Елизавета Туктамышева — фигуристка, Чемпионка Мира 2015 года. Она вторая российская спортсменка, после Ирины Слуцкой, кому удалось завоевать первое место на Гран-При. Известные тренера современности называют Лизу «вундеркиндом» фигурного катания. Когда появилась такая известность? Чем пришлось пожертвовать ради звания «чемпионки»? И как побороть собственные страхи?

Это интервью прошло в домашней атмосфере, на кухне, перед очередной тренировкой. Говорили о перспективах, Олимпиаде и о личном…

— Твоя карьера началась в Питере. Ты никогда не жалела, что ты не в Москве?

— Нет, никогда. Во-первых, я переехала в Питер из Глазова в подростковом возрасте, 13 лет. Но ездить туда-сюда начала еще с 9. И я не осознавала, что вообще происходит. Сказали: «Переезжай!», я и переехала. Главное — с мамой. Остальное мне было не важно.

— То есть если бы это и была Москва, главное, что рядом семья?

— Да, для меня это крайне важно.

— Ты переехала в переходном возрасте. Что стало самым тяжелым?

— Мне было тяжело без родителей ездить. Расстояние Глазов — Питер, рядом тренер — вспоминать страшно. Представь, ребенка каждый раз отнимали от мамы. После первых тренировок, когда на две недели уехала из Глазова, я села на пирон и стала реветь. Хотела закончить это фигурное катание. Но отошла со временем, привыкла.

— Больше никогда не хотелось закончить спортивную карьеру?

— Потом я уже хотела заканчивать, потому что мне 13−15 лет, кровь играет. Все мои ровесники гуляют, развлекаются, а я на тренировках с утра до вечера. Но и этот период прошел. И сейчас я не жалею вообще, что у меня не было такого типичного, нормального, как говорят, детства.

— А кто помог тебе справиться с этими переживаниями?

— Родители, тренер и психологи.

— Давай вспомним, как ты вообще пришла в большой спорт?

— Я еще в Глазове училась. Пошла в фигурное, потому что просто стало интересно. Я была самой маленькой в группе. Ну, и естественно, девочки остальные ставили себя выше. Но когда я мелкая стала прыгать лучше чем «старшие», тогда пошли уже другие разговоры. Тренер стал брать на соревнования. Побеждала. Меня заметил Алексей Николаевич Мишин. Пригласил тренироваться у себя в Питере.

— Тебя не пугали взгляды и разговоры старших девочек, ты всегда сама за себя, идешь напролом?

— Да. Ну, а как иначе…

— Почему не парное катание? Ты говорила, что предлагали. Это же проще: партнер рядом, вдвоем через все трудности…

— Да, мне говорили, что я маленького роста, и у меня получится стать в пару. Но я сама за себя отвечаю. Пока у меня есть свой талант, хочу его развивать.

— Костюмы тоже сама себе выбираешь? Они выделяются на фоне других.

— Да. Но в разработке дизайна принимает участие вся команда тренеров и дизайнеров. Обычно шьем за две недели. Пару примерок. И готово. Люблю свои платья, на самом деле. Да, и с тренером у нас вкусы в этом плане сходятся.

— Смотрела твои выступления. Во время катания на твоем лице столько эмоций. Иногда, даже кажется, что ты думаешь совсем не о прыжках.

— О прыжках я думаю больше всего. Но каждый номер должен стать шедевром. Тебе должно нравиться то, как сейчас ты танцуешь, играешь, улыбаешься. Ведь наш спорт смотрят не только судьи, которые выставляют баллы, но и обычные люди. Хочется показать все чувства, которые в этот момент внутри. Я, например, всегда выхожу и получаю удовольствие. Кайфую, если хотите.

— И когда ты так кайфуешь, то срываешь море аплодисментов. Такое признание публики вдохновляет или мешает?

— Это приятно. Особенно, когда видишь знакомые лица. Но в то же время такие овации могут выбить из ритма. Я стараюсь слушать зрителей, потому что все — таки публика дает определенный заряд. Но всегда контролирую ситуацию.

— Ты контролируешь все. Когда ты освобождаешь свою голову от мыслей, переживаний, нагрузок. Есть же время для отдыха. Как проводишь свой досуг?

— На самом деле, я стараюсь научиться отдыхать. Все идет от мыслей. Когда разгар сезона, после тренировок хочется просто лежать, читать, смотреть телевизор. Мой рабочий день, тренировочный, с 6 утра до 5 вечера. А после я дома, и ничего не хочется. Но когда конец сезона, вечером можно пойти и погулять. А так, режим, режим и еще раз режим… Хорошо отдыхаю с друзьями.

— Но, я знаю, что у тебя много близких друзей в Москве…

— Да, там есть ребята, с которыми я уже много лет дружу. Скучаю по ним. Но, благо, получается ездить и мне в Москву. И им в Питер.

— Лиз, у Чемпионов есть такая своеобразная закономерность: к ним постоянно кто-то тянется. Появляются новые знакомые, псевдо друзья, которые так и норовят стать «близким».

— Бывает, да. Видишь, я очень общительный человек сама по себе, поэтому только сейчас учусь фильтровать и распознавать людей. У меня очень жесткие принципы. И да, я открытая, но меня настоящую, все тайны души, знают, естественно, только самые близкие.

— Смотрю на твою книжную полку. Очень много книг по психологии. Ты часто занимаешься самоанализом?

— Мне нравится изучать людей, познавать себя. А книги эти учат, да. Но могу сказать, что любимая моя книга — это все — таки Ремарк «Три товарища».

— «Три товарища», потому что о людях и снова заставляет посмотреть на определенные вещи другими глазами?

— Да, я очень уважаю мужскую дружбу. Иногда, даже жалею, что не родилась мужчиной — у меня нет такой дружбы. «Три товарища» я прочла буквально за три дня. И потом еще неделю ходила вся в мыслях.

— А женщины умеют дружить?

— Женщины просто другие… Они эмоциональнее. Там и зависть бывает. И корысть. А у мужиков такого нет, я так думаю.

— А ты не пытаешься убежать от проблем, спрятать их за книгами великих психологов. Стоит «Проект счастье». Я тоже его читала. Вот, там написано, мол, новую жизнь нужно начинать после того, как распрощаешься со всем ненужным хламом. Выбросите старые вещи и так далее. Но, это же не решает проблему, верно? Скорее работает на самовнушении. Выбросили вещи, и все, мы свободны!

— Да я не то, чтобы бегу от проблем… Не знаю.

— Лиз, какой твой самый большой страх?

— Боюсь неизвестности. Как и все.

— Это из-за того, что карьера спортсмена довольно короткая?

— Да. Я спортсмен. И здесь все зависит только от меня, от моего здоровья. Положиться на семью нельзя. Скорее сейчас моя семья зависит от меня. Поэтому страшно думать о будущем. А вдруг, что-то не получится. Профессиональный спорт — это риск. Ты в один момент можешь все потерять. Поэтому необходимо всегда быть начеку.

— Семья зависит от тебя? Тебе же только 19 лет… У тебя хорошая зарплата, известность. Почему бы не пожить для себя?

— Моя семья, и я тоже, привыкли жить в достатке. Да, я хорошо зарабатываю. И не хочется лишать маму, сестру того, что им нравится. Если не будет спорта, жить придется по-другому. Я это понимаю. От меня сейчас многое зависит. Их комфорт, уют, настроение…

— Твой тренер — Алексей Николаевич Мишин. Получается, столько лет, он всегда рядом. Он для тебя друг? Или же смог стать вторым отцом?

— Да, скорее, как отец. Алексей Николаевич очень заботливый. Я могу ему все рассказать, он выслушает, поможет, даст совет. Он чувствует меня. И вообще, мне кажется, что лучше для себя тренера я бы и не смогла найти.

— Он не оставил тебя, когда был сложный период в карьере. Провальный сезон. Не поехала в Сочи.

— Он же очень грамотный тренер, я думаю, что он всегда видел во мне потенциал и что из меня можно еще что-то выжать. В моей жизни таких человека всего два: он и Татьяна Николаевна Прокофьева. Думаю, что они верили в меня даже тогда, когда уже я сама в себя не верила. Заряжали своей уверенностью, оптимизмом. И не давали опускать руки.

— Алексея Николаевича считаю одним из лучших тренеров в Мире… Считают, но не все. Есть и конкуренты, как и везде. Да, и тебе палки в колеса вставляют… Как с этим живешь?

— На самом деле, я сама не сталкивалась со всякого рода подставами. Но мне рассказывали случаи… А на счет тренера: понимаешь, мне повезло, что я именно в «Юбилейном» тренируюсь. В группе Мишина нет «плохих» людей. Все порядочные. Думаю, что это он такую атмосферу создает. Но в Москве да, там бывает всякое, и фигуристы, и тренера встречаются разные.

— Расскажи о перспективах. Одиночное женское фигурное катание вообще развивается?

— К сожалению, очень медленно.

— Ты единственная в Мире, кто делает тройной тулуп. Теперь нужно четверной научиться, и нам не будет равных? Что дальше, Лиз? Олимпиада?

— Если я сделаю все, что от меня зависит, то перспективы у меня хорошие. Но я не хочу думать о том, что будет дальше. Просто, буду делать свою работу. А об Олимпиаде говорить не стану.

— Потому что журналисты уже достали с вопросами об Олимпиаде в Сочи?

— Олимпиада — это не только соревнования. Это еще и буря каких-то непонятных эмоций. Там своя политика. И, естественно, мое отсутствие на Олимпийских играх в Сочи стало для журналистов отличным поводом написать интересные материалы. Только, к сожалению, интересных было мало. Я спокойно отвечала на все вопросы. Понимала, что никуда от этого не денусь. А то, что не попала… Знаешь, я приняла это. Не мое время, значит. Мое еще настанет.

— Однажды тебе не хватило одного балла до мирового рекорда…

— Да. Это было на Чемпионате Мира в короткой программе. Но мне не было обидно. Я не задумывалась о рекорде. Оценки итак были достойные. Тем более, до этого сезон у меня был провальный. И подняться за один год до звания Чемпионки Мира. Думаю, что это как раз главное. А рекорд, он еще будет. Откатать чисто короткую программу — для меня самый лучший сон.

— Сейчас ты не попала на Чемпионат Мира из-за травмы…

— Это не первый раз со мной. Но да, я сначала очень расстроилась. Была сильная депрессия. Отошла. Свыклась. И смотрела Чемпионат через экран. Не увидела ничего запредельного в программах девочек. Фигурное катание у нас на высоком уровне. У нас с тренером вообще своя тактика — мы сначала боремся с собой, и побеждаем себя. И тогда придут медали.

Главный свой соперник — это я сама.

— А если говорить о кумирах и примерах. У тебя они?

— Нет, ты что… Я одна такая. У меня никогда не было кумира, при том это относится и к кино, и к эстраде, и тем более к спорту. Да, есть талантливые люди, но не кумиры для меня точно.

— Ты такая одна… Но твое место часто стараются занять. Сильная конкуренция в вашем спорте?

— Конкуренция есть везде. Но она, в основном на льду. За его пределами, мы хорошо общаемся. Представь, как было бы скучно, без этого азарта конкурентной борьбы.

— С Аделиной Сотниковой, например, у вас хорошие приятельские отношения… Но на льду вы главные соперницы.

— Да, мы всегда такими были. И общаемся очень хорошо. Я вообще считаю, что наше поколение (плюс, минус два года), в фигурном катании очень сильное. Поэтому здесь нельзя сдавать позиции.

— Только здесь нельзя сдавать позиции? В остальном ты даешь себе поблажки?

— Даю. В еде (смеется). Но этот год у меня вообще напряженный. И даже не столько из-за спорта. Нужно решить вопросы с травмой. И с учебой. Я же поступаю. Мечтаю все-таки стать психологом, но пока пойду на спортивный факультет. Так будет легче совмещать Университет и спорт.

— Экзамены — это еще одни соревнования?

— Да, это точно. Только без конкуренции (смеется). Но вроде бы пока все идет хорошо.

— Тебя знают в Глазове все. Верно? А в Питере ощущаешь эту известность?

— Да, нет. Здесь я скорее обычная девочка в спортивном костюме. Езжу на метро. Ношу темные очки. Особо сильно не крашусь. Хотя сейчас да, стали больше узнавать, чем раньше. Зовут на мероприятия в качестве гостя.

— Лиз, твоя судьба — эта такая своеобразная кардиограмма. Взлеты, падения, стрессы, работа над собой, снова взлеты…

— Так интереснее. И я убеждена, что все к лучшему. Если сегодня надо мной гром, значит, я могу это пересилить. Плюс, рядом всегда родные и любимые. Это главное. Как бы банально не звучало.