Затраты на закрытие бизнеса обойдутся американским автопроизводителям в большую сумму, чем их совокупные инвестиции в нашу страну

Сворачивание в России производства и продаж легковых автомобилей под брендами Chevrolet и Opel, принадлежащих американскому концерну General Motors (GM), — это, конечно, новость в копилку нынешнего кризиса. А суть кризиса не в падении продаж и спроса, которое на отечественном авторынке было и есть обвальное, и даже не в пессимистичных прогнозах для российской экономики на ближайшую трехлетку. Реальная проблема — в качественном изменении представлений внешнего мира о будущем России как проекта.

Про это, в общем, и сказал президент GM Дэн Амман: «Изменение нашей бизнес-модели в России является частью глобальной стратегии по обеспечению долгосрочного успеха на рынках, где мы присутствуем. Это решение позволяет избежать серьезных инвестиций в рынок с неясной долгосрочной перспективой».

Чтобы вы поняли: закрытие бизнеса в России — это не в чистом виде экономия, а очень серьезное и дорогое мероприятие, которое, по оценкам компании, обойдется ей в $600 млн, и это на $100 млн больше, чем GM вложил в Россию за всю историю. Но логика американских менеджеров такая: уходить из России все равно придется, потому что ловить тут нечего, и чем позднее будет принято неизбежное решение, тем дороже оно обойдется в итоге. Тем более что наш рынок для американцев не только бесперспективный, но и глубоко периферийный — затраты на выход из России обойдутся менее чем в четверть чистой годовой прибыли глобального концерна, составлявшей в 2014 году 2,8 млрд долл. Чистой, повторюсь, прибыли, а не выручки или оборота.

Некоторые комментаторы поспешили увидеть в решении GM политическую подоплеку — мол, почему именно американская компания уходит из России, а остальные тихо мирятся с падением рынка? Но тут же аналогичное решение приняла SsangYoung. Корейцы тоже сочли благоразумным сосредоточиться на перспективных рынках Европы и Китая. Хотя исключать политический фактор в этой истории совсем было бы неверно. Вот что, к примеру, сказал в интервью Deutsce Welle автомобильный эксперт, профессор Университета Дуйсбург-Эссен Фердинанд Дуденхёффер: «Для Opel Россия была рынком будущего вплоть до начала украинского кризиса около года назад. И политики — как западные в лице канцлера ФРГ Ангелы Меркель и президента США Барака Обамы, так и российский президент Владимир Путин, — ответственны за то, что этот перспективный рынок сейчас находится на дне».

Это, пожалуй, не самый тяжелый камень в бремени ответственности мировых лидеров, но реакция бизнеса — еще один важный индикатор оценки их работы.

Глобальные компании в принципе склонны принимать масштабные решения, измеряемые в сотнях миллионов и миллиардах долларов. Например, недавно Proctor&Gamble заявил о намерении продать или закрыть 100 брендов из своего портфеля, чтобы сосредоточиться на развитии 65 оставшихся, более перспективных. Вот это новость мирового масштаба, а локальные изменения на периферийном рынке мало кого интересуют.

Кроме, конечно, этого самого рынка. То есть нас.

Сам по себе уход одного или даже крупных игроков с точки зрения потребителя большой проблемой не станет. Рынок перенасыщен и перегрет, в том числе за счет фактора, который уже перестал действовать — агрессивного роста автокредитования. Туго придется дилерам и производителям, а в конечном счете — сотрудникам этих компаний, от топ-менеджеров до рабочих на конвейере. Проблема в том, что их компетенции сосредоточены в сфере автопрома, а он в России весь — в глубоком кризисе. А других производств, помимо отверточной сборки с невысокой степенью локализации, мы за 15 лет нефтяного благоденствия создать не сумели.

То есть под удар массово попадают и без того редкие в России специалисты, которые умеют что-то производить руками. Они резко перейдут из социально благополучной категории, low middle class, в зону риска, откуда дорога — в зону застойной бедности. И не сказать, что им там будет одиноко.

Можно, конечно, рассчитывать на то, что чем меньше в стране будет новых машин, тем больше будет спрос на услуги по ремонту старых. На Кубе так уже почти 60 лет. Но это явно не тот вектор исторического движения, который нужен России.

Алексей Полухин