За полтора месяца до начала Великой Отечественной войны, 5 мая 1941 года, в Москве родились три брата-близнеца — Александр, Анатолий и Михаил Рагулины. Еще не научившись ходить, они совершили свой первый, причем продолжительный, выезд из столицы: вместе с мамой Софьей Викторовной отправились в эвакуацию — сначала в Кемерово, затем в Алма-Ату.

В дальнейшем поколесить им довелось предостаточно. Все трое стали хоккеистами, хотя прочили им скорее артистическую карьеру. Ведь они занимались в музыкальной школе: Саша по классу контрабаса, Толя — фортепиано, Миша — виолончели. Были у них успехи и в живописи. Но и спортивные задатки близнецов проявлялись уже тогда, и они выступали за сборную школы в разных дисциплинах. А затем стали играть за команду завода «Каучук», причем в разных амплуа: Анатолий вратарем, Александр — защитником, Михаил — нападающим.

Первым из них в команде высшей союзной лиги — воскресенском «Химике» — в сезоне 1957/58 дебютировал Александр. С 1959 года по 1962-й три брата играли в этом клубе вместе. Анатолий провел там пять сезонов. По итогам двух из них включался в официальный список четырех лучших голкиперов страны, который составлялся Федерацией хоккея СССР: в 1961 году вместе с Николаем Пучковым (ЦСКА) и Владимиром Чиновым («Динамо»), в 1963-м — с Борисом Зайцевым («Динамо») и Виктором Толмачевым (ЦСКА) и в обоих случаях — с горьковским торпедовцем Виктором Коноваленко. Затем вместе с перешедшим в ЦСКА за два года до того Александром стал чемпионом СССР в составе армейцев, дебютировал в сборной страны в матче с Канадой (советская дружина взяла верх — 5:1). После чего на три года объединился в «Крыльях Советов» с братом Михаилом, который переквалифицировался со временем в защитника.

По окончании игровой карьеры Михаил Рагулин стал тренером по флорболу, Анатолий — инструктором по спорту, более 20 лет вел работу в отряде космонавтов.

К сожалению, двое из уникального трио близнецов до 75-летнего юбилея не дожили. Анатолий Павлович ушел от нас совсем недавно — 24 апреля. Александра Павловича не стало в 2004-м.

Хоккейная карьера у Александра Рагулина получилась феноменальной. В 1972 году он, а также Виктор Кузькин, Виталий Давыдов и Анатолий Фирсов стали первыми в мире этого вида спорта трехкратными олимпийскими чемпионами. В дальнейшем к ним присоединились лишь двое — Владислав Третьяк и Андрей Хомутов. А в 1973-м Александр Павлович первым завоевал десятую медаль чемпиона мира — это достижение повторил затем только Третьяк.

«В командах игроки друг друга по отчеству почти никогда не называют, — рассказывал о нем на страницах книги „Настоящие мужчины хоккея“ легендарный тренер Анатолий Тарасов. Но к этому богатырю, к этому красивому и сердечному человеку иначе как „Александр Палыч“ не обращались. Никто — в том числе и сверстники. Он был честью и совестью команды. К Рагулину шли, когда возникали споры, конфликты. За ним же было последнее слово, когда возникал вопрос о наказании проштрафившегося. Часто от любителей хоккея — и прежде и сегодня — можно услышать уважительное: Александра Рагулина даже канадцы боялись». Но это не так — побаивались канадцы других, Александра же они, по-моему, уважали. Как человека, для коего солидарность и благородство в спортивной борьбе были законом жизни. И мы, тренеры, когда на льду возникали конфликтные ситуации, когда отношения выяснялись и силой и, что греха таить, злобой, Александра на площадку старались не выпускать.

Лишь раз, в Инсбруке, противник вынудил Рагулина изменить себе. Но и тут грубияна, разбившего ему лицо, Александр наказывал по-своему, по-рагулински. Не бил, а взял его в могучие объятия, стиснул разок-другой, будто приговаривая при этом: «Не смей хулиганить, не смей!»

…У Александра Рагулина мужество, высокое мастерство не зависели ни от ситуации, ни от важности матча, ни от силы противника. Умение закрыть телом ворота, своевременно пойти на столкновение, не позволить себя обыграть он демонстрировал с первой минуты и до последней, и в клубе, и в сборной. Причем делал это удивительно просто и рационально. Александр не был быстр, особенно с места, но в маневре, в действиях клюшкой никто не мог с ним соперничать. Не было равных ему и по интуиции. Вот почему пройти Рагулина, обыграть его один на один не могли ни противники в матчах, ни даже выдающиеся армейские форварды на тренировках. Определяя загодя намерения, не поддаваясь на финты соперника, его ложные маневры, Александр выбивал шайбу или, войдя в столкновение, овладевал ею. А овладев, великолепно, что очень важно, этой шайбой распоряжался — пасом создавал партнеру максимум удобств для развития атаки. Предвидение, интуиция, подобные рагулинской, — ценнейшие для хоккеиста качества. Обладают ими немногие".

Завершив выступления, Александр Рагулин стал тренером в школе ЦСКА. Затем тренировал новосибирский СКА. В последние годы жизни был президентом региональной спортивной общественной организации «Ветераны хоккея». Работал в составе Совета при Президенте Р. Ф. по физической культуре и спорте.

Наши поздравления Михаилу Павловичу Рагулину с юбилеем! Светлая память его братьям-близнецам Александру Павловичу и Анатолию Павловичу.

6 мая на искусственном поле стадиона «Октябрь» (ул. Живописная, 21) состоится матч 27-го тура первенства России среди молодёжных команд ПФК ЦСКА — «Терек». Начало встречи в 12:00.

После 26 туров армейцы, имея одинаковое количество очков с «Динамо», «Локомотивом» и «Ростовом», по дополнительным показателямзанимают в таблице четвертое место. Грозненцы — на 11-м.

CSKA TV покажет матч в прямом эфире на официальном канале ПФК ЦСКА в YouTube.

Семикратная чемпионка мира — о парадоксах художественной гимнастики, умении терпеть и абсолютном самоотречении ради результата

Самое парадоксальное в личности Маргариты — ее совершенно неподходящий для большого спорта характер. Так сказала однажды ее тренер, известная в прошлом гимнастка Амина Зарипова, завоевавшая в свое время шесть высших мировых титулов. Впрочем, еще более парадоксален вид спорта, который семилетняя Рита когда-то выбрала себе сама: победы в четырех видах программы из четырех, одержанные гимнасткой на недавнем чемпионате страны, совершенно не гарантируют спортсменке места в олимпийской сборной. Мы говорили с Мамун на подмосковной тренировочной базе в Новогорске — в те самые сроки, когда в Рио-де-Жанейро проходил гимнастический тестовый турнир.

ПОПАСТЬ НА ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ — ВЕЛИКОЕ ДОСТИЖЕНИЕ

— Знаю, что вы мечтали поехать в Бразилию и очень ждали этих соревнований.

— Это правда. Я очень переживала сначала, когда узнала, что поездка не состоится: вроде бы представляется такая возможность увидеть олимпийский зал, помост, выступить на нем. Но потом и мой тренер, и Ирина Александровна Винер убедили меня, что совершенно не нужно так долго лететь сначала в одну сторону, потом в другую ради одного дня соревнований. Тем более что мы поедем в Рио за месяц до Олимпийских игр. Поэтому я очень быстро успокоилась и перестала об этом думать.

— Привыкать к каждому новому залу приходится долго?

— Зависит от зала. Мы однажды выступали во Франции, там зал был темный — подсвечивался только помост. Соответственно когда кидаешь предмет вверх, его просто не видно. На этот случай мы всегда возим с собой несколько комплектов снарядов — темные, светлые. Бывает, что конструкция потолка несимметрична и сразу становится сложно понимать, как высоко летит предмет. Если в зале слишком большая влажность, меняются ощущения ковра, замедляются вращения, становится сложнее работать с лентой. Словом, тонкостей множество, но все это нарабатывается с опытом. Для меня, во всяком случае, новый зал — не проблема.

— Яна Кудрявцева сказала однажды, что для нее нет большой разницы в цвете собственной медали при условии, что золото достанется российской гимнастке. Вы тоже так считаете?

— Я считаю великим достижением даже просто попасть на Олимпийские игры — это в нашем виде спорта очень высокая планка. И мечтаю не о медали, а как раз о том, чтобы попасть в олимпийскую команду. И выступить достойно, чтобы не за что было потом упрекать себя.

Маргарита Мамун и Яна КУДРЯВЦЕВА. Фото REUTERS

— Те три месяца, что остались до начала Олимпийских игр, пугают вас или подстегивают?

— Подстегивают. У нас еще будет несколько стартов. Сейчас большой перерыв — целых три недели без соревнований, потом этап Кубка мира в Брно, через неделю в Ташкенте, потом в Минске, потом в Софии, потом в Испании. И чемпионат Европы в Израиле.

— Означает ли поездка в Рио за месяц до Игр, что место в олимпийской команде за вами уже закреплено?

— Конечно же нет. Планируется, что после серии летних стартов мы поедем в Бразилию всей командой: я, Яна Кудрявцева, Саша Солдатова, девочки, которые выступают в группе, возможно, еще несколько запасных. И уже там будет назван окончательный состав сборной. На Играх в Лондоне это произошло за два или три дня до начала соревнований.

— Как можно выдерживать такую нервотрепку из года в год? Или подобный стресс связан исключительно с Олимпиадой?

— Нет, мы так живем постоянно. На каждых соревнованиях ты обязан доказывать свою силу, подтверждать свое право на место в команде. Это тяжело. У меня, во всяком случае, это получается не всегда.

— Что конкретно вы имеете в виду?

— Например, прошлогодний квалификационный чемпионат мира в Штутгарте. Свое право выступать в многоборье я там вырвала почти чудом. Все решили несколько десятых балла.

НЕЛЬЗЯ ТРАТИТЬ ЭМОЦИИ НА ЛИЧНУЮ ВРАЖДУ

— Как вам удается дружить с соперницами по команде при столь яростной ежедневной конкуренции?

— Тут все просто. Когда выхожу на ковер, моя главная задача сводится к тому, чтобы сделать все, что должна. Если вдруг я роняю предмет, это, как понимаете, не вина соперниц — каждая из них находится точно в таком же положении. Другими словами, у нас нет прямого соперничества, как в легкой атлетике, когда ты бежишь бок о бок с соперником и стараешься любой ценой его опередить. Да и потом у нас слишком тяжелый вид спорта: если при таких физических и психологических нагрузках тратить силы и эмоции еще и на личную вражду, ничего хорошего из этого не получится. Единственный шанс все это выдержать — держаться вместе и всячески поддерживать друг друга.

— А сама гимнастика для вас — работа или удовольствие?

— Наверное, правильно сказать, что это работа, которая приносит удовольствие. Просто удовольствие приходит не сразу, а спустя какое-то время. Но оно безусловно есть. Когда на ковре получается абсолютно все, возникает чувство, очень похожее на эйфорию. Да и результат в таких случаях неизменно бывает высоким. У меня так было на чемпионате мира в Измире. Чемпионаты у нас длинные, марафонские, идут пять дней в течение которых надо 12 раз выходить на помост, и там, в Измире я не сделала за эти 12 выходов ни одной крупной ошибки. Не думала никогда, что такое вообще бывает.

Маргарита Мамун. Фото REUTERS

— А периоды ненависти к тренировкам у вас случаются?

— Конечно. Нужно ведь постоянно себя заставлять, переламывать собственное настроение, мышечную боль, и так каждый день.

— Ради чего вы делаете это? Ради перспективы получить очередную золотую медаль?

— Нет. Мне нравится гимнастика. Я ведь сама выбрала этот вид спорта — попросила маму отвести меня в зал. И потом ни разу не колебалась, когда встал выбор между гимнастикой и учебой в школе, и пришлось перейти на домашнее обучение. В тренировках мне нравилось абсолютно все: работать под музыку, работать с предметами. В спортивном комплексе Олимпийской деревни, где я тренировалась, когда была совсем маленькой, в одном из соседних залов располагался центр олимпийской подготовки. Это был какой-то совершенно другой мир. Помню, я смотрела на девочек и вообще не понимала, как возможно все то, что они делают на ковре. При этом никогда не думала, что когда-либо окажусь в этом зале сама. Все вышло само собой: и Новогорск, и чемпионаты мира, и медали…

— Другими словами, переход в высшую гимнастическую реальность получился легким?

— Самым сложным для меня оказалось расстаться с родителями. Я всегда была очень «домашней» девочкой, с трудом заводила новые знакомства. Поэтому и в Новогорске какое-то время держалась в стороне от всех. Гимнастика — это ведь еще и сугубо женский коллектив. У всех разные характеры, много эмоций. Постоянно приходится кого-то мирить, кого-то успокаивать. Мне, наверное, проще: я по характеру абсолютно неконфликтный человек.

Маргарита Мамун. Фото AFP

— А плачете вы часто?

— Раньше плакала. Никак не могла привыкнуть к тому, что тренеры кричат на спортсменок в зале. До того как попасть к Зариповой, я вообще не знала, что это такое. У меня и в семье не принято, чтобы кто-то повышал голос. А Амина Василовна слишком эмоциональный человек. Может рявкнуть так, что душа в пятки уходит, но через секунду уже обнимает.

С другой стороны, если бы она меня к этой эмоциональности не приучила, я бы, наверное, после первой же тренировки у Винер в Новогорске вообще сбежала бы в ужасе. Хотя сейчас часто бывает так, что вся тренировка проходит молча. Особенно накануне соревнований. Амина Василовна говорит, что я уже сама все знаю, да так оно и есть на самом деле. Мне не нужно напоминать, что делать после тренировки, какие упражнения повторить в зале, как восстанавливаться, как настраиваться на выступление. В тренировках, правда, я иногда иду у себя на поводу, снижаю нагрузку, когда что-то болеть начинает.

— Становится себя жаль?

— Нет, просто боюсь получить травму. Особенно сейчас, когда осталось совсем немножечко. Тренер в таких случаях мне каждый раз говорит: была бы в группе, никто не посмотрел бы, что что-то болит. Забинтовали бы и отправили на ковер.

— В группе в этом отношении все жестче?

— Конечно. Все-таки команда не должна подстраиваться под самочувствие одного человека. Поэтому нытье не допускается в принципе: либо ты работаешь наравне со всеми, либо твое место занимает другая спортсменка.

ОДНОКЛАССНИКИ НЕ МОГЛИ ПОНЯТЬ: КАК МОЖНО ПРОПУСТИТЬ ВЫПУСКНОЙ БАЛ

— Вам доводилось когда-нибудь пробовать силы в групповых упражнениях?

— Нет. В моей жизни была всего одна групповая тренировка, точнее даже половина тренировки. Этого хватило, чтобы понять, что это не мое.

— Но на ту тренировку вы тем не менее как-то попали?

— Поддалась убеждениям Ирины Александровны, что для кого-то из нас группа — это шанс попасть на Олимпийские игры в Лондон. Причем почти гарантированный шанс — лицензия-то есть. Просто в основной состав группы тоже не так просто пробиться: все групповые комбинации у нас готовят два состава, на тот случай если вдруг появится необходимость кого-то заменить из-за травмы или по какой другой причине. Ну и чтобы все постоянно в тонусе были. Просто у меня групповые упражнения никогда не вызывали интереса.

— А вообще разделение между солистками и теми, кто выступает в группе, в гимнастике существует? Или вы — одна команда?

— Раньше девочки-групповички даже жили отдельно — в другом корпусе. И тренировались в другом зале. Но перед Играми в Лондоне Винер собрала всех в один зал и сама тренировала и нас, и группу.

— Вам когда-нибудь бывает страшно?

— Да. После неудач. Тогда к волнению непроизвольно добавляется страх снова совершить ошибку. Нет, я понимаю, что все, что нас не убивает, делает нас сильнее, но преодолевать это бывает тяжело. Особенно, когда нет возможности с кем-то поговорить, высказаться.

— Имеете в виду психолога?

— Скорее просто близких людей. Общение с ними для меня даже лучше, чем общение с психологом. Я вообще всегда была склонна держать все в себе. Просто со временем поняла, что это не лучший выход для спортсмена. Чем больше ты говоришь о том, что тебя беспокоит, тем проще бывает избавляться от ненужных мыслей.

Маргарита Мамун. Фото REUTERS

— На свой первый чемпионат мира в Киев вы ехали абсолютной фавориткой, но выступили там неудачно. Что помешало?

— Ошибки всегда происходят из-за чрезмерного волнения. В Киеве я выиграла упражнения с мячом и булавами, а вот в заключительный день, когда разыгрывалось многоборье, уронила булаву и плохо сделала комбинацию с обручем. И осталась шестой. Три года назад это было, а кажется так давно уже…

— Когда снаряд падает из рук, это всегда происходит внезапно или каким-то образом ошибку можно предусмотреть?

— Бывает по-разному. Например, на чемпионате мира в Штутгарте я в первый же день квалификации уронила мяч. На видеозаписи все выглядело так, словно я ринулась за мячом с дикой скоростью — даже наш фотограф потом сказал, что не ожидал от меня такой прыти. А для меня те доли секунды растянулись в какую-то бесконечность, словно в замедленной съемке: я видела, как мяч завис в воздухе, как начинает медленно подать, боковым зрением видела, что совсем рядом красная линия и понимала, что ни в коем случае нельзя дать снаряду ее пересечь… Хотя конечно же такие падения — это доли секунды.

— Бывает, что ошибки начинают сниться по ночам?

— Мне обычно снится другое. Что нужно выходить на площадку, а пучок на голове вдруг начинает разваливаться: я собираю его и никак не могу собрать. Или что-то происходит с купальником. Или что-то еще из этой же серии. Тренер мне говорила, что такие же сны много раз снились ей самой, когда она выступала. Иногда снятся и сейчас.

— Свою послегимнастическую жизнь вы тоже будете продолжать тренером, как Зарипова?

— Не знаю. Не думаю. В жизни столько всего интересного помимо спорта — я же фактически с семи лет в четырех стенах зала.

— Нет ощущения, что жизнь проходит мимо?

— Был период, когда я только об этом и думала. Что другие девочки гуляют, ходят в кино, едят там мороженое, учатся в школе, играют, а у меня даже в заграничных поездках только отель и зал, зал и отель. Но потом, когда стала постарше, я поняла, что у многих людей вообще нет возможности выехать за границу хоть раз в жизни. Все-таки мы видим гораздо больше, чем большинство других людей. Когда в классе узнали, что я не приду даже на выпускной, никто вообще понять не мог: как можно пропустить выпускной бал? А я даже мимолетно тогда об этом не пожалела: жизнь становилась год от года все интереснее. Да и родители постоянно говорят мне о том же: еще вся жизнь впереди.

Что до тренерской работы, с тем багажом и опытом, что в меня вложили за эти годы, я конечно же могла бы работать в зале. Просто чтобы добиться результата со спортсменом, нужно без остатка посвятить тренерской работе всю жизнь. Хотя знаю, что Жене Канаевой (двукратная олимпийская чемпионка. — Прим. Е. В.) очень нравится тренерская работа. Как и Саше Меркуловой, при том что у девочек был достаточно широкий выбор возможностей чем заниматься после спорта.

— С другой стороны, есть Яна Батыршина, полностью посвящающая себя семье и воспитанию дочек. Такой вариант вам ближе?

— Да. По крайней мере так мне кажется сейчас.

— Значит, остается подождать до того момента, когда карьера будет завершена и Ирина Александровна найдет вам мужа.

— Вот эта идея мне не нравится совсем. Я уж как-нибудь сама.

Наша команда отметила 500-й матч в армейской карьере Хряпы крупной победой над «Нимбурком», рекордом Коробкова и выходом в полуфинал Лиги ВТБ.

«Нимбурк» — ЦСКА: 87−102 (+15)

Нимбурк: Бенда (8 + 7 пд + 4 гп + 2 бш), Рэндл (20 + 3 пд + 3 пх + 5 пт), Грубан (13), Велш (3 + 3 пт), Диксон (19 + 5 гп + 3 пх + 8 пт), Петерка (11), Вон (2 + 4 пд), Ягодич Куриджа (6), Кршиж (5 + 3 пд + 5 ф)…

ЦСКА: Де Коло (11 + 5 гп), Теодосич (7 + 4 пд + 10 гп + 4 ф), Фридзон (8 + 4 пх + 3 пт), Джексон (6 + 3 пд + 6 гп), Коробков (24 + 6 пд + 4 пх), Лазарев (2), Воронцевич (12 + 8 пд), Хиггинс (12 + 4 гп), Хряпа (4 + 4 пд), Курбанов (11 + 3 пд), Хайнс (5 + 4 пд)…

Все пять матчей в истории встреч соперников на чешской территории проходили в разных залах трех разных городов. На этот раз армейцы впервые оказались собственно в Нимбурке. Для этого пришлось час трястись в автобусе по ухоженной пасторали, наблюдая желтые поля цветущего рапса и красные черепичные крыши. Сельские красоты вряд ли взволновали сердца москвичей: совершать еще одно подобное путешествие через день никто не хотел.

Тренерский штаб обещал постараться избежать привычного для этой серии неудачного старта, а потому с первых секунд на паркет вышел только-только объявленный лучшим защищающимся игроком Евролиги Хайнс. Полноценно уйти вперед, впрочем, все равно не удалось. В первой четверти хозяева реализовали все три дальние попытки, вели 8−3, 22−18, несмотря на старания Фридзона и Хиггинса.

Ключевым стало появление на паркете сочетание Курбанова, Хряпы и Коробкова в передней линии. При поддержке отчаянно прессинговавшего оппонентов Теодосича это сочетание затерроризировало «Нимбурк» в защите, сняло все возможные отскоки, забрасывало из «краски», бежало в отрывы. Шестиминутный отрезок на стыке первой и второй четвертей был выигран ЦСКА с оглушительным счетом 19−0. Димитрис Итудис еще до перерыва использовал всю дюжину заявленных, а разница только подросла, в одном из моментов достигнув «двадцатника».

Игра вроде бы скатывалась в спокойное для армейцев русло: после эффектного данка Хиггинса в отрыве на табло высветилось 44−71. Но хозяева отказывались сдаваться. Напротив, они выдали рывок 14−0, по ходу дела забросив четыре «трехи» и вынудив тренерский штаб москвичей просить тайм-аут. В качестве палочки-выручалочки в этот вечер выступал Коробков: вернувшись на паркет, центровой принялся доминировать в трехсекундной зоне, ныряя под щит, находя легкие мячи или зарабатывая штрафные. К моменту, когда Рэндл в проходе угодил Павлу локтем в лицо и вынудил уйти в раздевалку с доктором, у ЦСКА вновь было «+20», а у Коробкова — личный рекорд результативности за карьеру.

Резвые Рэндл и Диксон сумасшедшими трехочковыми еще позволяли «Нимбурку» подтянуться, но добиться перелома не получалось. Теодосич и Воронцевич выдали свою серию дальних попаданий, обеспечив положительный результат, а Фридзон стал автором «сотни».


Димитрис Итудис, главный тренер ЦСКА:

Мы начали игру с четким представлением того, чего мы хотим. Планировали останавливать лидеров соперника, заставить их совершать потери. Примерно такой же подход позволил нам задать тон игре в предыдущих матчах, вот и сейчас мы вынудили «Нимбурк» потерять мяч 21 раз. При этом мы изобретательно действовали в нападении — не важно, какую защиту использовали соперники, переключались ли, выставляли «зону» или высокий состав, — мы показывали игру ЦСКА, сделали 34 результативные передачи. Поздравляю команду с победой 3−0, это даст нам возможность отдохнуть и спокойно подготовиться к «Финалу четырех» Евролиги. Очень важно, что вернулись в строй Виктор и Паша, они очень помогают.

Практикующий хирург, заведующий отделением ортопедии Московского клинического научного центра Григорий Федорук прокомментировал травму, которую нападающий Аарон Оланаре получил в финальном матче Кубка России с «Зенитом» (1:4).

«Судя по видео, комплекс повреждений получен уже на 10-й минуте. Вопрос повторного смещения сустава, скорее всего, был делом решённым. Если вы ездите без тормозов — велика ли вероятность, что на одном из светофоров въедете в кого-то?

Восстанавливаться будет примерно полгода. Только, думаю, в ситуации с таким повреждением добавятся ещё недель шесть подготовки к операции. К сожалению, продолжение игры и усугубление может оказывать влияние на карьеру спортсмена. Но если, а мы это уже не проверим, „ужасная триада“ была получена сразу, то повторный подворот мог просто принести дополнительные неприятные ощущения спортсмену — на срок восстановления это вряд ли повлияет», — сказал Федорук в интервью корреспонденту «Чемпионата» Дмитрию Егорову.