Некоторые российские политологи, социологи и экономисты предсказывают, что в 2017 году Россию ждет потрясение — социальный бунт или даже революция. Одни называют точную дату, когда в России рванет, другие советуют закупать доллары, а третьи успокаивают и предлагают не искать мистическую связь между 1917 и 2017 годами. Редактор новостей проекта «Сноб» Александр Бакланов изучил прогнозы на предстоящий год

Когда в ноябре 2014 года я стал использовать в новостях «Сноба» тег «экономический кризис», один наш эксперт, глава крупного банка, узнав об этом, только посмеялся. Он говорил, что никакого кризиса нет. В правительстве России в тот момент тоже отказывались признать, что в стране наступили нелегкие времена. Я же видел обратное: нефть дешевела, все остальное дорожало, люди экономили на еде, и происходящее очень напоминало кризис 2008 года.

В тот год в мире происходило много мрачных событий, за которыми я неотрывно следил. И, наверное, поэтому еще в начале сентября стал думать об отъезде из России, от греха подальше. На исходе осени я улетел на полгода в Азию, а спустя несколько дней, в «черный вторник», и эксперты, и чиновники, и, кажется, вообще все жители России стали называть кризис «кризисом».

В том же году я подумал, что в 2017 году нас ждет революция. Сейчас уже сложно вспомнить, прочитал ли я об этом в прессе, услышал в автобусе или в компании друзей, но эта идея глубоко засела в голове.

Почему именно в 2017 году? Этого я не знаю. Однако ощущение, что в стране что-то грядет, в последнее время только усиливается. Кто предсказывал революцию в 2017 году

Одним из первых — в декабре 2005 года — о революции-2017 заявил бывший вице-спикер Госдумы Владимир Рыжков. Он дал интервью, в котором пессимистично отметил, что новая революция начнется в октябре 2017 года — после того, как закончится нефть.

Владимир Рыжков, профессор Высшей школы экономики (в декабре 2005 года):

По оценкам международного энергетического агентства, нефти у нас осталось ровно на 12 лет. Когда «черное золото» закончится, страна останется без гроша. Народ начнет штурмовать Зимний с той лишь разницей, что в октябре 1917-го хотели захватить правительство, которое там заседало, а в 2017-м захотят растащить картины музея, чтобы продать их иностранцам и прокормить свои семьи.

К тому моменту мысль о революции уже тревожила умы россиян. По информации «Яндекс.Новостей», первый материал российских СМИ, в котором упоминались и «революция», и «2017 год», вышел спустя пять месяцев после заявления Рыжкова — 16 февраля 2006 года. Это была расшифровка эфира на «Эхе Москвы», во время которого ведущий зачитал сообщение от слушателя по имени Дмитрий: «Вступление в ВТО — это плановая подготовка революции 2017 года».

В следующие шесть лет тему революции в СМИ почти не поднимали, а всерьез заговорили только в 95-ю годовщину Октябрьской революции. В ноябре 2012 года доктор политических наук Сергей Черняховский написал для «Накануне.ру» колонку под названием «Ситуации 1917 и 2017 годов очень схожи», в которой заявил, что для революции 2017 года «есть все предпосылки».

Оживление началось в 2013 году, когда отделение КПРФ в Барнауле провело конференцию «Революция-2017: миф или реальность». Местные коммунисты настолько поверили, что это реально, что 7 ноября 2015 года первый секретарь Барнаульского горкома КПРФ Андрей Сартаков заявил с трибуны: «Революции 2017 года быть».

В 2013 году пермское отделение Ленинского комсомола — молодежной политической организации — выложило в твиттере демотиватор с Владимиром Лениным, который спрятался за углом «в ожидании 2017 года».

В сентябре 2015 года экономист Евгений Гонтмахер опубликовал в «Московском комсомольце» статью «Революция 2017», в которой сравнил предпосылки к революции 1917 года с текущим положением дел в стране.

Евгений Гонтмахер, замдиректора по научной работе Института мировой экономики и международных отношений (в сентябре 2015 года):

Если сравнивать с самодержавной Россией XX века, то день сегодняшний дает обильную почву для совпадений. Например, происходит быстрая люмпенизация населения, что предопределено многими факторами: низким качеством образования, упадком массовой культуры, обилием «плохих» (т. е. непрестижных и малооплачиваемых) рабочих мест, стягиванием наиболее активных и продвинутых людей в немногочисленные крупные города, оставляя в других населенных местах критическое число «сирых и убогих».

В конце 2015 года бывший глава ЮКОСа Михаил Ходорковский дал пресс-конференцию, на которой заявил, что революция в России неизбежна (однако точную дату ее начала он не назвал).

Михаил Ходорковский, основатель «Открытой России» (в декабре 2015 года):

Мы имеем дело с полноценным антиконституционным переворотом. Каков выход? В отсутствие института честных выборов и иных механизмов законной смены власти единственный способ ее смены — это революция. Революция в России неизбежна. Остатки резервов и угроза репрессий лишь оттягивают ее неизбежное наступление.

Вопрос в том, как сделать революцию хотя бы относительно мирной и эффективной с точки зрения восстановления демократического управления страной. Революция — это хорошее слово. Она может и должна быть мирной. Сделать революцию мирной — наша общая задача. Когда начнется революция-2017

5 ноября 2017 года — это дата начала новой революции в России. По крайней мере, так считает бывший саратовский депутат, националист и видеоблогер Вячеслав Мальцев, а также его многочисленные сторонники, которые исписали цифрами «5.11.17» стены домов в российских городах.

Кто это вообще такой? Вячеслав Мальцев с 1994 по 2007 год работал депутатом в Саратовской областной думе, участвовал в создании местной «Единой России», хотя впоследствии не раз ее критиковал. В 2016 году он победил на праймериз «Парнаса» и чуть не привел к расколу внутри партии — после заявления о «политических терпилах». Во время первых дебатов на телеканале «Россия-1» Мальцев призвал к импичменту президента России Владимира Путина. В Госдуму не прошел.

Мальцев ведет на YouTube канал «Артподготовка», где каждую неделю с понедельника по пятницу выходит его программа «Плохие новости». Каждый свой эфир он начинает со слов о том, сколько дней осталось до начала «новой исторической эпохи», то есть до 5 ноября 2017 года. Канал популярен: у каждого выпуска «Плохих новостей» порядка 80–100 тысяч просмотров, на аккаунт подписаны более 100 тысяч человек.

Вячеслав Мальцев (в августе 2016 года):

К этому дню в России случится революция, я абсолютно в этом уверен. Какая она будет — с баррикадами, с танками или просто придут люди к Вове, скажут: «Давай, до свидания…» Все будет зависеть [от того], сколько людей захотят вернуться в конституционное поле. Сейчас их большинство, я вижу. Да и кто будет кровавые дела какие-то делать? Большая часть народа просто хочет все изменить.

«5.11.17. Не ждем, а готовимся!» — гласит лозунг в паблике Мальцева во «ВКонтакте».

Какой будет революция в 2017 году?

Сценарий первый. Бунт

Руководство России, судя по сообщениям СМИ, уже готовится. Вот один момент — в апреле 2016 года в Смоленске прошли учения по пресечению массовых беспорядков: бойцы ОМОНа и СОБРа разогнали участников несанкционированного митинга, которые, по легенде, вышли на улицу из-за завышенных тарифов ЖКХ.

А вот второй момент: с 2014 года Институт стратегических исследований и прогнозов при РУДН тайно проводил в России исследования протестного потенциала вузов. На встречах студентов призывали открыто говорить о своей позиции «и даже вступить в дискуссию». Когда проект завершился, в государственные органы направили служебные записки. В Кремле от исследований открестились.

Жители России уже начали протестовать, однако активные выступления начнутся весной-летом 2017 года, считает социолог Наталья Тихонова.

Наталья Тихонова, профессор-исследователь Высшей школы экономики (в феврале 2016 года):

Протестные всплески и так уже идут. Но идут по экономическим поводам, локально. И в принципе власть старается их гасить — не давить, а именно гасить. Потому что пока население вполне разделяет концепцию, что в нынешней ситуации виновато, во-первых, падение цен на нефть (а это как погода или урожай — сегодня плохие, завтра будут хорошие), а, во-вторых, что нас при этом еще и стараются в дугу согнуть после Крыма. И население, безусловно, на определенные жертвы по-прежнему готово.

Люди все равно покупают продукты — просто не покупают сейчас новый холодильник. Или решили подождать со сменой машины. Адаптационные механизмы хорошо известны. Например, четверть населения вернулась на огороды — одно время они перестали картошку сажать, теперь опять начали. Ну, так они ее и не сажали всего-то лет, может, пять.

То есть ничего принципиально нового в их жизни не произошло. И поэтому, в общем, резкого протеста сейчас нет. Другое дело, что спустя два — два с половиной года такого самоограничения начинают исчерпываться ресурсы домохозяйств. Обувь выходит из строя, изнашивается одежда, а на новую нет денег, телевизор сломался, холодильник потек… В общем, что-то начинает происходить, что требует дополнительных вложений. А денег на это нет. Вот тогда это начинает сильно раздражать. Если у нас уже где-то год идут кризисные явления, то в запасе есть еще год-полтора до того, как население начнет возмущаться.

Сценарий второй. Кризис

Ведущие европейские экономисты сомневаются, что в России могут начаться протесты из-за рецессии, выяснили в феврале 2016 года журналисты Bloomberg, которые опросили 27 экономистов из разных стран. Только шестеро из них сказали, что протесты в России возможны с вероятностью 50 процентов, остальные оценили шансы на революцию в 30 процентов. «Политической реакцией на нищету, скорее всего, станет апатия, а не революция», — сказал тогда экономист гамбургского Berenberg Bank Вольф-Фабиан Хунгерланд.

Нет революции в России и в рейтинге главных угроз 2017 года, который ежегодно готовит агентство Bloomberg. Зато в нем есть новый мировой экономический кризис, который наверняка ударит по России (так было и в 1998-м и 2008-м). В своем пессимистичном прогнозе издание предсказывает повторение азиатского кризиса 1997 года — рынки могут упасть, если Дональд Трамп развяжет экономическую войну с Китаем.

Российские экономисты и эксперты также ждут мировой экономический кризис, причем очень скоро. Дело в том, что мировая экономика подвержена циклическим колебаниям, поэтому очередное падение можно ожидать до 2019 года, считает экономист Владислав Иноземцев.

Владислав Иноземцев, директор Центра исследований постиндустриального общества (в октябре 2016 года):

Мировая экономика подвержена циклическим колебаниям, которые происходят с достаточно четкой периодичностью. Сейчас мир переживает седьмой год устойчивого экономического роста. Чем бы ни поддерживался этот рост, он не будет вечным: серьезные замедления в экономике тех же США отмечались в 1980 и 1982, 1991, 2001 и 2008–2009 годах (при этом в 2001-м рост все же был, тогда как в остальных случаях наблюдалась рецессия). Судя по периодичности, новый резкий спад должен наступить между 2016 и 2019 годами, то есть довольно скоро. И хотя экономика США страдала не очень сильно (в 2009 году максимальный за десятилетия спад составил 3,5 процента), фондовые рынки падали на 40–55 процентов, а цены на сырье изменялись еще сильнее. Повторение чего-либо подобного в 2017–2018 годах практически наверняка нанесет российской экономике непоправимый ущерб. И что особенно неприятно, в мире появляется все больше примет, что кризис не за горами.

Один из самых заметных частных трейдеров России (по выражению РБК) Василий Олейник в свою очередь считает, что в 2017–2018 годах «случится что-то очень плохое». И в этой ситуации, по его словам, надежным активом станут наличные деньги.

Василий Олейник, эксперт Itinvest (в августе 2016 года):

В ближайшие два года должно случиться что-то очень плохое. Когда это произойдет, самым дорогим активом станет наличная валюта. Так что если у вас есть какая-то подушка безопасности, не надо хранить ее в банках или покупать акции. Храните деньги в иностранной валюте, только не в евро, а в долларах, франках, юане. Когда катастрофа случится, у вас откроются колоссальные возможности. Надо только грамотно распорядиться наличкой. Возможно, купить акции, которые подешевеют до рекордных уровней, недвижимость — у кого на что хватит.

Сценарий третий. Революция в головах

Политическая обстановка в России кардинально изменится в 2017–2018 годах, но не из-за революции, а благодаря изменениям, которые уже происходят в массовом сознании россиян, считает политолог и один из самых точных предсказателей перестановок во власти (по выражению «Газеты.Ru») Валерий Соловей.

Валерий Соловей, профессор МГИМО (в октябре 2016 года):

Я нисколько не верю в то, что в России произойдет именно кровавая революция, тем более с масштабными апокалипсическими последствиями вроде развала страны. Ничего подобного не будет.

Я склонен полагать, что политическая ситуация в России кардинально переменится в течение ближайших двух лет. И, похоже, перемены начнутся именно в 17-м году. Дело здесь не в магии чисел, не в том, что это столетний юбилей — это всего лишь совпадение. Для этого прогноза есть некоторые основания.

Если уж мы говорим, что все сегодня находится в руках власти, нельзя забывать, что власть, у которой нет конкурентов, обязательно начинает совершать ошибку за ошибкой. Плюс общая ситуация поджимает: ресурсы у страны заканчиваются, нарастает недовольство. Одно дело, когда вы терпите год или два. А когда вам дают понять, да вы и сами «нутром» чувствуете, что придется терпеть всю жизнь (20 лет стагнации, что потом?), ваше мироощущение начинает меняться.

И вы вдруг понимаете, что терять-то вам уже нечего. Вы и так уже, оказывается, все потеряли. Так чем черт не шутит — может, лучше перемены?

Социологи, которые занимаются качественными исследованиями, говорят, что мы находимся накануне кардинального разворота массового сознания, который будет очень масштабным и глубоким. И это разворот в сторону от лояльности власти. Похожую ситуацию мы переживали на рубеже 80–90-х годов прошлого века, перед крушением СССР. Потому что сначала революции происходят в головах. Это даже не готовность людей выступать против власти. Это неготовность считать ее властью, которая заслуживает подчинения и уважения, — то, что называют потерей легитимности.

Сценарий четыре. Ничего

Политолог и экономист Дмитрий Травин и вовсе сомневается, что в России возможна революция. По его мнению, нынешняя политическая обстановка не похожа на события 1917 года, скорее, на брежневский застой, но с заваленными едой магазинами и с «идеологией осажденной крепости» в головах.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета (в декабре 2016 года):

В связи с приближающимся юбилеем русской революции у нас все чаще в наступающем 2017 году стали искать черты рокового 1917-го. Ищут порой даже мистическую связь между ними, полагая, будто Россия обречена сотрясаться в конвульсиях именно в 17-м году, и ни в каком ином.

Мистическую связь мы искать не будем, а вот если взглянуть на конкретные факторы, определяющие социальную нестабильность, то трудно будет обнаружить серьезное сходство между эпохами. Общим, пожалуй, является то, что политические режимы в том и другом случае содержат лишь элементы демократии, и то, что значительной части российской элиты подобная половинчатость не нравится.

Сегодня все совершенно не так, как было в 1917 году. Власть легитимна, хотя держится не на божественном происхождении, а на личной харизме национального лидера. Уровень жизни снижается, но вовсе не так стремительно, как в годы Первой мировой. И войны мы ведем маленькие победоносные, а не безумные мировые, истощающие участников до предела.

Сегодняшняя ситуация в России гораздо больше напоминает брежневскую эпоху. Стабильность режима поддерживается в условиях, когда уровень жизни населения медленно снижается, элиты недовольны происходящим, даже харизма вождя постепенно тускнеет, но не происходит ничего такого, что предопределило бы социальный взрыв. Брежнев, как мы помним, спокойно помер на своем посту, а после него на том же посту померло еще два престарелых генсека, прежде чем решено было объявить перестройку. И объявили ее не старики, привыкшие к спокойной жизни, а представители нового поколения, стремившегося по некоторым причинам к строительству социализма с человеческим лицом.

И это при том, что недовольных, конечно же, повсюду полно. Но от недовольства, фиксируемого порой массовыми опросами, до реальной революции дистанция огромного размера. Недовольство — не более чем одна из составляющих социального взрыва. Но далеко не определяющая.

Каким на самом деле будет 2017 год и какой сценарий ляжет в его основу, сказать сложно. Социальное напряжение в обществе очевидно растет, но хочется верить, что в этот год беды все же обойдут Россию стороной.

Александр Бакланов