Спустя год после присоединения Крыма все больше граждан России выступают за сохранение страны в ее нынешних территориальных границах. Об этом свидетельствуют данные мартовского опроса Левада-центра. Присоединение полуострова воспринимается в обществе скорее как исключение, а не как образец для разрешения аналогичных ситуаций в будущем.

Данные Левада-центра свидетельствуют о том, что все больше граждан России приходят к мнению, что страна должна существовать в нынешних границах, не претендуя на другие территории бывшего СССР. В 1998 году такого мнения придерживались только 19% россиян. В марте прошлого года их было 32%, а сейчас — 57%.

Заместитель директора Левада-центра Алексей Гражданкин отмечает, что из этого тренда выбился лишь прошлый год: «На волне присоединения Крыма появилось желание присоединить еще что-нибудь».

Тем не менее, по словам социолога, общая закономерность состоит в том, что постепенно «исчезают последствия травмы, нанесенной советскому человеку при распаде Советского Союза».

Ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов согласен с коллегой. «Основная тенденция, наблюдаемая за последние 20 лет, — это формирование на территории России современного национального государства, разумеется, в смысле политической нации», — интерпретирует данные социолог.

Люди хотят планировать свою деятельность, иметь постоянную зарплату, планировать свои сбережения, а для этого необходимо государство с признанными миром границами, стабильным законодательством, конституцией и отсутствием неопределенности в будущем. И даже наличие людей с другими точками зрения в более бедных слоях населения не меняет общую ситуацию. «Жизнь берет свое», — размышляет социолог.

Гражданкин также напоминает, что за это время в стране выросло поколение, которое больше не ощущает советской ностальгии. «За возвращение старых друзей чаще выступают люди старших возрастов», — подчеркивает эксперт.

Бызов, в свою очередь, не исключает, что желание граждан России изменить границы страны в конце 1990-х было вовсе не экспансионистским, а наоборот: «Тогда были сильны стремления избавиться от регионов, которые вызывают беспокойство и тревогу, как Северный Кавказ».

Аналогичные закономерности можно выделить и в ответе респондентов на вопрос о том, допустимо ли со стороны России присоединение бывших республик СССР, если проживающие там русские могут или уже испытывают притеснение и ущемление своих прав. Сразу после присоединения Крыма такой радикальный вариант решения проблемы считали возможным 58% граждан, год спустя — лишь 34%.

«Большинство граждан переходят к позиции, что Крым все-таки был исключительным случаем, а в большинстве ситуаций Россия на подобные действия права не имеет», — разъясняет Гражданкин.

Тем не менее сторонников абсолютного главенства международного права по-прежнему немного — всего 10%, однако это на несколько пунктов больше, чем во все предыдущие годы, не только в прошлый.

Леонтий Бызов полагает, что постепенное осознание роли международных договоров неизбежно: «Если считать, что общественное мнение движется по закону маятника, то дальше двигаться уже некуда». По мнению эксперта, люди приняли крымский прецедент, не осознавая в полной мере его последствий. Образцом для большей части общества он стать не может.

«Такая крайняя позиция не может быть доминирующей в общественном сознании. Поэтому, достигнув крайности, мы начинаем от нее избавляться», — уверенно прогнозирует Бызов.