Русский гений

     В XX веке ни о ком так много не сказано, как о Ленине. Спор о нем не умолкает. Так спорили и спорят о Петре Великом, Льве Толстом, Федоре Достоевском - русских гениях, явивших миру величие России. В советское время такое сравнение было непозволительным. Не допускалась сама мысль о национальном характере ленинского гения. Считалось, что это повредит всемирно-историческому смыслу деятельности Ленина.
     Первым, кто заговорил о русском в Ленине, был Максим Горький. В его знаменитом очерке "В. И. Ленин" обнаруживаем суждение, в котором великий писатель высвечивает главное, что он хотел сказать об Ульянове (Ленине): "Он был русский человек, который долго жил вне России, внимательно разглядывал свою страну, - издали она кажется красочнее и ярче. Он правильно оценил потенциальную силу ее - исключительную талантливость народа, талантливость всюду, на темном фоне фантастической русской жизни блестящую золотыми звездами."
     Ленин разбудил социальное и политическое творчество народа. Он сумел это сделать потому, что нес в себе великую национально-историческую традицию борьбы за социальную справедливость. Ленин жил и творил в переломную эпоху, когда эта традиция была востребована отечественной и всемирной историей. Именно поэтому русский гений стал явлением общенациональным (российским) и всемирным.
Традиция борьбы за социальную справедливость берет свое начало в глубине веков. Но как течение русской просвещенной общественной мысли она заявила о себе во времена Екатерины II. Радищев стал первой жертвой мучительной интеллектуальной борьбы с самодержавием, которое с екатерининского указа "О вольности дворянской" пошло к своему историческому закату. Положение крепостного крестьянина не давало покоя лучшим умам России. Одним из них, и самым выдающимся, был в XIX веке Н. Г. Чернышевский. Чтобы понять Ленина как явление национальное, русское, надо внимательно вглядеться в его великого предшественника и учителя.

Ученик Чернышевского

     О революционных демократах, начиная с Радищева и кончая Чернышевским, хранится гробовое молчание в "демократической", и, увы, патриотической и коммунистической прессе. Как будто бы их не было в отечественной истории. Умолчание имен Радищева и Белинского, Добролюбова и Чернышевского контрреволюционными демократами вполне понятно: это их антиподы. Антиподы по культуре, по отношению к судьбе народа. Демократы от "новых русских" ничего общего с русской культурой не имеют. Народ для них - арифметическое число (чем больше оно уменьшается, тем меньше хлопот), Россия - не более чем географическое понятие. Но тот, кто сегодня испытывает боль патриота за поруганное Отечество, за униженное положение великого народа, не может обойти стороной имена борцов за народную правду. В их ряду Чернышевский - звезда первой величины. На путь революционного демократа он вышел, расставшись с надеждой на исполнение русским царем прогрессивной роли в освобождении крестьянства от крепостной зависимости. Такая надежда не оставляла Чернышевского до реформы 1861 года. Коротко скажем о том, чтобы лучше понять неизбежность ленинской непримиримости в отношении к самодержавию.
В 1858 г. Чернышевский публикует в "Современнике" замечательную статью "Ковеньяк", в которой разрабатывает понятие "государственный человек". Он как бы накладывает это понятие на русского самодержца, предлагая Александру II критерии оценки деятельности истинного реформатора. Что же непременно должен уметь "государственный человек"? "Должен уметь, - писал Чернышевский, - давать удовлетворение законнейшим и сильнейшим из интересов общества: как потому, что удовлетворения их требует справедливость и общественная польза, так и потому, что только опираясь на эти сильнейшие интересы, он будет иметь в своих руках власть над событиями". Внимательный читатель "Современника" 1858 г. не мог не видеть: Чернышевский делает упор на относительной самостоятельности абсолютизма, на его способности вступать в определенные противоречия с "аристократией" (классом феодалов в целом). "Все факты прошедшего, - писал он, - говорят, что неограниченная форма монархии возникла из борьбы между аристократией и демократией, опираясь на демократию." Иначе говоря, Чернышевский жил надеждой на радикализм реформ, еще только декларируемых Александром II в рескриптах 1857 г. Надежда разбилась о реформу 1861 г.: крестьянство как было, так и осталось без земли. Нет, не спешило перо Чернышевского начертать слова, за которые их автор поплатился гражданской казнью, долгими годами каторги и вилюйской ссылки - "К топору зовите Русь!"
     От страданий крестьянства зародилось революционное направление в русской общественной мысли. Ленин в новую историческую эпоху, когда на арену отечественной истории вышел пролетариат, продолжил линию Чернышевского - линию революционного патриотизма. Никаких надежд на прогрессивную роль самодержавия быть уже не могло. Оно само их уничтожило. Мужество Чернышевского было не напрасным. Оно переплавилось в мужество Ленина, продолжившего великую традицию честной русской интеллигенции - жить деятельной любовью к Отечеству.
Можно сколько угодно долго, красиво и даже искренне говорить о любви к Родине и быть бесполезным для нее. Патриотизм, основанный только на памяти о седой старине, но лишенный конкретного социального содержания (заботы и ответственности за ближних и дальних, за положение громадного большинства, живущего нелегким трудом) с неизбежностью становится квасным и абстрактным. Сколь бы ни был такой патриотизм просвещенным, изысканным по форме, от него ни для кого толку нет. В ленинском патриотизме, как и в патриотизме Чернышевского, с трудом отыщешь слова признания любви к России, но все в нем - это деятельная любовь к ней. У гроба мужа Н. К. Крупская тихо сказала: "Он любил людей."
     Ленин любил свой народ и поэтому ненавидел все, что его угнетало и унижало - нещадную эксплуатацию, чиновничий бюрократизм, власть тьмы в русской деревне, пьянство, взятку. Он не довольствовался герценовской постановкой вопроса - кто виноват? Вслед за Чернышевским дал свой ответ на вопрос - что делать? Великий Октябрь был первой победой социальной справедливости в истории человечества. Победой неполной, не окончательной, но первой.
     От своего великого предшественника Ленин воспринял непримиримость к либеральной интеллигенции, всегда претендующей выдавать себя за всю русскую интеллигенцию и говорить от ее имени. Как и Чернышевский, он громил словом злой сатиры пустозвонство российских либералов, гораздых произносить речи о разврате времени и власти и идущих на полюбовную сделку с той же властью. Нынешней либеральной интеллигенции есть за что ненавидеть Ленина: от него, как ни от кого другого, сильно досталось ее духовным отцам - Струве и Милюкову. Ленин вскрыл подноготную российского либерала всех времен - его трусость перед деспотической властью, которую он прикрывает демократической трескотней; его интеллектуальную немощность перед вызовом времени; его неизбежное предательство идеала свободы. Либеральная интеллигенция мстит сегодня Ленину за то, что он выставил напоказ ее ничтожество. И в этом он был сродни Чернышевскому.
     От своего учителя Ленин унаследовал несгибаемость воли, готовность к самопожертвованию во имя революционного преобразования России. В высшей мере проявил тот подвижнический альтруизм, который характерен для героев романа "Что делать?".
     Представим себе ссыльного Чернышевского, сидящего на берегу реки Вилюй. За спиной его стоит жандарм и надзирает, как поднадзорный опускает в осенние воды реки листы рукописной книги. Новой и никому неизвестной. Так было годами. Ум русского гения не знал отдыха. Так было и у Ленина. Он мыслил непрерывно - в тюрьме, ссылке. И когда страшная болезнь приковала его к постели, продолжал диктовать свои мысли стенографистке.
     Ленин, как верный ученик Чернышевского, от начала и до конца прошел путь истинно русского интеллигента, для которого честь и судьба его народа превыше всего. Путь этот представлен в широко известном изречении Чернышевского. Приведем его полностью: "Исторический путь - не тротуар Невского проспекта: он идет целиком через поля то пыльные, то грязные, то через болота, то через дебри. Кто боится быть покрыт пылью и выпачкать сапоги, тот не принимайся за общественную деятельность".
     Мнящие себя интеллектуалами нынешние "обвинители" Ленина не знают и ничего не желают знать об историческом пути, поскольку они всю жизнь провели на обочине истории. Они страшатся Ленина, и после его смерти. Из страха перед ним взялись за безнадежное дело - попытаться вытравить народную память о честном вожде. Но эта память настигает "обвинителей" русского гения. Она оживает в сознании эксплуатируемых, угнетенных и оскорбленных. 27 марта 1997 г. на Дворцовой площади великого города на Неве можно было увидеть плакат с надписью "Вставай, Ильич - мы готовы!" И после своей физической смерти Ленин жив. Жив для народа и для врагов его. Русский гений не уходит в небытие.

"И гений - парадоксов друг"

     Что поражало всех, кто знал Ленина, и поражает всякого, кто пытается познать его, так это неожиданная для обыденного сознания диалектика ленинской мысли. Ум Ленина парадоксален. Он повергает в смятение заложников догматического мышления. Вспомним, что парадокс есть мнение, противное общему, на первый взгляд странное, невероятное.
     Соприкасаясь с ленинским умом, непроизвольно вспоминаешь пушкинское: "И гений - парадоксов друг". Таков русский гений. Теорию он воспринимал не как нечто "священное", а как рабочий инструмент. Именно поэтому был готов к зигзагам истории. Не был обескуражен, когда события обгоняли теорию.
     Ленин предсказал неизбежность социальной революции в России, но не знал, да и не мог знать наперед, когда она произойдет. В январе 1917 г. в Цюрихе он прочел доклад о революции 1905 г. и в заключение сказал: "Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой революции". В письме Инессе Арманд (начало февраля 1917 г.) Ленин, пишет: "В России глухо".
     Февральская революция была для него такой же неожиданностью, как и для других. Но она не застала его врасплох. Ленинский ум быстро освоил этот зигзаг истории - Апрельские тезисы Ленина имели общенациональное значение. Можно сказать, что благодаря им народ привел большевиков к власти. В них новая, Октябрьская революция была уже предвиденной неизбежностью. Но многие из рафинированных марксистов встретили ленинские тезисы в штыки. Плеханов назвал их бредовыми. Написать Апрельские тезисы мог только Ленин. Ни Троцкий, ни Бухарин - никто другой.
     Когда свершился Великий Октябрь, сподвижники Ленина находились в состоянии опьянения - победа далась почти без крови. Он был единственный, кто сказал: "Еще будет много крови". Сказал с мучительным выражением лица - предвидел опасность интервенции, а с нею и гражданской войны.
Бердяев, один из умных оппонентов Ленина, вынужден был признать, что он "обладал исключительной чуткостью к исторической ситуации". Вынужден заметить о Ленине: "Он был русский и делал революцию в стране совсем иной". Только русский гений мог стать вождем пролетарской революции в крестьянской России. Это ли не парадокс?
     Вспоминается, как западные марксисты в пору расцвета еврокоммунизма обвиняли Ленина в русификации марксизма. Со стороны руководства КПСС следовали заверения: ничего подобного не было, да и быть не могло. Но ведь было! Ленин русифицировал марксизм. Иначе он и не мог поступить как диалектик: общее (общие закономерности социалистического переустройства социальной жизни) преломил через особенное (национально-историческое своеобразие России). Отсюда ленинское утверждение: "Аграрный вопрос - гвоздь русской революции". От линии Чернышевского тянется линия Ленина. Не забудем, что Ульянов (Ленин) возглавил первое в мире рабоче-крестьянское правительство. История требовала подчинения пролетарской революции решению вопроса о земле. Не будь этого, крестьянство (громадное большинство народа) никогда бы не признало диктатуры пролетариата.
Едва ли не самой парадоксальной в условиях победившей Советской власти явилась ленинская идея необходимости государственного капитализма для перехода к социализму. "Левые коммунисты" во главе с Бухариным (за ним стоял Троцкий) обрушились на Ленина за эту идею после их поражения на съезде партии и съезде Советов по вопросу о брестском мире. Страна получила возможность краткой передышки. "Левые" пытались использовать ее по-своему: требовали самого решительного обобществления производства. Обвиняли Ленина в том, будто по его вине Советской республике грозит "эволюция в сторону государственного капитализма". "Левые" бросили вызов, и он был принят.
"Вот уже подлинно, можно сказать, напугали!" - иронически писал Ленин по поводу их "грозного открытия" опасности госкапитализма. Он хладнокровно отвечает на обвинение его в измене социализму, заметив при этом, что у "левых" много решительности... и мало размышления.
     Пространное цитирование - не лучший способ привлечь внимание читателей. И все же воспользуемся им, дабы заставить "новых левых" спорить с Лениным. В брошюре "О "левом" ребячестве и мелкобуржуазности" Ленин представляет следующие аргументы в пользу государственного капитализма в условиях Советской власти: "Не было еще, кажется, такого человека, который, задаваясь вопросом об экономике России, отрицал переходный характер этой экономики... Но что же значит слово переход? Не означает ли оно, в применении к экономике, что в данном строе есть элементы, частички, кусочки и капитализма, и социализма?"
     Далее Ленин доказывает, что в мелкокрестьянской стране преобладает и не может не преобладать мелкобуржуазная стихия. И заключает: она "сопротивляется против всякого государственного вмешательства, учета и контроля как государственно-социалистического". Ленин особо выделяет ту мысль, что "экономическая основа спекуляции есть мелкособственнический, необычайно широкий на Руси слой и частно-хозяйственный капитализм, который в каждом мелком буржуа имеет своего агента".
     По-новому актуально звучат следующие ленинские положения: "Государственный капитализм был бы гигантским шагом вперед, даже если бы... мы заплатили больше, чем теперь, ибо заплатить "за науку" стоит, ибо это полезно для рабочих, ибо победа над беспорядком, разрухой, расхлябанностью важнее всего, ибо продолжение мелкособственнической анархии есть самая большая, самая грозная опасность... Государственный капитализм экономически несравненно выше, чем наша теперешняя экономика...".
Ну прямо-таки сказано о современном экономическом состоянии России, где госкапитализму не дают встать на ноги. Делают все, чтобы разгул частнохозяйственного капитализма, спекулятивно инвестируемого Западом, не прекращался. Чем больше хаоса, анархии, бесконтрольности в экономике России, тем легче управлять ею извне. Тем больше гарантий того, что она никогда не встанет с колен.
     Когда мы слышим от Чубайса и Немцова об их борьбе с естественными монополиями (в первую очередь в топливно-энергетическом комплексе), то это надо понимать не иначе, как намерение препятствовать формированию национального государственного капитализма. Таково веление Международного валютного фонда. На Западе хорошо знают Ленина. Знают, что государственно - монополистический капитализм начнет теснить компрадорский капитал, что он "есть полнейшая материальная подготовка социализма". Тем более в стране, где социалистические традиции сильны. Ими пропитаны сознание, образ жизни людей. Не исчез социализм и в экономике - госпредприятия, коллективные хозяйства. При советизации власти госкапитализм будет востребован экономикой переходного периода. На Западе хорошо это знают и понимают в отличие от глупцов - "демократов". Парадоксы русского гения тщательно изучены там. Не потому ли стратеги западной геополитики так торопились начать интервенцию против Советской России? Увидели в ленинской программе социалистического преобразования реальную возможность мирного перехода от капитализма к социализму после триумфального шествия Советской власти. Идея использования госкапитализма для преодоления хаоса и анархии в экономике высказана Лениным до гражданской войны.
     Русский гений и сегодня страшит защитников и охранителей западной системы своим интеллектуальным превосходством над ними. Оттого-то по их заказу Киселевы и Сванидзе с остервенением втаптывают в грязь имя великого сына России.
Когда ленинская кривизна прямой линии (так Ленин - диалектик называл нэп) будет осознана большинством, вопрос о смене власти станет вопросом времени. Русский гений опять победит.

Сим победиши

    Ленин остался в исторической памяти людей народным вождем. Никто так сильно, ни до него, ни после не выразил чаяния трудящихся, как это сделал он. В революции Ленин видел пробуждение социального творчества масс. На пролетариат смотрел не только как на политическую, но и великую нравственную силу. Не уставал писать и говорить о том. По Ленину, только тот класс имел право на диктатуру, в котором лучшие люди полны ненависти и презрения ко всему мещанскому, прошли закаляющую школу труда и умеют внушать уважение к своей трудоспособности всякому честному человеку. Ленин верил в нравственную чистоту рабочего человека, способного к самопожертвованию ради общего дела.
Кто издевается над идеалом коммунизма и ерничает над словами о светлом будущем, бьет по великой нравственной традиции русского народа - коллективизму. О ней говорил Ленин, когда вел речь об истоках коммунизма: "Коммунизм начинается там, где появляется самоотверженная, преодолевающая тяжелый труд, забота рядовых рабочих об увеличении производительности труда, об охране каждого пуда хлеба, угля, железа и других продуктов, достающихся не работающим лично и не их "ближним", а "дальним", то есть всему обществу".
     Проницательная гибкость и дерзновенная смелость ленинского ума покоились на вере в талант народа, его социальное чутье и нравственную силу. В мае 1921 г. в плане своей речи на съезде профсоюзов Ленин лаконично обозначает залог победы молодой Советской России - творчество масс. В последнем пункте плана записывает: "Сим победиши".
Глядя на нынешних публичных политиков, диву даешься: на какие только ухищрения они не идут, чтобы выдать себя за глашатаев народа. Каждый разыгрывает из себя харизматическую личность, дабы заполучить власть.
     В Ленине не было ничего, что напоминало бы кумира толпы. Он стал народным вождем благодаря интеллекту, политической воле и нравственному подвижничеству. Как верно заметил Горький, речь его всегда вызывала физическое ощущение неотразимой правды.

ДОБАВИТЬ РЕСУРС В КАТАЛОГ!!!