Текстовая версия
Борис Кагарлицкий, директор ИГСО:
"В одном из западных экономических изданий последнего времени появился очень выразительный заголовок «Великая депрессия уже началась в Западной Европе». Т.е. вообще-то говоря, конечно, уже не первый раз кризис начинается именно в Западной Европе. Но здесь важно то, что в значительной мере нынешний кризис вызван как раз антикризисными мерами, которые та же Западная Европа принимала на протяжении последних трех-четырех лет.
Вообще-то говоря, кризис, конечно, системный, кризис очень глубокий и затяжной. Обратите внимание, что когда он в 2008 году начинался, что большая часть экспертов, в том числе и критически настроенные к современной экономической системе, все-таки дружно говорили, что это где-то примерно пять лет. Признаюсь, что я тоже был в числе тех, кто говорил, что кризис будет продолжаться. А я считался пессимистом, ну где-то примерно до 2012 года, это вот считалось весьма пессимистической жесткой оценкой. Но сейчас уже вовсю идет 2013 год, а ситуация не улучшается. Почему? Потому что имеет место такой своеобразный псевдо-цикл. Почему псевдо-цикл? Объясню. Потому что он вызван не естественным ходом кризиса как такового в его рыночном варианте, а тем, как антикризисная экономическая политика накладывается на естественный ход кризиса.
Т.е. есть традиционный цикл кризиса. Он довольно хорошо изучен в литературе начиная с XIX века, и естественно Джон Мейнрад Кейс уже в 30-е годы XX века объяснял, как с этим бороться, исходя из того, чтобы создать некие контр-циклические меры. Т.е. если экономический цикл идет каким-то определенным образом, то государственная политика должна быть направлена в противовес, на противоположные цели – создать контр-течение, которое гасит общий ход кризиса.
Но сейчас получилось нечто другое. По существу, когда кейнсианская традиционная методология была отвергнута (отвергнута она была потому, что слишком много сил дает государству и, кроме того, делает акцент на социальной политике, на социальных интересах, и соответственно, она не выгодна буржуазии, не выгодна капиталу, не выгодна тем, кто делает ставку на рынок). Но, с другой стороны, возникла необходимость что-то делать с кризисом. И получилась совершенно странная ситуация, когда с одной стороны, в общем-то, испытанные методы антикризисной борьбы отвергаются по политическим причинам, а с другой стороны, некая антикризисная политика все-таки проводится. И эта антикризисная политика представляет собой использование отдельных мер, придуманных Кейсом, в сочетании с продолжением той неолиберальной рыночной политики, которая привела как раз к кризису. Возникает очень странная ситуация. Что предлагал Кейс? Кейс, великий экономист XX века, предлагал деньги тратить на социальные программы, на инвестиции, на развитие промышленности, на строительство инфраструктуры, на науку, образование и т.д., и из этого создать новый инвестиционный цикл. Т.е. большие средства, которые изымаются у крупного капитала через налоговую систему – иногда просто национализацией, иногда просто экспроприацией – они направляются на социальную сферу, и создается этот самый локомотив экономики, т.е. появляется динамика. Известная история Кейса, я ее много раз повторяю, и она мне очень нравится: «Давайте выроем огромную яму, положим в эту яму бутылки со стофунтовыми бумажками, а потом закапаем обратно. А потом дадим частному бизнесу лицензию на разработку этой самой ямы, на выкапывание бутылок. В процессе будут большие заказы на строительную технику, будут наняты рабочие, будут подведены дороги, будет создана инфраструктура. И даже, скорее всего, когда эту яму уже раскопают, на этом месте уже возникнет город, который будет развиваться, и там появится новая промышленность» и т.д. и т.д.
Так вот, этот вариант на самом деле предполагает некое созидание, и он отвергнут, вместо него мы получили другую антикризисную политику – когда деньги просто дают бизнесу. Т.е. деньги не приходят населению, деньги не приходят в инвестиции производственные, инфраструктурные и т.д. – их просто отдают бизнесу. И понятно, что это гораздо удобнее для капитала, и эта антикризисная политика, которая одновременно является в каком-то смысле антикейнсианской, антисоциальной, потому что кто-то должен эти деньги доставать. Т.е. в варианте Кейсовском, классическом, деньги нужно взять у бизнеса и отдать обществу, и тогда общество создаст спрос, который, в конечном счете, приведет к тому, что и бизнес, в конечном счете, получит заказ. Здесь предлагается совершенно противоположное – заберем деньги у общества, возьмем государственные ресурсы, отдадим крупному бизнесу, чтобы он покрыл свои убытки. Результат плачевный. Результат состоит в том, что технически кризис удалось погасить примерно в 2010 году, в том смысле, что у крупных компаний сошлись счета, они перестали нести убытки, потому что государство закачало туда деньги. Но у потребителей, у населения деньги кончились. И для того, чтобы поддерживать крупный бизнес в жизнеспособном состоянии, приходится брать все больше и больше у населения, т.е. сокращать социальные программы, закрывать транспортные маршруты. Скажем, в той же самой Франции я был поражен еще два года назад, обнаружив, что в одной из наименее пострадавших от кризиса стран просто закрываются железнодорожные маршруты, закрываются станции в провинциальных, меленьких городках. Т.е. резать-резать, сокращать-сокращать, а в результате еще больше сокращается спрос, в результате бизнес обращается к государству еще больше за помощью. Государство либо опять забирает у населения, либо влезает в долги. Т.е. опять-таки на финансовом рынке у того же частного бизнеса берет взаймы, чтобы ему же отдать, причем берет в займы под коммерческие проценты – отдает под номинальные проценты или вообще без процентов. И в результате возникает эта вот петля, воспроизводящаяся ситуация циклического кризиса, когда сумма антикризисных мер, предпринятых в Западной Европе, привела к тому, что Западная Европа погрузилась к концу 12 года в еще больший кризис, чем тот, с которым она боролась.
И при этом очень важно еще учесть разницу между Европой и США, потому что в США среди прочих правительство еще может просто напечатать доллары. Это не значит, что их можно печатать бесконечно. Некоторые наши экономисты говорят – «американцы просто печатают деньги». Это не так. Конечно, есть границы, сколько они могут напечатать, как они могут напечатать. Но у них есть этот ресурс, они могут запустить печатный станок до каких-то пределов. В Европе этого ресурса нет, потому что если в Еврозоне начнут печатать бумажки, то евро свой статус, как вторая резервная валюта, просто потеряет, тогда все – просто конец евро проекту. Причем если бумажки не начать печатать, то тоже это, скорее всего, кончится плохо, потому что тогда начинает рушиться европейская экономика, и опять же евро теряет свои позиции. Поэтому Западноевропейские центробанки ведут себя очень осторожно, очень сдержанно, не решаются печатать деньги. Поэтому кризис в Западной Европе идет гораздо быстрее, острее, тяжелее, чем в США, т.е. они не могут залить его деньгами.
В конечном счете, на сегодняшний день мы получили ситуацию, когда во всей Еврозоне по существу более-менее сносно себя чествуют две экономики – это Германия и Франция, причем Франция значительно хуже, чем Германия. А Германия, в свою очередь, живёт относительно неплохо, потому что она по существу задушила промышленность других европейских стран Еврозоны, кроме разве Франции, стан Бенилюкса, возможно Австрии, т.е. еще нескольких стран, наиболее близких Германии экономически. Знаменитый миф о ленивых греках, которые просто берут взаймы, чтобы просто покупать – это миф, очень удобный для немцев. Потому что нельзя забывать, зачем греки берут в долг и почему они берут в долг. Потому что у них закрыта собственная промышленность, они все покупают у немцев. А как они могут купить, если они ничего не производят? Они могут только взять у немцев взаймы. Т.е. они берут взаймы у немцев, чтобы немецкая экономика могла продолжать работать.
Но это бесконечно не может тянуться, и на сегодняшний день мы имеем просто схлопывание системы. Классическая схема катастрофы, когда один элемент сваливается за другим, и он толкает следующий элемент, просто классика. Обвал лавины, и по существу эта лавина уже не остановится, пока не придем к какому-то очень серьезному, тяжёлому уже политическому результату, потому что лавина рано или поздно накроет Францию, рано или поздно накроет и Германию. И рано или поздно приведёт к тому, что нужно как минимум реформировать весь Европейский союз, если он не развалится сам собой, но именно это будет началом новой европейской революции".
