Финансовая помощь регионам — одна из главных расходных статей бюджета страны. Однако она осуществляется так, что положение регионов как минимум не улучшается, а в последние годы они неотвратимо погружаются в пучину бюджетного кризиса. В 2014 году бюджеты почти всех субъектов Федерации дефицитны даже после получения федеральных трансфертов, причем в их числе богатейший Ханты-Мансийский автономный округ и даже сама Москва.

Это не может быть результатом ни частных ошибок отдельных неумных губернаторов, ни общего ухудшения конъюнктуры, ибо федеральный бюджет захлебывается от денег, которые не знает куда девать: неиспользуемые средства на его счетах превысили 7,8 трлн руб. Вероятно, это проявление принципиального порока всей системы межбюджетных отношений в России.

Безусловно, в стране с колоссальными внутренними различиями (разрыв только в уровне цен на Чукотке и в Астраханской области превышает 28 раз!) перераспределение средств между регионами — необходимость, не оспариваемая даже отъявленными сепаратистами. Но масштабы изъятия средств слишком велики.

Норма Бюджетного кодекса, согласно которой регион должен расходовать на свои нужды не менее половины доходов, получаемых на его территории (без учета внешнеэкономической деятельности), похоже, забыта. Политика федерального центра производит впечатление максимального изъятия у регионов всех средств, которые только можно выжать, с последующей раздачей по минимуму, едва ли не в пресловутом «ручном режиме» (в том числе для обеспечения дополнительной политической зависимости губернаторов от центра).

Разумеется, внешне все выглядит замечательно: регионы получают трансферты, рассчитанные по сложной научной формуле, за выведение которой один из прошлых вице-премьеров, говорят, даже стал доктором наук. Боюсь, это самая дорогостоящая научная степень в истории. Поскольку формальная наукообразность прикрыла удручающее содержательное убожество.

В основу всей системы финансовой помощи регионам положен принцип средней температуры по больнице, считающийся несведущими в бюджетной политике милой шуткой. Но это не шутка. Собирая деньги со всей страны, Минфин раздает их регионам в первую очередь не для решения практических задач, но для приближения их «бюджетной обеспеченности» (то есть среднедушевых бюджетных расходов) к среднему по России уровню.

Содержательный смысл этого уровня правительство, кажется, не интересует. Достаточен ли он для нормальной жизни или избыточен (хотя последнее заведомо не так) — не важно: надо лишь приблизить к нему бедные регионы, насколько это возможно.

Правительство не берет на себя никаких конкретных обязательств. Оно не гарантирует людям даже права на жизнь (в его экономическом выражении в виде доходов не ниже прожиточного минимума) и вообще не собирается обеспечивать им это главное право. О минимальных социальных стандартах хотя бы по советскому образцу (обеспечения школами, больницами, дорогами и прочими благами цивилизации) тем более речи нет.

Подчеркну: государство не просто не обеспечивает своих граждан даже необходимым для человеческой жизни минимумом — оно в принципе не желает признавать это своей целью.

Экономический потенциал регионов оценивается на основе показателя «валового регионального продукта» (ВРП), при введении которого Росстат честно предупреждал: он пригоден лишь для качественных, а не количественных сопоставлений. На его основе можно определить, кто более, а кто менее развит, но для распределения денег он категорически не предназначен.

Более того, поскольку сбор и обработка статистической информации требуют времени, ВРП рассчитывается с большим опозданием. Как ни спеши, распределять средства будущего года можно лишь на основе прошлогодних данных. А на деле — с учетом несовершенств управляющей системы — так и позапрошлогодних.

В результате деньги делятся между регионами на основе безбожно устаревшей информации и частью заведомо недостаточны, а частью заведомо избыточны.

Представьте себе: выслушав вашу жалобу на воспаление легких, врач разъясняет, что три года назад вы страдали расстройством желудка и поэтому он будет лечить исключительно его. С начала 2000-х Россия живет примерно по таким правилам.

Естественно, что простое выживание требует их постоянной корректировки. Поэтому помимо «трансфертов на выравнивание бюджетной обеспеченности» регионы получают деньги по значительному числу других каналов, подправляющих отдельные огрехи и пороки базовой формулы, но разрозненных и не связанных друг с другом. В результате отсутствует не просто единая политика финансирования регионов, но даже единая картина их бюджетного положения. А огромные денежные потоки дробятся на множество малозначимых ручейков, заведомо недостаточных для того, чтобы решать серьезные задачи для населения.

И лишь когда региональные бюджеты загоняются в кризис и в кредитную кабалу (порой возникает ощущение, что Минфин просто принуждает регионы брать кредиты, на радость банкам-заемщикам), появляется относительно объективный критерий их состояния в виде масштаба и качества долга.

Понятно, что в этой ситуации речи о развитии уже не идет.

Финансовая политика в отношении регионов сводится к лихорадочному латанию социальных дыр. Но поскольку задача выравнивания их хозяйственного потенциала, снижения разрыва между ними и восстановления тем самым экономического единства России толком даже не ставится, дыр становится все больше. Различие регионов не только не сходит на нет, но, напротив, усугубляется. Это лишает смысла существование единых для всех усредненных принципов выделения средств и бюджетного контроля — и некоторые регионы производят впечатление живущих вне какого бы то ни было федерального правового поля.

«Закручивание гаек» и усиление бюджетной дисциплины резко ограничивают возможности хозяйственной инициативы губернаторов, но при этом, как наглядно доказывают многочисленные скандалы, отнюдь не мешают разнообразным злоупотреблениям. Абсурдность правил рождает дикий произвол, лишь маскирующийся под их трепетное соблюдение, — а он, в свою очередь, блокирует саму возможность нормального развития богатейшей страны мира.

Ситуация усугубляется нацеленностью Минфина (да и правительства Медведева в целом) на замораживание как можно большего объема средств налогоплательщиков в федеральном бюджете. Жертвами этой «политики Плюшкина» становятся в первую очередь работники бюджетных организаций регионов: врачи, учителя, воспитатели, библиотекари. В стране, федеральный бюджет и корпорации которой буквально захлебываются от денег, они искусственно удерживаются в нищете.

Зарплата медсестры, например, может составлять и 9, и 6 тысяч рублей за месяц полноценного труда; приходят сообщения даже о зарплатах в 3,8 тыс. руб. Ставка школьного учителя за пределами крупных и средних городов, как правило, балансирует на уровне прожиточного минимума, а то и проваливается ниже его.

Важнейшие для воспроизводства и развития народа специалисты ставятся в положение изгоев, отверженных, заведомо ущербных людей, обрекаются на чудовищные условия существования.

Даже позитивные инициативы руководства страны сначала высмеиваются осуществляющими эту политику либералами, а затем извращаются и саботируются, превращаясь в свою противоположность — как это было, насколько можно судить, с майскими указами президента Путина.

Задача повышения зарплат бюджетникам была передана регионам без необходимого финансирования. В результате часть регионов залезла в кредитную кабалу, взяв требуемые средства взаймы (часто без внятного понимания, чем они будут отдавать долг), а часть повысила среднюю зарплату путем сокращения учителей и врачей. Из-за роста нагрузки упало качество работы оставшихся, но главное — еще один виток закрытия сельских школ и больниц, что сделало новые районы России непригодными для нормального проживания.

Правительству пора осознать: продолжение бюджетного удушения регионов несовместимо не просто с развитием, но и с самим существованием нашей страны. Господа, вы душите ее своими руками!

Михаил Делягин