Судя по опросам, россияне не верят прессе.

Думаете, это происходит, потому что народ внимательно анализирует материалы, изучает источники финансирования СМИ, отслеживает списки рекламодателей? Быть может, они следят за социологическими исследованиями медиасферы? Бросьте!

Недоверие прессе, недоверие журналистам — это даже не институциональная проблема. Не проблема качества самой прессы. Это проблема цивилизационная.

Люди не верят в журналистику и не хотят с ней сталкиваться.

Что на руку журналистам, которые журналистику делать уже не могут.

Чтобы понимать, почему люди нам не верят, нужно учесть несколько факторов.

Первый — большинство нашего населения еще помнят советские времена, когда журналист был безусловным представителем власти, порой его всевидящим оком или контролирующим органом. Если журналист приезжал в совхоз не для создания поздравительной заметки в юбилейный выпуск «Правды», значит, он приезжал с проверкой. Журналистов боялись везде. Журналистов столичных в провинции боялись хуже смерти. Потому что смерть настоящая могла прийти внезапно, а после визита журналиста смерть могла оказаться долгой и мучительной. Просто так журналист не приезжал. Пожаловаться журналисту было нельзя, потому что на проблему, которую не решали силовые органы или местная партийная организация, жаловаться в газету было просто невозможно.

Второй фактор, приведший к ужасному отношению к журналистике и журналистам, — их обособленность от общества. Журналистов в России мало. Их в любом обществе мало, даже в Великобритании или США, где муниципалитет каждого городского района имеет порой не по одной газете. Вероятность для среднестатистического человека за всю жизнь хотя бы раз встретиться с журналистом ничтожно мала.

А если встреча и произойдет, то рядовой человек, вероятнее всего, предстанет перед журналистами в качестве жертвы ДТП, обманутого дольщика, посаженной в тюрьму воспитательницы или очевидца авиакатастрофы.

Полагаю, что хотя бы раз в жизни лично сталкивалось с журналистами в нашей стране меньше 1% населения, включая родственников и друзей самих журналистов.

Это рождает третий фактор — о журналисте население судит по его изображению в массовой культуре. Телесериалы, современное кино, бульварное чтиво — основные источники знания о журналистах. И источники эти нам, журналистам, существенно портят жизнь. Потому что в массовой культуре журналист неизменно предстает в образе глупого, жадного до сенсации, падкого на наживу, назойливого идиота. Журналист очень редко появляется сам — его вызывают. Журналист часто шантажирует героев — зритель (читатель) его ненавидит.

Журналист в сериалах никогда не бывает умен, тактичен и бескорыстен. И такой образ журналиста, я уверена, насаждается целенаправленно.

И фактор четвертый — безнаказанность преступлений против журналистов. Не только в кино и детективах, но и в новостях журналистов гоняют, бьют и даже убивают. Люди живут не в вакууме, они то там, то здесь слышат о нападениях на журналистов, о судах над ними, о посадках. В глазах обывателя журналист — лицо, не только не защищаемое государством, но и освобожденное от этой защиты. Цензуру и давление на СМИ они воспринимают как карт-бланш: бей, дави, его, журналиста — ничего не будет.

Эти четыре фактора и привели к тому, что журналист в глазах обывателя априори плохой и относиться к нему нужно пренебрежительно.

Доходит до невероятного: жертвы полицейского беспредела, несправедливо уволенные, а то и тяжело больные люди отмахиваются от журналистов как от мухи. «Журналисты — мимо», — часто сообщают какие-нибудь обманутые дольщики, брошенные вкладчики, родственники сбитых чиновниками, пострадавшие в терактах, катастрофах.

Примечателен был недавний пример пассажира самолета, севшего на брюхо в Калининграде. Тот сразу написал в фейсбуке призыв ко всем очевидцам: «Журналистов игнорируйте». Право слово, стоило самолету проползти на брюхе, чтобы перед нами встал в полный рост такой ценный образец коллективного бессознательного.

«Предупреждаем сразу — мы интервью не даем», — заявляют родственники тяжелобольных, приходя в благотворительные фонды просить помощи. Они уверены, что корреспондент просит их рассказать о заболевшем ребенке ради сенсации, а не для того, чтобы сделать ролик, разжалобить зрителя и собрать деньги на лечение.

Очень часто на каком-нибудь митинге, забастовке или на месте ДТП я слышала вопросы: «А вы к нам?», «Это вас мы вызывали?» или «А зачем вы приехали, мы вас не вызывали?». Бывает, сообщит тебе активист какого-нибудь объединения о том, что у них намечается митинг, а уже после публикации звонит: «Допишите то-то и то-то! Как это не можете? Ведь это мы вас вызывали!» Потому что хороший журналист для обывателя — тот, кто в конфликте занимает его сторону, честный — тот, кто полностью разделяет его идеологические взгляды. И журналист обязательно приходит по приглашению. Журналистов организаторы митинга регулярно зачисляют в ряды участников, всегда ждут, что те подпишут нужные петиции и открытые письма. Часто просят надеть форму с символикой.

И не надо говорить, будто они не верят журналистам, потому что те себя дискредитировали: повторяю — 99% людей с журналистами ни разу не пересекались и судят о них по образам в масскультуре. А в масскультуре журналисты такие. Поэтому люди до конца не доверяют никаким СМИ. Не хотят разбираться и думать. Не хотят выяснять, кто врет, а кто говорит правду.

Россияне не понимают, как устроены медиа. Понимания ценности свободы слова нет никакой. Свобода слова в нашей стране понимается как свобода материться на кухне. О том, что на самом деле это означает свободу распространения информации, не понимает никто. Думаете, это осознают сами журналисты? Ха! Что такое свобода слова, понимают единицы даже среди самих журналистов.

Группа ЦИРКОН и фонд «Медиастандарт» опубликовали исследование представлений российских редакционных работников о самих себе. Вот где руки опускаются!

66% редакционных работников считают нормальным совмещать свою работу с работой в PR, рекламе, государственной сфере. 51% журналистов готовы считать профессиональным журналистом человека, который не умеет пользоваться интернетом и гаджетами, 45% признают журналистом и того, кто не сотрудничает со СМИ даже внештатно. 39% уверены, что журналист должен осуществлять правозащитную деятельность. Почти четверть журналистов считают нужным побуждать людей к активным общественным действиям. Главными органами цензуры журналисты называют собственников бизнеса и вышестоящие над ними интересы (другой, более крупный бизнес), органы власти и самоцензуру. Главную ответственность журналисты, по их признанию, несут перед собственником издания и органами власти. При этом 73% журналистов считают свою работу в разной мере творческой, а 79% и вовсе видят в ней престиж.

В то же время 77% наших журналистов успели сообщить, что их профессия в обществе дискредитирована. Но это не мешает им работать и любить свою работу.

Только 14% категорически недовольны своей жизнью. Почти три четверти журналистов (72%) думают, что в их работе достаточно свободы и самостоятельности. Но 56% не одобряют работу СМИ. Для сравнения, не одобряют работу силовиков 55%, правительства — 66%, главы государства — 46%.

Получается, что журналисты не понимают сути профессии, живут под гнетом цензуры бизнеса, власти, самоцензуры, но чувствуют себя свободными. Считают профессию дискредитированной, но престижной. Хорошо, что большинство людей об исследованиях ЦИРКОН никогда не узнают. Иначе бы они увидели, что у российских журналистов каша в голове.

Для кого работают все эти журналисты в их растрепанных чувствах, непонятно. Потому что люди ничего не читают.

Более чем половине интернет-пользователей неважно, в каких СМИ читать новости (ФОМ, январь 2016). 23% читателей новостей вообще не запоминают, где они их читают, и не могут назвать ни одного интернет-СМИ. 29% заявили, что предпочитают излюбленные один-два источника новостей. 67% пользователей читают новости в интернет-поисковиках, в основном на «Яндексе». То есть большинство читает только предложенные им новости из топовых подборок и не выходит за пределы «Яндекса». 36% аудитории новостей читают их еще и в соцсетях.

То есть треть от тех, кто вообще хотя бы раз в месяц читает в интернете новости, стараются не выходить за рамки своей зоны комфорта.

Западные социологи называют такую ситуацию мыльным пузырем: человек из года в год читает лишь то, что ему нравится, соцсети в погоне за лояльностью пользователей сводят к минимуму любые шансы встретиться с неудобной информацией или неудобными людьми. В этих мыльных пузырях плавают миллионы.

Оттого они уверены, что интернет и телевизор освещают события одинаково. Если эти два источника противоречат друг другу, 32% пользователей верят телевизору. А 30% — интернету (ВЦИОМ, 2017). Остальные не задумываются. Причем только люди 18–29 лет склонны больше доверять интернету, чем телевизору, если эти два источника противоречат. Да и то лишь 37% россиян этого возраста уверены, что интернет честнее. А 26% встают на сторону телевизора. Даже молодежи неинтересно разбираться, кто где врет.

С молодежью вообще все непросто.

В мае 2016 года ВЦИОМ объявил, что лишь 10–13% молодежи специально следят за новостями в разных источниках. Тогда как среди пенсионеров это делают 38%. При этом топ-3 интересных тем для молодых — это «семья», «социальные проблемы», «спорт» (ФОМ, май 2016). 77% молодых россиян регулярно смотрят телевизор и считают его главным источником новостей (ФОМ, сентябрь 2016). Стойкого иммунитета к телевизору не дает и высшее образование: его смотрят 73% молодых людей с в/о против 79–80% молодежи без вузовского диплома.

Только 10% людей 18–24 лет специально ищут новости о политике. Среди 25–34-летних их 13%, а среди пенсионеров — 38% (ВЦИОМ, май 2016).

Если верить исследованиям ФОМ, процент россиян, которые смотрят телевизор практически каждый день, с 2008 года изменяется в рамках статпогрешности — 72–74%. Половина страны считает, что отключение телевидения на месяц станет большой потерей для России (ВЦИОМ, 2017). 73% россиян не готовы отказаться от печатной прессы (ВЦИОМ, май 2015). Каждый второй предпочел бы читать статью на бумаге, а не мониторе.

Мы, господа, живем в стране, где люди еще нескоро научатся пользоваться интернетом для дела, а не веселья ради. Пока что самые развитые из наших сограждан читают одну новость в день. Да и ту, вероятно, о семье и браке. Люди не успевают употреблять благие плоды развития технологий. Даже те, кто родился на рубеже тысячелетий, не стали радикально любознательны. Наоборот, пенсионеры за положение дел в мире волнуются куда больше вчерашних школьников.

Удивительно, что на фоне таких новостей популярность специальности «журналистика» с конца 2000-х годов неуклонно растет. Если верить порталу «Вузотека.ру», в прошедшем году специальность «СМИ и информационно-библиотечное дело» в рейтинге востребованности среди абитуриентов заняла третье место. А ректор МГУ Виктор Садовничий в августе заявил, что число заявлений на факультет журналистики за год выросло на 1/5.

Хочется верить, что получить диплом журналиста устремились не слепые романтики, а умные и здравомыслящие молодые люди. Те, кому надоела журналистика, которой не верят и которую не спешат читать. Сегодня 80% читательского внимания получают официозные интернет-издания. Классика цифр: независимую прессу более или менее регулярно, хотя бы раз в месяц, читают 20% россиян. Очень надеюсь, что всплеск интереса к профессии изменит это соотношение.

Анастасия Миронова