Hello ,
В России не просто кризис, а кризис существующей модели государства
Новость на Newsland: В России не просто кризис, а кризис существующей модели
государства
Премьер Владимир Путин и первый вице-премьер Игорь Сечин отреагировали на митинги
протеста во Владивостоке -- против повышения пошлин на иномарки. Премьер заявил,
что во времена кризиса тратить деньги на иномарки <<абсолютно недопустимо>>,
а Игорь Сечин назвал протестующих <<жуликами>>. Судя по реакции властей, премьеру
на стол положили доклады о том, что все эти митинги нарочно организованы злыми
силами. Трудно сказать, сколько в ближайшие дни во Владивостоке будет арестовано
человек; ибо, увы, измену Родине, выразившуюся в покупке иномарки вместо российского
автомобиля, совершили 90% автовладельцев Приморья.
Нетрудно заметить, что ситуация в Приморье повторяет ситуацию, сложившуюся в
Новочеркасске в 1968 году. Там одновременно урезали зарплату и повысили цены.
Так и тут: зарплата упала, а цена на подержанную иномарку, которая для жителя
Приморья является даже не товаром, а членом семьи, поднялась.
Мало кто знает, но Кремль нанес экономике Приморья не один, а два смертельных
удара. С 1 ноября 2008 года в России были введены запретительно высокие пошлины
на экспорт необработанного леса-кругляка. Экономика Дальнего Востока встала мгновенно:
на границах скопились тысячи вагонов, в портах -- сотни судов с необработанным
лесом; десятки тысяч людей вдруг оказались безработными, и правительство тоже
без шума запретительные пошлины отменило.
История с запретом на экспорт необработанной древесины с точностью до знака повторяет
историю, которая случилась по другую сторону китайской границы. А именно -- полтора
года назад Китай отменил возврат НДС на экспорт необработанного металла. В результате
цена на заготовку (сляб) на мировом рынке подскочила с 500 до 1200 долларов,
а в самом Китае обрабатывающие производства рванули вверх с космической скоростью.
Российское правительство попыталось сделать то же самое и с той же целью: ввело
запретительные пошлины на экспорт необработанного леса, надеясь на создание деревообрабатывающих
предприятий в России. Эффект получился противоположный: лесная отрасль встала
намертво, никто предприятий не построил, потому что строить новые заводы в нашей
стране при наших чиновниках будет только сумасшедший, а очень небольшое число
приближенных получили квоты под несуществующие заводы.
Меры государственного регулирования возможны только там, где существует государство.
Если государственный аппарат в стране больше не существует как инструмент управления
обществом, а существует только как инструмент, позволяющий чиновникам скрывать
свои ошибки и совершать преступления, то и никаких мер регулирования нет.
Проблема заключается в том, что в России -- не экономический кризис. Экономический
кризис -- в США. В России же происходит кризис существующей модели государства.
Путинская модель экономики -- путиномика -- заключалась в том, что в условиях
избытка денег стоимость плохих решений для государства была равна нулю. Можно
было делать все что угодно -- а в казне деньги все равно были. Казалось, что
благодаря личной воле Путина создан необыкновенный строй -- в стране бардак,
государственный аппарат рассыпался, частную собственность приравняли к нулю,
-- а денег в казне навалом.
И вдруг оказалось, что деньги в стране были не благодаря чьей-то личной мудрости,
а благодаря высоким ценам не нефть. А высокие цены кончились. И экономика, которая
заключалась в том, что мы продавали на Запад газ и нефть и на полученные деньги
покупали все остальное -- от мобильников, унитазов и цемента до телекамер, в
которые наши власти рассуждали о том, что Россия встает с колен, -- эта экономика
кончается.
Спад производства в России в ноябре превысил все, что мы имели в 1991 и 1998
годах. Как заметил Андрей Илларионов, это не спад -- это катастрофа.
Катастрофа эта имеет несколько последствий. Первое -- спад такой глубины затрагивает
не только тех, кто плохо управляет предприятиями. Он также губит тех, кто работает
хорошо. Пусть у вас есть предприятие, которое успешно добывает, скажем, золото.
Как оно сможет работать, если смежники встали и не поставляют ему дробилки, а
банк умер и не проводит платежи? То есть при рецессии такой силы, которая грозит
нам, умирают не части: умирает все.
Второе: в России резко сократился объем активов, а объем обязательств остался
прежним. Разница между обязательствами и активами означает возвращение неплатежей.
То есть ситуацию, когда предприятия между собой будут рассчитываться не деньгами,
а отсутствием денег.
Третье: огромные долги российских предприятий повлекут за собой их огосударствление.
Проблема заключается в том, что огосударствленные предприятия в России сейчас
не просто плохо управляются. Они управляются так, что все издержки ложатся на
государство, а все прибыли идут в частный карман. Путиномика -- это гибрид социализма
и капитализма. Социализм в производстве и капитализм в потреблении.
Нетрудно заметить, что единственная мера, которая может реально помочь российским
автогигантам, -- это девальвация. Как в 1998 году, когда со складов за месяц
исчезли неликвиды, копившиеся там годы, а производство на внутреннем рынке снова
стало конкурентоспособным. Но власть не может решиться на девальвацию, которая
будет в интересах рабочих того же ГАЗа, потому что девальвация будет против интересов
того же Дерипаски, вынужденного отдавать за рубежом долги в долларах.
В результате власть не делает ничего, кроме как раздает деньги избранным и отбирает
их у всех. Это ничего уже обошлось нам в 150 млрд долл. резервов, потраченных
ни на что. На то, что банкам давали рубли, которые те немедленно меняли на доллары
и отгоняли за границу, и чтобы поддержать курс рубля, ЦБ скупал у банков те самые
рубли, которые им же и выдавал. Проблема в том, что власть просто отвыкла принимать
какие-то решения, кроме решений об отмене выборов губернаторов и о том, кому
давать бабки. Тем более если это такое жесткое решение, как решение о девальвации.
Еще одна проблема заключается в том, что уменьшение количества денег в экономике
не сопровождается уменьшением аппетитов власть имущих. И как следствие -- доля
чиновника в каждом заработанном рубле возрастает. В это трудно поверить, но в
России при падении цены мазута в десять (!) раз растут тарифы на ЖКХ. При трехкратном
падении цены на нефть цена на бензин падает на 1--2%. При падении зарплат растут
пошлины на иномарки.
В результате Новочеркасск переезжает в Приморье. И резкая реакция Путина, возможно,
была обусловлена не только беспрецедентно жесткими лозунгами автомобилистов,
но и тем, что их поддержали тишайшие из тишайших, вернейшие из вернейших --
местный ЗакС.
Юлия Латынина
Оригинал статьи на www.novayagazeta.ru
