Корреспондент «Газеты.Ru» встретился с 35-летнем уроженцем Украины, который, с его слов, пять лет находился в Москве в трудовом рабстве у цыган, заставлявших его заниматься попрошайничеством. Экс-раба освободили активисты из движения «Альтернатива». Правозащитники и освобожденный рассказали «Газете.Ru», как выглядит современное рабство в России и почему с ним тяжело бороться.

Промзона в Подмосковье, на территории раскиданы несколько домиков. Здесь находится «убежище» движения «Альтернатива». Это добровольное движение занимается освобождением людей из трудового рабства. Среди достижений активистов — освобождение 14 рабочих из продуктового магазина в Москве и нескольких человек, удерживавшихся на заводе в Махачкале.

Благодаря работе «Альтернативы» в российской прессе пошел вал публикаций о рабстве на дагестанских кирпичных заводах.

В подмосковном «убежище» активисты дают приют освобожденным рабам, в том числе тем, которых хозяева заставляли собирать милостыню.

Последний из спасенных, освобожденный 19 октября 35-летний Александр Сергеевич Артемов, он инвалид — ампутированы обе стопы. Родом из Первомайского (Харьковская область, Украина). И в отличие от остальных освобожденных рабов, боящихся своих бывших хозяев, готов рассказать о пяти годах рабства в Москве. Александр Артемов, пять лет в рабстве

«Я по профессии автослесарь. Сестра — медик, отец умер в 2004 году, мать работала до пенсии кассиром. С ней и жил. Поскандалил, ушел от нее. Попал на вокзал к цыганам, сбежал от них. Голень потерял в аварии зимой, ноги были отморожены, пришлось ампутировать. В январе 2011 года сидел в одном из харьковских кафе. Подошла девчонка молодая из Луганска, предложила ехать в Москву. Я отказался, мол, мне и тут хорошо. Отлучился, посидел еще немного с ней и перешел за свой столик.

Видимо, подсыпали в алкоголь клофелин, так как очнулся в машине уже под Луганском. Девушка сказала, что за меня уже заплатили и мы едем в Москву.

Границу перешли без паспорта, там раньше был свободный проход. Сели в такси, доехали до автостанции в Воронеже, дальше взяли автобус на Москву. В Москве меня отдали молдавским цыганам собирать милостыню. Хозяйка Светлана, фамилию не знаю. Ее гражданский муж (цыгане венчаются, но брак не регистрируют) Арун прописан в Молдавии. У них вся семья занимается этим бизнесом — сестры, братья, другие родственники. На них работали такие же инвалиды, как и я, со всей России, Украины, Казахстана.

Все инвалиды, собирающие милостыню на дорогах и в метро, связаны с мафией.

Инвалиды-попрошайки в военной форме не имеют отношения к войне, но попробуй только не надеть форму — сразу в больницу попадешь. А те из них, кто сидел в тюрьме, надевают перчатки, чтобы прикрыть наколки.

Работал я примерно с 9 утра до 10–11 вечера. В день собирал 9–12 тыс. руб. бумажными купюрами. Все отдавал цыганам и полиции.

Сначала несколько месяцев катался на метрополитене, ездил в камуфляжной форме. Летом выгоднее работать на трассах, я был на Нахимовском проспекте, где проработал два с половиной года. На трассе собирал больше — от 12 тыс. руб. в день.

Меня держали на съемной квартире в Мытищах, за месяц до освобождения цыгане переехали в новую квартиру в этом же районе (улица, дом, номер квартиры редакции известны. — «Газета.Ru»). Снаружи квартира запиралась на железную дверь. Еду оставляли в холодильнике, кормили нормально: суп, колбаса, сыр. Арендодатели не знали, что у них в квартире держат рабов. Когда приезжали проверять квартиру и брать деньги за съем, хозяева меня прятали или выводили на полчаса на улицу.

В последний раз перед освобождением меня заметили владельцы квартиры, но им меня представили как родственника. Если бы я тогда с ними заговорил, сейчас бы с вами не разговаривал…

У меня был мобильный, но он только принимал звонки, денег, чтобы позвонить самому, на нем не было. Когда хозяева уезжали в Молдавию, меня отправляли в комнату своей мамы. Я там сидел без телефона, без всего.

Сбежать было сложно, поскольку цыгане обычно за мной наблюдали с дистанции. Пытался сбежать около 10 раз, каждый год бегал. После первых попыток били, потом перестали. Светлана угрожала найти мою мать, у нее же есть мои документы и прописка.

Обращался в полицию, но без толку. Один раз забрала в отделение полиция Замоскворецкой линии, но пришла Светлана и выкупила меня. Много раз попадал в Академическое ОВД.

Как-то сбежал на Киевский вокзал. Хотел доехать до Белгорода и оттуда вернуться домой. Подошел к полицейскому, спросил, как купить билет без документов. Он предложил обратиться к проводнице. Но та отказалась связываться с инвалидом. Крутился на вокзале недолго. Повернул голову, там цыгане. Посадили меня в машину и увезли. Когда привезли — избили, выкинули в окно со второго этажа.

Оказывается, у меня в коляске стоял маячок, вычислили через компьютер. Его обнаружили при очередном попадании в Академическое ОВД. Как-то попал в Мытищинский тубдиспансер №6. Мне Светлана сразу позвонила, сказал, что меня обратно заберет наряд полиции. На второй день в больницу приехали оперы Замоскворецкой линии. Чтобы забрать меня, они написали расписку заведующей, что я прохожу свидетелем по делу об убийстве. Заведующая меня позвала. Я подъехал, говорю: «Какое убийство, я уже два с половиной года в метро не работаю».

Одного опера я узнал, он меня приводил Светлане и брал деньги. Поэтому я потребовал, чтобы меня забирал прокурор или свидетель. Опера в ответ пригрозили вызвать наряд. В итоге они все-таки уехали». Запрос «Газеты.Ru» в полицию метрополитена остался без ответа.

«Пришел главврач и заявил, что без санкции прокурора не может меня отпустить, — продолжает Артемов. — Я звонил матери, она связалась с врачами. Оказывается, она добилась объявления меня в розыск, обращалась в программу «Жди меня». Но цыгане купили информатора, который доложил о моей выписке из больницы. Охрана больницы посадила меня в машину цыган, которые представились родственниками. После этого меня на три месяца заперли, выйти можно было только на балкон.

Вытащили меня из рабства 19 октября. Я связался со знакомым таксистом через доверительный платеж на телефоне, попросил кинуть деньги. Позвонил матери на Украину. Она мне сказала, что сейчас с тобой свяжутся люди, приедут и заберут. Дальше звонят цыгане, начался кипеш. Их предупредил участковый, что сейчас придут забирать инвалида. Полиция вызвала хозяев квартиры, пришли активисты с камерами. Меня и освободили.

Сейчас хочу вернуться на Украину, восстановить документы, матери помочь. Что посоветовать людям в такой ситуации? Обращаться в полицию, но только к нормальным, не связанным с работорговцами».

«Газета.Ru» в течение нескольких дней пыталась получить комментарий у хозяйки рабов Светланы, но она не брала трубку.

«Вы понимаете, что такое четыре года не видеть своего сына и не знать никаких подробностей? — говорит Татьяна Ивановна, мать Александра. — Когда выяснила, что он находится в Москве, обратилась в российскую передачу «Жди меня» (заявка в передаче от имени сестры Александра. — «Газета.Ru»). Я бы, конечно, хотела кое-что передать этим цыганам. Видела в программе «Жди меня» серию, когда девочка нашла свою бабушку-цыганку. Приехали все родственники — их было очень много. Я плакала и радовалась, что люди встретились. Ну почему у этих людей такая жестокость? У них же у самих столько детей. Не хочу им ничего плохого желать, но Господь на свете есть. А пока я жду, когда сыну выправят документы и он вернется домой».

Олег Мельников, лидер движения «Альтернатива»: лучший способ борьбы — не давать денег попрошайкам

Лидер «Альтернативы» Олег Мельников занимался защитой Химкинского леса, протестовал против сноса старинного дома в Козихинском переулке, организовывал оппозиционный форум «Антиселигер». После событий в Донбассе встал на сторону самопровозглашенных республик в качестве добровольца и координатора гуманитарной помощи. Его команда разношерстна: в ней есть как сторонники республик, так и проукраинские активисты. Всех их объединяет борьба с рабством в России. Мельников рассказал «Газете.Ru», как развивается дело против бывших хозяев Александра и с какими проблемами «альтернативщики» сталкиваются при борьбе с рабством.

«Участковый по месту, где держали Александра, отказался принимать заявление. Он накричал на него и сказал, что Александр неадекватен, хотя он всего лишь плохо слышит. Странно, с одной стороны, наряд приехал на вызов и освободил его вместе с нами. С другой — заявлений не принимают. В итоге наше заявление зарегистрировали в красногорском отделении полиции. Сейчас ждем восстановления документов Александра от украинского посольства, чтобы он мог вернуться на родину.

Мы давно боремся с рабством. Конкретно по спасению рабов-попрошаек работаем около трех лет, спасли около 300 человек из Дагестана. Сейчас, помимо Александра, в нашем убежище двое бывших рабов, один из них попрошайка Юрий из украинского Ровно.

До 2004 года попрошаек держала грузинская мафия. Когда испортились политические отношения России с Грузией, многих грузинских «воров в законе» депортировали на родину. Тогда рынок с попрошайками-рабами перешел молдавским цыганам. Те цыгане, которые попрошайничают сами, в основном астраханские.

По нашим данным, те, кто держат рабов-попрошаек, — молдавские цыгане. До 2007–2008 годов цыгане привлекали попрошаек из Средней Азии, но потом люди им перестали подавать.

Тогда они начали активно использовать людей со славянской внешностью из Молдавии и Украины. Большая часть освобожденных нами — из Одесской области, поскольку родственные связи между молдавскими цыганами сильны. А их много в Одесской области. Им легко узнать, где живут одинокие старики и инвалиды без попечения. В основном похищали бабушек — им предлагали якобы сидеть с детьми или работать в магазине.

На рабов есть ценники на черном рынке — такой раб, как Александр, например, стоит около 50 тыс. руб.

Дальше рабов привозили в Россию и отнимали документы, заставляя попрошайничать. У группировок четко поделены локации, например трасса или выход из метро. В каждой локации около четырех попрошаек, они платили местным силовикам дань около 100 тыс. руб. в месяц. Это по рассказам тех, кого мы освобождали.

Рабы редко обращаются за помощью. Ведь обычные люди им не верят и предлагают обратиться в полицию, а полицейские, как правило, не помогают.

У нас был случай с женщиной из Луганска. Она в юности потеряла зрение. В 2012 году ей предложили восстановить зрение, вместо этого ее привезли в Москву и зашили глаза. При морозе у нее гноились глаза и ей давали много денег. Купюры кидали, не задумываясь, как она там стоит и кто ее привел. Через год одна женщина обратила внимание на незрячую, кормила ее, помогала, связалась с нами. Незрячая призналась, что ее действительно удерживают. Всех, кто находился у этой семейной пары работорговцев в Быково, мы освободили.

Но дело развалилось, поскольку заявители уехали на родину, а у нас нет возможности содержать их. К сожалению, в больницу таких людей тоже нельзя определить, от них как от иностранцев без страхового полиса пытаются быстро избавиться».

В 2013 году в России всего было зарегистрировано 66 преступлений, которые подпадают под статью «Торговля людьми». Сообщалось о раскрытии 78 случаев похищения людей с целью работорговли. В 2014 году было зарегистрировано 215 преступлений.

«Отдельный подвид попрошаек — «мадонны» с младенцами. 99% детей не их, а взяты в аренду или куплены, — утверждает Мельников. — В основном это дети родителей-алкоголиков или мигрантов. Средняя цена ребенка — от 80 тыс. до 100 тыс. руб. Подают «мадоннам» много, но часто дети не доживают и до трех месяцев. Чтобы не плакали, их подпаивают алкоголем или нейролептиком.

Проблема по расследованию таких дел — в нашей бюрократии. Дело в том, что для власти они не существуют до регистрации в ЗАГСе. А если полицейский по заявлению начинает проверять документы у «мадонны», то, как правило, документы ему дадут. Но в свидетельстве о рождении нет фотографии, и определить возраст сложно. Так что по одному свидетельству у «мадонн» могут несколько детей проходить. В итоге полиция бездействует, а ювенальная юстиция просто не имеет инструментов для работы с детьми кочующих людей.

В УК есть статьи 127.1 и 127.2, предусматривающие ответственность за торговлю людьми и использование рабского труда соответственно. Но они не работают в отношении принудительно занимающихся попрошайничеством, потому что у нас плохо прописана доказательная база по статье.

Для сотрудника СК или прокуратуры несколько обращений раба в полицию не являются доказательством.

По логике силовиков, если у человека есть телефон на руках и возможность обратиться к окружающим, он не является заложником. Когда люди напишут заявление, они возвращаются к себе на родину и не приходят на допросы. А местные ОВД и СК не будут подставлять коллег и давать ход таким делам. Помню лишь одно громкое дело по 127-й статье в Питере. Там цыганская семья держала рабов-попрошаек, и следователь несколько лет распутывал дело.

Самый простой способ борьбы с такой мафией — не подавать попрошайкам, их бизнес просто перестанет существовать. Надо понимать: там нет нуждающихся, и встать в переходе просто так невозможно. Если такие люди сказали, что их удерживают и им нужна помощь, лучше позвонить нам.

Как исправить ситуацию? Нужны не просто поправки в закон, а политическое решение признания наличия рабства в России. Статья в УК появилась в 2003 году, но в МВД нет отдела, который занимается подобными делами. Надо создать отдел и предоставлять защиту гражданам, которые обратились с такой проблемой, чтобы им оказывали помощь – от психологической до медицинской.

На лечение того же Александра нужны деньги — у него подозрение на костный туберкулез. Кроме того, нужно собирать деньги ему и товарищам по несчастью на обратную дорогу. Часть расходов мы оплачиваем из личных средств, часть собираем через публичные кошельки — просим людей оказать посильную помощь. Кроме нас в этой сфере помогает православная организация «Милосердие». У них есть ночлежка, также работает Социальный патруль». Нужная «крыша»

По словам главы московского профсоюза полицейских Михаила Пашкина, дела по статье 127 УК — редкость. Пашкин считает, что проблема борьбы с работорговцами и мафией попрошаек в том, что они платят сотрудникам полиции за «крышу»: «Если бы не платили, то давно бы всех отчистили. А гражданам лучше не подавать таким нищим. Лучше помогать тому, кого ты знаешь, чем людям, которые твои же деньги отстегивают в «общак».

В МВД признают несовершенство законодательной базы в этом вопросе, однако глава МВД Владимир Колокольцев, выступая в Госдуме в апреле этого года, ушел от прямого ответа на вопрос о борьбе с торговлей людьми, отметив, что эта проблема в основном свойственна регионам Северного Кавказа.

«Газета.Ru» обратилась за официальными комментариями в МВД России и УВД на Московском метрополитене еще в понедельник. Были направлены запросы в низовые подразделения ГУ МВД по Москве и ОВД «Академическое». Ни одного ответа мы не получили.

«Газета.Ru» просит провести проверку фактов, изложенных в этой публикации.

Согласно прошлогоднему докладу американского Госдепа, посвященному рабству в мире, Россия входит в группу стран с наиболее острой проблемой торговли людьми. РФ стоит в этой сфере на уровне Саудовской Аравии, Сирии и Кубы.

Основные виды рабства: принудительный труд и сексуальная эксплуатация. Акцент в докладе делается на отсутствии прав у рабочих-мигрантов в России. Многих иностранцев «бьют, плохо кормят, отказывают им в медицинской помощи и запрещают им покидать фабрику», пишут авторы доклада. Также в документе упоминается то, что некоторые российские чиновники были замечены в поощрении торговли рабочей силой — за взятки они обеспечивают владельцев предприятий нелегальной рабочей силой.