О действиях экстремистов чаще всего говорят — со времен «Бесов» Достоевского — в психологическом ключе. Но у террористических актов есть и материальное измерение: оно выражается в показателях прибыли и убытка компаний, ценах на нефть и другое сырье, процентах колебания биржевых котировок, количестве исчезающих или прибавляющихся рабочих мест и т.д.

В сентябре вспоминают о терактах 2001 года в Америке и о взрывах жилых домов в России (1999 год). Но у террористов, образно говоря, круглый год — сентябрь: поезда в Мадриде были взорваны в марте 2004-го, вагоны метро и автобус в Лондоне — в июле 2005-го, теракты на различных объектах индийского города Мумбаи были организованы в ноябре 2008-го, на Бостонском марафоне — в апреле 2013-го, на набережной в Ницце — в июле 2016-го…

У этих и других кровавых акций фанатиков есть одна общая черта (помимо стремления террористов убить как можно больше людей, не исключая и себя) — паника, которую они вызывают среди инвесторов, биржевых трейдеров, владельцев компаний, равно как и среди обычных розничных потребителей. В ситуации катастрофы, за которой может последовать еще одна катастрофа, все действующие лица экономики начинают мыслить категориями «черного дня», для которого надо «зажать копейку».

Обвал был бы тотальным, если бы не тормоза.

Когда угнанные арабскими террористами авиалайнеры врезались в башни-близнецы Всемирного торгового центра, индекс Доу-Джонса (средняя стоимость акций 30 самых крупных мировых компаний) на Нью-йоркской фондовой бирже упал на 684 пункта, или 7,1% — такого обвала котировок не было в истории. 11 сентября 2001 года на календаре был вторник. Когда в пятницу, 14-го, подвели торговые итоги пятидневки, они тоже оказались рекордными: за неделю Dow Jones улетел вниз на 1370 пунктов, или более чем на 14%. Более широкий биржевой индекс Standard and Poor's (он представляет собой среднюю стоимость акций 500 крупнейших компаний) «похудел» на 11,6%.

За одну неделю (первый день которой был нормальным, а четыре — катастрофическими) инвесторы потеряли $1,4 трлн. Особенно сильно упали в цене акции авиакомпаний и других корпораций, связанных с путешествиями, а также со страховым делом: многие компании потеряли до 30% своей рыночной стоимости и более. Эти потери были бы еще больше, если бы в день 9/11 биржевые торги не были остановлены: в исключительных случаях такое бывает, приходится включать тормоза.

Фондовые рынки всегда реагируют падением на крупные теракты — будь то в США, России, Индии, Франции или где-то еще. Но, к сожалению, терактов с каждым годом становится все больше, поэтому биржевая реакция притупляется — и котировки уже не так страшно обрушиваются, и длится спад не так долго. В 2001 году индекс Доу-Джонса потерял 7,1%, но с 2001 по 2016 годы этот индекс вырос с 10 000 до 18 000 пунктов — на 80%! Человек ко всему привыкает, в том числе и в мире финансов…

Примерно то же самое происходит с нефтяными ценами на товарно-сырьевых биржах. Каждый новый крупный теракт — а они особенно часто случаются в главной нефтяной кладовой мира, на Ближнем Востоке, — подталкивает цены на «черное золото» вверх из-за опасений прерывания поставок. Однако очень скоро цены снова идут вниз: трейдеры вспоминают, что в мире переизбыток нефти, а спрос на нее слаб по причине анемичного роста мировой экономики; они также начинают просчитывать, что любое сокращение поставок из Ближневосточного региона тут же будет компенсировано увеличением нефтедобычи в Северной Америке (там полно законсервированных скважин, которые только ждут своего часа).

Есть, правда, и тревожные скептики типа Дэниэла Йергина, эксперта по энергетике консалтингово-информационной фирмы IHS: он заявляет, что Ближний Восток может погрузиться в хаос из-за нежелания Запада серьезно вмешаться в ход событий, чтобы уничтожить ИГИЛ, «Аль-Каиду» и прочие экстремистские организации (запрещенные в РФ и других странах), которые в последние годы набрали значительную силу. И вот тогда нефтяные цены очень быстро зашкалят за $100 за баррель и будут расти дальше.

Недосчитались по-крупному

Биржа непобедима: что бы ни происходило в мире, всегда найдутся спекулянты, благодаря которым на смену спаду скоро придет подъем. Гораздо хуже обстоит дело в реальной экономике: она сильно страдает от терактов и медленно выздоравливает. По оценкам профессора экономики Стэнфордского университета Николаса Блума, сентябрьские теракты 2001 года вырубили из экономики США 1 млн рабочих мест, а объем бизнес-инвестиций по отношению к ВВП упал до самого низкого уровня за 19 лет.

Американская экономика — самая большая в мире (1/4 глобального ВВП), и она фактически самодостаточна: ее зависимость от внешней торговли минимальна. Это не Турция или Египет, которые решающим образом зависят от иностранного туризма. За 15 лет ВВП Штатов вырос на 80%, а среднее состояние американской семьи увеличилось более чем вдвое — на 110%. Но даже Америка понесла значительный экономический урон: необходимость тратить астрономические суммы на национальную безопасность и страхование сказались на производительности труда и темпах роста экономики. «Война против террора», как ее политкорректно обозвал Джордж Буш-младший, начавшись в декабре 2001 года, продолжается до сих пор, и она уже обошлась в $4 трлн (из этой суммы только 5% имеют прямое отношение к терактам 11 сентября). Из-за этой войны национальный долг США увеличился на 20%.

Но еще более пагубные последствия принесли низкие учетные ставки, которые Федеральный резерв (Центробанк) США был вынужден применить с целью избежания глубокой рецессии (рецессия уже шла, когда произошли теракты 9/11). Федрезерв понизил базовую учетную ставку с 3,5% до 1% и держал ее на этом уровне три года. На дешевых кредитах экономика начала перегреваться, а на рынке жилья благодаря дешевой ипотеке надулся гигантский пузырь, который стал лопаться в конце 2007 года. Когда он лопнул, разразилась «великая рецессия» 2008–2009 годов, и Федрезерв опустил учетную ставку до нуля, где она, по сути, пребывает до сих пор (было лишь одно повышение на четверть процента в конце прошлого года).

С начала XXI века количество погибших в результате террористических актов выросло в девять раз — с 3329 в 2000 г. до 32 685 в 2014 г. (в 2015-м террористы лишили жизни лишь ненамного меньше — 28 328 человек). Примерно в такой же пропорции (даже больше — в 10 раз) выросла за эти годы цена, в которую обходится терроризм мировой экономике. Подсчитать убытки от замедления роста экономики достаточно трудно, а вот прямые убытки от терактов — легко: в 2014 году они составили $52,9 млрд. Очень сильно терроризм отражается на прямых иностранных инвестициях: например, в Нигерии в 2010 году, когда достигла пика террористическая деятельность «Боко Харам», зарубежные инвестиции сократились почти на треть.

Ну а когда экономика какой-либо страны построена на единственном краеугольном камне — иностранном туризме, тут порой хватает одного заметного теракта, чтобы ввергнуть ее в кризис. Это, например, произошло с Египтом после того, как в провинции Синай начала действовать террористическая ячейка, связанная с ИГИЛ: количество туристов сократилось с 14 млн в 2010 году до 9,3 млн в 2015-м. А когда над Синайским полуостровом был сбит российский пассажирский самолет (31 октября 2015 г.), туризм упал еще на 40%.

Индия — куда более успешная страна, чем Египет, с большой и диверсифицированной экономикой, но и ей приходится трудно. За последние 27 лет в Индии было 136 терактов, в результате которых погибли более 2000 человек. Для защиты страны с населением 1,3 млрд требуются огромные финансовые ресурсы, которых не хватает. Отдельная головная боль правительства — уязвимые для грабителей-пиратов и «идейных» террористов морские перевозки, посредством которых осуществляется почти вся внешняя торговля Индии.

Война — не мать родна, но порой помогает

Журнал Forbes в конце 2015 года, после ноябрьских терактов в Париже, писал о «хрупкости европейской экономики, равно как и институтов Евросоюза», которую усугубляют теракты. Действительно, послекризисное выздоровление идет в Европе еле-еле, на это накладываются политические проблемы с беженцами, а теперь еще и с выходом из ЕС Великобритании; теракты в Бельгии, Франции, Германии и других странах — последний гвоздь в гроб радужных европейских перспектив.

Об этом же говорится в статье Лиз Олдерман в The New York Times: она пишет, что во Франции бронирование гостиниц просто улетело в тартарары — особенно после того, как вслед за Парижем и Брюсселем террористы «выступили» на Английской набережной в Ницце. Многие массовые мероприятия отменены из-за опасения терактов. Розничная торговля страдает от недостатка клиентуры.

Расходы на обеспечение безопасности, пишет журналистка, колоссальные: вход на городской пляж на берегу Сены в Париже охраняют больше десятка полицейских, берега реки постоянно патрулируют солдаты, «что обходится налогоплательщику в миллион евро в день».

Но, как говорится, «кому война, а кому мать родна»: сумма военных расходов в мире в 2015 году составила (без учета разведки и контрразведки, полиции и прочих силовых ведомств) $1,6 трлн, из которых на США пришлось 37%. По военным расходам Россия вошла в первую пятерку — она на четвертом месте, после США, Китая и Саудовской Аравии, перед Великобританией. Что касается других силовых структур, обеспечивающих безопасность, то по ассигнованиям на них США — недосягаемый чемпион: на долю Америки приходится 70% всех мировых расходов на эти нужды. По имеющимся оценкам, 44% расходов на силовые ведомства, не входящие в состав вооруженных сил, используется для борьбы с терроризмом.

В отношении Америки часто говорят, что ее астрономические расходы на что бы то ни было обусловлены плохой организацией, бесхозяйственностью и коррупцией (нередки случаи, когда контракты для силовиков раздают не на конкурсной основе, а тем, кому надо, — по абсурдно высоким ценам). Но даже если применить некий понижающий коэффициент, госзаказ делает свое дело — благодаря ему в экономике появляются новые рабочие места. Согласно подсчетам экономистов из Университета Массачусетса, каждый потраченный на оборону миллиард долларов дает 11 200 рабочих мест. Правда, те же экономисты отмечают, что в гражданской экономике этот миллиард был бы использован более продуктивно: в альтернативной энергетике (солнце, ветер, морские приливы и т.п.) миллиард долларов дает 16 800, в здравоохранении — 17 200, а в образовательной сфере — 26 700 рабочих мест.

Откуда у них деньги?

Еще один аспект темы «Террор и финансы» касается источников финансирования терроризма — в первую очередь исламского. На Западе постоянно звучат призывы гражданских активистов привлечь к ответственности за теракты — как соучастников — правительства нефтяных монархий Ближнего Востока, в которых доминирующей формой религии является ваххабизм.

В июле 2016 г. власти США рассекретили 28 страниц доклада о расследовании терактов 11 сентября 2001 года — этого почти 15 лет тщетно добивалась пресса. Страницы эти касались роли Саудовской Аравии в терактах 9/11 — роли, которая заключается в поддержке и финансировании саудовским официозом исламского экстремизма по всему миру. (Не будем также забывать, что из 19 угонщиков самолетов 11 сентября 15 были гражданами Саудовской Аравии.)

Пресловутые 28 страниц были рассекречены правительством Обамы под сильнейшим давлением общественности, в том числе родственников погибших в результате терактов 11 сентября. Остались вымаранными цензурой некоторые куски из этой порции доклада, но тем не менее налицо прогресс — так считает сенатор США от штата Нью-Йорк Чарльз Шумер, который был одним из спонсоров законопроекта, позволяющего родственникам жертв 9/11 возбуждать судебные иски против саудовского правительства. Белый дом предупредил, что президент Обама наложит вето на билль под названием «Правосудие против спонсоров терроризма». Для кого — «спонсоры терроризма», а для кого — «стратегические союзники на Ближнем Востоке»…

Но и сенат, и палата представителей приняли этот законопроект таким большинством голосов, что, возможно, законодатели смогут преодолеть президентское вето (для этого требуется 2/3 голосов в обеих палатах Конгресса США), и билль станет законом. Если это произойдет, найдется немало желающих пощипать жирный саудовский бюджет, добиваясь компенсации за гибель близких. Шанс получить материальную сатисфакцию через суд у них есть: как говорит член комиссии по расследованию терактов 9/11 Джон Леман (он был министром военно-морского флота при Рейгане), в рассекреченных 28 страницах есть сведения о шести официальных лицах саудовского режима, которые поддерживали «Аль-Каиду» в преддверии атаки на Америку. По словам Лемана, комиссию прикрыли до того, как она смогла докопаться до точной роли саудовского официоза в терактах 11 сентября.

Сейчас, как пишет The New York Times, саудовцы являются главной движущей силой в радикализации мусульман Косово (поставляет ИГИЛ больше боевиков, чем какая-либо другая страна). Помимо Саудовской Аравии в Косово активно насаждают экстремистскую идеологию другие эмираты Персидского залива, а также Египет. Деньги на экстремизм идут оттуда.

На деньги ближневосточных нефтяных деспотов по всему миру насаждаются сомнительного толка «филантропические организации» и «учебные заведения», которые продвигают джихадистскую идеологию. В Америке звучат призывы включить Саудовскую Аравию в список государств — спонсоров терроризма: страна, которая еще 20 лет назад была уличена в финансовой помощи Талибану и ХАМАСу, должна быть в этом списке. Но пока правительство США официально классифицирует только три страны как государства — спонсоры терроризма: это Иран, Сирия и Судан.

Нью-Йорк. Илья Бараникас