30-летие знаменитого сухого закона до сих пор вызывает споры среди специалистов. Чего же больше принесла самая масштабная советская антиалкогольная кампания: плюсов или минусов? Государство, получавшее от выпуска и продажи алкогольной продукции серьезный доход в бюджет, впервые пошло на то, чтобы его резко сокращать.

Общие потери от антиалкогольной кампании составили 62 млрд руб., но в позитиве было другое: увеличение общей продолжительности жизни на 2,6 года и снижение мужской смертности. В плюсе оказались также рождаемость (в 1985–1987 годах она повышалась в среднем на 0,5 млн младенцев в год) и уменьшение преступности.

И тогда, и сейчас говорили о «перегибах на местах», но в целом, по признанию идеолога перестройки Михаила Горбачева, «из-за допущенных ошибок хорошее дело закончилось бесславно».

В народной же памяти борьба с пьянством запомнилась вырубкой виноградников, невозможностью достать приличный алкоголь и талонами на сахар.

Однако, некоторые инициативы были чудовищными только на бумаге и в телевизионных репортажах того времени. На деле же они пошли отрасли даже на пользу, утверждают специалисты. В Крыму ни один виноградник в антиалкогольную кампанию не пострадал, утверждает в интервью «Газете.Ru» Анатолий Яланецкий. В 1985-м он был замруководителя Крымсовхозвинтреста, куда входило больше 70 предприятий всего полуострова.

«Помните, как в фильме «Отец солдата» старый грузин защищает грудью виноград? Виноградари и виноделы — странные люди, они к винограду как к живому относятся, неужели мы бы позволили рубить живую лозу, да бросьте! — горячится Яланецкий. — Я вам авторитетно заявляю: в Крыму виноград не выкорчевывали, потому что все знали: как кампанию начали, так ее и закончат, к тому же в постановлении правительства о борьбе с пьянством не было приказа уничтожать виноградники, наоборот, на местном уровне нам только все помогали».

Виноделы признают, что не последнюю роль в спасении виноградников сыграл мороз. «Январь-февраль 1985-го выдались нетипичными, доходило до минус 30, и очень много винограда просто замерзло, — вспоминает Яланецкий. — Больше 50% (а это почти 40 тыс. га) пришлось убирать под черную головку — это термин такой, означает, что срезали почти под корень. Делали, впрочем, это из благих побуждений: надеялись, что часть посадок все-таки выживет, на Бога уповали. И он услышал нас: почти 90% удалось спасти».

Виктор Загоруйко, экс-директор НИИ винограда и вина «Магарач», считает, что и морозы, и сухой закон пошли тогда виноградникам на пользу. «Погибшие плохие сорта и неудачные гибриды в итоге заменили на хорошие, дорогие, да и вообще навели там основательный порядок», — говорит «Газете.Ru» Загоруйко.

Но сухой закон все-таки серьезно ударил по сотням крымских виноделов. Потому что все предприятия замыкались на госзаказ. А его из-за сухого закона отменили.

«Почти год виноделам не платили зарплату, а виноматериалы просто портились: заготовленное вино некуда было сбывать, его нигде не принимали, и мы сливали его в резервные емкости, — рассказывает Яланецкий. — А потом приспособились делать джемы и соки. Паники не было, все ведь понимали: надо не с виноградниками и хорошим вином бороться, а поднимать интеллектуальный уровень людей, объяснять им, что вино должно быть в меру и в радость. И пить его надо не для того, чтобы нажраться как свинья, а потому, что оно полезное и в нем много биологически активных соединений».

«На работу не пошли, благо третьего нашли», — приветствовали жителей Крыма красочные плакаты с изображением трех алкоголиков в обнимку с бутылкой водки. В ход шла и старая, проверенная временем классика, вовсю цитировали Чехова с его философским изречением: «Водка белая, а краснит нос и чернит репутацию». Народ сам себя на новый трезвый образ жизни мотивировал анекдотами и частушками: «В шесть утра поет петух, в восемь — Пугачева, магазин закрыт до двух, ключ — у Горбачева». Или пели на мотив тогдашнего шлягера про Комарово: «На недельку, до второго, закопаем Горбачева. Откопаем Брежнева, будем пить по-прежнему».

Главный психиатр-нарколог Минздрава Евгений Брюн говорит, что

именно сухой закон привел к тому, что народ начал пить все подряд.

«В ход пошли снотворные, транквилизаторы, о существовании которых большинство пьющих даже не догадывались, — говорит Брюн. — Тогда же впервые был зафиксирован интерес к наркотикам, что впоследствии дало нам жуткую смертность от передозировок».

Николай Рыжков, бывший председатель Совета министров СССР, который был ярым противником и критиком антиалкогольной кампании, вспоминает, что в Союзе в эти годы «нюхали клей, сапожную ваксу мазали на хлеб, счищали, а потом ели».

«Очень многие люди в партии были против введения сухого закона, говорили о последствиях его введения в Америке и Скандинавии. Я предупреждал, что самогон варить будут, сахара перестанет хватать, талоны вводить придется. Но Горбачев его все равно продавил. И все предупреждения в итоге сбылись: в аптеках скупили все настойки на спирту, а в магазинах — лак для волос, — рассказывает Рыжков. — Тот же лак для волос брызгали в пиво и пили, в ход шло все, что горит, народ травился и проклинал тех, кто все это устроил».

Брюн говорит, что в скандинавских странах тоже была мощная антиалкогольная кампания, «но там почти век потратили, чтобы уменьшить алкогольный рынок и рассказать людям про правильную культуру пития, привить им ее». У нас же, поясняет нарколог, если смертность от алкоголя и снизилась, то она выросла от других злоупотреблений.

«В алкогольной области должна быть более продуманная госполитика, с наскока тут было не решить, и это была главная ошибка тогдашнего руководства», — убежден Брюн.

Главным трезвенником того времени был академик Федор Углов, который потом возглавил знаменитое Общество трезвости.

«Нет ничего удивительного в том, что рост пьяниц и алкоголиков идет быстрыми темпами, — писал он еще в начале 1980-х. — Если в 1925-м среди различных категорий рабочих мужчин-трезвенников было 43%, то в настоящее время они составляют, по-видимому, 1–2%. По данным ВОЗ, в 1970 году в СССР было больше 9 млн алкоголиков, а через десять лет рост потребления алкоголя и, соответственно, рост зависимых от него увеличился на 300%». Еще хуже положение с женщинами-алкоголичками, утверждал Углов: если до Великой Отечественной войны относительно злоупотребляющих мужчин их были сотые доли процента, то в 1980-х их число выросло на 1000% и составляет 9–11%. «Пьяница мать — горе в семье», — позорили тогда выпивающих женщин. Общественное порицание, впрочем, действовало далеко не на всех, констатировали борцы с зеленым змием.

Лидер общества «Трезвая Россия», член Общественной палаты Султан Хамзаев и сейчас убежден, что 30 лет назад антиалкогольная кампания была просто необходима.

«В фильмах и в литературе была самая настоящая пропаганда алкоголя, не случайно потом эти сцены в разгар сухого закона вымарывались, — говорит Хамзаев «Газете.Ru». — Бюджет, конечно, и правда во многом держался за счет производства и продажи алкогольной продукции, отрицать это глупо. Но КПД в целом был отрицательным: на 1 руб. дохода мы получали минус 8 руб. в виде высокой смертности, травм на производстве, больных детей и убитых в ходе бытовых конфликтов на почве пьянства. Эта статистика, впрочем, особо не афишировалась».

Тем не менее, повторять эксперимент с сухим законом он бы теперь не стал: антиалкогольная государственная политика в целом стала более адекватной, «хотя порой это шаг вперед и два назад».

«То повышают цену на алкоголь, то вновь ее снижают, то запрещают рекламу пива на ТВ, то вновь можно, — поражается Хамзаев. — До сих пор не разобрались с суррогатом: его на прилавках примерно 50%, и с этим надо что-то делать. Но никаких крайностей быть не должно ни в сторону запрета, ни тем более в обратную сторону».

По данным «Трезвой России», в нашей стране около 10 млн граждан, злоупотребляющих алкоголем. И в два раза больше тех, кто еще не спился, но прикладывается к бутылке регулярно. Евгений Брюн добавляет, что алкоголизм — это болезнь тех, кому за 30. У более молодого поколения своя страшная беда — наркомания.

Статистика Роспотребнадзора выглядит более обнадеживающе: по данным ведомства, в России чуть больше 5 млн алкоголиков, но на учете состоят лишь 1,7%. При этом ежегодно от последствий алкоголизма умирает около 0,5 млн наших сограждан. Впрочем, количество выпитого, по официальным данным, тоже за последние шесть лет неуклонно снижается. Если в 2009 году на каждого россиянина приходилось 18 л алкогольной продукции, то в 2014-м — 13,5 л.