Миллиардер Михаил Фридман специально для Forbes

«Дети индиго — согласно псевдонаучному концепту, это дети, обладающие особыми, необычными и порой сверхъестественными характерными чертами и способностями. Широкую известность термин получил в конце 1990-х благодаря публикации большого количества книг, имеющих отношение к движению нью-эйдж, а позднее и выпуску нескольких фильмов. Детям индиго приписывают множество различных свойств, такие как высокий уровень интеллекта, необычайная чувствительность, повышенные эмоциональные и творческие способности и мн. другие» — Википедия

Что-то случилось

С нашим миром происходит что-то непонятное — об этом говорят все вокруг: политики и ученые, бизнесмены и философы, брокеры и журналисты. Ощущение зыбкости и неустойчивости всего, что казалось прочным и надежным фундаментом бытия, — принципов, ценностей и правил — распространяясь подобно вирусу, охватывает страны и континенты. Особенно явственно это заметно в политике развитых демократических стран: на смену десятилетиям доминирующих, солидных и респектабельных европейских партий на политическую арену с шумом, свистом и выкриками непристойностей (в политкорректном смысле) уверенно вваливаются вчерашние политические маргиналы, представляющие крайне правую/левую (в текущем определении) часть политического спектра. Греция («Сириза») и Испания («Граждане» и «Подемос»), Франция («Национальный фронт») и Венгрия («Фидес») — список разрушителей привычного электорального ландшафта можно продолжать долго...

В США, стране, построенной на принципах свободного капиталистического рынка и открытости для эмигрантов любых этносов и конфессий, к президентскому креслу, пользуясь огромной общественной поддержкой, вплотную приближаются люди, проповедующие откровенно социалистические взгляды или предлагающие изолировать Америку от вновь прибывших определенного цвета кожи или вероисповедания... Популизм всех мастей и разновидностей перешел в решающее наступление по всему миру. Его наступление, на мой взгляд, отражает очевидный и печальный факт — старые добрые, проверенные десятилетиями истины и концепции перестают устраивать современное общество, требуют срочного пересмотра и нового осмысления.

Ситуация в экономике не менее запутанная. Высокая волатильность на абсолютно всех рынках стала нормой экономической жизни. Обычно выделяют два наиважнейших фактора текущей экономической нестабильности:

1. Резкое падение цен сырьевых товаров и как следствие замедление сырьевых экспортно ориентированных экономик.

2. Торможение экономики Китая.

Хотелось бы заметить, что эти события до известной степени противоречат друг другу: по экономической логике удешевление сырьевых товаров должно благоприятно сказываться на китайском рынке — крупнейшем нетто-импортере сырья. Да и основные потребители китайской продукции — развитые страны Запада — тоже, по идее, должны быть в существенном выигрыше от рухнувших цен на энергоносители, однако и этого в реальности пока не происходит. Для всех этих очевидных противоречий существует множество теоретических обоснований, но ни одно из них не дает, на мой взгляд, целостного объяснения происходящему. Я ни в коей мере не берусь дать исчерпывающие ответы на вопросы, над которыми размышляют тысячи талантливых и образованных экономистов, аналитиков и политологов... Хочу лишь предложить вниманию читателей достаточно простые дилетантские соображения, которые, возможно, покажутся кому-то полезными для собственных умозаключений... Так что же все-таки происходит? По-моему, ничего сверхъестественного — просто мы вступаем в новую эпоху — эпоху индиго. Что такое эпоха индиго и чем она отличается от предшествующих

На протяжении многих тысячелетий, с тех пор, как человечество начало фиксировать происходящие с ним события, история человеческого общества представляла собой историю борьбы отдельных групп между собой за расширение доступа к природным ресурсам или, проще говоря, за территорию, обладающую этими ресурсами. Территория могла быть привлекательна в силу плодородия почв или выгодного географического положения для морской и сухопутной торговли, могла содержать золото и серебро, минералы и химические элементы, нефть и газ... На протяжении всей истории территория, земля была и оставалась главным (хотя и не единственным) источником национального богатства любой страны. Остается таковой и сейчас...

Сакральное значение неприкосновенности собственных границ, являющееся становым хребтом любого национального самосознания — отражение этой очевидной истины. Однако постепенно сложившийся баланс начал меняться. Страны — лидеры экономического развития стали создавать модели, опирающиеся во многом не на природные ресурсы (собственные или импортируемые), а на существенную долю добавленной стоимости, созданную индустриальным, а в последствии и постиндустриальным (сервисным) сегментом экономики. Тем не менее, невозможно было представить экономику любой, самой успешной страны, без жесткой потребности в постоянном доступе к порой ограниченным природным компонентам. Именно из-за этого и возникали циклические «пузыри» на сырьевых рынках, зоны «жизненно важных интересов» великих держав и голливудские антиутопии о войне за горючее... Казалось, что рано или поздно чего-то крайне важного для экономики начнет не хватать и люди вступят в бескомпромиcсную борьбу за обладание быстро исчерпывающимся природным элементом. Правда, пока этого стечения обстоятельств удавалось избежать — всегда находился какой-то альтернативный вариант для очередного «бутылочного горлышка» — будь то бабочки шелкопряда, индийские специи, натуральный каучук или conventional oil & gas.

Мне представляется, что новая эпоха — эпоха индиго — означает, что гипотеза о скорой исчерпаемости каких-либо природных ресурсов, в связи с чем существенно затормозится экономическое развитие, переходит в разряд исторических казусов и заблуждений, на свалку истории...

Совершается этот тектонический сдвиг человеческого сознания по простой причине: в мире возникли и быстро развиваются общества, инновационный потенциал которых позволяет избавиться от фобий нехватки или недоступа к тому или иному природному ресурсу, быстро найти эффективную альтернативу любому дефициту. Значит ли это, что сырьевые товары станут не нужны? Конечно же, нет. Просто исчезнет реальный или воображаемый дефицит в приобретении этого товара, а вместе с дефицитом исчезнет и сверхприбыль производителей сырья (что, как мы видим, уже и происходит). Нефть и газ были, как мне кажется, последним бастионом теории «бутылочного горлышка», но и он рухнул под натиском индиго-экономики. Главным источником национального богатства постепенно, но неизбежно будет становиться общественная инфраструктура, создающая питательную среду для реализации потенциала ключевого элемента общественного развития — творческих и интеллектуальных способностей каждого человека. В этом смысле очень показателен пример смены лидера в рейтинге крупнейших (по рыночной капитализации) мировых корпораций: на смену многолетнему чемпиону — сырьевому гиганту Exxon — пришли созданные творческим гением выдающихся личностей Apple и Google. Постараемся проанализировать, за счет чего произошло это революционное изменение.

Ключевые предпосылки развития индиго-экономики

Если проанализировать историю успеха нынешних лидеров (Арple, Google) и многих других компаний, реализовавших революционные изменения в бизнесе за счет инноваций (будем называть их «индиго-компаниями»), то можно выделить, на мой взгляд, три основных фактора, необходимых для достижения результата:

1. Авторы идеи должны быть не только талантливыми изобретателями — творцами, но и высокообразованными людьми, работающими с командой не менее образованных и творчески одаренных сотрудников.

2. Для быстрой реализации любой, даже самой гениальной идеи необходимо наличие «облака» — высокоразвитой инфраструктуры ведения бизнеса: безупречно работающей легальной системы, надежно защищающей права собственности (обычной и интеллектуальной), эффективной конкурентной среды, позволяющей маленьким компаниям за короткое время превращаться в гигантов, не боясь быть проглоченными на начальной стадии и т.д. Кроме того, в экосистеме индиго-экономики необходимо наличие сотен и тысяч поставщиков, предоставляющих в очень конкурентной среде качественные услуги по венчурному финансированию, маркетингу, Т-сервису, подбору персонала, web-дизайну и т.д. и т.п. Именно благодаря мириадам подобных компаний будущий чемпион может пройти за очень короткий срок — несколько лет — путь от идеи, обсуждаемой в гараже, до глобального продукта, триумфально захватывающего мировые рынки.

3. Наличие global digital infrastructure для глoбальной дистрибуции своих продуктов.

Цифровой глобальный мир уже в целом создан, и его достройка идет быстрыми темпами — в самых глухих уголках мира есть интернет и сотовые сети. Хорошее образование существует, конечно же, далеко не везде, но серьезные университеты есть практически во всех крупных развивающихся странах. Помимо этого, все большее число людей из этих стран имеет возможность учиться за границей или, что становится все более популярным, пройти курс onlinе обучения в лучших учебных заведениях мира.

Талантливые люди, как известно, существуют везде и в достаточном количестве. Очевидно, что наиболее проблематичным для создания индиго-экономики будет именно неизбежные трудности при построении «облака». Этот процесс является продолжением и неотъемлемой частью глубоких общественных преобразований, которые страны, построившие такую инфраструктуру, проводили в течение столетий. Современное западное общество с его легальной средой, конкуренцией, системой балансов и противовесов эволюционировало веками и тем не менее далеко не во всех странах Запада существуют анклавы, сопоставимые с Кремниевой долиной по эффективности продуцирования компаний-индиго. Однако, несомненно, именно в этих (развитых) странах сложились максимально благоприятные условия для продолжения головокружительных прорывов в самых разных областях человеческой деятельности, будь то логистика (Uber) или транспорт (Tesla), биотехнологии или робототехника. Не менее очевидно, что страны, не обладающие подобной индиго-инфраструктурой, будут находиться в гораздо более сложном положении: создание сложной сбалансированной общественной системы с хорошо развитой конкурентной средой требует фундаментальных сдвигов в общественном сознании, коренной ломки, складывавшихся веками представлений людей о «правильном» устройстве мира, тектонического сдвига базовых ценностей и принципов целых народов. К чему это явное неравенство в положении на старте может привести? Каковы практические выводы гипотезы «индиго»?

Мнения Мир 05.05.2016 13:21 Михаил Фридман Михаил Фридман председатель совета директоров LetterOne Holdings и наблюдательного совета «Альфа-Групп», №2 в списке Forbes Поделиться

1838

Поколение индиго. Вход свободный Поколение индиго. Вход свободный Фото Дмитрия Тернового для Forbes Миллиардер Михаил Фридман специально для Forbes

Талантливые люди, как известно, существуют везде и в достаточном количестве. Очевидно, что наиболее проблематичным для создания индиго-экономики будет именно неизбежные трудности при построении «облака». Этот процесс является продолжением и неотъемлемой частью глубоких общественных преобразований, которые страны, построившие такую инфраструктуру, проводили в течение столетий. Современное западное общество с его легальной средой, конкуренцией, системой балансов и противовесов эволюционировало веками и тем не менее далеко не во всех странах Запада существуют анклавы, сопоставимые с Кремниевой долиной по эффективности продуцирования компаний-индиго. Однако, несомненно, именно в этих (развитых) странах сложились максимально благоприятные условия для продолжения головокружительных прорывов в самых разных областях человеческой деятельности, будь то логистика (Uber) или транспорт (Tesla), биотехнологии или робототехника. Не менее очевидно, что страны, не обладающие подобной индиго-инфраструктурой, будут находиться в гораздо более сложном положении: создание сложной сбалансированной общественной системы с хорошо развитой конкурентной средой требует фундаментальных сдвигов в общественном сознании, коренной ломки, складывавшихся веками представлений людей о «правильном» устройстве мира, тектонического сдвига базовых ценностей и принципов целых народов. К чему это явное неравенство в положении на старте может привести? Каковы практические выводы гипотезы «индиго»? Что нас ждет

В течение последних десятилетий экономическое развитие мира во многом определялось процессом глобализации и развитием экономической кооперации развитых и развивающихся стран. Упрощенно модель развития мира выглядела следующим образом: развивающиеся страны экспортировали в развитые сырьевые ресурсы и дешевую рабочую силу. Получаемая и перераспределяемая государством за счет этого сверхприбыль инвестировалась в создание современной физической инфраструктуры — дорог, аэропортов, логистических центров, городов. Эти объекты, соответственно, создавая рабочие места и условия для привлечения иностранных инвестиций, становились колыбелью зарождения современного среднего класса. Тот, в свою очередь, рос, развивался и богател, что отрицательно влияло на стоимость рабочих рук, но одновременно создавало мощный и стабильный источник внутреннего спроса. Власти, как правило, отдавали явное предпочтение построению максимально быстрыми темпами именно физических объектов инфраструктуры.

Изменение общественных порядков, независимая и стабильная легальная система, эффективно работающая конкурентная среда были (и остаются) гораздо менее значимым приоритетом. Развитие всех этих институтов представлялось долгим, сложным, не соответствующим традиционным ценностям, а иногда и прямо противоречащим коренным интересам правящей элиты. В лучшем случае власти подменяли институциональное развитие общественной инфраструктуры директивами, обеспечивающими точечную заботу об иностранных инвесторах (в основном о наиболее крупных и заметных). Ярчайший пример такого подхода — Китай. Именно в Китае, посчитав, что, пожертвовав развитием общественных институтов, необходимо централизованными методами быстро строить города и дороги, столкнутся (и уже столкнулись) с серьезными трудностями при построении экономики индиго. Осознав контуры предстоящих проблем, связанных со слабостью институтов, власти принялись решать их привычными методами — еще большей централизацией, репрессиями (в том числе, внутри самой власти) и т.д.

Боюсь, что в ближайшее время повторения «китайского экономического чуда» последних десятилетий нам не увидеть.

Этот вывод, на мой взгляд, является вполне универсальным для экономик всех развивающихся стран (за исключением, пожалуй, Индии) — замедление их роста будет обусловлено иссякающими сверхдоходами от экспорта сырья и, как следствие, сокращением доходов населения для поддержания хоть сколько-нибудь эффективного экспорта товаров и услуг. Таким образом, источников финансирования построения современных общественных институтов в развивающихся странах будет совсем немного — придется, как Мюнхгаузену, вытаскивать самих себя из болота коррупции и протекционизма за волосы... Сложная задача, которая быстро решена, по-видимому, не будет.

Это грустное рассуждение приводит к важному выводу: темпы роста развивающихся стран будут неуклонно отставать от развитых, тем самым увеличивая и без того значительную разницу в доходах и уровне жизни. Противоречия и взаимное раздражение продиктованное завистью и ощущением невозможности быстро сократить разрыв с одной стороны и желанием отгородиться от быстро беднеющих соседей с другой, будет, очевидно, только нарастать и провоцировать взрывоопасное напряжение в международных делах. Глобализация оказалась, как и многое другое в нашем мире, не линейным, а циклическим процессом. Она на определенном этапе казалась драйвером сокращения отставания развивающихся стран от их западных соседей, однако, может в ближайшем будущем стать фактором усугубления неравенства, так как будет использоваться прежде всего кaк канал продаж продуктов экономики индиго в другие страны, не имеющих собственных возможностей предлагать конкурентную продукцию, сопоставимую по цене и качеству. Нарастание напряженности и взаимной неприязни толкнут еще сильнее на политическую арену популистов, играющих на страхах, зависти и ощущении невозможности изменить свое собственное общество, а потому разжигающих жгучее желание уничтожить чужое — такое благополучное, процветающее и недосягаемое... Они уже стоят у дверей, обещая простые рецепты решения сложных вопросов... Опасное снадобье...

Мнения Мир 05.05.2016 13:21 Михаил Фридман Михаил Фридман председатель совета директоров LetterOne Holdings и наблюдательного совета «Альфа-Групп», №2 в списке Forbes Поделиться

1838

Поколение индиго. Вход свободный Поколение индиго. Вход свободный Фото Дмитрия Тернового для Forbes Миллиардер Михаил Фридман специально для Forbes

Талантливые люди, как известно, существуют везде и в достаточном количестве. Очевидно, что наиболее проблематичным для создания индиго-экономики будет именно неизбежные трудности при построении «облака». Этот процесс является продолжением и неотъемлемой частью глубоких общественных преобразований, которые страны, построившие такую инфраструктуру, проводили в течение столетий. Современное западное общество с его легальной средой, конкуренцией, системой балансов и противовесов эволюционировало веками и тем не менее далеко не во всех странах Запада существуют анклавы, сопоставимые с Кремниевой долиной по эффективности продуцирования компаний-индиго. Однако, несомненно, именно в этих (развитых) странах сложились максимально благоприятные условия для продолжения головокружительных прорывов в самых разных областях человеческой деятельности, будь то логистика (Uber) или транспорт (Tesla), биотехнологии или робототехника. Не менее очевидно, что страны, не обладающие подобной индиго-инфраструктурой, будут находиться в гораздо более сложном положении: создание сложной сбалансированной общественной системы с хорошо развитой конкурентной средой требует фундаментальных сдвигов в общественном сознании, коренной ломки, складывавшихся веками представлений людей о «правильном» устройстве мира, тектонического сдвига базовых ценностей и принципов целых народов. К чему это явное неравенство в положении на старте может привести? Каковы практические выводы гипотезы «индиго»? Что нас ждет

В течение последних десятилетий экономическое развитие мира во многом определялось процессом глобализации и развитием экономической кооперации развитых и развивающихся стран. Упрощенно модель развития мира выглядела следующим образом: развивающиеся страны экспортировали в развитые сырьевые ресурсы и дешевую рабочую силу. Получаемая и перераспределяемая государством за счет этого сверхприбыль инвестировалась в создание современной физической инфраструктуры — дорог, аэропортов, логистических центров, городов. Эти объекты, соответственно, создавая рабочие места и условия для привлечения иностранных инвестиций, становились колыбелью зарождения современного среднего класса. Тот, в свою очередь, рос, развивался и богател, что отрицательно влияло на стоимость рабочих рук, но одновременно создавало мощный и стабильный источник внутреннего спроса. Власти, как правило, отдавали явное предпочтение построению максимально быстрыми темпами именно физических объектов инфраструктуры.

Изменение общественных порядков, независимая и стабильная легальная система, эффективно работающая конкурентная среда были (и остаются) гораздо менее значимым приоритетом. Развитие всех этих институтов представлялось долгим, сложным, не соответствующим традиционным ценностям, а иногда и прямо противоречащим коренным интересам правящей элиты. В лучшем случае власти подменяли институциональное развитие общественной инфраструктуры директивами, обеспечивающими точечную заботу об иностранных инвесторах (в основном о наиболее крупных и заметных). Ярчайший пример такого подхода — Китай. Именно в Китае, посчитав, что, пожертвовав развитием общественных институтов, необходимо централизованными методами быстро строить города и дороги, столкнутся (и уже столкнулись) с серьезными трудностями при построении экономики индиго. Осознав контуры предстоящих проблем, связанных со слабостью институтов, власти принялись решать их привычными методами — еще большей централизацией, репрессиями (в том числе, внутри самой власти) и т.д.

Боюсь, что в ближайшее время повторения «китайского экономического чуда» последних десятилетий нам не увидеть.

Этот вывод, на мой взгляд, является вполне универсальным для экономик всех развивающихся стран (за исключением, пожалуй, Индии) — замедление их роста будет обусловлено иссякающими сверхдоходами от экспорта сырья и, как следствие, сокращением доходов населения для поддержания хоть сколько-нибудь эффективного экспорта товаров и услуг. Таким образом, источников финансирования построения современных общественных институтов в развивающихся странах будет совсем немного — придется, как Мюнхгаузену, вытаскивать самих себя из болота коррупции и протекционизма за волосы... Сложная задача, которая быстро решена, по-видимому, не будет.

Это грустное рассуждение приводит к важному выводу: темпы роста развивающихся стран будут неуклонно отставать от развитых, тем самым увеличивая и без того значительную разницу в доходах и уровне жизни. Противоречия и взаимное раздражение продиктованное завистью и ощущением невозможности быстро сократить разрыв с одной стороны и желанием отгородиться от быстро беднеющих соседей с другой, будет, очевидно, только нарастать и провоцировать взрывоопасное напряжение в международных делах. Глобализация оказалась, как и многое другое в нашем мире, не линейным, а циклическим процессом. Она на определенном этапе казалась драйвером сокращения отставания развивающихся стран от их западных соседей, однако, может в ближайшем будущем стать фактором усугубления неравенства, так как будет использоваться прежде всего кaк канал продаж продуктов экономики индиго в другие страны, не имеющих собственных возможностей предлагать конкурентную продукцию, сопоставимую по цене и качеству. Нарастание напряженности и взаимной неприязни толкнут еще сильнее на политическую арену популистов, играющих на страхах, зависти и ощущении невозможности изменить свое собственное общество, а потому разжигающих жгучее желание уничтожить чужое — такое благополучное, процветающее и недосягаемое... Они уже стоят у дверей, обещая простые рецепты решения сложных вопросов... Опасное снадобье...

Что же делать?

На этот вопрос в глобальном смысле я, конечно же, ответа не знаю: я не политик, не дипломат и не экономист. Я занимаюсь практическим бизнесом и, несомненно, все, о чем написал в этой статье, использую и буду использовать как важнейший аргумент при принятии инвестиционных решений. Разбирая же не очень утешительные выводы своих собственных рассуждений относительно нашего недалекого будущего, тем не менее хотел бы поделиться одним оптимистическим соображением.

На протяжении столетий правовое государство, честная конкуренция, незыблемость прав граждан рассматривались прежде всего сквозь призму построения более честного, более справедливого общества. Экономическая целесообразность современного плюралистического, открытого общества оставалась предметом перманентной дискуссии в разных уголках мира. Время от времени в той или иной стране появлялся авторитарный лидер, который сосредоточив в своих руках всю полноту власти и рационально используя полученные в управление ресурсы, добивался впечатляющих успехов быстрого экономического роста, бросая тем самым вызов «пресловутой западной демократии». Я сам, будучи советским студентом, уверенно объяснял преимущества социалистической экономики, которая, в отличие от хаоса капитализма, может абсолютно точно рассчитать, когда и сколько нужно произвести того или иного товара, тем самым используя ресурсы намного более рационально. Правда, происходило все это обучение на фоне бесконечных очередей за быстро исчезающими с прилавков советских магазинов продуктами питания, так что большого доверия экономические постулаты социализма уже ни у кого не вызывали...

Тем не менее краткосрочные экономические успехи авторитaрных и даже тоталитарных режимов все еще иногда соблазняют общества, тоскующие по сильной руке и готовые пожертвовать правами собственных граждан ради экономических достижений. Надеюсь, что эпоха, в которую мы несемся на полной скорости, поставит окончательный крест на этом опасном заблуждении. Наверное, можно теоретически представить умного и талантливого диктатора, создавшего относительно эффективную, пусть и очень ненадолго, систему централизованного распределения и использования природных богатств своей страны. Или диктатора, собравшего за колючей проволокой группу ученых и, одновременно угрожая им и соблазняя их дополнительным пайком, путем неимоверной концентрации ресурсов создавшего атомное оружие и баллистические ракеты для охраны собственного режима. Но даже в теории мне кажется невозможным создать экономику, опирающуюся на творческую энергию миллионов индивидуумов, свободу их фантазии и самовыражения, при этом жестко ограждая большинство граждан от участия в решении важнейших общественных задач. Так что создающаяся на наших глазах экономика будущего — экономика индиго — это экономика свободных людей. А значит, мир неизбежно, хотя и мучительно, будет становиться свободнее. В это я верю.

Михаил Фридман