Академик Абел Аганбегян о том, почему правительство и Центробанк не слушают президента

Все более сильное негативное влияние на экономический рост России начали оказывать санкции в связи с присоединением Крыма и событиями на Украине. Казалось бы, в этих условиях особенно важно усилить стимулы экономического роста, повернуться лицом к инвестициям, но ничего этого мы не видим.

Далеко не всегда приверженность к постоянству, к вырабатываемой традиции похвальна, особенно в экономике. Отсутствие гибкости в экономической политике и приверженность догмам имеют все более очевидные последствия для социально-экономического развития нашей страны. Надо учитывать тот факт, что после глобального мирового кризиса 2008–2009 годов произошли коренные изменения условий социально-экономического развития, в том числе и в России.

Мировая экономика стала волатильной, изменения во многом носят турбулентный характер. Особенно это относится к российской экономике, которая до кризиса в течение 10 лет демонстрировала наивысшие темпы роста, благодаря чему основные экономические и социальные показатели почти удвоились. Однако, с другой стороны, из всех стран G20 кризис в России оказался более глубоким. Темпы роста в последние два года резко сократились, началась стагнация, которая в 2014 году переросла в стагфляцию с элементами рецессии.

В этих меняющихся условиях нужна особая гибкость в экономической политике и серьезная адаптация к новым условиям. К сожалению, такого опыта у нашей страны нет.

Упрямством вымощена дорога в ад. Кризис 1998 года

Упрямство и приверженность догме уже однажды привели нашу страну к дефолту почти на пустом месте — это произошло в 1998 году, когда правительство хотело любой ценой сохранить курс рубля по отношению к доллару на недопустимо низком уровне (6 руб. 20 коп.).

Тогда мы тоже наблюдали изменение условий из-за последствий финансового кризиса в странах Юго-Восточной Азии, где обвалились фондовые рынки, и возросших экономических рисков в России, вызванных непринятием бюджета на 1998 год и политическими распрями между Думой, с одной стороны, и президентом и правительством, с другой. Иностранные инвесторы, которые до этого, в других условиях, сильно вложились в выгодные для них краткосрочные ценные бумаги нашего государства, начали массово продавать их за рубли, а рубли менять на доллары. Долларов не хватило, хотя было израсходовано более половины имеющихся золотовалютных резервов (14 млрд из 24 млрд долл.), вся бюджетная валюта и даже новые займы, которые на этот случай предоставил России МВФ.

Правительство, оставшееся совсем без валюты, но в то же время не желающее менять валютный курс, в августе 1998 года объявило государственный дефолт.

События развивались постепенно с конца 1997 года, когда можно было подправить курс — например, платить за доллар 9 руб. Можно было поправить ситуацию в январе, когда резко скакнул спрос на валюту, наконец, и даже в мае, когда спрос на валюту начал катастрофически расти. Но ни правительство, ни Центральный банк не хотели даже обсуждать эту проблему, будучи уверенными в правильности и неизменности существующего курса.

Результат: после объявления дефолта, уже к концу 1998 года, доллар подорожал вчетверо, до 25 руб. Соответственно, повысились цены на импортные товары. За ними стали повышаться внутренние цены, выросшие в течение года на 82% и добавившие еще 37% в 1999 году. Произошло катастрофическое снижение реальных доходов населения за эти два года — на 27%. Обесценились вклады в рублях. Все крупнейшие коммерческие банки страны, кроме Альфа-банка, обанкротились — Инкомбанк, «Менатеп», Онэксим-банк, «Империал», Мост-банк, Мосбизнесбанк, Автобанк. Миллионы вкладчиков и сотни тысяч предприятий и организаций, депозиты которых содержались в этих банках, остались без денег. Населению значительную часть потерянных средств государство, правда, вернуло.

Все экономические показатели сократились на 5–7%, безработица выросла до наивысшего в истории страны уровня, перевалив за 11 млн человек. И все это произошло в условиях, когда подавляющая часть стран продолжала спокойное развитие — скажем, тот же Казахстан. 2014 год — история повторяется

И вот сейчас история повторяется. Условия изменились, а бюджетная политика Минфина, денежно-кредитная политика Центрального банка по-прежнему ориентированы на старые догмы. В результате опять-таки на пустом месте темпы роста экономики резко пошли вниз — с 5,1% и 4,9% в четвертом квартале 2011 года и первом квартале 2012 года до 1,3% в 2013 году и 1% в первом полугодии 2014 года. И это после хорошего и быстрого восстановления, которое показал ВВП после глубокого кризиса к 2012 году со среднегодовым ростом ВВП свыше 4%.

Если в 2010–2012 годах инвестиции в основной капитал ежегодно росли на 6–7% в год, то в 2013 году они стагнировали, а в 2014-м начали заметно сокращаться. А ведь инвестиции — это вложения в будущее, так что происходящий их спад еще аукнется в снижении социально-экономического роста в последующие годы. Стала сокращаться внешнеэкономическая деятельность.

И впервые за последние 15 лет в первом полугодии 2014 года сократились реальные доходы населения, которые не снижались даже в кризис 2009 года.

Сильно снизился объем строительства, производство машин и оборудования, резко сократилась прибыльность предприятий и организаций страны, значительно возросли убытки и число убыточных предприятий и организаций. И все это происходит при благоприятных для страны высоких ценах на нефть и газ, при неплохих общемировых экономических показателях и в целом при улучшении в последний год экономического положения развитых стран мира, в том числе Западной Европы, Великобритании и Японии, где кризис и сопутствующие события оказались особенно тяжелыми.

И это не говоря о развивающихся странах, которые все это время в среднем обеспечивают экономический рост в 5–6% в год, несмотря на переход Китая от сверхвысоких (в 13%) в год к просто высоким темпам роста ВВП (7,5%) и переход Индии с высоких на средние темпы роста ВВП. Казахстан устойчиво демонстрирует тоже экономический рост на уровне 5–6%.

Успех развитых стран в выходе из кризиса и переходе к оживлению и экономическому росту во многом связан с гибкой адаптивной политикой — установлением предельно низких кредитных ставок на инвестиции, мягкой бюджетной политикой со значительным дефицитом бюджета, который покрывается долгосрочными ценными бумагами.

Экономическая политика российских министерств и ведомств — прямо противоположная.

Это жесткая бюджетная политика с попыткой за счет урезания расходов наиболее эффективных сфер и отраслей поддержать профицит бюджета на протяжении первых трех кварталов года и в целом сбалансированный бюджет за год, не допускающий дефицита более 1% ВВП.

При этом огромные золотовалютные резервы страны, в 3–5 раз превышающие резервы отдельных развитых стран мира (кроме Японии), не вовлекаются в экономический оборот, кроме части средств Фонда национального благосостояния, и практически не приносят дохода государству, а частично даже обесцениваются из-за довольно высокой инфляции внутри страны.

Еще хуже политика Центрального банка. Он совсем не использует быстрорастущие активы банковской системы для целей развития страны. Доля инвестиционных кредитов в объеме банковских активов и в составе инвестиций России попросту сокращается, и из 55 трлн руб. банковских активов на 1 января 2014 года инвестиционные средства составили менее 2% — около 1 трлн руб. В составе инвестиций инвестиционный кредит отечественных банков едва достигает 7%.

Такого практически нет среди других рыночных стран мира. Самый низкий удельный вес инвестиционного кредита — в Китае: 20% среди всех инвестиций. В Германии этот показатель — 33%, а в США — 52%. Сосредоточив все усилия на снижении инфляции путем сдерживания ликвидности банков, предприятий и организаций, в том числе путем повышения процента ключевой ставки: сначала с 5 до 7,5 и, наконец, недавно — с 7,5 до 8. И все это в условиях стагнации и перехода от стагнации к стагфляции с элементами рецессии, ЦБ, естественно, значительно затормозил экономический рост. При этом инфляция только ускорилась. Среднегодовой индекс инфляции (роста потребительских цен) с 5,1% в 2012 году повысился до 6,8% в 2013-м и до 7,6% в прошедшие месяцы 2014 года. Не слушают Путина

Все более сильное негативное влияние на экономический рост в России с марта 2014 года начали оказывать санкции против России в связи с присоединением Крыма и событиями на Украине. Казалось бы, в этих условиях особенно важно усилить стимулы экономического роста, повернуться лицом к инвестициям, но ничего этого мы не видим.

Напротив, в проекте бюджета на 2015 год, в его проектировках на 2016–2017 годы доля инвестиций в бюджетной сфере сокращается. Среди всех инвестиций эта доля по расширенному консолидированному бюджету России едва достигает 23%, в то время как сам этот бюджет составляет около 37% ВВП страны.

Чтобы преодолеть стагнацию и ускорить социально-экономическое развитие, России нужна принципиально другая экономическая политика, которая будет учитывать изменившиеся условия.

Ее основы, на мой взгляд, изложил Владимир Путин в своем программном выступлении на Петербургском международном экономическом форуме. Он выдвинул задачу стимулирования экономического роста и перехода к форсированному увеличению инвестиций для осуществления технологической революции в России. Поставлена задача обеспечить предприятиям широкий доступ к дешевым инвестиционным ресурсам, установить процентную ставку за кредит для конечного получателя кредита — предприятия — в размере инфляции плюс 1%. Особое внимание было предложено уделить проектному финансированию. Намечено освободить от налогов капитальные вложения в создание новых предприятий, ввести механизм стимулирования для импортозамещения, для ежегодного увеличения экспорта неэнергетических товаров не ниже 6-процентного роста в год, для предприятий и организаций, осуществляющих крупное технологическое перевооружение на базе новой техники и др.

Однако прошло уже более двух месяцев после выступления и поручений правительству, министерствам и ведомствам, но стремления выполнить указания президента не видно. Проект бюджета, внесенный Минфином в Думу, совершенно не учитывает эти предложения и даже не содержит резервов на осуществление технологического обновления, о которых упомянул президент.

Более того, уже после выступления Путина Центральный банк еще раз повысил ключевую ставку с 7,5 до 8%, что не удешевляет, а удорожает инвестиционные кредиты для предприятий, не стимулирует, а дестимулирует экономический рост. Жесткие экономические догмы все сильнее сковывают развитие страны. Не пора ли наконец повернуться лицом к реальности?

Абел Аганбегян