Российская валюта непрерывно дешевеет на протяжении почти двух месяцев. Первый зампред Центробанка Алексей Улюкаев называет это «плавной девальвацией». Но нет ли на горизонте признаков каких-то более радикальных изменений?

С фундаментальной точки зрения их нет. Нефть все еще дорогая, сальдо платежного баланса вполне положительное, к тому же сейчас в полном разгаре период выплаты налогов и банкам остро не хватает рублей. Так что рубль должен укрепляться, а не лететь вниз. То есть он падает не благодаря, а вопреки фундаментальным факторам.

Оказалось, что плохие новости из США и Европы сильнее рубля. Инвесторы, как обычно, почувствовав тревогу, кинулись скупать доллары, избавляясь не только от сырьевых валют, но и вообще от всех валют развивающихся стран. Рубль падает даже чуть медленнее, чем турецкая лира, польский злотый, венгерский форинт или южно-африканский ранд. Правда, от того, что тонешь в коллективе, веселее не становится.

Обесценению рубля весьма способствует и отток капитала из России, который в последнее время стал нормой жизни. Политическая неопределенность в стране усиливает желание вывести деньги за границу и спрятать где-нибудь в надежном месте — из России капитал активно выводит и отечественный бизнес, и иностранные банки.

Все это, впрочем, не ново. Самое интересное в нынешней девальвации — это политика валютного курса, которую проводят российские денежные власти.

В течение долгих лет в России проводилась политика курсового таргетирования (в народе ее называют валютным коридором). Как только курс приближался к условленной границе, Центробанк выходил на рынок и делал валютные интервенции, возвращая стоимость валюты в нужные рамки. Такая политика имеет свои плюсы, но если денежные власти слишком долго удерживают фиксированный курс, не давая курсовым дисбалансам себя проявлять, то рано или поздно они накапливаются и пружина выстреливает — курс со свистом вылетает за пределы коридора и происходит масштабная, очень резкая девальвация. Так было в 1998 г.

За время, прошедшее от кризиса 1998 г. до кризиса 2008 г., наши денежные власти научились управляться с курсом рубля более гибко. Поэтому девальвация конца 2008 — начала 2009 г. была гораздо более управляемая и плавная, чем 10 лет назад.

Но все равно это была очень болезненная операция для граждан и предприятий, владеющих рублевыми активами. Улюкаев и сам признает, что «рудименты курсового таргетирования сделали ее более резкой и глубокой, чем было возможно».

Девальвация-2011 впервые в российской истории проводится в условиях по-настоящему плавающего курса рубля. Дело в том, что год назад ЦБ отменил фиксированные границы валютного коридора. С тех пор больше не существует привязки к абсолютным значениям курса рубля по отношению к бивалютной корзине, а есть только плавающие ограничители скорости изменения курса. Эта политика была успешно протестирована минувшим летом на фоне высокой турбулентности мировых рынков: масштабной атаки на рубль, как это бывало в таких ситуациях раньше, не произошло, напоминает Алексей Моисеев, начальник управления макроэкономического анализа «ВТБ капитала».

Реальную опасность представляет не сама по себе динамика курса рубля, а его избыточная волатильность, скачкообразность, убежден Улюкаев. Поэтому ЦБ теперь контролирует только скорость изменения курса, пытаясь сделать его плавным.

ЦБ больше не сдерживает укрепление рубля — а значит, не способствует надуванию спекулятивных пузырей, которые, лопаясь, приводят к резкому падению курса. Но зато и не продает валюту для поддержания рубля, что тоже очень расстраивает спекулянтов.

Так что резкая, обвальная девальвация нам, похоже, не грозит, зато медленная и плавная уже вовсю происходит. Когда она закончится, знает только невидимая рука рынка. Если, конечно, ЦБ по старой памяти не начнет ей помогать.