Здравствуйте уважаемые подписчики!

«...Двадцатый век настолько обнажил конструкции людской несовершенство, что явно и надолго отложил надежды на всеобщее блаженство...»

                                                                                                                                       поэт И. Губерман

Как бы ни была богата и роскошна внутренняя жизнь человека, каким бы горячим ключом ни била она вовне и какими бы волнами ни лилась через край, — она не полна, если не усвоит в свое содержание интересов внешнего ей мира, общества и человечества.

                                                                                                                                                 В. Белинский

Ущербный капитализм и собственность.

Прошу прощения, что задержался с рассылкой. К сожалению, я не подготовил заранее рассылку, а так сложились обстоятельства, что не смог заниматься рассылкой. Это мне наука на будущее, что требуется рассылку подготавливать заранее, а не перед самым выпуском.

Продолжаем важную тему, в построении открытого, бесконфликтного, не­противоречи­вого, свободного общества. Мы считаем, что только свободный человек может жить в любви и согласии с другими людьми, а пока человечество находится в стадии мучени­ков. Народом, государственная элита манипулирует многие тысячелетия и будет мани­пулировать в своих корыстных целях. Придет время, когда природные богатства исто­щатся, население увеличится и вот тогда государственные элиты превратят нашу жизнь в ад.   

 Гражданин любого государства (в том числе высокоразвитого), как не обладал свобо­дой, так и не будет обладать. Что предлагают политики Соединенных Штатов Америки – гонку или конкурную борьбу за лучшую жизнь, приводит к нервным потрясением. В США, более 90% взрослого населения страдают нервными расстройствами. На этой почве, возникают множество болезней, порой перерастающие в хронические, которые с трудом поддаются лечению. Можно ли считать американское общество идеальным, как они представляют другим государствам? Ведь они желают быть законодателями, во многих сферах нашей жизни!?

Нам не приходится надеяться на чудеса или государственную элиту, олигархов, поли­тиков, религиозных деятелей и иных лиц, занятых своим или государственным благо­получием. Все выше перечисленные, не будут заниматься благосостоянием народа, так как за много веков сложилась традиция, которая превратилась в закон, где благополу­чие государства (то есть, их благополучие) считается выше благополучия его гражда­нина. Наша задача нарушить эти традиции и законы, идя во властные структуры, строя новую жизнь, закладывая новое общество – общество будущего в котором будет все жить в любви, согласии, благополучии и счастье. Все идеи чего-то стоят, если их реали­зовать в делах, а не на бумаге или пустых разговорах. Нам по силам создать новое сво­бодное, открытое, непротиворечивое, бесконфликтное общество, что мы и намерены делать.

Сегодня продолжаем знакомство с книгой А. М. Нефёдова: “Цивилизованное общество и его противники”. При реформировании капитализма человек станет свободным, и только свободный человек сможет преобразить жизнь на нашей планете Земля.

Решение вопроса собственности

Проблема собственности всегда была и остается корневой проблемой, порождающей в жизни об­щества множество других проблем различного характера. Это проблема проблем. На ней замыкается множество других, менее значительных проблем философского, экономического, нравственного, по­литического и даже религиозного характера. По данной проблеме, вовсе не относящейся к числу пер­манентных, наличествует высокий уровень мировоззренческого разброса. Я склонен полагать, что су­ществующий разнобой в её понимании обусловлен слабостью общественных наук.

«Принцип собственности», который положен в основу «социального мира», очень неустойчив: его суть сводится лишь к правовым отношениям. Тщетны попытки отыскать внеюридические основы соб­ственности: их не существует. История учений о собственности обнаруживает, что почти у всех наро­дов в форме мифов и утопий были идеи о золотом веке, когда ни у кого не было частной собственно­сти, имущество считалось общим, и именно это, по общепринятому пониманию, порождало мир и со­гласие, добрые нравы и уверенность в будущем. Враждебное отношение к частной собственности воз­никло вместе с теми проблемами, которые породило разделение общества на имущественно разные социальные группы. Эти группы стали считать противоположными общественными классами. Однако, на мой взгляд, частная собственность сама по себе не плодит социальные проблемы. Их плодят вла­дельцы частной собственности, содержание деятельности которых обусловлено их же непониманием природы эффективной или, другими словами, рыночной экономики. Частная собственность вовсе не является объективной и единственной базой для возникновения враждующих классов.

Частная собственность стала закономерным результатом исторического развития общества. Она способствует самореализации физических и духовных сил. Но, к великому сожалению, только ограни­ченной части общества — тех, кто имеет собственность. Возникновение частной собственности явля­ется свидетельством того, что человечество, выражаясь фигурально, встало только на одну ногу. Част­ная собственность потому стала источником продуктивного труда и свободной хозяйственной ини­циативы и приобрела очень влиятельный статус, что всегда обеспечивала их владельцам определен­ные условия, позволяющие зарабатывать соответственно индивидуальному умению (или соответст­венно достигнутой прибыли). То есть частная собственность создает только для предпринимателей условия для работы с качественной системой оплаты. Такое положение дел создало элитарный капи­тализм или, другими словами, капитализм для избранных. Именно в этом суть проблемы собственно­сти, враждебности имущих и неимущих. Наличие собственности дает возможность их владельцам властвовать над наемными работниками, преимущественно по своему усмотрению. К тому же, жесто­кая «рациональность» рынка вынуждает предпринимателей относиться к своим работникам как к компонентам себестоимости, а не как к людям, по-человечески. Пагубность существующей — количе­ственной — системы оплаты заключается в том, что она создает иллюзию выгодности путем ущемле­ния, принуждения и пренебрежения интересами других — неимущих работников.

Наиболее высокой степени социальной и экономической эффективности частная собственность достигает в условиях единоличного хозяйства. При единоличной форме хозяйствования не существует таких проблем, которые существуют при обобществленной, так как при ней частному характеру про­изводства соответствует частная форма присвоения. Однако по мере закономерного обобществления процесса хозяйственной деятельности, укрупнения хозяйств, роста масштаба хозяйственной деятель­ности, образования корпораций и монополий, концентрации и централизации капитала экономическая эффективность частной собственности снижается. (О социальной же эффективности вообще говорить не приходится. Она сразу же снижается до нуля в обобществленных хозяйствах.) Эффективность ча­стной собственности снижается не закономерно, а из-за количественной системы оплаты труда. Сте­пень экономической эффективности частной собственности и, соответственно, рыночной экономики становится самой низкой при олигархической стадии развития капитализма.

Ранее непосредственный участник хозяйственной деятельности, расширяя своё предприятие, вы­нужден нанимать рабочих и служащих. Вынужденная передача наемным работникам права осуществ­лять экономическую деятельность отстраняет частного собственника от непосредственной экономиче­ской деятельности и снижает его роль, тем самым существенно снижая и значимость частной собст­венности. Подлинная экономическая власть смещается от собственников к «техноструктуре». Ныне функционирование крупных хозяйствующих субъектов фактически обеспечивают управляющие, тех­нологи, конструкторы, различные специалисты. Эволюционный процесс также уменьшает число част­ных собственников, ограничивает возможности вхождения в рынок. Сегодня выглядит нелепым ут­верждение Гегеля о том, что «…справедливость требует лишь того, чтобы каждый человек имел соб­ственность». Эволюция «объективно» делает гегелевскую справедливость все более и более нереаль­ной. Швейцарский экономист и историк Симонд де Сисмонди, анализируя порождаемые несовершен­ным рыночным механизмом социальные коллизии, пришел в выводу, что их причина коренится в не­равномерном распределении собственности. Я твердо уверен в том, что нужно рационально распреде­лять не собственность, а то, что она дает — прибыль. Рациональность этого распределения заложена в самих работниках, в результативности их стараний, нужно лишь создать соответствующие условия хозяйствования. Утверждение этой рациональности в реальной экономической жизни требует совер­шенной мотивационной системы, которая сможет обеспечить наивысшую заинтересованность персо­нала в наилучших результатах деятельности хозяйствующих субъектов. Решение проблемы собствен­ности я вижу вовсе не в том, чтобы казуистской общественной наукой доказать «лучшесть» и полез­ность какой-либо формы собственности, а в том, чтобы улучшенной мотивацией нивелировать значе­ние форм собственности. Эту проблему тогда можно будет считать решенной, когда частные фирмы и государственные предприятия станут в равной мере экономически и социально эффективными. Для решения этой проблемы наилучшим образом, на мой взгляд, подходит качественная система оплаты. Я считаю глупостью утверждение о том, что справедливость требует, чтобы собственность каждого была равна собственности другого. По моему мнению, справедливость требует того, чтобы как можно больше людей работали при качественной системе оплаты труда. И это практически возможно, нужно лишь осознать это и стремиться к системе хозяйствования, обеспечивающей экономическую эффек­тивность и социальную справедливость. Данное утверждение не нарушает истинно понятый принцип справедливости, который гласит: не «всем одно и то же», а «каждому свое». Людям в действительно­сти нужна не собственность, а возможность зарабатывать соответственно своим стараниям. Ныне, к сожалению, только частная собственность дает людям такую возможность. Но она выступает как некий имущественный ценз, несправедливо ограничивающий возможности граждан при попытке её реализации. И ценз этот в процессе эволюции постоянно повышается, из-за чего капитализм стано­вится все более и более ущербным — элитарным или, иными словами, олигархическим. Российский политолог Глеб Павловский эту проблему охарактеризовал такими словами: «Экономический рост все-таки локализован в сравнительно узкой зоне». Он высветил ту проблему, естественно присущую «больному» капитализму, от решения которой во многом зависит благополучие будущей России. Ка­чественная система оплаты труда решает эту проблему, поскольку ее введение повысит степень «включенности» людей в рыночную экономику. Именно повышение этой «включенности» должно стать основным содержанием нового неолиберального проекта. Важнейшей идеей неолиберализма яв­ляется идея массового «включения» людей в рыночную экономику. И государственные служащие не станут исключением. Идея частной собственности скомпрометировала либеральную систему ценно­стей, поскольку степень участия людей в эффективной экономической деятельности, или, другими словами, зона приложения стараний, всегда ограничивалась имущественным положением субъектов и была от него зависима. Надо всем осознать, что эта зона постоянно уменьшается, что предопределяет усиление кризиса капиталистической системы. Двести лет назад капитализм был менее проблематич­ным. Это в своей книге отмечал Джордж Сорос: «Система, господствовавшая во второй половине XIX века, была в некоторой степени более стабильной, чем ее современный вариант». В то время экономи­ческая деятельность осуществлялась множеством небольших капиталистических фирм, находящихся в собственности отдельных индивидов или семейств, непосредственно ими управлявших. То есть, можно сказать, что в былые времена экономический рост происходил в более широкой зоне. Идея ча­стной собственности, отвергающая другие формы собственности, была и остается идеей, позорящей, в конечном счете, либерализм. Приверженность либералов архаичной системе ценностей только спо­собствует снижению эффективности рыночной экономики. Судьбу капитализма не предопределяют какие-либо объективные законы развития. Внутренняя склонность к дискредитации капитализма за­ложена первыми частными собственниками. Ныне здравствующие государственные деятели, ученые и предприниматели из-за своего примитивного миропонимания лишь продолжают позволять субъек­тивным противоречиям ухудшать судьбу капитализма. Они никак не могут или не хотят понять, что для повышения степени «включенности» людей в рыночную экономику форма собственности не имеет принципиального значения.

Эволюционный процесс выносит приговор не институту частной собственности, а существующей системе оплаты труда. Чтобы задушить капитализм, достаточно ввести для предпринимателей систему окладов, то есть перевести их на количественную систему оплаты. Любой вариант, который предла­гает установить пределы концентрации богатства, является губительным. С этой точки зрения, считаю ошибочным утверждение ученого Отто Эстерле, который предлагал устранить несправедливость, якобы присущую капитализму, введением для предпринимателей верхней границы доходов через на­учно обоснованную налоговую систему.

Эволюционный процесс рано или поздно делает частного собственника таким же мифическим собственником, каким было государство при советском социализме. Неизбежно порождаются те же трудноразрешимые проблемы, которые присущи несуразной социалистической экономике. То есть и ущербному капитализму, и несуразному социализму присущи почти однотипные внутренние проти­воречия, которые рано или поздно приведут их к краху. Акционирование предприятий, внедрение по­ощрительных систем, систем «участия в прибылях», усиление контроля и регламентации со стороны частных собственников являются недостаточно эффективными, чтобы воспрепятствовать снижению эффективности частной собственности. Отсутствие качественной оплаты труда похоронило советский социализм, подвергает серьёзной опасности судьбу капитализма и рыночной экономики, подрывает авторитет частной собственности. Усиление кризиса капиталистической экономики становится неиз­бежным. Дальнейшее экономическое развитие капиталистического общества без массового введения качественной системы оплаты труда становится очень проблематичным. Многие ученые не без осно­ваний утверждают, что существующие экономические модели (даже в самых высокоразвитых странах) близки к своему исчерпанию. В статье немецкого журнала «Zeit» как-то отмечалось, что «...свободная рыночная экономика сегодня постепенно вырождается и, возможно, в один прекрасный день потерпит крах, который не так давно уже постиг социалистическую систему». Аналогичную точку зрения вы­сказал Дж.Сорос в своем выступлении в Конгрессе США 15 сентября 1998 г.: «Система мирового ка­питализма, которой мы обязаны необыкновенным процветанием нашей страны в последнее десятиле­тие, трещит по швам…» В своей книге он утверждает, что мировая капиталистическая система не ус­тоит перед напором своих недостатков, если не на этот раз, то в следующий, если мы не осознаем, что она порочна, и своевременно не исправим ее недостатки.

Не частная собственность, а качественная система оплаты труда тесно связана с самой природой человека, с теми мотивами, которые побуждают его трудиться с душой, жить с радостью и целеуст­ремленно, иметь семью, кров; это то, что даёт ему возможность самоутверждения, в чём он находит смысл своей жизни. Массовое применение этой системы станет свидетельством того, что человечество встанет (наконец-то) на обе ноги и приобретет устойчивое положение, необходимое для более уско­ренного и мирного общественного развития. Переход на качественную систему оплаты труда создаст для работодателей и работников надлежащие условия хозяйствования, которые обеспечат совершен­ные экономические отношения. При таких условиях мотив прибыльности усилится в еще большей мере. Ключевым фактором экономического развития станет не какая-либо форма собственности, а ус­ловия хозяйствования, позволяющие зарабатывать соответственно своим стараниям. Такие условия можно создать для предприятий любой формы собственности. Рабочим, служащим, доверительным собственникам вовсе не важно, кто непосредственно является собственником имущества (владелец, товарищество или государство), важно то, какие условия хозяйствования будут им созданы. Борьбу за собственность, принесшую людям немало горя, заменит всеобщее стремление к эффективности. Про­ект упразднения семьи и частной собственности, предложенный когда-то Платоном, потому является абсурдным, что насилует здравую логику. «Учение» Маркса и Энгельса было ошибочным, поскольку суть его состояла в том, чтобы уничтожить частную собственность. Большевикам нужно было доби­ваться перехода на качественную систему оплаты, а они уничтожили частную собственность. Воис­тину получилось так, как сказал Пьер Жан Беранже об Июльской революции 1848 г.: «Нам нужно было сойти с лестницы, а мы выскочили в окно». Не прав был и английский гуманист Томас Мор, ут­верждавший, что «…распределение средств… справедливым способом и благополучение в ходе люд­ских дел возможны только с совершенным уничтожением частной собственности». Форма собствен­ности должна определяться не идеологическими, а экономическими соображениями. Изменение формы собственности — это элементарный для совершенной рыночной экономики акт «купли-про­дажи» имущества, осуществляемый представителями коллективной (государственной) и частной предпринимательскими системами. Это обычный элемент экономической игры, который не должен быть идеологически предвзятым. Бессмысленно отвергать или отстаивать из внеэкономических сооб­ражений какую-то форму собственности. Я считаю ошибочным мнение: «Тот, кто отвергает частную собственность, тот принижает и даже унижает личностное начало, самодеятельность, самоценность творческого начала в личности, ее свободные искания и способность к риску. А этим он подрывает и интересы, в том числе экономические, общества, государства». Бездумно-льстивым является и утвер­ждение типа «частная собственность укрепляет правосознание, культуру законопослушания». Мир предметной частной собственности ошибочно считать «объективной действительностью». Государст­венная собственность в условиях количественной системы оплаты труда — это вообще насмешка над здравым смыслом. Советский социализм стал экономически неэффективным не из-за государственной собственности, а из-за того, что все (кроме теневиков) работали при количественной системе оплаты. А это значит, что заработная плата работников государственных предприятий не была относительной частью прибыли, и потому никто не был материально заинтересован в эффективной деятельности (в росте прибыли) этих предприятий.

Изменение формы собственности в современных условиях существенно не может влиять на эко­номическое развитие государства. «Приватизация-национализация» при существующей системе оп­латы труда — это полумера, это движение не вперед, а в сторону, это идеологизированное шараханье из одной крайности в другую, это примитивный способ решения проблем, естественно присущих об­ществу при наличии различных форм собственности. Решая одни общественные проблемы, сторон­ники такого способа неминуемо ввергают страну в болото проблем другого характера. Приватизация госпредприятий предоставляет возможность зарабатывать соответственно своим стараниям ограни­ченной части общества — только владельцам частной собственности. Все же остальные отчуждены от конкретного смысла обобществленной хозяйственной деятельности. «Выключенный» из рыночной экономики люд предопределенно отстает в материальном обеспечении от имущественно избранных, что по истечении времени неминуемо создает жгучие социальные проблемы. Жизнь общества, органи­зованная в соответствии с системой либеральных ценностей, полна противоречий, вражды, преступ­ности и прочих пороков. Узость круга тех лиц, кому в силу имущественных возможностей дается право трудиться по-человечески, предопределяет соответствующую степень эффективности рыночной экономики. Если учесть, что по воле власти в число избранных попадают граждане другой страны, то этот факт еще в большей мере усугубляет негативные последствия. Национализация частных фирм как способ разрешения проблем порожденных либеральной несправедливостью, лишает всех возможно­сти в полной мере реализовывать свое естественное стремление к лучшему материальному положе­нию, к более зажиточной жизни. Переход к социализму существенных выгод рабочему люду не дает, он меняет лишь присваивателя прибыли. Власть, конечно же, старается социально ублажить членов социалистического общества, но эти старания, административно-искусственные по содержанию, не способствуют трудовой активности. Труд, лишенный материальных мотивов, какой бы идеологией он ни обосновывался, со временем неминуемо потеряет привлекательность, никогда не будет характери­зоваться осознанной активностью и нравственной оправданностью. Экономика, основанная на таком труде, не может быть устойчиво эффективной, рано или поздно зачахнет. Если же учесть, что нацио­нализация осуществлялась в грубой, насильственной форме, то ее нужно считать классовым преступ­лением, а большевиков — классовыми бандитами.

Изменение формы собственности — это всегда потери, злоупотребления, «холодная» и иногда «горячая» гражданская война, разруха. Сегодня либералы постсоветских стран переживают такую же эйфорию, какую пережили большевики после позорного октябрьского переворота. Приватизационный зуд, как и национализационный, обусловлен непониманием того, что подобным путем невозможно эффективно решить все проблемы. «Левую чуму» не лечат «правой холерой», и наоборот; неизбежные неудачи одних «закономерно» активизируют других; «больной» экономический и социально-полити­ческий строй не лечится изменением формы собственности. Для меня либералы такие же мировоз­зренчески ущербные, как и марксисты.

Чем крупнее предприятие, тем бессмысленнее менять форму собственности. Именно поэтому рос­сийские предприятия (и не только) многих отраслей, особенно крупные, даже после акционирования и приватизации не смогли адаптироваться к требованиям рыночной экономики: они остаются экономи­чески неэффективными. В странах СНГ не удается радикально изменить хозяйственное поведение большинства крупных предприятий (даже формально ставших частными), которые остаются «на плаву» не за счет эффективности своей работы, а вследствие прямого и косвенного субсидирования из госбюджета. Только сейчас, после длительного опыта ошибочного реформирования, большинство стран СНГ приходят к выводу, что смена формы собственности и правового статуса сама по себе не приводит к росту эффективности работы предприятий. Странам СНГ, чтобы выйти из затянувшего кризиса, необходимо будет признать, что основное содержание реформирования постсоветских стран — должно стать не разгосударствление экономики, а переход всего общества на качественную систему оплаты труда. (Официальные органы Казахстана, к чести своей, уже полностью согласились с данной концепцией, но считают необходимым не проявлять поспешность в ее практическом примене­нии.) Это вовсе не значит, что исключается приватизация государственных предприятий. Это значит, что приватизация удерживается в рамках закона и экономической целесообразности. То есть продажа предприятий производится по реальным ценам и за действительно заработанные средства. Для пере­хода к совершенной рыночной экономике стартовый капитал вовсе не обязателен.

В условиях качественной системы оплаты труда государственную собственность тоже можно, аналогично частной, использовать на законных основаниях для получения личного дохода. В таких условиях госпредприятия тоже могут быть эффективными субъектами свободного предприниматель­ства. Органы государственной власти также могут, аналогично частным собственникам, нанимать ме­неджеров для управления государственными предприятиями на тех же (или даже лучших) условиях. Увеличение числа таких предприятий не является той «социализацией», которая подрывает устои ры­ночной экономики. Одним из преимуществ государственных предприятий является то, что на них возможно ввести выборность руководителей. То есть госсобственность может и должна способство­вать развитию демократии. Конкуренция между частными и государственными предприятиями будет ослаблять эгоистичность предпринимателей и безответственность государственных служащих. Если весь коллектив госпредприятия будет работать при новой системе оплаты труда, то никто никому не позволит безобразничать (мошенничать, транжирить средства и т.п.). Весь коллектив будет работать как единая слаженная команда. Если работники частной фирмы станут работают по такой же системе, то сразу же перестанет действовать «закон» относительного обнищания, выдуманный Марксом; ха­рактер производственных отношений станет сотрудническим; ликвидируется отчужденность работни­ков от результатов своего труда; повысится статус честного труда и т.д. То есть частные фирмы станут еще и социально эффективными: они будут обеспечивать неимущим соответствующее экономиче­скому развитию качество жизни. Причем вовсе не в ущерб, а на пользу предпринимателям. Осознать выгодность этой системы предприниматели должны сами. Государство не вправе вмешиваться в сферу частного бизнеса, принуждать его к введению новой мотивационной системы. Если государство считает необходимым призвать к рациональности систему частного предпринимательства и тем са­мым способствовать решению социальных проблем, то для этого эффективнее всего рыночный и кос­венный метод: создавать конкурирующую с ней систему коллективного предпринимательства. То есть создавать госпредприятия, эффективно работающие в режиме рыночной экономики. Попытку депу­тата Государственной Думы РФ Сергея Глазьева, предпринятую в этом (правильном) направлении я считаю малоэффективной. Процесс создания эффективных госпредприятий сдвинется с мертвой точки лишь тогда, когда станет материально выгодным государственным служащим. Тогда, когда они ста­нут, как и предприниматели, работать при качественной системе оплаты.

Основная масса людей в постсоветских государствах психологически не воспринимает рыночные реформы, не с завистью, а с озлобленностью относится к владельцам частной собственности. Такое отношение к предпринимателям обусловлено ошибками при переходе к рыночной экономике. При­рода частой собственности, возникшей в результате проведения приватизации «по-советски» глубоко криминальна. О морально-нравственных издержках вообще говорить не приходится. Основная масса людей в СНГ не признает легитимность новой частной собственности, ощущает себя обманутой, огра­ниченной в возможностях законно зарабатывать столько, насколько они желают стараться. Психоло­гическое неприятие основной массой тружеников как частной собственности, так и государственной, как рыночной экономики, так и плановой, обусловлено одним и тем же экономическим несовершенст­вом, которое можно ликвидировать одним и тем же путем — путем постепенного перехода всего об­щества на качественную систему оплаты (труда). Необходимость этого пути еще мало кто осознает, тем более те, кто привык действовать только популистски. А пока реформы в постсоветских странах осуществляются и будут осуществляться в условиях отсутствия общественного консенсуса по отно­шению к ним. Некоторые российские ученые ошибочно полагают, что реформы сдерживаются мен­тальными предубеждениями, якобы накопленными за годы Советской власти, не дающими разви­ваться предпринимательской активности. Не менталитет людей, а примитивное, научно несостоятель­ное содержание реформ сдерживает их осуществление. Власть в России (и не только) не дружит с тео­рией, поэтому её практика государственного строительства — как капризный пирог, пропекающийся лишь в отдельных местах. При неразумной политике решение одних проблем всегда обостряет другие проблемы. В медицинской практике про таких — нерадивых — лекарей говорят: «Они одно лечат, другое калечат».

Переход на качественную систему оплаты — это и есть тот, как я полагаю, мирный вариант ре­шения стоящих перед обществом проблем, поиском которого, как считал философ Карл Поппер, должно постоянно занято цивилизованное общество. Неправ был герой писателя Ф.Достоевского, ут­верждавший, что «…никогда люди никакою наукой и никакой выгодой не сумеют безобидно разде­литься в собственности своей и в правах своих». Мирно «разделиться в собственности» вполне воз­можно. Для перехода к непротиворечивому состоянию общества нужно лишь выстроить правильную стратегию, основанную на рациональном мировоззрении.

Основываясь на изложенных суждениях, можно вполне конкретно ответить на вопрос, какая форма собственности лучше? В условиях существующей системы оплаты труда частная собственность экономически эффективнее государственной, хотя и множит социальные и нравственные проблемы. Государственная же собственность является более благоприятной в социальном смысле. Капитализм более живуч, более эффективен, нежели социализм, поскольку экономический фактор все-таки явля­ется определяющим по отношению к социальному. Осознание именно этого факта создает иллюзию превосходства (недоразвитого) либерализма перед (псевдорациональным) марксизмом и больше всего способствует превращению многих людей в сторонников либеральных ценностей. Правые оказались немного рациональней. В действительности ущербный капитализм, как и ошибочный социализм, да­леки от цивилизованного общества. В условиях качественной системы оплаты труда частная и госу­дарственная формы собственности становятся в равной мере экономически и социально эффектив­ными, нравственно оправданными. Введение новой системы оплаты, по моему пониманию, решает вопрос собственности или, выражаясь словами директора российского фонда «Новые правые» А.В. Чадаева, «размывает значение собственности».

Становление ущербного капитализма

Класс капиталистов начал свое историческое развитие с отчуждения земли у крестьян. Сельские производители, оставшиеся без средств существования после экспроприации у них земли, были вы­брошены на рынок труда в виде поставленных вне закона рабочих. Перед людьми, насильственно со­гнанными со своих земель, было два пути: либо продавать свою рабочую силу, либо нищенствовать, бродяжничать и разбойничать. История установила, что люди поначалу пытались заняться последним. Но с этого пути были согнаны на узкую дорогу, ведущую к рынку труда, посредством виселиц, позор­ных столбов и плетей. Из истории также известно, что трудолюбивые люди не хотели работать на дру­гих, и заставляли их это делать посредством крайней нужды и насилия. На протяжении многих десят­ков лет шел невиданный по масштабам эксперимент над населением Европы: его приучали к дисцип­лине наемного труда поркой, пытками, казнями. Акты такого «приучения» вписаны в летописи чело­вечества пламенеющим языком крови и огня. Столбы на дорогах Европы были увешаны трупами бро­дяг. Только Генрих VIII повесил 72 тысяч человек. Он, разумеется, не понимал, что в нищете людей виноват именно он. Так осуществлялся переход от феодализма к капитализму. С помощью насилия рабочих приучили к выгодному для частных собственников способу жизни, при котором главенст­вуют материальные потребности. Насилие, как историческое условие становления капитализма, со­провождало этот процесс во всех странах. Американский президент Джон Кеннеди абсолютно верно сказал: «Все богачи в первом поколении — сукины сыны». Такова, к великому огорчению, историче­ская цена нынешнего капиталистического рая, оплаченная жуткими страданиями предков.

Становление (искусственное взращивание) класса «новых» людей в постсоветских странах нача­лось с бесцеремонного грабежа населения и государства. Чтобы принудить основную массу людей добровольно и подешевле продавать свою рабочую силу, их надо было обобрать материально, обо­красть духовно. То есть сделать нужными винтиками рынка, каким представляют себе его создатели. Шоковая терапия стала первым уроком бездарного приучения советских людей к наемному труду. Ут­верждение казахстанского писателя Г.Толмачева о том, что «многие казахстанцы приветствуют шоко­вую смену формаций», считаю в корне лживым. Для перехода к рыночной экономике создавались раз­личные грабительские схемы, посредством которых беззастенчиво присваивались государственные активы и денежные средства граждан. Умышленно банкротились государствен­ные предприятия, кото­рые потом за бесценок продавали нужным людям. В процессе приватизации масштаб нарушений был настолько велик, что сегодня можно признать незаконно приобретенным практически любое более-менее крупное предприятие. На ниве «преступной» приватизации обогащались чиновники всех уров­ней власти. «В России явился, — как выразился Джордж Сорос, — грабительский капитализм, яв­ляющийся пародией на открытое общество». Первой стадией постсоветского капитализма стал крими­нализм. Ввергнутое в позорное состояние общество не обладает энергией, необходимой для созида­тельной работы, которая могла бы привести к его процветанию. Общество без этой энергии не спо­собно удерживать более-менее приличные темпы развития, не говоря уже о высоких или, тем более, о стремительных темпах.

Проблема приучения людей к дисциплине наемного труда была и остается одной из главных про­блем становления капитализма на всем постсоциалистическом пространстве. Проблема усложняется тем, что ненадлежащее отношение к труду бывших советских людей порождено несуразной социали­стической экономикой. Мировая практика знает пока только два варварских способа приучения людей к наемному труду: через насилие или острую нужду. Руководители стран СНГ, похоже, избрали пас­сивно-варварский способ: через крайнюю нужду. Главная беда не в том, что это процесс очень долгий и мучительный, а в том, что он, по моему пониманию, социально и духовно тупиковый. Думающая часть общества уже ощущает пагубность вхождения в уродливый, однобокий способ жизни, основан­ный на голом материализме. Ведомые только материальными интересами, люди духовно «мельчают». Усиливается идейно-нравственная деградация практически всех слоев общества. Мораль становится обузой. Деньги постепенно узурпируют роль подлинных ценностей. Очень многие люди, пренебрегая честью, ради богатства сознательно превращаются в, мягко говоря, «сукиных сынов в первом поколе­нии». Их сознание становится утилитарным: зацикленном на стремлении извлекать из всего выгоду. Честность не котируется, приверженность к ней демонстрируют в нужных случаях. Мошенничество становится нормой жизни. Во многих странах легализуются теневые доходы. Президенты постсовет­ских государств повели людей в капитализм, который всегда был (в течение последних 500 лет), по моему мнению, ущербным. Основная масса людей не желали и не желают к нему идти. Людям вообще свойственно бойкотировать глупости правителей, смягчать дурные решения дурным их исполнением. Подтверждением ошибочности выбранного пути является то, что основная масса людей в постсовет­ских странах ныне находится как бы в состоянии анабиоза (жизнедеятельность общества приостано­вилась и в будущем может восстановиться только при определенных условиях) и прострации. Руково­дителям стран СНГ пора бы понять, что кризисное состояние общества на их совести.

Ущербность капитализма выражается в отсутствии в рыночной экономике механизма естествен­ной социальной регуляции, что нарушает параллельность экономического и социального развития, со­гласованность материального и духовного мира. Отсутствие этого механизма всегда компенсирова­лась и компенсируется усилением различных форм социального контроля со стороны государства и профессиональных союзов. Отсутствие механизма социальной регуляции сделало рыночную эконо­мику социально безответственной (или экономикой без социального «автоматизма»). Именно такая экономика «противна природе», т.е. противоестественна (Аристотель). Маркс же считал такую эконо­мику вывернутой наизнанку. Ущербная экономика, разумеется, не может обеспечивать равновесие, быть полностью саморегулирующейся. Такая экономика постоянно способствует усилению разрыва между социокультурным развитием (человеческим) и технико-экономическим. Понимание этого факта поэт А.Вознесенский выразил так: «Мир — не хлам для аукциона. Я — Андрей, а не имя рек. Все прогрессы — реакционны, если рушится человек». Такой — реакционный — прогресс продолжа­ется уже более двух с половиной тысяч лет. На протяжении этого периода общественные науки де­монстрируют свою интеллектуальную слабость. Они ищут решения проблем «под фонарем» предше­ствующего опыта, знаний. Они боятся выйти из удобной зоны в кромешную тьму неизведанного. Выйти для того, чтобы наконец-то понять действительные причины «несовершенства людской конст­рукции». Печальным следствием слабости общественных наук стало то, что со времен промышленной революции ХVIII—ХIХ вв. на первое место выступила не мировоззренческая, а техническая ориента­ция познания (на внешний мир, технику, технологию), и сам человек стал рассматриваться как сред­ство такого познания. Парадокс, суть которого заключается в том, что прогрессирует знание, техника и т.д., но не человек, не его субстанция, четко выразил один из мыслителей ХХ в. Карл Ясперс. Реак­ционный прогресс общества идет в том направлении, когда «все великое гибнет, все незначительное продолжает жить». В условиях слабости общественных наук усилился антиинтеллектуализм или, по-другому, усилилось бегство от науки. Люди постепенно стали расставаться с представлением, что спо­собны действовать в основном разумно, а не инстинктивно. Рухнула их надежда на «светлое буду­щее».

На развитие форм социального контроля со стороны государства весьма сильное влияние оказали идеи социал-демократии. Это идейно-политическое движение, возникшее в конце ХIХ в., предлагает смягчать социальную ущербность капитализма путем административного перераспределения матери­альных благ. Никаких противоречий данная система убеждений не разрешает. Она пытается админи­стративно согласовывать интересы разных общественных классов, мечется, образно выражаясь, между волками и овцами. Социал-демократия  в сущности является формой политического карьеризма,  ос­нованного на социальных подачках.  Существует еще и институциональная теория преодоления отста­лости социального развития, разработанная шведским экономистом Г.Мюрдалем, одним из основате­лей стокгольмской школы экономической науки. Данная теория является лишь разновидностью адми­нистративного варианта решения социальных проблем, субъективно присущих несовершенной ры­ночной экономике. Все существующие формы социального контроля, в сущности, являются своего рода «костылями» для социально «хромого» капитализма. Нет смысла спорить, какой из них лучше. Ученым нужно не изощряться в умении изобретать более практичные костыли, а лечить больной об­щественный строй. Хотя справедливости ради надо признать, что пока только эти «костыли» спасают людей от хищнического эгоизма предпринимателей. Научно состоятельной может быть только та тео­рия, которая предложит эволюционный путь «вмонтирования» механизма социальной регуляции в жизнеустройство капиталистического общества. Функция такого механизма — автоматически обеспе­чивать параллельность экономического и социального развития общества. Цивилизованным общест­вом может быть лишь то общество, в котором экономическое, социальное и нравственное развитие происходят параллельно. Считаю бредовой мечту Маркса о «поглощении экономического улучшен­ным социальным». Маркс как социальный доктор предписал уничтожить больного. Созданное Мар­ксом и Энгельсом «материалистическое» понимание истории не является базой научной социологии.

Сам по себе уровень экономического развития не отражает степень цивилизованности общества. Любая система, в которой одна часть развивается быстрее другой, со временем становится все более и более уродливой. Таковым и является современное капиталистическое общество. Неравномерность экономического и социального развития началось вместе с образованием крупных рабовладельческих хозяйств. Социально-духовная недоразвитость капитализма является эмпирически приобретенной, ис­торически наследственной. Основная причина продолжительной неравномерности развития, как уже отмечалась, состоит в том, что рабовладельцы определили своим рабам количественную меру оплаты труда. Следует отметить, что дремучая необразованность последних не могла быть причиной, которая препятствовала бы введению меры количественной. Если бы первые работодатели определили рабам качественную меру оплаты труда, пусть минимальную, то история всех обществ не стала бы историей борьбы классов.

Ошибка, допущенная из-за интеллектуальной недоразвитости рабовладельцев, стала зародышем непримиримой противоречивости интересов имущих и неимущих. Эта ошибка стала причиной рас­кола общества на враждующие классы, борьба между которыми совершенно не является объективной пружиной исторических процессов. Экономическая ошибка создала классово-враждебную структуру рабовладельческого общества, которая которую унаследовали и феодальное общество, и капиталисти­ческое. К.Маркс и М.Вебер верно определили классы с экономической точки зрения. Противополож­ный подход, представленный некоторыми американскими исследователями социальной стратифика­ции, при котором класс не определяется, прежде всего, экономически, считаю ошибочным. Американ­ские социологи явно не владеют исторической логикой, если говорят о том, что их общество не может рассматриваться с точки зрения классового типа стратификации. Враждебные классовые противоре­чия еще не разрешены, они лишь завуалированы приличной заработной платой, основная масса людей дезориентирована потребительской идеологией, деморализована. Американское (и не только) обще­ство ныне представляет собой забетонированный вулкан.

Из-за допущенной ошибки постоянно нагнеталась социальная напряженность, которая на протя­жении последних более чем двух тысячелетий разряжалась классовыми войнами. Эта ошибка стала причиной существования парадоксального факта: разумность мира не имела под собой разумного ос­нования, конфликт стал универсальной формой человеческого общежития, конфликт стал абсолютен. Английский философ Т.Гоббс верно отметил, что «естественное состояние общества — это постоян­ный конфликт, война всех против всех». Ошибка создала противоестественный, жестокий и алогич­ный мир, в котором беспорядок в принципе стремится к увеличению (неизбежное возрастание энтро­пии). Из-за понимания этого в сценарии ведической философии обозначился такой сюжет как манван­тара — нисходящий путь развития (падения, засыпания) человечества — от высшей касты в период золотого века до железного века, когда люди достигнут самой низкой точки в своем духовном разви­тии. Ошибка первых работодателей ознаменовала начало варварской эпохи в развитии человечества, продолжающейся и поныне. Развитие общества стало противоестественно-историческим процессом Ф.Ницше осознавал эту трагедию человечества, — смыслом его творчества было «покушение на два тысячелетия противоестественности и человеческого позора». Марксисты ошибочно осознали разви­тие общества как естественно-исторический процесс. В неомарксизме гипотетический ход и разверты­вание всемирной истории уже интерпретируются как фатально-необратимый процесс всевозрастаю­щей иррационализации мироустройства, как прогрессирующее сумасшествие разума. Выходит, если следовать логике апологетов этого течения западной общественной мысли, то такое прогрессирующее сумасшествие разума является исторически необходимым.

Ошибка создала порочный круг насилия, порождающего ответное насилие, все попытки вы­рваться из которого, как показывает история, были тщетны. Гераклит из Эфеса, осознав дегенерацию бытия, заключил: будущее человечество еще страшнее настоящего. Платон пытался приоткрыть за­весу над тайной развала текучего мира, его трагичности и жестоких метаморфоз. Но, не обнаружив источника исторического разложения, предпринял утопические попытки остановить изменения, уси­лить тоталитарность государства, ликвидировать антагонизм классовых интересов путем придания господствующему классу непререкаемого авторитета. Томас Гоббс пытался прекратить войну всех против всех юридическим путем — путем заключения общественного договора. Определенный поло­жительный эффект был достигнут, однако подобным путем невозможно кардинально ликвидировать противонаправленность интересов, которая является источником войны всех против всех. Ж.-Ж.Руссо, осознав противоречивый характер развития человеческой цивилизации, несущее одним благо, дру­гим — страдания, в очередной раз совершенно бессмысленно воскресил идею «золотого века», якобы имевшего место в далеком прошлом человечества. Швейцарский экономист и историк Симонди, придя к выводу, что причина социальных коллизий коренится в неравномерном распределении собст­венности, призывал государство отрешиться от принципа невмешательства, устанавливать пределы концентрации богатства. Сен-Симон пытался преодолеть классовые противоречия путем разработки религиозной концепции «нового христианства», которая дополняла бы материальные стимулы «про­мышленной системы». Он абсолютно не понимал причин противоположности интересов рабочих и предпринимателей, объединив их в единый класс «индустриалов». Гегель усугубил положение чело­вечества своим туманным и пустозвонным философствованием. Эмпирическая ошибочность общест­венного развития «научно» выразилась в его сомнительной диалектике, постулировавшей тождест­венность мышления и бытия. Огюст Конт пытался преодолеть напряжённость в социальных отноше­ниях своей социологией. Он напрасно надеялся на то, что применение его позитивистской философии к области политики ликвидирует различную направленность интересов общественных группировок. Философия Ницше, в которой отразился кризисный характер переходной эпохи рубежа 19 — начала 20 вв., выразившийся в тотальной утрате веры в разум, разочаровании и пессимизме, вместо того, чтобы изменить этот жестокий социальный мир, предписывала людям становиться деморализован­ными животными, способными в нем выживать. Вариант разрешения антагонис­тических противоре­чий, предложенный Марксом, стал страшной трагедией человеческой цивилизации. Неоинституциона­листы предпринимают наивные попытки преодолеть экономические противоречия за счет научно-тех­нического прогресса. Они не осознают опасность того, что из-за технической ориентации познания человечество на рубеже ХХ—ХХI вв. уже стало заложником собственных научно-технических уст­ремлений.

Кроме того, ошибка создала такой хозяйственный механизм, который сформировал особый тип личности. Этот тип — вовсе не «экономический человек», как его назвал Адам Смит, а человекопо­добный мутант: алчный, эгоистичный, деморализованный, наглый, бесчестный. Беда в том, как пра­вило, что только подобного типа личности пробиваются сквозь эволюционно усложнённые барьеры на высоту материального положения. В условиях ущербного общества люди, озабоченные проблемами отношений с другими людьми или проникнутые общественными заботами, преуспевают меньше тех, кто не отягощен моральными принципами. Те, кто в своей экономической деятельности ориентиру­ется на легальные способы получения дохода, очень редко достигают высших статусов. Кое-кто при удобном случае задаёт унизительный вопрос: «Почему ты такой бедный, если ты такой умный?» Этот глупый вопрос задают те, кто не понимает, что сложилась такая экономическая система, при которой чаще всего приходится выбирать между богатством и порядочностью. Подобные вопросы обычно за­дают те, кто уже адаптировался к ущербному состоянию общества, сам став морально ущербным.

Таким образом, бытование мирового зла, принесшее человечеству много горя и страданий, стало следствием интеллектуальной недоразвитости человека. Мир вовсе не создан «лукавым». Социаль­ный мир создан бездумным человеком. Вопреки мнению Адорно, корни духа насилия следует искать не в предыстории, не в жизни животных и не в поведении предшественников человека. Человеку нужно искать их в собственных мозгах. Человечество, поумнев — как пьяный, протрезвев, несо­мненно, выйдет на правильный путь развития. Научная значимость концепции политической револю­ции и концепции Аристотеля о циклических изменениях померкнет. Теория больших циклов хозяйст­венной конъюнктуры, разработанная русским экономистом Николаем Кондратьевым, является обоб­щением следствий несовершенной рыночной экономики. Эмпирическая нелинейность, ставшая след­ствием мировоззренческой слепоты, предопределила ошибочность синергетики, поскольку это науч­ное направление определило его как фундаментальный концептуальный узел своей парадигмы. Чело­вечество из-за своей интеллектуальной недоразвитости вступило в многомерный мир. Глубоко оши­бочно считать это явление объективно неизбежным. Современные социальные, экономические, поли­тические и экологические проблемы обусловлены несоответствием господствующего в умах людей мировоззрения, то есть системы представлений о мире и месте в нем человека, и реальным бытием че­ловека. Как прошлые, так и нынешние страдания людей предопределены неубывающей мировоззрен­ческой неразберихой, не позволяющей людям согласованно определить разумную структуру социаль­ного мира. Разрешая противоречия, люди будут создавать «естественную гармонию» общественной жизни. Не следует слишком серьезно воспринимать слова архиепископа Аверкия: «Надо знать, что мировое зло настолько сейчас овладело миром и такую приобрело силу, что не допустит никого вы­двинуться и занять сколько-нибудь выдающееся место, какой-либо ответственный пост и видное по­ложение, кто сам не подчинен этому злу, а тем более — того, кто обнаруживает намерение с ним бо­роться». Поскольку ошибка была допущена из-за интеллектуальной несостоятельности людей, то ос­новным средством ее исправления должна быть не сила, а мудрость. Не красота и не надежда спасет мир. Мир спасет наука. Насколько люди будут почтительно относиться к научному знанию, настолько благополучным будет общество.

Ущербным капиталистическое общество стало потому, что имущая его часть — предпринима­тели — работает при качественной системе оплаты, а остальная часть (неимущая) — наемные работ­ники, государственные служащие, ученые и т.д. — по количественной. Ущербный капитализм — это капитализм для избранных. Это общество с приличным рабством. Такое общество не может быть уни­тарным, практически не может вести разумный и гармоничный образ жизни. Даже французское обще­ство, которое когда-то считалось основанным на «принципах разума», провозгласившее «разум» бо­жеством, в основу своей политики официально положившее учение «гениев человечества», на поверку оказалось и неразумным и нечеловечным. Таковым его сделала вовсе не французская революция 1879 года, нанесшая, как принято считать, первый удар несокрушимой вере ученых в силу человеческого разума и обязательность общественного прогресса, а то, что французское общество в основу своей по­литики положило учение липовых гениев. Общественный разлад в ущербном (элитарном) государстве «объективно» предопределен привилегированным положением некоторых индивидуумов, которое они в редких случаях заслужили добросовестным трудом. Популярность религиозного фундаментализма, стоящего в оппозиции чрезмерному пренебрежению духовными и моральными ценностями, набирает силу потому, что его представители, кроме всего прочего, совершенно верно определили социальный характер своих религий — антиэлитарность. Адресатами фундаментализма являются, прежде всего, маргинальные слои общества, малоимущие классы, угнетенные этнические или религиозные мень­шинства. Неотъемлемой частью ущербного общества стала преступность, которая должна изживаться вовсе не карательными мерами. В ущербном обществе хозяйственное пространство в большей мере является не полем экономической деятельности социальных субъектов, а полем борьбы людей, соци­альных групп за собственность, за перераспределение богатства. Именно поэтому картина социаль­ного мира, с точки зрения немецкого социолога Ральфа Дарендорфа, представляет собой поле битвы множества групп, борющихся друг с другом, возникающих, исчезающих, создающих и разрушающих альянсы.

В ущербном обществе моралью выживания является ущербная мораль, которая не исправляется воспитанием и образованием и, тем более, не религией. Всеобщий упадок нравов является следствием ущербности капиталистического общества. Именно поэтому, как я думаю, Карл Поппер считал, что «западные общества еще далеки от совершенства». Идеологи западных стран, похоже, заинтересованы в низком «качестве» своих обществ, ибо безнравственные люди никогда не заразятся марксовой чу­мой. Речь идет о тех существах, сознание которых уже настолько повреждено рваческим психозом, что они не понимают разницы между бизнесом и преступностью. Приведу слова из заявления Даллеса, одного из идеологов либерализма: «Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать са­модурству чиновников, взяточничеству, беспринципности. Честность и порядочность будут осмеи­ваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство, наглость, ложь и об­ман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом, предательство, национализм, вражду народов, и прежде всего ненависть к русскому народу — все это мы будем ловко и незаметно культи­вировать, все это расцветет махровым цветом. ...Будем всегда главную ставку делать на молодежь. Станем разлагать, развращать, растлевать ее». Мутация интеллекта и психики человека в условиях не­совершенной структуры социального мира продолжается: количество придурков на душу населения неуклонно растет. Об этом говорил еще Маркузе, считавший, что развитие науки и техники позволяет господствующему классу современного капиталистического общества сформировать через механизм потребностей новый тип массового «одномерного человека» с атрофированными социально-критиче­скими потребностями и тем самым «сдерживать и предотвращать социальные изменения». Правящий класс, похоже, мыслит и действует в соответствии с рекомендациями утописта Платона. Примеча­тельным является и мнение Бодрийяра: «Массы перманентно тестируют и зондируют (преимущест­венно посредством так называемых СМИ). Массы суть инерции, могущество инерции, власть ней­трального. «Молчание масс» становится главной проблемой современности. Безразличие масс пред­вещает крах власти. Уход масс в область частной жизни — это… непосредственный вызов политиче­скому, форма активного сопротивления политической манипуляции».

В цивилизованном обществе разумным средством от всякой заразы станут совершенные произ­водственные и, соответственно, общественные отношения, а также интеллектуальная состоятельность человека. Против марксизма-ленинизма есть только одно эффективное средство — мудрость. Муд­рость не подвержена заразе. Для поумневших правых (левых) перестанут быть востребованными мно­гие методы борьбы с левыми (правыми) движениями, один из которых заключается в том, чтобы соз­давать боевые отряды для силового противодействия. С левыми (правыми) не нужно воевать, им нужно просто объяснить суть рационального мировоззрения. Вся проблема в том, что правые еще сами не овладели им, поэтому пока не способны созидать цивилизованный (непротиворечивый) капи­тализм. То есть капитализм для всех.

«Третий путь» развития — не выдумка

Из множества решений (суждений) есть только одно правильное (разумное, объективное). Все ос­тальные отдалены от него пропорционально степени ошибочности. Разумное всегда находится как бы в середине. Из понимания этого, как я считаю, возникла триада — метод философского конструирова­ния, в античности широко применявшийся в платонизме и неоплатонизме. Еще древнекитайский муд­рец Конфуций отмечал, что «...середина есть точка, ближайшая к мудрости; не дойти до нее — то же самое, что ее перейти». Римский поэт Овидий говорил, что «средний путь — самый безопасный». Карл Поппер считал разумной ту политику, при которой «нет места для поляризации левых и правых сил». С моей точки зрения, принцип исключенного третьего, сформулированный Аристотелем, не имеет отношения к науке. Разумный путь развития общества — это и есть так называемый «третий путь», который принято ассоциировать с некой серединой. То есть корабль общества должен плыть по фарватеру, который, как известно, максимально отдален от берегов крайностей-противоположностей. Любое отклонение от фарватера, влево или вправо, во-первых, подвергает корабль опасности, во-вто­рых, замедляет движение вперед. Когда определенная часть пассажиров, из-за своего невежества, на­правляет движение социального корабля к левому берегу, другая — к правому, а третья часть — впе­ред, то такой корабль плывет боком и накрененным. Именно в таком опасном — идейно разобщен­ном — положении ныне плывут многие отдельные общественные корабли. Устойчивость их пока со­храняется благодаря пассивности основной части пассажиров. Политизированность общества, как ре­зультат отсутствия общепризнанного мировоззрения и «здоровой» идеологии, всегда замедляет разви­тие общества. Когда меня спрашивают: «Вы за правых или за левых?», я всегда отвечаю: «Я за ум­ных». Для меня правые такие же ненормальные, как и левые. И чем радикальнее, тем сильнее. Мар­ксисты, по неразумию, наклеили «центральной» части населения неблагозвучный ярлык — «болото». Если воробей считает, что соловей — это птичка, которая не умеет чирикать, то марксисту свойст­венно думать, что центрист — это человек, который не умеет шарахаться в крайности. Радикалам (ли­бералам и марксистам) надо бы знать, что водоем начинает умирать — зарастать тиной — с берегов, а не с середины.

Общественные науки еще не могут понять, где же находится этот фарватер реки жизни общества. То есть они до сих пор не могут понять, где же находится эволюционная (или естественноисториче­ская) колея развития общества. Та колея, в которой развитие происходит перманентно устойчиво, без всяких революций, без насилия. Они не знают, как перейти к непротиворечивому состоянию обще­ства, что для этого необходимо сделать. Бытует мнение, что пока нет серьезной политики, нет и серь­езных конфликтов. Это сущая глупость. Выходит, чтобы избежать конфликтов, нужно проводить не­серьезную политику. Дело в том, что, в сущности, еще никто не проводил серьезную политику. Разум­ная политика никогда не провоцирует существенных конфликтов. Беда в том, что правители не имеют ни малейшего понятия о содержании такой политики. Конфликтность отражает степень абсурдности политики. Политика большевиков и была абсурдной, что подтверждает гражданская война.

Противниками цивилизованного общества являются различные девианты, поляризаторы, которые привержены архаичным стереотипам и надуманным парадигмам. Цивилизованное общество в прин­ципе не может иметь противников по убеждению. Все противники такого общества — противники по недопониманию. Усовершенствовать нынешнее общество могут только сами люди. Не объективные законы развития, а разум пассажиров этого гигантского корабля, их единое объективное миропонима­ние может его спасти. Бессмысленно надеяться на благоприятные уверения эзотериков и астрологов, о «научности» которых и говорить смешно. Для представителей органов государственной власти при­нимать во внимание уверения подобных шаманов является верхом политической глупости. Справед­ливость утверждения Л.Гумилева о том, что основополагающий фактор, определяющий судьбы наро­дов, находится в космосе — в высшей степени сомнительна. Вряд ли этот фактор может формировать «пассионарность» людей как способность к аккумуляции космической энергии и «заряжения» ею больших масс населения. Опасно надеяться на «крота истории», который «роет глубоко», на то, что объективные законы рано или поздно выведут человечество из нынешнего тревожного состояния в царство свободы и справедливости. Жизнеустройство общества — творение людей, и поэтому Бог не явится к людям, не станет преобразовывать то, что создал человек в мире, в котором живет, и не ука­жет реальный путь спасения. Возможность найти в умопостигаемом социальном мире основопола­гающие ценности и ориентиры рационального общественного развития дана только разуму человека. В какой степени он способен к выполнению этой важной задачи, в той степени и будет гармоничен социальный мир. Царство разума лежит не в прошлом, а в будущем. Не нужно слишком серьезно вос­принимать древних мыслителей. Только на рациональной основе, оперируя «здоровым» разумом, можно оптимизировать межнациональные, межклассовые, межличностные и т.п. отношения. Не верят в выполнение этой задачи только те, кто сам не способен или не желает приниматься за её решение. Выход на «третий путь» развития и должен стать неким интеллектуальным крестовым походом про­тив противников разума.

Кидаться сломя голову от одной крайности к другой (или от одного берега к другому) — верх по­литического безумия. Дух российского народа представляется очень разумным, он не приемлет край­ности, в которые его носителя постоянно ввергают бездарные экспериментаторы. Деяния клики Ель­цина и банды Ленина аналогичны по степени ошибочности избранного пути развития. «Россия, — как отметил Дж. Сорос, — бросилась из одной крайнос­ти — жесткого закрытого общества — в другую крайность — об­щество, не подчиняющееся законам капитализма». Трагическая судьба России и её на­рода — следствие безрассудности некоторых личностей её истории. Из-за них Россию называют стра­ной крайностей. Все нынешние беды в постсоветских странах происходят оттого, что они с бесша­башным рвением взяли курс на ущербный капитализм. Они рванулись к такому состоянию общества, от которого уже многие пытаются отойти. Беды будут неизбежно множиться, пока руководители стран СНГ не осознают того, что они «пихают» свои, и без того горемычные, общества из одной край­ности в другую, и не возьмут курс на создание непротиворечивого общества. Примечательным явля­ется тот факт, что когда общество начинает переходить от одной крайности к другой (слева направо или справа налево), то этот процесс встречает воодушевление и поддержку определенной части насе­ления. Но когда общество достигает крайнего состояния, то настроение масс резко ухудшается. Это происходит потому, что оно всегда перехлёстывает свою эволюционную колею. Неужели постсовет­ским странам нужно еще более семидесяти лет барахтаться в теперь уже правобережной тине, чтобы понять, что они натворили и как исправить положение?

Классовый подход к решению глобальных, региональных и национальных проблем является оши­бочным. Руководители стран СНГ со временем, несомненно, осознают провокационный характер ре­комендаций рыночных ортодоксов, в соответствии с которыми осуществлялось и осуществляется ре­формирование постсоветских государств. Некоторые интеллектуалы Думы совершенно верно счи­тают, что нынешний системный кризис в России обусловлен путаницей в мозгах. Постсоветские страны переживают не переходный период, а преступно-разрушительный. В действительности они переходят из одной противоречивой лужи в другую, барахтаются в грязи проблем, как свиньи, на те­перь уже правом бочку и радуется — думают, подвиг совершили. Кризис, который ныне переживают страны СНГ, нельзя квалифицировать как кризис трансформационный. Это кризис ошибочного ре­формирования. И чем раньше представители органов государственной власти осознают этот факт, тем лучше.

Созидание непротиворечивого общества — это и есть выход на реальный «третий путь» разви­тия. «Третий путь» — это условное название пути развития общества в естественноисторической, эволюционной колее, из которой оно выбилось еще в глубокой древности. Еще ни одно общество в мире не вошло в эту колею. Я не согласен с американским политиком и экономистом Р.Рейчем, кото­рый сказал: «Мы все теперь идем по «третьему пути»». В реальной практике имеются лишь искусст­венные фрагменты «третьего пути», своего рода гибриды политико-экономических идей либерализма и социал-демократии. Эти элементы создают весьма слабый иммунитет общественного организма, не­достаточно надежную основу для его устойчивого развития. Административно придуманный вариант «третьего пути» не стал в настоящее время и не может стать новой фундаментальной теорией, пригод­ной для созидания в начале XXI столетия цивилизованного общества. Такой вариант стал «всего лишь, — как выразился Т.Блэр, — разбавленной версией рейганизма-тэтчеризма: то есть не столько неким новым движением, сколько прагматичным, если не циничным, средством создания впечатления об умеренности либералов при продолжении долгосрочного смещения вправо». «Третий путь» разви­тия — не выдумка, его нужно лишь найти. О важности движения по «третьему» пути общественного развития, пролегающему между капиталистическим индивидуализмом и марксистским коллективиз­мом, говорят неотомисты. Они, на мой взгляд, верно полагают, что можно обеспечить в отличных друг от друга сообществах многообразие форм собственности, примирение противоречий между со­циальными слоями, политический плюрализм и наличие гражданских прав и демократических свобод в сочетании с приматом сферы общечеловеческих культурных ценностей. Я согласен с Р.Рейчем в том, что «”третий путь” существует. Но он оказался чрезвычайно труден для воплощения... И новые левоцентристские правительства Европы будут испытывать сильное искушение провозгласить, что они реализуют этот путь, хотя на самом деле они приближаются к чему-то далекому от его целей». Далек от «третьего пути» и вариант социального рыночного хозяйства Эрхарда и профессора Мюл­лера-Армака, представляющий собой попытку административного отмежевания от коллективизма и необузданного либерализма. Социал-демократические установки нечто вроде миража по отношению к реальному «третьему пути» развития. Идеи административного перераспределения опираются на при­думанные гуманитарные понятия, но не на научно-экономические. Искусственный гуманизм делает сторонников этих идей социальными популистами. Чем больше социал-демократы вовлечены в реше­ние социальных проблем, тем больше они вредят рыночной экономике, а, в конечном счете, и всему обществу. Я считаю постулаты немецкого мыслителя Эдуарда Бернштейна, на которые в известной мере опираются представители современной социал-демократии, далекими от науки, вредными для общества. Разница между выдуманным и естественным вариантами «третьего пути» заключается в том, что первый может иметь множество модификаций, а второй — только одну.

Реальный «третий путь» должен состояться именно в качестве совершенно новой стратегии ус­тойчивого социально-экономического развития современного общества, в качестве целостной общест­венно-политической программы переустройства человеческого существования. Полностью согласен с утверждением Р.Рейча: «Основное кредо «третьего пути» заключается в том, что к выгодам от эконо­мического роста, подгоняемого политикой свободного рынка, могут приобщиться весьма широкие массы населения...». Степень вовлеченности людей в рыночную экономику как раз и характеризует приближенность к реальному «третьему пути». Приватизация вовсе не является единственным вари­антом вовлечения широких масс населения в эффективную экономику. Это особенно важно уяснить рыночным ортодоксам или так называемым либералам. Им надо бы также понять, что для рыночной экономики не так важна форма собственности, как массовость приобщения людей к такой экономике. Приватизация приобщает к рыночной экономике лишь избранных, разделяет общество на элиту и «плебс», всех остальных. Пренебрегать другими способами приобщения людей к рыночной эконо­мике — наносить ей неизбежный вред. Приверженность рыночных ортодоксов своим надуманным «священным ценностям» ускоряет кризис капиталистической системы. Инерция развития ущербного капитализма продолжает нагнетать общепланетарную напряженность.

Ущербный капитализм и ошибочный социализм — это крайности по отношению к оптимальному пути развития. Для общества недопустимо сбиваться с эволюционной колеи, ни влево, ни вправо. Концепция «великого отказа» Маркузе — отказа как от капитализма, так и от советской модели со­циализма — подтверждает мысль о том, что человечество сбилось с эволюционной колеи. Ф.Ницше презирал идеологию черни, более всего ненавидел социалистическую сволочь. Согласен: идеологиче­ски зацикленный человек не может вызывать уважительного к нему отношения. Социалистическая же сволочь, по моему мнению, — это капиталистический урод, «залеченный» костоломным методом Маркса. Рыночные фундаменталисты (или правые) — это те, кто не осознает ущербность капитализма и необходимость его эволюционного «лечения». Они категорически отвергают общеизвестные ре­цепты. Беда в том, что все общеизвестные рецепты «лечения» капитализма — антинаучны. Спор Джорджа Сороса с рыночными фундамента­листами потому и стал непродуктивен, превратился во вза­имные упреки в нелогичности и наивности, что рецепты первого примитивны. Противостоять «боль­ным» либералам могут только «здоровые» либералы или неолибералы (или центристы).  Это те, кто докопается до правильных рецептов лечения капиталистического урода, предложит экономически бо­лее эффективную и социально благополучную модель капитализма. Неолибералы должны доказать, что в рыночной экономике есть место для всех членов общества, которые желают хорошо работать и, соответственно, хорошо жить. Переход к такой модели — это и есть выход на «третий путь» развития. Это и есть созидание цивилизованного капитализма, капитализма для всех. Переход к такой модели не является движением влево, которое категорически отвергают высокомерные либералы. Движение к «третьему пути» развития (трансформация наличного состояния противоречивого общества в непро­тиворечивое) — это движение во имя спасения капитализма, утверждения подлинной демократии. Глупости правых порождают явление левых, способствуют повышению популярности левых умозри­тельных схем. Таким образом, и правые, и левые способствуют поляризации общества, чреватой кон­фликтами. Левыми я считаю тех, кто зациклился на ненаучных способах разрешения проблем, прису­щих капиталистическому обществу. Популярность рецептов марксизма потому остается высокой, что люди еще не постигли разумных рецептов разрешения противоречий капиталистического общества. С марксизмом неэффективно бороться силовыми методами и методом политических манипуляций. Только объективная наука, предложив эффективный вариант реформирования капитализма, способна раз и навсегда похоронить марксизм. Отсутствие этих рецептов является действительной причиной того, что для многих людей перемены становятся крайне трудными. Серьезная попытка направить общество по реальному «третьему пути» не должна столкнуться с большими трудностями, поскольку у этого пути будет мощное философское обоснование, поддержка огромных масс населения, а сопро­тивление левых и правых окажется незначительным. Для того, чтобы развитие общества по «третьему пути» стало реальностью, движение в его поддержку должно стать мощным мобилизующим и консо­лидирующим политическим движением. Пока же «...политической реальностью, — как замечательно выразился Рейч, — является то, что наши населения становятся более чем прежде, разделенными при­верженностями двум старым путям...». По мере созидания непротиворечивого общества будет посте­пенно сглаживаться идейная поляризованность как отдельных обществ, так и мирового сообщества. Человечество после долгого разброда, несомненно, войдет в свою эволюционную колею монолитным цивилизованным сообществом. Капитализм перестанет быть антагонистической формацией. Рыночная экономика станет совершенной. Отсюда в корне неверным является суждение марксистов: «Капита­лизм завершает собой не только историю капиталистического способа производства, но и всю после­довательность антагонистических формаций».

Концепция непротиворечивого общества — это концепция мирного реформирования капитализма. Это концепция «третьего пути» развития, это новое, истинно демократическое и интегрирующее ми­ровоззрение, это «здоровая» идеология, это научная основа разумной политической деятельности. Но­вая концепция — это не новая социал-демократия. Это новый либерализм, более научный, более эко­номически эффективный, предполагающий большее социальное благополучие. Это новый язык диа­лога между левыми и правыми, язык их сотрудничества для общепризнанных целей. Это трансформа­ция абстрактной концепции открытого общества в конкретные действия.

Созидание непротиворечивого общества и связанная с ним перестройка экономических систем, как национальных, так и мировой, завершит варварскую эпоху в развитии человечества: эпоху войн и революций. Созидание такого общества ознаменует начало новой эпохи: эпохи мира, добросовестного труда и здорового духа. Так называемые азиатский и европейский способы производства и жизни, имеющие определенные экономические, политические, идеологические различия, в результате реаль­ного реформирования начнут становиться более однородными, невраждебными, социально и эконо­мически эффективными, духовно здоровыми. В процессе классовой ассимиляции станет создаваться единая экономическая система, основанная на разных формах собственности. Повысится потребность в интеграции, которая ныне не столь очевидна. Интернационализация экономической, политической и культурной деятельности происходит по-варварски, обостряя множество проблемы.

Еще в 50–60-х гг. прошлого столетия ученые заметили в общественном развитии тенденцию к сближению двух социальных систем — капитализма и социализма с их последующим синтезом в не­котором «смешанном обществе», сочетающем в себе положительные черты и свойства каждой из них. П.Сорокин, Дж.Голбрейт, У.Ростоу и др., исходя из этой тенденции, разработали теорию конверген­ции, которая по сей день является одной из основных концепций современной социологии, политэко­номии и политологии. В настоящее время эта теория связана с рядом теоретических проблем.

1. Существует неопределенность относительно того, что именно следует считать стимулом к со­циальной конвергенции — существование крупных промышленных предприятий, индустриализацию как процесс или определенные технологические условия производства. По моему мнению, стимулом к конвергенции может стать только качественная система оплаты труда.

2. Поскольку, как утверждают некоторые исследователи, черты индустриального общества явля­ются на деле характерными чертами капитализма, то существование социальной конвергенции может, скорее, объясняется превосходством капитализма, а не процессом индустриализованного производ­ства как таковым. Черты цивилизованного общества, по моему мнению, наличествуют только в капи­талистическом обществе. То есть легитимным наследником цивилизованного общества является только капитализм, а социализм — это вообще ошибка, искусственное, вымышленное общество. Вы­ход на «третий путь» развития — это не прививание капитализму некоторых черт социализма, а со­вершенствование капитализма.

3. Неясно, должны ли все общества принимать в ходе индустриализации некую общую форму, или общий индустриальный базис допускает значительные институциональные вариации. По моему мне­нию, по мере налаживания в различных странах совершенного рыночного механизма будут склады­ваться схожие модели, разумеется, первоначально допускающие институциональные вариации. Опре­деляющим фактором эффективности и стабильности функционирования общей модели станет не форма собственности, а условия хозяйствования, основанные на качественной системе оплаты труда. В процессе дальнейшего развития институциональные различия будут непринужденно стираться.

4. Не все индустриальные общества на практике развиваются в направлении общей модели. По моему мнению, это происходит потому, что из-за слабости общественных наук отсутствует единство в понимании эффективных мер решения нынешних социально-экономических проблем. Выход на «тре­тий путь» развития — это и есть перестройка наличной модели общества в параметрах общепризнан­ной модели.

Россия уже продемонстрировала отторжение от правой крайности. Отторгнуться-то смогла, а вот к чему-то определенному не примкнула. Нерешительность Президента РФ Владимира Путина обу­словлена, на мой взгляд, не совсем ясным пониманием реального «третьего пути» развития, свобод­ного от опасности классовой конфронтации. Мировоззренческая неопределённость делает российскую власть пассивной, неспособной решать свои внутренние социальные, политические и экономические проблемы. Непонимание реального «третьего пути» развития ставит любую власть на колени перед проблемами развития своего общества. Неопределенность экономической стратегии и идеологии под­рывает авторитет власти. В таких условиях неизбежно усиливаются тенденции к популизму.

Уважаемые подписчики, что вы думаете по поводу реформирования капитализма? По­может ли это - людям стать свободными?

Ждем от вас писем: mirotvorech1@yandex.ru