В последние годы Афины чаще упоминают в экономических бюллетенях, чем в туристических путеводителях. Но пытливым
путешественникам это даже на руку: туристов здесь на порядок меньше, чем в среднем по Европе, цены в ресторанах – значительно ниже. А вечная красота античных храмов от курса евро не зависит.
…В старой таверне в самом сердце старых Афин было две странности. Во-первых, название: таверна носила имя «Псарос»,
что для русского уха звучало не очень съедобно (это потом уже стало понятно, что псаро-таверны – всего лишь ресторанчики, где подают больше рыбы, чем мяса). Во-вторых, удивляла стройность персонала, что никак не вязалось с величиною порций.
– Как вам удается сохранить такую фигуру? – не выдержали мы.
– А вы посмотрите, сколько в Афинах лестниц! – на бегу ответила официантка с подносом.
Если с утра прилететь из Москвы и к обеду с толпой шумных афинян попасть в таверну средней руки, то масштаб греческого обеда впечатлит
кого угодно. Ну, допустим, барабулька. Она и в Греции величиною с барабульку, но от порции мусаки, баклажанной запеканки размером с лист А4, с трудом удалось отъесть хотя бы четверть – иначе бы в желудке не осталось места ни для жареной в перце каракатицы, ни для медовой пахлавы. А ведь уже был до крошки съеден дежурный греческий салат, в который здесь добавили что-то совершенно неведомое: то ли пахучую овечью брынзу, то ли какой-то особенный лимонный базилик, отчего простые огурцы и сладкие южные
помидоры обрели сказочный вкус.
«Псарос» затерян в узких улочках самого колоритного афинского квартала Плака, где вся застройка покоится на античных
фундаментах, мифы переплетаются с реальностью, а археологи, начав раскопки в XIX веке, не могут остановиться по сей день. Вверх по извилистой лестнице – кухня, вниз – внутренний двор. Во дворе вечно сидит франтоватый старик, достопримечательность и лицо заведения. Говорят, когда-то он вместо Энтони Куина лихо отплясывал сиртаки в распахнутой белой рубахе, когда американцы снимали в этих стенах «Грека Зорбу». Сейчас, глядя на старца с клюкой, в его былую прыть верится с трудом, но
кинолегенду в обязательном порядке представляют гостям.
Петляющие улочки Плаки, как и Афины в целом, на самом деле удивительно кинематографичны, как любой городской сюжет, растянутый во
времени. Пока ходишь тут и там, плутая между домов с картинно обшарпанной штукатуркой, можно обнаружить массу интересного. Например, набрести на утлый кабачок, где официанты одеты в необъятные черные шаровары, а изнутри доносится унылый речитатив бузуки. Или заглянуть в какой-нибудь потаенный квартал, где под открытым небом на допотопном экране крутят кино. Летом в Афинах работают десятки уличных кинотеатров с разнокалиберным репертуаром. За день можно посмотреть всю классику – от Чаплина до
«Звездных войн». Или просто случится по пути свернуть в чей-то частный двор, где шуршит себе фонтан на коринфском постаменте, за который любой европейский музей продал бы душу дьяволу, а тут вокруг совсем никого нет.
В повседневных декорациях Афин больше Востока, чем Европы: собаки, спящие на улицах, попугаи в клетках для продажи, спелые мандарины,
падающие с веток на отполированные веками дорожные камни, мужчины в тавернах, неторопливо тянущие стопку узо – едкой анисовой водки. И еще в Афинах неизбежны стаи голубей – по утрам вас будет их воркование, что гораздо приятнее, чем писк мобильного телефона.
Еда в традиционных тавернах и барах по-крестьянски проста и разнообразием не балует. Стандартный набор из салата по-гречески, мусаки,
шашлычков-сувлаки, жаренного на гриле сыра-халуми и пахлавы неизбежен, как солнце в городе, где плохой погоды не бывает никогда. Но само изобилие ресторанчиков и пекарен с работящими, приветливыми людьми за прилавком (семейный бизнес!), непременной чашкой сверенного на песке смоляного кофе и столиками, вынесенными на улицу, создает впечатление, что вы на курорте. Практически любое кафе в Афинах ощущается как собственная кухня: никто не наряжается, чтобы прийти поглазеть на других, все просто сидят, едят до
отвала и с упоением болтают. Улыбчивый молодой грек, хозяин рядовой мезедополии – ресторанчика, специализирующегося на закусках мезе, которых в Афинах сотни, – старается сервировать для нас стол таким образом, чтобы не оставить ни сантиметра пустого места. Мелкие тарелочки-пьята составляют мозаику из баклажанов с травами, маринованных перцев, оливок, каких-то нескончаемых намазок с горохом, зеленью, зернами граната. Потом будто из-под земли появляется запотевшая бутылка холодного белого вина, а
грек между тем присаживается за стол, расспрашивает о семье и делах, словно мы тысячу лет знакомы, достает из бумажника фотографии племянниц. А когда, часа через четыре, мы делаем робкую попытку попросить счет, недоуменно поднимает глаза – эх, какую интересную беседу прервали на полуслове! И все повторяется по-новой – вино, закуски, разговоры…
А ведь в Афинах и уличная снедь потрясающего качества, вроде гирос, греческого варианта шаурмы, наполненной всякой всячиной – от
мелко нарезанных крутых яиц с зеленью до крохотных мясных фрикаделек. Лучший гирос, по мнению местных, готовят в палатке с надписью «Фанасис», что возле шумной площади Омония. Исходящие соком бараньи кебабы прямо при вас снимают с шампура, пакуют в лепешку, приправляют цацики (холодный йогурт с зеленью) с маринованными огурчиками, и рот радуется этому простому и чудесному сочетанию кислого, пресного, острого, холодного и горячего. Гирос можно есть на ходу или присев на нагретый солнцем газонный
бордюр. Кусать, щуриться от удовольствия, подхватывать пальцами то, что вывалилось из лепешки, глазеть на ручейки людей, стекающиеся под пилоны Центрального рынка, и через пять минут забыть о том, что такое голод…
Роскошный и одновременно экстремальный центральный рынок Афин Varvakios Agora, который не минует ни один турист, – еще один
сюжет, достойный киносъемки. В мясных рядах мужчины в забрызганных кровью передниках прилюдно рубят туши, укладывают в пирамиды свиные головы, плотной бахромой развешивают на веревках говяжьи хвосты. Но лучшие куски оставляют для себя. Если хватит духу пройти насквозь эту вакханалию плоти, найдите в глубине мясных рядов потайной ресторанчик «Пападреу», где вот уже полвека кормятся рыночные торговцы. Здешний «стейк мясника», брутальный кусок вымоченной в вине говяжьей диафрагмы,
– штука посильнее ресторанного рибая. Если же в душе и в желудке вы все еще ощущаете себя носителем кебаба, сразу следуйте во фруктовые ряды. Мягкие медовые дыни, клубника величиной с кулак, лимоны цвета сусального золота. А еще горы бордовых, даже чуть в синеву гранатов, из которых прямо здесь давят сок винного цвета. Рядом пакуют в вощеные кулечки лукумадес – горячие, сладко пахнущие пончики с желтой корочкой. Удивительно, но все это сочное разнообразие уживается на удивление небольшой
территории – и так было всегда, еще с античных времен.
При повальном афинском чревоугодии знаменитые семь холмов, на которых расположен город, играют среди прочего еще и оздоровительную
роль. Исследуя город пешими маршрутами, приходится то и дело штурмовать каскады лестниц. Зато в конце каждого пролета – смотровая площадка, и, кажется, сама природа позаботилась о том, чтобы показать город с наиболее выгодных ракурсов. К вершине холма Ликавитос, самого высокого в Афинах, нужно в буквальном смысле взлетать в кабинке фуникулера. После толкотни центральных улиц тишина наверху парализует знойным запахом хвои и пением цикад. Терраса с полотняным парусом крыши и вольготно расставленными
столиками уличного кафе парит над сеткой городских кварталов. Вид с Ликавитоса – почти орбитальный, а фраппе здесь варят бесподобный. Тут стоит встретить закат и застать полный мистики миг, когда сквозь вечерний градиент проступают гирляндами городские огни. Не забудьте, кстати, заглянуть в прилепившуюся к вершине белую церковку святого Георгия: считается, что этому святому стоит молиться о финансовом благополучии (попробуйте, говорят, помогает).
Если же ужин для вас немыслим без столового серебра и белых скатертей, тогда не медля ныряйте обратно в гущу городских событий. В
последние годы идею превратить простонародную кухню в высокую гастрономическую в Греции продвигают даже на уровне государственной политики. Так что по числу мишленовских звездочек Афины не уступают, например, Праге или Лиссабону. И, что приятно, столики в ресторанах высокого полета не обязательно бронировать за несколько месяцев вперед, как в Париже. Справочники советуют ресторан Varoulko с редким выбором живой рыбы либо, берите выше, легендарный Spondi, чей шеф-француз Арно Биньон отхватил сразу две
звезды. Но в ресторане Tudor Hall, что на крыше отеля King George, греко-французский стиль кухни ничуть не хуже, а вид с террасы – определенно более захватывающий. Пока бармен несет первый сухой мартини, самое время вглядеться в город за стеклом и почувствовать, как он на самом деле прекрасен. Строгое сочетание охры и синего – камня и неба, постепенно сменяется густым полумраком, в котором, как свечи на космическом торте, сияют неоновой подсветкой колонны вросших в темное небо храмов Акрополя.
Тут легко убедиться на опыте, что картина мира за прошедшие с античности тысячи лет ничуть не изменилась: у подножья священного холма все так же кипит людской муравейник, пирует, спешит, волнуется. А с Акрополя, в величие и праздности, за ним наблюдают бессмертные боги. Это особое, вневременное величие Афин постигается далеко не с первого взгляда, постепенно набирая силу от сближения с городом. Как не с первого взгляда удается постигнуть ценность всех простых и вечных истин: чашки кофе за уличным столиком
или теплого хлеба в хрустящем кульке.
