Helpix. Лучшие рассказы о мобильниках.
На нашем сайте каждый день публикуются рассказы о мобильных телефонах. Среди них бывают как хорошие, так и просто-таки откровенно скучные. Так вот, последних вы в данной рассылке не встретите.
Мы сегодня собрались по печальному, можно сказать
скорбному поводу. После долгой и продолжительной
болезни, не приходя в сознание, скончался ветеран
мобильной связи, верный друг и товарищ сначала наш, а
потом наших многочисленных знакомых и родственников,
Samsung SGH-N500.
Мы помним его еще молодым, новым, на витрине магазина
бытовой техники. Помним его особенно хорошо, потому что
это был наш первый мобильный телефон. Помним, что
понимали мы в мобильных телефонах тогда не больше, чем
свинья в апельсинах, с трудом представляли даже, как
SMS'ки набираются. Помним еще, что были мы молодые и
бедные и купили его, стыдно сказать, в кредит. В
оправдание наше можем только заметить, что приобретен
был он в двух экземплярах для нас и для жены.
Помним, что привлек он нас серебристым корпусом и
ярко-синей подсветкой. Тогда (а было это начало 2004
года) цветные экраны были редкостью, да и полифонию не
часто можно было услышать. И, увидав наше новое
приобретение, друзья, владевшие "кирпичами" Нокий и
Эриксонов с внешними антеннами (сейчас радиотелефоны
DECT и те меньше делают), восхищались тем, какой он
маленький и симпатичный.
Именно с этого телефона сделали мы свой первый звонок и
шагнули в мир мобильной связи. Мы не знали тогда о таких
вещах, как GPRS, Java, смутно представляли, что такое
MP3. Халдейскими заклинаниями прозвучали бы для нас
слова "Симбиан" и "Виндовз мобайл". У нас был телефон.
Он звонил и позволял делать звонки. У него была
телефонная книга, в которой мы могли сохранять номера
своих друзей, а потом не рыться в блокноте и клацать
кнопочками, а красиво пробежать по записям на экране и
нажать клавишу с зеленой телефонной трубочкой. Он мог
писать SMS'ы и даже отправлять вместе с сообщением одну
из сохраненных в памяти черно-белых картинок. В нем был
календарь, в котором мы могли делать заметки и
выставлять напоминания. И будильник, и калькулятор в нем
были. И было в нем целых 12 предустановленных игр,
которые за почти два года владения телефоном, прошли мы
вдоль, поперек и по диагонали.
Мог он даже выставлять мелодии на отдельные контакты,
правда всего на 5. А еще мог диодом на лицевой панели
мигать нам разными цветами. И была в нем смешная и
непрактичная функция голосового набора, когда нужно было
сначала записать слово-пароль для вызова абонента, а
потом по нему можно было этого абонента вызывать. Иногда
телефон угадывал, иногда нет. И абонентов таких могло
быть тоже всего 5.
Помним мы, что при наличии русского шрифта в прошивке,
на клавиатуре кириллица не значилась. Зато теперь, хоть
среди ночи нас разбуди, мы знаем, на какой кнопке какие
буквы расположены. А еще по-русски печатал он только
заглавными буквами, поэтому каждая SMS'ка выглядела, как
первомайский лозунг.
Помним мы и его WAP 1.0, странный и бесполезный,
черно-белые порталы мобильных операторов и
CSD-соединение, при котором размер оплаты зависит не от
трафика, а от времени, проведенного в интернете.
Помним и скорбим о том, как началась его болезнь, как на
второй год использования начал он все хуже ловить сеть,
теряя связь не только в экстремальных условиях, но
иногда и в черте города и там, где братья его других
марок связь держали. Хотя в ранней молодости делал по
качеству связи практически всех. Как усугублялся его
недуг, все более приближаясь к тяжелой инвалидности. Как
наконец, скрепя сердце, не решились мы заменить его
молодым и зеленым преемником.
Но его гордое корейское сердце не позволяло ему уйти на
покой. Утерев слезу, не упрекая нас ни в чем, отправился
он, осиротевший, к нашим дальним родственникам в село.
Там работал он еще долго, а затем мы, оказавшись в
нужде, вспомнили о нем, как всегда вспоминают о старых
боевых товарищах перед лицом истинных испытаний. И он
вернулся к нам, и послужил нам еще, недолго, но верно.
Но и после этого не отправили мы его в почетную отставку,
а передали одной нашей знакомой, крайне стесненной в
финансах, дабы и ее приобщить к миру мобильной связи. И
он служил ей, служил по мере своих слабеющих старческих
сил. Память уже часто подводила его и связь чаще
отсутствовала, чем была в наличии. Но он еще работал:
звонил, отправлял и принимал сообщения, как игривый
юноша, забавлялся в отелло, гонки и змейку. Но время
неумолимо и ничто не вечно под этим небом. Однажды у
него начал сдавать аккумулятор, путая индикатор заряда, и
родные поняли: конец близок. Но до последнего оставался
он на боевом посту, пока наконец его синий, как
апрельское небо, экран не потух навеки.
Спи спокойно, старый боевой товарищ. Ты прошел с нами
огонь и воду в прямом и переносном смысле, летал, как
птица, плавал, как дельфин. Мы знаем, ты не желал бы
себе иной кончины, и мы уверены, ты почил счастливым, с
чувством выполненного долга. Будь же счастлив на
мобильных небесах, где покрытие бесконечно, тариф
безлимитен, все входящие бесплатны и плата за соединение
отсутствует. А мы будем помнить о тебе здесь и, слушая
MP3, фотографируя, рассекая просторы интернета твоими
далекими потомками, нет-нет да и вспомним твой
небесно-голубой экран, не блекнувший при самом ярком
солнце, и пронзительно-щемящие монофонические
"Greensleaves", нами самими набранные в твоем
синтезаторе мелодий.
