться внутри себя. Это очень интимное чувство. Когда ты поднимаешься в дом на дереве, это всегда само по себе приключение, и оно, вместе с тем, какой он крошечный изнутри, помогает приблизиться к себе самому.

- Дает чувство защищенности?

- Да, как будто ты еще у матери в животе. Чувство защищенности — и одновременно чувство связи с окружающим миром. Ты сверху обозреваешь лес, наблюдаешь за растениями и временами года. Возможность смотреть в окно дома на дереве или сидеть на его террасе помогает посмотреть вокруг более осознанно. Процесс наблюдения становится очень интенсивным — совсем не то, что в обычном здании. Дом на дереве всегда принадлежит тебе одному, это твое личное время, а не время, которое следует посвятить работе. Одно не смешивается с другим, все только личное.

- Может, все дело в архаичном желании залезть повыше, как это делали наши предки? Знаете, иногда люди видят сны о том, как падают с дерева, считается, что это психологический атавизм…

- Да, наверное, дерево дает защиту от врагов: обезьяны залезают в его крону, чтобы спастись от хищников. Это до сих пор есть в нашем сознании, и это очень глубоко закопано, что-то вроде рефлекса. Но нам в любом случае хочется обозревать окружающий мир, быть выше, смотреть дальше, видеть больше. Людям нравятся такие приключения: сесть в самолет, сменить обычный «уровень» на что-то нетривиальное, взглянуть вниз и все увидеть с другой точки зрения. Однако быть на дереве — это что-то третье. Ты не на земле, но ты и не летишь. Дерево позволяет оказаться на новой ступени наблюдения и посмотреть на знакомые места новым взглядом.

- Чем вы занимаетесь, если остаетесь на дереве весь день?

- Всем подряд: пью кофе, слушаю музыку, пишу, читаю. Иногда работаю: делаю наброски, чтобы в них было больше свободы. На дереве я могу трудиться не спеша и делать свое дело с большей страстью: там у меня больше времени.

- И вы не травмируете деревья, не используете конструкции, которые требуют проникновения в тело ствола?

- Я не могу сказать, что никогда не делаю этого. Порой нам приходится обрезать небольшие ветки. Мы стараемся ранить дерево настолько мало, насколько это вообще возможно, однако некоторое воздействие на него со стороны дома, в конце концов, всегда присутствует.

Обычно мы используем текстильные ремни, которые ложатся на ветви и удерживают тросы висячей конструкции, но в некоторых случаях применяем и стальные болты или винты, которые входят в ствол. Мы делаем это, только если дерево способно хорошо залечить место вокруг них. Разным деревьям подходят разные технологии.

- Что бы вы построили, если бы могли выбрать любое место на планете?

- Я бы выбрал секвойи в северной Калифорнии. Знаете их? Это самое великолепное, что только можно найти, если речь о деревьях. Они такие сильные, там можно построить огромный дом. Я, правда, не стал бы делать его слишком уж большим — мне просто хочется забраться повыше. Это было бы захватывающе... 60 метров над землей: очень высоко, очень сложно.

- И это была бы современная архитектура?

- Разумеется. На самом деле я уже создал один дизайн-проект для секвойи: он называется «Извивающаяся змея» (Winging Snake). Это спиральный лестничный марш, который следует за изгибами ствола и приводит в скульптурный дом на вершине.

- Спиральные лестницы — это из книг Толкиена. Вы их читали?

- Я смотрел кино, но книги не читал. Я знаю, о чем вы говорите. Это настоящий мир фантазий.

- Как возникают ваши фантазии?

- Не из сказок, если честно. Архитектура не похожа на сказку: у нее другой подход. Я больше архитектор, чем сказочный строитель. Я глубоко связан со своим образованием: скульптурной архитектурой и архитектурой, совместимой с природой. Это мои корни, и именно отсюда идет мое вдохновение. Никаких сказок.

Чем дольше ты живешь, как профессионал и как живое существо, тем больше впечатлений собираешь. Твой набор инструментов, который содержится у тебя в мозгу, все время расширяется и совмещает то, что ты делал раньше, с новой информацией. Ты делаешь шаг вперед в проектировании — и чувствуешь вдохновение, которое приводит к абсолютно новой идее. Возможно, потом какое-то время она будет спать у тебя внутри — до тех пор, пока не появится подходящий заказ либо место, где идею можно будет реализовать или хотя бы проверить. Вдохновение — это всегда смесь: сочетание маленьких озарений с чем-то большим, что долго остается у тебя в голове и затем внезапно выходит на сцену, когда подвернется случай.

- У вас были клиенты, которые говорили: «Я с детства хотел дом на дереве»?

- У некоторых есть воспоминания о том, как они строили такие дома сами, либо мысль о том, что они за это так ни разу и не взялись. В втором случае люди часто чувствуют, что им до сих пор не хватает такого опыта. Они помнят об этом, хотят все-таки получить его или дать своим детям, но не могут, потому что нет времени, нет навыков или есть страх, что дом рухнет. Такие люди обращаются ко мне. Им хочется получить или дать своим детям это приключение. Но да, по большей части у моих заказчиков не было ничего подобного, когда они были маленькими.

- Это мечта, очень старая. Я думаю, дом на дереве — отличная метафора для мечты.

Иногда человек решает построить второй дом на дереве, когда становится взрослым, и делает это сам. Но если желание в детстве было, а дома на дереве не было, люди часто тоскуют по этому опыту и этому эксперименту, поскольку у них уже не хватает смелости на постройку. В детстве ты ведь не думаешь о том, достаточно ли у тебя знаний, — просто берешь и делаешь.

- А вы о чем мечтали в детстве?

- О девчонках! (Смеется.) Нет-нет, я шучу. В детстве я держался в стороне от других детей, часто играл один и завоевывал мир в тех скромных объемах, в которых это было возможно. Этим миром был соседний лес. Не помню, чтобы я мечтал о чем-то конкретном, но я очень хотел быть свободным, быть независимым, жить без границ. Нас тогда не волновали границы, мы перелезали через заборы и изгороди, когда хотели, и, возможно, это желание до сих пор со мной. Я до сих пор все время стараюсь оспаривать нормы и правила, которые так сильно влияют на нашу жизнь. Наверное, поэтому я выбрал свое направление: оно дает мне чуть больше гибкости в создании маршрутов и пространств.

- Какую роль в жизни на самом деле играет мечта? Скажем, мечта о свободе.

- На этот вопрос даже философу тяжело ответить! Мечта — это что-то нереальное, в ее основе нет повседневности, нет никаких элементов обычного жизненного процесса. Она достижима за счет реальности, но достичь ее нелегко. Она всегда лежит за пределами, впереди. Скажем, вы мечтаете о шоколаде, потому что никогда в жизни его не пробовали, даже не видели. Другим людям несложно его добыть, но если вам это не удается, шоколад вполне способен стать мечтой.

Я думаю, мечта всегда связана со свободой, с правами и со способностью подняться над повседневностью и парить над ней. Я не специалист по мечтам, но мне кажется, что самая распространенная из них — это мечта о независимости. Наверное, так происходит из-за гравитации, потому что она всегда держит тебя на земле, привязывает тебя к ней, тогда как тебе хочется оторваться и лететь куда вздумается. Мы не умеем летать, но мы можем подняться хотя бы в кроны деревьев, завоевать пространство, которое никогда по-настоящему не было нашим, доступным, и тогда наша мечта о свободе исполнится. Ведь мы окажемся в месте, которое в норме нам недоступно.

- Мне кажется, каждой мечте нужны не только крылья, но и пара рук, чтобы все можно было исполнить…

- Да, ей нужны руки. И это связывает мечту с реальностью. Дом на дереве — это тоже не столько сказка, сколько инженерия и дизайн. Это, прежде всего, процесс воплощения: звонки рабочим, инструкции, кропотливая организаторская работа. Совсем не похоже на то, что люди первым делом представляют себе, если речь идет о мечтах. На 80 процентов это настоящая утомительная работа. Но когда мы заканчиваем строить, разговоры становятся чем-то реальным, и мы завоевываем дерево, присваиваем себе новое пространство. И это очень похоже на то, как мечты воплощаются в жизнь. Это так приятно. Доставляет огромное удовольствие.

- Думаю, с любой мечтой так, если уж над ней начинают работать. Это зажигает огонь в глазах, в детстве он, кажется, у всех есть. Как сделать так, чтобы с возрастом он не погас?

- Если у человека было хорошее, свободное детство, больше шансов, что этот огонь не погаснет и что он сможет вести свободную жизнь, когда вырастет. Запреты и жесткие правила в детстве отучают мечтать, и это становится особенно заметно, когда ты взрослеешь. Но, я думаю, в любом случае важно уменьшить объем рутины в жизни, чтобы чаще оказываться в новых эмоциональных состояниях: грустить, любить, позволять обстоятельствам сложиться так, чтобы тебе повезло и ты это ощутил. Мне кажется, чем больше чувств, тем лучше жизнь. Привычка прерывать течение взрослой обыденности ради чувства и проводить время с самим собой и с другими все меняет.

Наталия Киеня