Стрела НТС №30 от 5.10.09г.

САМЫЙ  РУССКИЙ  ГОРОД  НА  ЗЕМЛЕ

«Творцы новой Украины» оттолк­нули от себя не только русских, но и русскоязычных жителей страны. По­этому среди севастопольцев всё чаще звучат слова о третьей обороне или третьей оккупации Севастополя укра­инским «оранжевым» режимом.

Севастополь без преувеличения можно назвать самым русским го­родом вне границ нынешней Рос­сии. Севастопольцев иногда даже считают «более русскими, чем са­ми россияне».

И действительно, приезжие с «большой земли» отмечают, что в самой Российской Федерации редко увидишь столько триколоров, сколь­ко развевается сегодня над крыша­ми и балконами домов Севастопо­ля, украшает машины горожан, реет над участниками различных акций. Каждое воскресенье от памятника основательнице Севастополя - рос­сийской императрице Екатерине Ве­ликой — стартует Севастопольский ритуал: шествие горожан с россий­скими, Андреевскими и севастополь­скими знамёнами по центральному кольцу города с преклонением у чти­мых севастопольцами памятников. Почти каждые выходные дни по улицам главной базы Черноморского флота движет­ся автопробег с российскими флагами. Трёхцветные и георгиевские ленты пестреют на детской одежде и рюкзачках, деловых костюмах и рабочих комбинезо­нах, на пиджаках и платьях людей. А среди молодых севастопольцев большой популярностью пользуются футболки цветов российского флага.

Фраза «Севастополь - русский город, город русской славы!» звучит в Севастополе не только на митингах и памятных акциях. Эти слова вы можете услышать от какой-нибудь старушки-попутчицы в транспорте, от молодёжи, гуляющей по Приморскому бульвару, от продавца на рынке.

А вот к Украине образца «оранжевой демократии», к украинизации, к стремлению в НАТО, к переписы­ванию истории и новым «героям Украины» отноше­ние в Севастополе, мягко скажем, негативное.

«Недавно вернулся из Севастополя. Был шокирован. Весь город в москальских флагах, жители при одном лишь слове «Украина» начинают плеваться, в магазине начинаешь разговаривать на украинском — так тебя не хотят обслуживать. Таких враждебно настроенных против Украины людей нет даже в России!» — сету­ет на форуме сайта украинской националистической организации «Свобода» некто «Броварчанин».

Впрочем, именно активисты «Свободы» и других ультранационалистических украинских организаций без приглашения приезжают в Севастополь с оран­жевыми и чёрно-красными флагами, и, под охраной милиции проводя малочисленные митинги, пытают­ся внушить севастопольцам, что их героями отны­не должны быть не Суворов, Ушаков и Нахимов, а Сагайдачный, Мазепа и Бандера, что сами жители Севастополя должны отказаться от своих прежних ценностей и убеждений и стать «свидомыми укра­инцами». (устоявшееся выражение, обозначающее сознательного украинца, принимающего украинские националистические нормы).

Севастопольцы в другие регионы страны «со сво­им уставом» не лезут — не уничтожают неугодные памятники и кладбища, не устраивают шумных ми­тингов в других городах. Но свою веру, язык, исто­рию, святыни на своей земле защищают упорно. За последние несколько лет значительно возросла активность горожан, отстаивающих город и его цен­ности, пропорционально усиливающемуся давлению со стороны властей.

В минувшем году севастопольцы установили и защитили от нападок украинских чиновников и на­ционалистов памятник Екатерине Великой (всё лето у монумента дежурили горожане, гости города, ка­заки), не дали украинским адмиралам повесить на памятнике архитектуры и истории — Графской при­стани — табличку о «90-летии украинского флота» (для этого горожанам пришлось прорывать оцеп­ление украинских военных моряков), множеством российских флагов на набережных города встречали корабли Черноморского флота, возвращавшиеся от берегов Кавказа после отражения грузинского втор­жения в Южную Осетию.

В нынешнем году российскими флагами «при­ветствовали» горожане президента Украины В. Ющенко, устроив бойкот Дня украинского флота и отметив свои праздники — день рождения адми­рала П.С. Нахимова и День защитников Графской пристани. А вот участников 13-го международного байк-шоу, посвященного 65-й годовщине освобож­дения Севастополя, которые прибыли в Севасто­поль с благословением Патриарха Русской право­славной церкви Кирилла и под триколором, подарен­ным премьер-министром России В. Путиным, город встречал восторженно. На байк-шоу пришли десят­ки тысяч человек, подпевавшие за лидером группы «Алиса» Кинчевым популярную песню «Небо сла­вян», а за ансамблем Черноморского флота России — гимн Севастополя и «Севастопольский вальс». Ты­сячи людей собрались и на площади Нахимова, куда прибыли участники пробега, чтобы возложить цветы к мемориалу защитникам Севастополя.

«Это наш город на сто процентов! За него сража­лись наши деды, прадеды, памяти которых мы по­святили байк-шоу. Обидно, что теперь отсюда выго­няют наш флот. Я тебе честно скажу, что я еле-еле уговорил ребят взять в колонну украинский флаг, когда мы в субботу ездили в Севастополь. И, кстати, прежде всего отказывались брать флаг сами украин­цы!» — делится впечатлениями организатор байк-шоу, президент московского мотоклуба «Ночные волки» Александр Залдостанов, известный под псевдони­мом Хирург.

Когда пишутся эти строки, Севастополь готовит­ся принимать на своей земле главу Русской право­славной церкви, на встречу с которым уже пожелало прийти свыше 200 тысяч человек.

 В чем же причина такой чёткой исторической памяти и русской самоидентификапии севастопольцев, столь острого неприятия ими идеоло­гии «оранжевой революции» и «тысячелетней Укра­ины»?

«Коллаборационизм огромной части моряков-черноморцев навязал в 1992 году украинскому на­роду проблему Черноморского флота. Современные отпетые украинские коллаборационисты — в первую очередь севастопольские депутаты», — убеждает своих слушателей глава телерадиоцентра украинского флота, лидер малочисленной «украинской общественности» Севастополя, бывший советский замполит М. Мамчак.

Однако дело здесь не в политике, не в депутатах и не во флотском руководстве.

Политические партии приходят и уходят, меняются их флаги на митингах, а трёхцветные и андреевские знамена реют над Севастополем с 90-х годов.

Меняется и флотское руководство, дистанцировав­шееся от политических баталий, но всё равно моря­ков Черноморского флота в Севастополе всегда при­ветствуют радушно, а военнослужащих ВМС Украи­ны с гигантскими трезубцами на фуражках встречает холодное равнодушие или неприязнь. Празднование Дня флота России собирает десятки тысяч горожан и гостей города, под вспышки салюта с набережных слышится многоголосое: «Россия!». А на День укра­инского флота центр города практически пуст, лишь немногие горожане приходят на выставку «современ­ных украинских вооружений», не сдерживая смех при виде «новинок» 70-80-х годов прошлого века.

Дело и не в уровне жизни в России, как пытаются представить иные оппоненты. Ведь для того, чтобы выйти на этот самый уровень, можно просто уехать в Россию — на заработки или на постоянное житель­ство (что и делают сотни тысяч жителей других ре­гионов Украины). Севастопольцы же не стремятся в большинстве своём бросать свой город, а желают вернуться в Россию только вместе с ним.

Причина севастопольского феномена, думается, в самой истории Севастополя, сформировавшей осо­бый севастопольский менталитет.

Город был основан как главная база Черноморского флота и форпост России на Чёрном море, заселял­ся отставными солдатами и моряками, мастерами-корабелами; греками, бежавшими сюда от османского гнёта и переселенцами из различных уголков страны. Здесь не были редкостью морские и воинские дина­стии. Севастополь не раз встречал возвращавшийся с победами Черноморский флот. И здесь же особенно остро чувствовалась «сталь рубежа». Именно Сева­стополь стал местом главного удара трёх мощнейших империй мира по России в ходе войны, названной потом Крымской. Во время Первой обороны (1854-1855 г.) севастопольцами становились лучшие сы­ны и дочери России, сражавшиеся и умиравшие на этой каменистой земле у черноморских бухт. Стой­кость Севастополя, державшегося в осаде 349 дней и приковавшего к себе основные силы вторжения, во многом повлияла на исход войны. Противник полу­чил лишь безлюдные руины Южной стороны Сева­стопольской бухты (население ушло с отступающи­ми на Северную сторону войсками). Возрождение Севастополя стало символом роста военной и эко­номической мощи России. Город был восстановлен как база Черноморского флота, крупный порт, как уникальный город-мемориал мужества защитников Первой обороны.

Не миновали Севастополь трагические события русской смуты 1917 года. Именно в это время город впервые увидел жёлто-голубые флаги Украины — их подняли на нескольких кораблях бывшего Импера­торского Черноморского флота революционные ма­тросы взамен красных флагов. Подняли, чтобы за­добрить захватывающих Малороссию и Крым без единого выстрела немцев, якобы не воюющих с ма­рионеточной Украинской республикой. Правда, про­висели жёлто-голубые полотнища на мачтах боевых кораблей всего несколько часов — даже у задурма­ненных революционным угаром моряков взыграла гордость и флот покинул Севастополь под Андреев­скими флагами. Да и германские войска шли брать под контроль Черноморский флот, не интересуясь тем, какие флаги вывешены на его мачтах.

И всё же Севастополь вошёл в историю граж­данской войны не как один из революцион­ных центров, а как оплот Белого дела, последняя столица Белой России в европейской её части, от­блеск несбывшейся альтернативной истории нашей Родины.

Парадокс, но и при СССР Севастополь сохранил ощущение какой-то старорежимности, преемствен­ности от дореволюционной России. В окружении улиц, носивших имена царских адмиралов и матросов, Панорамы и музея флота, бастионов со старинными орудиями и мемориальными плитами с дореволюци­онной орфографией советским морякам хотелось по­ходить на «их благородие». И в офицерских кругах Нахимов и Лазарев почитались не в пример больше, чем «мятежный лейтенант» Шмидт.

А в годы Второй мировой войны к славной истории Севастополя обратились уже сами советские власти, воодушевляя защитников города примерами адмира­ла Нахимова и матроса Кошки.

Вторая оборона Севастополя (1941-1942 г.) также вошла в мировую историю и как символ воинской доблести и героизма, и как масштабнейшая трагедия. О Севастополе писали в то время газеты всех стран антигитлеровской коалиции. Главную базу Черномор­ского флота бомбил воздушный корпус германского аса  Рихтгофена, сбросив на один город больше бомб, чем немецкая авиация на Англию за всю войну. Под Севастополем применялись самые крупные в мире орудия и радиоуправляемые гусеничные сухопутные торпеды. 250 дней и ночей превращенный в руины город противостоял германской армии. Севастополь­цы продолжили сражаться и тогда, когда сталинский любимец адмирал Октябрьский бежал на Кавказ со своей свитой, приказав эвакуировать защитников го­рода... по званию (т.е. в первую очередь высоких чинов, потом офицеров, а солдат, раненых и гражданских – в последнюю очередь). Преданные высшим командовани­ем, не решившимся рисковать флотом для спасения севастопольцев, последние защитники без боезапаса и продовольствия стояли насмерть... Даже в такой обстановке севастопольцы думали о сохранении исторической памяти. Директор художе­ственного музея М. П. Крошицкий смог вывезти на «большую землю» и сохранить уникальные картины; моряки-черноморцы спасли из горящей Панорамы и погрузили на последний прорвавшийся из Севасто­поля крупный корабль — лидер эсминцев «Ташкент» полотно панорамы Первой обороны Севастополя...

А два года спустя с обрывов мыса Фиолента были сбро­шены уже германские войска...

Возрождение разрушенного Севастополя ста­ло делом государственного значения. Сюда стремились вернуться и участники обороны Сева­стополя, и горожане, прошедшие эвакуацию, и те, кто освобождал город; ехали те, кто никогда не был в Крыму, но стремился попасть в ставший легендар­ным Севастополь.

После войны отстроенная заново главная база Чер­номорского флота стала закрытым городом, попасть в который можно было только по специальному про­пуску. Под Севастополем создавались уникальные военные объекты — такие как подземная база и за­вод по ремонту подводных лодок в Балаклаве или скрытые в глубине скал береговые ракетные бата­реи. В городе была создана не только колоссальная флотская инфраструктура, но и самые современные по тем временам заводы радиоэлектронного оборудо­вания, научные центры, грузовой и рыбный порты, винодельческие заводы. Десятилетиями в Севасто­поле оседали отставные военные, ветераны, моряки торгового флота. Здесь патриотическое воспитание не было отстранённым официозом — юные севасто­польцы буквально росли у бастионов и дотов, у па­мятников и музеев, встречая и провожая военные корабли. В каждой семье здесь были дед-ветеран, отец, брат, дядя — военный моряк.

У работников флота, «оборонки» и науки в Сева­стополе была достаточно высокая заработная плата. А ещё Севастополь без преувеличения считался одним из самых чистых и безопасных городов страны — по­рядок здесь поддерживался не только милицией, но и многочисленными флотскими патрулями.

Присоединения Крыма к УССР в Севастополе, можно, сказать не заметили. Украина здесь присут­ствовала разве что в трансляции республиканско­го украинского телеканала и ряда украиноязычных передач.

События 90-х годов многие севастопольцы воспри­няли как трагедию. Поначалу независимость Укра­ины воспринималась здесь как политические игры киевских властей. Всё изменилось, когда Украина заявила права на Черноморский флот. Появление в Севастополе военных новосозданной страны, кото­рые при разделе кораблей и частей смотрели на сво­их вчерашних сослуживцев буквально через прицел, угоны боевых кораблей и самолётов, захваты воин­ских частей шокировали и моряков, и жителей го­рода, давно сроднившегося с флотом. Ситуация усу­гублялась стремительным распадом, вернее, целена­правленным уничтожением уникальных севастополь­ских радиозаводов и судоремонтных предприятий. Не могла прибавить симпатий к Украине и новая национальная идеология — более антирусская, не­жели антисоветская. А представителей украинских националистов, появляющихся в Севастополе (че­го стоил один «Поезд дружбы» С. Хмары, на кото­ром в Севастополь прибыли сотни молодых людей в чёрной форме с чёрно-красными флагами УПА, скандирующими лозунги против «москалей»), либо сплошь галичан, либо стремительно перекрасивших­ся партийных работников и замполитов, отличала патологическая ненависть к православию, русскому языку, русской истории, самим русским людям, т.е. ко всему, что было дорого для севастопольцев. На­спех же слепленная идеология новой Украины, на­поминавшая худшие образчики компартийной про­паганды с самым древним в мире украинским народом (украми), от которого произошли все остальные, со 140000-летней (!) исто­рией Украины, украинским происхождением Христа и Будды и «героями» Сагайдачным, преданным анафеме клятвопреступником Мазепой, Петлюрой, Бандерой и Шухевичем либо была чуждой, либо вызывала вполне понятную неприязнь у сева­стопольцев самых разных политических взглядов — от ностальгирующих по советской стабильности до приверженцев Белого дела и монархистов. Так в 1993 году Крым едва не объявил независимость.

Пресечь гражданские волнения в Севастополе и Крыму в 90-х годах помогли договорённо­сти на высшем уровне России и Украины. Флот по­делили пополам и приказали: «Дружить!» (была даже статья во флотской газете с поразительно прямоли­нейным названием «Приказано дружить!»), нацио­налисты отправились искать более благодарных слу­шателей своих идей, а второй президент Украины Л. Кучма постоянно клялся в любви к Севастопо­лю (для которого он действительно кое-что делал) и заверял, что при его правлении русским в Украине будет жить лучше, чем в России, обещая второй го­сударственный русский язык, прозрачные границы, участие в СНГ и т. д.

Однако обещания оставались по большей части обещаниями. В то же время украинские национа­листы, нашедшие всё же себе применение в сфере образования и культуры, продолжали усердно зани­маться «созданием украинской государственности», что в большинстве своём выливалось в вытеснение русского языка из всех сфер жизни страны и пере­писывание учебников истории.

Резкое обострение противостояния пришлось на выборы 2004 года и т. н. «оранжевую революцию». Идеологи предвыборного штаба В. Ющенко по сути разделили страну на «сознательный», «патриотиче­ский» запад, поддерживающий «оранжевых» и являю­щийся образчиком будущей Украины, и «криминаль­ный», «маргинальный» восток, смеющий поддержи­вать другого кандидата, а значит, действующий по указке «руки Москвы».