Старение населения — не проблема, а новый ресурс экономического роста за счет расширения рынка труда, потребления и производства. «Серебряная экономика» создаст миллионы дополнительных рабочих мест и увеличит ВВП на 2-2,5%, подсчитали компания Accenture и Oxford Economics

Население мира стареет. В Западной Европе уже через 10 лет каждый пятый житель будет старше 65 лет, в Северной Америке — каждый шестой: продолжительность жизни увеличивается, а рождаемость снижается. Но вопреки расхожему мнению, седеющее население — не проблема экономики, а мощный ресурс, говорится в исследовании Accenture «Новые волны роста».

Посткризисный мир ищет новые источники роста, и один из них — «серебряная экономика», считает директор Institute for High Performance компании Accenture Марк Спэлман: население старшего возраста становится все более значимым с точки зрения и потребления, и предложения. Из этого надо извлекать пользу. Увеличение продолжительности жизни в сочетании с инвестициями в человеческий капитал, повышающими производительность, может вывести экономику на новый цикл развития.

Оставаясь на рынке труда, пожилые повысят свой доход, дольше будут финансово независимыми, экономика получит рост внутреннего спроса, госбюджеты — рост налоговых поступлений и снижение расходов на пенсии. По расчетам Accenture и Oxford Economics, при стимулировании «серебряной экономики» в США в 2020 г. будет на 5 млн рабочих мест больше, ВВП — больше на $442 млрд (в текущих ценах), или на 2,2%; в Германии — 5 млн рабочих мест и дополнительные 2,1% объема экономики; в Англии — 1,3 млн и 2,5% соответственно.

Важно не только и не столько создание новых рабочих мест, сколько обеспечение более длительного периода работы людей, подчеркивает Спэлман: «Имея возможность больше работать, люди и потребляют больше, их вклад в экономику возрастает».

Необходимо адаптировать рабочие места с учетом потребностей людей старшего возраста, чтобы они могли продолжать работать, не снижая производительности, и передавать опыт. «Третий возраст» тоже нужно обучать, например, применять технические новинки. Структура потребления стареющей экономики меняется: растет спрос на медицинские и социальные услуги, организацию досуга; для развития сектора услуг, требующего новых знаний (например, электронных медицинских технологий), надо обеспечить «поставку рук и умов».

Некоторые компании уже выстраивают стратегии с учетом новых демографических реалий. Фармацевтический концерн Novartis в начале 2010 г. получил контроль над компанией Alcon для доступа на быстро растущий офтальмологический рынок. Pfizer занялась продукцией из стволовых клеток, нацеленной на борьбу с 20 возрастными болезнями. На перспективный рынок телемедицины и удаленного контроля за состоянием здоровья активно выходят IT-гиганты — Cisco, Intel, Microsoft; Google и IBM, например, разработали систему электронной передачи данных с глюкометра и контролирующих уровень давления манжет. Индийский Bank of Maharashtra объявил об установке биометрических банкоматов, где вместо пин-кода используется отпечаток пальца — старые люди обычно недоверчивы к системам защиты и их нередко подводит память. «Мегафон» специально для пожилых выпустил мобильный телефон с большими кнопками и громким звонком. «Серебряная экономика» может фундаментально изменить маркетинговые и продуктовые стратегии IT-, медиа-, финансовых и страховых компаний, считает глава практики управленческого консалтинга Accenture в Москве Дмитрий Зайцев, в том числе и в России, где население тоже быстро стареет.

Пожилые могут быть нетрудоспособными, но долго живущими, тогда для экономики это нагрузка, а можно увеличивать период их активной жизни, но для этого необходимо создавать условия и стимулы, согласен руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич. Старение населения — это еще и возможность для бизнеса расширять предложение услуг и товаров, но надо помнить, что в России у большинства пенсионеров доход крайне низок, указывает партнер московского офиса BCG Филипп Питерс.

Стареющее население — серьезная проблема, связанная с бюджетными диспропорциями, с другой стороны — это большая возможность, поскольку растет спрос на определенные секторы услуг, отмечал президент Сбербанка Герман Греф. Перенастройка экономики на новую структуру спроса предполагает, что она на это способна, говорит директор Центра трудовых исследований ГУ-ВШЭ Владимир Гимпельсон, а российская экономика не способна по ряду причин, в том числе институциональных. «Серебряная экономика» требует коренной смены инфраструктуры всей жизни государства, считает ректор Академии народного хозяйства Владимир Мау. Государство тогда должно инвестировать не столько в обеспечение пожилых, сколько в увеличение продолжительности жизни, стимулировать создание рабочих мест, поясняет он, придется отменять пенсионный возраст, так как он становится предметом индивидуального выбора, а сами пенсии — приватизировать, поскольку выбор предполагает, что человек решает сам, во что лучше инвестировать, государство же страхует только бедность и инвалидность. «Потребуется абсолютно по-новому взглянуть на многие проблемы. Но это неизбежно», — заключает Мау.

Исследований, посвященных тому, как экономика будет изменяться с учетом старения населения, становится все больше. Очередная концепция предлагает рассматривать стариков как новый ресурс для экономики — создающий новые рынки труда, потребления, производства новых товаров и услуг. Оптимистические расчеты произведены на данных развитых экономик Запада. А что российские старики?

Для нашей демографической ситуации тоже характерно быстрое старение населения и низкая рождаемость. А если учесть очень высокую смертность, выжившие старики вроде бы должны получить преимущество на рынке труда. Скажем, по расчетам S&P, к 2050 г. население России сократится до 116 млн человек, а соотношение людей старше 65 лет и людей трудоспособного возраста вырастет с текущих 18% до 39%. Аналитики беспокоятся, что при неизменной ситуации с пенсионным обеспечением России придется залезть в огромные долги. Но, может быть, эта перспектива ускорит как раз развитие «серебряной экономики»?

Ростки такой экономики есть. В середине 2000-х в Москве, Петербурге и на территориях Крайнего Севера около половины пенсионеров продолжало работать. Возрастная дискриминация при трудоустройстве сейчас снижается вместе с конкуренцией на рынке труда.

Но в отличие от Запада, где старение населения сопровождается улучшением качества его жизни, в России пока приходится говорить главным образом о поддержке доживания. Спрос на сиделок и костыли — это тоже спрос, но он способен формировать экономику, которую правильнее называть инвалидной. Если в богатых городах еще можно рассчитывать на постепенное формирование индустриальной модели заботы о стариках, то в провинции остается патриархальная — при чрезвычайно низком уровне доходов. Там старики либо на плохом гособеспечении, либо тяжким грузом на молодых семьях.

Формирование новой «старой» экономики зависит от общих экономических условий. Нужно вкладывать в соцобеспечение, медицину, физкультуру. Но если нет условий для обычного бизнеса молодых, странно рассчитывать на рост бизнеса стариков.