Украинские военные к концу недели полностью взяли под контроль Славянск и Краматорск. Часть ополченцев переместилась в Донецк, другая — в Луганск, который теперь может стать основным опорным пунктом сепаратистов. При этом он почти взят в котел украинскими силовиками. О настроениях среди ополченцев и жителей приграничных областей в репортаже «Газеты.Ru».

Украинская армия замыкает кольцо вокруг Луганска. Дорога к столице самопровозглашенной народной республики от пограничного поста «Изварино», контролируемого ополченцами, простреливается. Рассказывают, что на обочинах стоит несколько легковых машин. Выбрались ли оттуда пассажиры, неизвестно, снайперы не подпускают даже «скорую». Наступлению на украинцев защитникам Луганска мешает неразбериха с командованием и малочисленность, а их противники, вероятно, опасаются войны в условиях, когда бои будут идти за каждый квартал. Но кто-то из них уже в ближайшие дни должен сделать первый шаг.

Юг России заливает дождями. Сизо-серые тучи нависли над подсолнечником по пути от Краснодара до ростовской границы с Украиной.

Но здесь, в сопредельном российском Донецке, рокочет вовсе не гром — весь день по разрозненным отрядам ополченцев на той стороне лупит артиллерия. Один из снарядов попал на нашу сторону, как во время проверки комиссии из Москвы. Никто не пострадал.

О том, что война рядом, понятно не только по канонаде. На заправке в нескольких километрах от границы в стороне от обычных машин остановился белый микроавтобус, из которого мужчины в камуфляже с торчащими из левых ушей проводками рации вывели невысокую темную девушку. В туалет, под конвоем, с заложенными за спину руками. «На подвиги потянуло»

Проезжаем дальше — на дороге голосует коренастый парень с рюкзаком и спальником. «К ополченцам хочу», — лаконично объясняет конечную цель путешествия. По дороге разговорились: Марату Тляшеву 21 год, успел отслужить во внутренних войсках («за год три раза из автомата пострелять дали») и отсидеть в колонии («по пьяни машину угнал, сейчас со справкой»).

В родном Воронеже «делать нечего, работы нет», по телевизору увидел, «как детей убивают, женщины автоматы в руки берут для самообороны, на подвиги потянуло».

Парень с припухшим от выпитого загорелым лицом признается, что дома его никто не ждет, а некоторые друзья уже уехали в ополчение.

К слову, такие ребята среди ополченцев — редкость. В отрядах строжайший «сухой закон», ставший вместе с отсутствием женского пола главной темой для крепких мужских шуток. Но среди ополченцев действительно мало профессиональных военных, в основном записались те, кто когда-то прошел «срочную». А есть и вовсе неслужившие. Как киевлянин Всеволод Разумный.

«В ополчении первый день, — признается интеллигентного вида парень, работавший обычным монтажником. — Сразу после бандеровского переворота, еще 26 февраля, выехал в Минск, потому что вел постоянную агитацию против Майдана, у нас целая группа была. Соседи, к сожалению, как и все киевляне, в большинстве своем были за Майдан, пришлось срочно ретироваться».

В новой киевской власти Разумному не нравится заигрывание с нацизмом.

«Я был на Майдане, видел, какие люди туда приходят, какие флаги, какая символика. Партия «Свобода» — неонацистская, «Батьковщину» и «Удар» можно назвать профашистскими силами», — говорит он. Супруга молодого ополченца работала заместителем редактора «Коммуниста» — главной газеты Коммунистической партии Украины; хотя он не разделяет ее взглядов, с сожалением говорит о разгроме КПУ.

«Фактически это была не коммунистическая, не пролетарская даже партия, но даже свои буржуазные социал-шовинистические идеалы они отстаивать не могут, потому что были антифашистами. В парламенте коммунистов постоянно оскорбляют и избивают, не дают печатать газету и проводить митинги», — описывает экс-киевлянин будни оппозиции.

Не верит он и в самостоятельное будущее Луганской республики.

«Без помощи России ничего не добьемся, сейчас украинская армия взяла Донбасс в котел, если Россия не вмешается в ближайшее время, армия не остановится и произойдет массовая резня. Как в Одессе, но количество жертв будет на порядок выше», — говорит бывший столичный житель. Куры под огнем

Кольцо сужается — об этом свидетельствует непрекращающийся артиллерийский обстрел. Дорога от «Изварино» на Луганск закрыта — машины в столицу самопровозглашенной республики пускают через соседний таможенный пункт «Северный 2».

«В данное время нацгвардия обрабатывает нас минометами, — рассказывает «Газете.Ru» ополченец Александр Шаповалов. — Сколько их, разобрать сложно, думаю, штук пять — 120-ки и «Акации». Поток беженцев уменьшился, снайперы убивают мирное население прямо на дороге, люди запуганы, «скорая помощь» не может подъехать».

По словам ополченцев, по пути к городу Краснодону стоят несколько обстрелянных легковых машин и автобус, удалось ли выбраться пассажирам, тоже неизвестно.

Жители самого Изварино к перекрестному огню привыкли и спокойно пешком переходят границу, чтобы покормить оставшуюся под огнем домашнюю живность.

«Когда перемирие было, у нас не стреляли. Очень ждали, что перемирие продлится. Но нет — как закончилось, сразу с украинской стороны артиллерией стали стрелять, автоматных очередей практически не слышно. Сегодня, 4 июля, бухало вдалеке, примерно с 2.30 часов дня начали и сюда бить, четыре снаряда попали в Россию», — описывает будни под обстрелами Геннадий Миронов.

Мужчина признается, что большинство жителей приграничного украинского поселка работают на более денежной российской стороне, поэтому после начала военных действий перебрались к родне и коллегам в Ростовскую область. Но все равно приходится возвращаться, чтобы покормить кур и гусей, присмотреть за сохранностью дома.

Кто-то на свой страх и риск остается в жилье, дрожащем при каждом обстреле. Несколько раз слышал от ребят, занимающихся переправкой беженцев в Россию, как местные требовали чуть ли не из дома их забрать и отвести в безопасное место. Когда их просили нанять машину, чтобы доехать до границы, слышали недоуменное: «Так это же искать нужно…» По городу пошла бронетехника

Сами ополченцы, если сравнивать с настроем еще недельной давности, более решительны и одновременно разочарованы. Устали от ночных и дневных дежурств, неустроенного быта и неопределенности. Руководству Луганской республики так и не удалось найти единого и авторитетного для всех главнокомандующего, министр обороны меняется здесь чуть ли не после каждого боя. Популярные среди ополченцев командиры отрядов, как правило, неплохо взаимодействуют с соседями, но на больший уровень координации выйти уже не могут.

«Гражданские» коменданты, открыто обсуждают ребята на передовой, машинами сдают гуманитарные грузы в магазины. Кому война, а кто строит бизнес. Причем с обеих сторон.

Если гривна стоит около 3,5 руб., то с наплывом беженцев менялы на ростовских рынках отдают за нее уже 2 руб. или вообще один к одному. Беженцам деваться некуда, российских денег у них просто нет. Вот и приходится брать за 100 гривен, на которые можно пообедать в луганском кафе, копеечные 100 руб.

Война выявила не только циничных хапуг. На российской стороне, ожидая бабушку, стоит семья Бородиных с пятимесячной Машенькой. «Ехали просто, чтобы пересечь границу, — рассказывает Анна Бородина, три недели назад покинувшая с мужем и двумя детьми Северодонецк. — В очереди на пропускном пункте рассказали, что можно поехать на Кубань.

Отправились в станицу Полтавскую и просто попросились в первый попавшийся дом.Там жила семья с тремя детьми, они поначалу растерялись — гости-то незваные, но нас не отпустили. Отдали полностью второй этаж дома. Прожили там три дня, больше совесть не позволила. Люди очень обиделись, когда уезжали, до сих пор общаемся по телефону, и в голосе досада есть».

Из Краснодарского края Бородины переехали в Волгоград, где социальная служба направила их в пустующую квартиру, предложенную для беженцев ректором одного из вузов.

Ренат Каде, представитель Луганской республики в Краснодарском крае и руководитель регионального филиала фонда «Светочъ Православия», рассказывает, что за три месяца на арендованном легковом автомобиле перевез больше 11 тонн гуманитарной помощи, которую собрали рядовые краснодарцы.

«Приходилось добираться разными путями — и полями уезжал, и под пулями. Благодаря ополченцам есть гуманитарные коридоры, но из-за того, что фашистская армия сжимает кольцо вокруг Луганской области, их становится все меньше и меньше», — признается мужчина, вернувшись из очередной поездки.

Главный вопрос, который разрешит судьбу Юго-Востока, — когда или национальная гвардия, или ополченцы перейдут в решительное наступление.

Ополченцы к нему пока не готовы — не хватает бойцов, нет единого командования, проблемы с тяжелой техникой. Украинская сторона или боится вести бои в населенных пунктах, где количество жертв вырастет в разы, или не решается поставить точку в нескольких десятках метров от российской границы. «Пару дней назад, когда бандеры обстреляли российскую территорию, по городу пошла наша бронетехника. Засекали: ровно три с половиной часа гул стоял. Куда ушла, неизвестно», — рассказывает житель ростовского Донецка Николай.