Светило солнце Ей было больно. Очень больно. Так, что даже глаза она открыла через боль. Белый потолок, белые стены.
Теперь она знала, что боль белого цвета. Она огляделась… Тоненькая нитка капельницы тянулась к руке. Она вздохнула, и боль сразу отозвалась разом во всем теле. Она прикрыла глаза. Тихонько скрипнула дверь. Кто-то подошел к кровати. Она чуть приподняла веки - рядом стояла медсестра. - Ну вот, вы и пришли в себя, - улыбнулась медсестра. В руке у нее появился шприц. Она хотела что-то сказать, но у нее не получилось, сил не хватило даже на шепот...[продолжение]
Спасибо, Павел Павел мел
свой участок. Сталинский дом, осенние листья, цоканье каблуков по асфальту. Она, идет. Все вокруг замирало, когда шла она. Ее каштановые волосы и алые губы, карие глаза и узконосые туфли. После нее оставалось нежное облачко, боясь спугнуть его - он не мел, а долго стоял, мечтательно глядя ей вслед. Она не смотрела в его сторону, вообще казалось, что она летела на своих узконосых туфлях мимо, в какое-то, одной ей ведомое прекрасное далеко. В его дворницкой на первом этаже пахло чаем с лимоном, старыми книгами
и осенними листьями...[продолжение]
Смотри... — Смотри: звезда… одна. Мне нужно отыскать вторую. Это единственная примета, в которую я верю, — подняла голову, увеличивая размах неба. Еще пара звезд шагнула навстречу. — Ну, так уже лучше — погладила теплый акрил домашнего льва. Вот так бы навсегда: теплая рука гуляет мурашками по животу, улыбающийся голос, пушистая кошка под спиной. А можно встать, подойти к окну и смотреть на серые купола, считать шпили московских высоток.
Редкая, почти невозможная гармония...[продолжение]