Почему Ходорковский вдруг стал политическим заключенным? Манера делать главными борцами с системой тех, кто вначале эту систему формировал, а потом был сожран более наглыми коллегами, вызывает недоумение нашего колумниста

Очередная круглая дата. Десять лет назад в новосибирском аэропорту арестовали Михаила Ходорковского. По этому поводу правозащитный центр «Мемориал» разродился пространным меморандумом. Содержание обычное: взвейтесь да развейтесь, чекисты, репрессии. Утрачена связь бизнеса с гражданским обществом, куда катимся, ратуйте, люди добрые.

Хочу отметить два момента. Первый – это как раз стилистика. Когда-то давно всякие борцы любили заявлять, что расхождения с Советской властью у них прежде всего стилистические. Сегодня они пишут свои меморандумы бюрократическим волапюком, от которого скулы сводит. Для кого это написано? Это для чьих сердец можно достучаться словами «Два процесса Ходорковского разложили судебную систему. По многим позициям она стала хуже управляемой советской. Захват собственности в результате фальсифицированных обвинений привел к появлению слоя «предпринимателей в погонах». На поток были поставлены шпионские процессы, жертвой которых стали известные ученые, а международному научному обмену был нанесен большой урон». Впрочем, с открытием границ мы быстро выяснили, что международные правозащитные структуры разговаривают с обществом языком комсомольских секретарей. Помню, в начале нулевых одна из наших газет брала интервью у Анжелы Дэвис. После третьего или четвертого вопроса журналист отметил: когда вы говорите, Анжела, я себя прям как в молодости ощущаю, на партийном собрании. Анжела смутилась и стала оправдываться: мол, я не привыкла к изменениям, раньше от меня такого языка и ждали, дома я так не разговариваю. При этом смысл сказанного госпожа Дэвис, конечно, не дезавуировала.

Второе. Столько лет прошло, а я так и не понимаю, каким боком наш Михаил Борисович вдруг вылез в политзаключенные. Сам процесс тут я не оцениваю. Допустим, осудили его несправедливо. Хорошо. Но причем тут политика? Все эти узники совести. Где там совесть-то? Ой! Вот я, допустим, как считала, так и считаю Сергея Аракчеева человеком невиновным. Тоже уж сколько сидит. Но я не думаю, что он политзаключенный, хотя политика в его деле несомненно присутствовала. Однако есть же разница. Сергей никогда политикой не занимался, посадили его не поэтому.

А когда, мне интересно, Михаил Борисович занимался? Когда голоса депутатов скупал? Вне зависимости от их политической ориентации. Так он это дело не особо афишировал. Как-то трудно с гордостью афишировать такую, мягко говоря, очень хитрую попытку государственного переворота. ЕСПЧ прямо в своих постановлениях указал, что господин Ходорковский политзаключенным не является. И в «Мемориале» его так никто и не называет. Открыто. Но подразумевается именно это. Мы что, дураки тут?

«За прошедшие годы «чекистская олигархия», сращивание бизнеса с бюрократией, в первую очередь, силовой, привели к невиданному социальному расслоению, всепроникающей коррупции, краху правосудия как института, бегству капиталов, массовой эмиграции «среднего класса», экономической стагнации». Я бы даже согласилась с этим. Если бы не одно «но». Как назвать то время, когда господин Ходорковский (и остальные, ему подобные) пинком ноги двери в Кремль открывали? Если это было не сращивание, то что? И если сейчас расслоение чудовищное, то что было тогда? Козьи потягушки?

Манера делать главными борцами с системой тех, кто вначале эту систему формировал, пользовался всеми ее прелестями, а потом по законам этой же системы был сожран более наглыми коллегами, вызывает недоумение. Как пропуск в Кремль, значит, сдал, так сразу и Мандела. А уж если посадили, так Мандела в квадрате.

Еще и советскую систему вспоминают, молодцы какие. Да шлепнули бы в те годы Михаила Борисовича – за особо крупный размер. Или, что вернее, шлепнули бы кого-нибудь другого. А Михаил Борисович собирал бы актив по этому поводу и растолковывал линию партии.

Ольга Туханина