— Расскажите о Российском союзе правообладателей.
—Организация была учреждена в прошлом году по инициативе целого ряда деятелей культуры и искусств и при поддержке Союза кинематографистов РФ, Российского Авторского Общества и Всероссийской Организации Интеллектуальной Собственности. В совет организации вошли правообладатели из самых разных сфер деятельности: это и такие авторы и композиторы как Николай Денисов, Борис Березовский, Александр Клевицкий, это и известнейшие исполнители Владимир Пресняков – старший, Владислав Пьявко и Николай Расторгуев. Также в совете представлены правообладатели в сфере киноиндустрии, такие как Сергей Безруков, Ирина Мирошниченко, Сергей Маковецкий, Виктория Толстоганова, Сергей Никоненко.
И, разумеется, членами совета являются правообладатели – изготовители фонограмм и аудиовизуальных произведений, это Максим Дмитриев, Владимир Хотиненко и Алексей Учитель. Деятельность организации связана со сбором вознаграждений за использование фонограмм и кинопроизведений в личных целях. Данный вид сборов предусмотрен Гражданским кодексом РФ. В настоящее время мы ведем работу по формированию реестра правообладателей и подготовке необходимой базы для организации этих сборов. Уже в этом году начнется практическая работа по сбору, распределению и выплате вознаграждений правообладателям.
— В цепочке распространения контрафактного контента есть три участника: тот, кто непосредственно выкладывает в сеть продукт; тот, кто способствует его распространению (провайдеры, владельцы ресурсов), и потребители. Воздействие на какое звено вы считаете приемлемым и эффективным? Как вы относитесь к практике взыскания гигантских штрафов с конечных пользователей, распространяемой на Западе?
— Мы совсем недавно вели переговоры с казахстанскими и белорусскими коллегами и сравнивали подходы. Например, в Белоруссии выработан подход, когда конечный пользователь интернета ответственен за то, что он в интернете делает. Речь идет фактически о паспортизации пользователей интернета, то есть у всех, кто пользуется интернетом, в обязательном порядке фиксируются паспортные данные, и ведется учет скачиваний (некий аналог продаж сим-карт по паспорту). Когда происходит скачивание с сайта, где размещена музыка без согласия правообладателей, это может быть зафиксировано.
В Казахстане ситуация иная. Там за основу принята работа с провайдерами, и провайдер ответственен за то, чтобы сообщать в соответствующие органы об обращениях правообладателей с жалобами на незаконное размещение контента.
В России все сейчас идет к тому, чтобы работать с провайдерами. Дать им право блокировать доступ к сайтам, которые незаконно размещают музыку, фильмы и иной контент.
— Как вы относитесь к интернету, к торрент-технологиям? Помогает ли свободное распространение контента узнать людям о молодых исполнителях или мешает получать доход представителям индустрии?
— С одной стороны, торренты – такая вещь, которую сложно ввести в рамки. Если вы закроете сайт в России, откроется сайт за рубежом, который будет также доступен здесь, и вряд ли существует действенный механизм борьбы с этим. С одной стороны, это наносит ущерб. Правообладатели часто обращаются к нам с жалобами на то, что они недополучают вознаграждение, недопродаются диски. С другой стороны, есть аспект того, что это популяризует произведения. Некоторые фильмы, которые нельзя купить, мы можем скачать на торрентах. Музыка, которая не всегда продается на дисках, также доступна для скачивания. Вопрос двоякий. С одной стороны, некоторые ограничения необходимы, но с другой стороны, какие меры будут эффективны, сказать сложно. Тем более мы все видим, каким темпом развивается интернет: сегодня мы говорим о торрентах, завтра появятся новые формы передачи контента, и мы опять будем думать, как это регулировать. Этот процесс бесконечен.
— В 1984 году компания Sony в суде отстояла право производить бытовые видеомагнитофоны. Тогда противники компании мотивировали свои претензии тем, что домашнее копирование видео убьет киноиндустрию. Сейчас речь идет о запрете торрентов. Есть ли смысл бороться с технологиями?
— Даже если мы запретим торренты, появятся новые схемы передачи контента, через интернет или иным образом. И мы опять будем думать, как это запретить или как с этим бороться. Важный аспект, что обмен все-таки популяризует исполнителей.
В связи с историей с видеомагнитофонами в настоящее время мы приходим к тому, что за производство и за импорт аудио и видеотехники производители и импортеры будут платить вознаграждения, которые пойдут в пользу правообладателей. Создание Российского союза правообладателей – это первый шаг к формированию цивилизованной системы уплаты таких вознаграждений в России. Спустя 20 с лишним лет после суда над Sony мы в России к этому приходим. В большинстве стран Европы и остального мира такие сборы уже давно действуют, и никто против них ничего не имеет, так как там это считается нормальным: правообладатель должен получать компенсацию за возможность законно скопировать его произведение, вместо приобретения экземпляра диска в магазине. В ближайшее время подобная практика, я надеюсь, будет принята и в России.
— Речь идет о технике или о носителях?
— Мы говорим и о технике, и о носителях. Так как и техника и носители непосредственно используются для копирования. Это может быть как аудио— и видеоаппаратура, это могут быть мобильные телефоны, это могут быть ноутбуки и компьютеры, это может быть иное оборудование, которое используется для копирования, а также носители – флешки, диски, все то, что мы используем обычно в домашних условиях для того, чтобы копировать музыку и фильмы.
— Если я использую технику для копирования домашнего видео, почему я должен платить сборы за использование техники и носителей?
— Потому что среднестатистическое использование диска – это все-таки копирование музыки и фильмов. Да, конкретно вы можете не писать музыку на диск. Вы можете копировать фотографии, использовать его для программ, но тем не менее среднестатистический пользователь определенную долю дисков использует для копирования музыки или кино. Определенная доля времени работы вашего компьютера также используется для того, чтобы послушать или скачать музыку, скопировать диск для подарка или для машины. Диски в этом смысле больше используются, флешки – меньше, пока что не во всех машинах есть возможность слушать музыку с флешек. Мобильные телефоны все более и более используются для того, чтобы слушать музыку. Я думаю, что в конечном итоге все придут к пониманию того, что определенный сбор в пользу правообладателей должен взиматься.
— Есть несколько схем легального распространения контента. Например, бесплатное распространение с рекламой, или продажа по трекам и альбомам, или сервис подписки с доступом к базе за определенную плату. Какую схему вы считаете более перспективной?
— Это рынок, а рынок всегда стремится найти точку равновесия. Из нашего опыта общения с музыкальными издательствами мы знаем, что всегда есть разные варианты работы с авторами, с композиторами, с исполнителями, с теми, кто является правообладателем контента. В ряде случаев они отчуждают свои права, а в ряде случаев мы говорим о лицензиях, от этого зависят и схемы распространения контента. Я не думаю, что можно сейчас говорить о превосходстве какой либо из схем. В конечном счете, рынок свои правила установит и придет к какой-то точке равновесия.
