Борьба с коррупцией в России стала одним из методов передела административного рынка — т. е., если сделать еще один логический шаг, рынка коррупции. История с подмосковными прокурорами прекрасно иллюстрирует и другие болячки российского государственного устройства.

В середине февраля ФСБ и Следственный комитет России публично обвинили представителей подмосковной прокуратуры и милиции в крышевании незаконного игорного бизнеса. СКР начал арестовывать бизнесмена Ивана Назарова, которого обвиняют в организации подпольных игорных залов, и заводить все новые дела на подмосковных прокуроров по подозрению во взятках. Генпрокуратура стала эти дела закрывать и заявлять об отсутствии нарушений. Дружбу Назарова с прокурорами признали, но назвали бескорыстной. Скандал широко освещался, а представители СКР и ФСБ заявляли, что Назаров пользовался покровительством областной прокуратуры и посредничал в решении вопросов, связанных с бизнесом, имуществом и т. д. Президент Медведев потребовал от силовиков вести дела тихо и не устраивать публичных склок, которые наносят ущерб престижу власти.

Но сор из избы продолжает поступать: в скандале зазвучало имя сына генпрокурора Юрия Чайки Артема, который якобы был координатором связей Назарова с прокурорами (см. стр. 02). Появилось стойкое ощущение, что громкий пиар подмосковного скандала — часть атаки со стороны СКР и ФСБ на Юрия Чайку, которого летом могут и не переназначить.

Несколько сюрреалистически в этой связи начинают выглядеть частые встречи Дмитрия Медведева с Юрием Чайкой, на которых президент просит генпрокурора усилить борьбу с игорным бизнесом и борьбу с коррупцией.

14 марта Медведев поручил Чайке провести проверку подпольных казино, рекламу которых нашел в интернете. Вместе они решили, что пришла пора ввести отдельный состав преступления за игорный бизнес. 28 марта на видеоконференции по поводу выполнения своих поручений президент попросил генпрокурора подготовить законодательные предложения для повышения эффективности проверки деклараций о доходах. Вчера на заседании комиссии по модернизации Чайке поручено ввести особый механизм рассмотрения обвинений чиновников в коррупции.

Можно было бы предположить, что Чайка, не будучи, как и министр обороны Анатолий Сердюков, выходцем из ФСБ, должен быть естественным сторонником президента Медведева в противовес остальным силовикам — ставленникам премьера Путина. Но Чайка не может считаться и ставленником Медведева, у которого именно для этой должности достаточно однокашников. Скорее можно говорить о системе сдержек и противовесов: СКР и Генпрокуратура постоянно конфликтуют, оставаясь абсолютно лояльными к верховной власти и выполняя поставленные ею задачи.

Прокуратура, в частности, всегда обеспечивала легитимацию властно-собственнических устремлений нынешней элиты — взять хоть дело ЮКОСа.

В игорном конфликте нет политической предвыборной борьбы двух ведомств. И нет борьбы за передел рынка подпольных казино или, допустим, бизнес-рынка Подмосковья. Подпольные казино, или продажа земли, или финансовые потоки, или транспортный комплекс — любая сфера экономики тут будет лишь производной от административного ресурса, за который и ведется борьба. В коррумпированной государственной экономике этот ресурс самый важный.

После событий в станице Кущевской губернатор Краснодарского края Александр Ткачев проговорился, что банды есть во всех районах и проникли на краевой уровень. Легко представить себе, что и посредники между криминалом и силовиками есть во всех регионах России. Такая борьба за административный ресурс, как между СКР и Генпрокуратурой, может иногда где-то выплескивать всю эту грязь в публичное пространство. Но поскольку победа над коррупцией сама по себе не цель, можно ожидать разве что урегулирования административного рынка на каких-то новых уровнях сдержек и противовесов.