Текстовая версия
Анна Очкина, социолог:
"С того момента, как была изобретена эта аббревиатура БРИК сначала, потом добавилось С, хотя по-русски это совсем звучит смешно, т.е. Южная Африка добавилась к российской аббревиатуре в качестве буковки С. С самого этого момента очень много публикаций, много присутствия этой аббревиатуры в СМИ, значительно больше, чем, собственно, самого альянса. Есть, конечно, подвижки к созданию политической организации, но мне интересно было бы поговорить о БРИКС именно как о неком сообществе особых стран. Т.е. может это сообщество не оформлено политически или юридически, но это действительно страны, обладающие при всем своем огромном различии некоторым сходством, некоторыми сходными чертами.
Что это за черты? Во-первых, они - большие, во-вторых - они имеют великую драматическую историю, в-третьих - они занимают специфическое место в глобальной капиталистической системе, они самые сильные полу периферийные страны. Сильные, но полупериферийные, полупериферийные, но сильные. И вот это вот противоречие объединяет их. Что же их объединяет? А то, что их полупериферийное положение диктует определенную экономическую специализацию, а значит, и определенную стратегию экономической и социальной политики. Т.е. Бразилия в мировой политической системе прежде всего мировой поставщик сельскохозяйственных продуктов, ЮАР – природных ресурсов, Россия – минеральных ресурсов, Китай – дешёвого труда, Индия – дешевого интеллектуального ресурса. Узкая специализация в глобальной экономике обрезает стратегию, тренды развития этих стран. При этом все эти страны обладают ресурсами интеллектуальными, трудовыми, природными какими угодно бОльшими, чем им нужно для реализации этой стратегии, которая диктует им место в глобальном сообществе. Т.е. это такие страны-переростки, такие своего рода вундеркинды модернизации, потому что во всех этих странах модернизация по сравнению с европейскими странами произошла исторически просто в космические сроки. А во-вторых, это такие еще вундеркинды периферии. Они слишком умные, слишком развитые для своей роли.
Есть еще одна общая черта. Сейчас во всех этих странах осуществляются такие неолиберальные рыночные реформы экономики и социальной сферы, но при этом эти страны довольно таки сильные для того, чтобы иметь возможность одновременно еще определенные социальные расходы осуществлять, осуществлять социальные мероприятия для поддержания стабильности в обществе. Другое дело, что сейчас наступает такой драматический момент, когда эти ресурсы для комбинации неолиберальных реформ социальными действиями и социально ориентированной политикой исчерпываются, эта модель исчерпывается, ресурсов становится все меньше. Чем больше эти страны вовлекаются в глобальную экономику, тем больше они должны следовать указаниям глобальных институтов. Соответственно, тем меньше у них в будущем будет ресурсов для осуществления социальной политики в соответствии с потребностями своих обществ.
И вот здесь, мне кажется, потенциал реального альянса, реального объединения этих стран для отстаивания более социально ориентированной стратегии, для отстаивания более значительного места в мировой системе, глобальной экономической системе, чем то, которое им предписано мировым разделением труда. И это возможность такого совместного осуществления своих социальных целей на глобальном уровне. Но пока БРИКС только в зародыше, хотя есть соответствующие не только материальные, человеческие, интеллектуальные ресурсы, есть еще исторический ресурс – это кризис, с которым пока глобальный капитализм не справляется, и это шанс для БРИКС".
