Один из самых жестких защитников в истории российской премьер-лиги дает большое интервью Matchtv.ru о том, как он борется со ставками в Литве, как получал подъемные в пакете и как ездил на прием к Владимиру Путину. Главный матч 22-го тура «Зенит» — ЦСКА — в прямом эфире «Матч ТВ». Начало — в 19:00.

 — В прошлом ноябре была новость, что ЦСКА предлагал вам должность в клубе. Через неделю вы стали президентом высшей лиги Литвы. Что это было?

— Никаких разговоров с ЦСКА не было, предложений не поступало. Ничего страшного: я многим обязан клубу, очень уважительно отношусь к игрокам и руководству и только рад успехам. Это мой армейский дом, с удовольствием заезжаю в гости. Тем более скоро много русских игроков нашего поколения постепенно будут заканчивать, им и надо предлагать должности в клубе. Я, например, себя пока тренером не вижу. Лицензии есть, но этого недостаточно. Нужны знания, нужна учеба. Надо много в себя вкладывать, надо много над собой работать, чтобы стать тренером. Просто называться тренером — не для меня, не хочу.

— Каково впервые в 9 утра приехать не на тренировку, а на работу в офис?

— Конечно, было непривычно. Новая специфика, новые задачи. Пытаемся сделать так, чтобы литовская лига хорошо функционировала, стараемся поднимать ее имидж. Пока рано говорить о каких-то результатах, прошло только три месяца. За это время поменяли формат лиги, сделали плей-офф. Чтобы в конце сезона никто не валял дурака, а претенденты на еврокубки играли между собой. Сейчас в лиге 8 команд: это мало, но на сегодняшний день не можем сделать больше. Было 10 команд, но не все заканчивали сезон. По разным причинам, например, из-за ставок. Всякие странные люди приезжали и играли в эти игры. Команды, связанные с этим, выбрасывали из чемпионата. В прошлом году сезон не закончил клайпедовский «Гранитас», в позапрошлом — «Банга».

 — Как узнали, что команды связаны со ставками?

— Приходит рапорт из УЕФА, создается комиссия, которая разбирает такие вещи. Показания дают все, включая игроков. Доказать тяжело, нет уголовного кодекса, чтобы наказать людей. В Литве на наш чемпионат принимают минимальные деньги, поэтому все происходит в азиатских странах. В основном это Таиланд, Сингапур, там можно ставить на Литву приличные суммы. Оттуда приезжают группировки, привозят своих игроков, которые делают нужный результат. Все это видим мы, УЕФА тоже присылает рапорт. Собираем комиссию, делаем выводы и решаем, как поступить. Не знаю точно, какие суммы в ставках фигурируют. Любые — в Латвии, в соседней стране, команду выкинули, а тренер сам признался, что суммы доходили до 400 тысяч евро. Мы всеми ресурсами боремся, чтобы такого не было. Сейчас прошло 4 тура (разговор состоялся 26 марта — Matchtv.ru), пока все идеально. Рады, что идет настоящая спортивная борьба, где никто не занимается ерундой.

* * *

— Кто вас позвал в Россию в 1998 году?

— Николай Толстых и помощник Адамаса Голодца — Александр Новиков — приехали в Литву на нашу игру. Они смотрели на другого футболиста, но захотели почему-то меня. После игры пообщались, и меня пригласили в команду. Адамас Соломонович был в возрасте, только через полгода стал произносить мое имя нормально. Называл и Давидс, и Дэвид, и Эдгар. Прошло полгода, Адамас Соломонович вызвал меня перед выездной игрой и говорит: «Скажи мне, как тебя правильно зовут?»

 — Судья Юрий Баскаков рассказывал, что Николай Толстых грозился всех арбитров отправить на Колыму. Игрокам «Динамо» ничего не угрожало?

— Я к нему с большим уважением отношусь, никуда он никого не хотел отправлять. Человек просто всегда имел свое мнение, странных историй про него не знаю. Только его кабинет всегда смешил, там горы бумаг были. Заходишь к нему, смотришь, а президента за ними не видно. И вдруг он из-за бумаг показывается. Зато он в этих бумагах все знал, мгновенно находил все, что нужно. На самом деле, Толстых — прекрасный человек, очень справедливый и честный. Думаю, в России его порядочность многих раздражала.

— Что за человек Георгий Ярцев?

— Очень жесткий, очень требовательный. Интересно было, много нового узнал. Ярцев прививал спартаковский стиль игры, а для динамовцев это было чем-то новым, мягко говоря. Квадраты, стеночки, короткие передачи. Команда же играла за счет борьбы и длинных пасов, а тут Ярцев запрещает забрасывать вперед. Приятно было работать, хотя он меня не видел игроком основного состава.

— Когда в «Динамо» пришел Газзаев, на первом сборе у него чуть ли не десять человек повредили либо мениски, либо паховые кольца. Что это было?

— Цифры немножко преувеличены, но было такое. Это был Кипр, мы бегали на гольф-полях на первой тренировке. После этой первой тренировки многие поуезжали на операции домой. Валерий Георгиевич сказал: «Кто выживет, тот и будет играть». Так и получилось: кто выжил, тот и играл. Я нормально все переносил, но самым уникальным был Саша Точилин. У него от природы такое здоровье, что он мог бегать сутками, как лошадь. Если вспоминать сборы, то особенно запомнился Железноводск. Кошмарные бытовые условия, тренировки — только беготня, один негатив. История про бассейн была забавная. Мы заныривали под воду, задерживали дыхание, а Ролан Гусев начинал всех смешить. Некоторые не выдерживали, выныривали и получали штрафы от Газзаева.

— Это совпадение, что вы и Гусев перешли в ЦСКА одновременно?

— Мы с ним несколько лет прожили на сборах в одной комнате. Он веселый парень, душа команды. Однажды позвонил Юре Лайзансу, представился журналистом и задавал вопросы. Минут семь они говорили, Юра отвечал на вопросы и не понимал, кто ему звонит. Сначала были футбольные вопросы, только когда Ролан дошел до совсем смешных вещей, Лайзанс понял, что его разыгрывают. Нам тогда с Роланом вместе предложили в ЦСКА перейти, мы вместе подписывали контракты, вместе пришли в команду. Помню еще, как получал подъемные после перехода в ЦСКА. Я тогда даже испугался. Мне дали пакет, где кучей лежали такие деньги, каких никогда раньше не видел.

* * *

— Помните молодых Березуцких?

— Вася всегда был темпераментнее, чем Леша. Леша все-таки спокойнее. Если их внешне не различаешь, то всегда можно отличить по характеру. Вася — эмоциональный, Леша — рассудительный и спокойный. Когда они были совсем молодыми, подвергались критике. До основного состава тогда не дотягивали, но потенциал в них Газзаев видел. Он же их тренировал каждый день и мог оценивать не только по играм, как пресса и другие специалисты. В итоге получили таких защитников, которых до сих пор заменить не могут.

— В 2003 году в прессе не только критиковали Березуцких, но и писали, что ЦСКА играет в деревянный футбол «бей-беги». Не раздражало?

— Для меня красивый футбол — это тот, который дает результат. Если цели добиваешься, то это правильный путь. А кому что нравилось или не нравилось… Хорошо, возьмем 2008 год. Мы демонстрировали очень хороший футбол, все кайфовали, тащились, нас даже сравнивали с «Барселоной». И что, какой смысл? Мы заняли второе место, в конечном итоге эта игра удовольствия не доставила.

— После победы в Кубке УЕФА вы всей командой поехали на прием к Владимиру Путину. Как это было?

— Поехали в его загородную резиденцию. Владимир Владимирович нас принимал, поздравлял. Рассказывал, что с собакой гулял, пока наш матч шел. Только охрана ему доносила промежуточные результаты. Видно было, что человек жесткой руки. Мы особо не говорили ничего, больше слушали.

— Там, кажется, начальник команды сильно нервничал.

— Да, Александр Григорьевич Стельмах действительно разволновался. За секунду пропотел на глазах, не мог выговорить слово. Путин его что-то спрашивает про условия, а он отвечает: «Команда обеспечена горячим питанием». Мы чуть со смеху там не попадали, головы опустили и еле держались. Хорошо, что Валерий Георгиевич был намного раскрепощеннее и ситуацию разрулил. Потом на базе вспоминали и подшучивали над Стельмахом, а Григорич сказал, что просто дар речи потерял.

— Про Валерия Газзаева примерно все известно. Что за тренеры Хуанде Рамос и Зико?

— Мне больше запомнился Хуанде Рамос: он был совсем чуть-чуть, но у него настолько интересный тренировочный процесс, что на каждую тренировку ехал с большим удовольствием. Знал, что каждый раз будет что-то новое, такое, чего у меня никогда не было раньше. Рамос как тренер оставил очень большое впечатление, не знаю, почему он не проработал больше времени. Что касается Зико, то он хороший мужик, но тренерского мастерства и знаний ему не хватало. Знаете, не хотел бы вообще много говорить о тренерах. Я вообще кто, чтобы судить тренеров?

— Тогда последний вопрос о тренерах. Есть мнение, что сначала авторитет Леонида Слуцкого в ЦСКА был далеко не таким, как сейчас. Действительно?

— Это все разговоры, которые появились на почве того, что сначала не было трофеев. Понимаете, в ЦСКА такой президент, что он не позволит ни одному футболисту неуважительно относиться к своему тренеру. Там все контролировали и не допускали таких ситуаций. Все всегда уважали Леонида Викторовича, несмотря на то, что он молодой был. С ним интересно, было видно, что он может вырасти в сильного тренера, в которого и вырос. Бывают мини-конфликты между игроками и тренерами, но они есть в каждой команде. Важно еще, что Леонид Викторович умеет прощать.

— Вы про Дзагоева?

— Другой тренер мог бы загубить Дзагоева, потеряли бы талантище российского футбола. Слуцкий отнесся с понимаем к ситуации, он прекрасный психолог. Понимает молодых игроков, находит общий язык с опытными. Он умеет и прощать, и потом получать из этого результат. Это маленький процент тренеров, которые могут прощать игроков.

— Нет обиды на Слуцкого, что он вас рано убрал из основного состава, что могли поиграть подольше?

— Нет, сам виноват, перестал требовать от себя больше, чем мог. В этой команде так нельзя. Если кто-то останавливается в росте, то он покидает ЦСКА. Никаких обид быть не может, Слуцкий — профессиональный тренер с профессиональным подходом. Если он видел, что во мне нет потенциала, то что же поделать. Значит, мое место просто занимал другой.

* * *

— В «Алании» вы застали Ройстона Дренте. По нему было заметно, что он играл в «Реале»?

— Дренте оставил очень хорошее впечатление, было видно, что он прошел «Реал». Но были и какие-то другие вещи, которые он любил и которые мешали футболу. Я не знаю, клубы или что там было. Его же привезли, когда он год не играли. Говорили, что из ресторана вытащили, он там кем-то работал. Потом Дренте набрал форму и показал, что он очень хороший футболист. Совсем диких легионеров в «Алании» не помню, просто были игроки, которые даже первой лиге не соответствовали. Ребята просто попали не туда, куда надо.

— Когда поняли, что переход в «Аланию» был ошибкой?

— Когда команды не стало, когда через полгода начались задержки, неуплаты. Это было несерьезно, жили одними обещаниями. Во Владикавказе мало что запомнилось. Там хорошие, теплые люди, но сам город… Мне все в целом диковатым казалось. Это, конечно, не Махачкала, город спокойный. Я там, правда, не ходил после десяти вечера, но ничего криминального ни разу не видел. Когда вылетели в первую лигу, не летал на Дальний Восток. Подбирал желтые карточки, чтобы пропустить матч.

— Вы получали и много красных карточек.

— Я бы не сказал, что много. Сколько, вы знаете?

— В чемпионатах России — 11.

— И что? За всю карьеру — разве это много? Ладно, было бы 30, 40, 50 — вот это реально много. Обидно было получать красные за разговоры. Когда за фол — последней надежды или просто жесткий — там хоть знаешь, за что получил. Просто в игре поддаешься эмоциям, идешь к судье, говоришь лишнее, а потом понимаешь, что совершил глупость, подвел команду.

* * *

— Вы недавно сказали, что игра «Спартака» вызывает смех.

— Так и есть, она вызывает смех. Вот он меняет тренеров, генеральных директоров, стадионы меняет. Я не знаю, что еще надо поменять. Игроков всех? Половину уже поменяли. Мне сложно сказать, почему все так, но складывается впечатление, что надо в церковь сходить. Лучше пару раз.

— Какие вы чувства испытывали, когда не проигрывали «Спартаку» семь лет подряд?

— Нам уже смешно было. Подходит игра, они угрожают нас порвать, разорвать. Мы каждый раз на базе сидели и смеялись, что они опять там чего-то грозятся.

— Как выяснилось, Баженов мог забить пяткой.

— В тот день, когда серия прервалась, нам как раз предвещали легкую победу. Это был 2008 год, мы во второй половине только «Спартаку» и проиграли (было еще поражение от «Шинника» в последнем туре — Matchtv.ru). Считалось, что у них совсем не было шансов. Причем мы имели колоссальное число моментов: Жирков вышел один на один — не забил, еще были моменты у Вагнера… Но вот так в футболе бывает, мы атаковали-атаковали, а нас на контре поймали и забили гол какой-то нелогичный. Для нас поражение не стало каким-то ударом, скорее для них было счастье, наконец-то свершилось. Перед болельщиками нашими было только неудобно. Я вообще рад за болельщиков ЦСКА, ведь они до сих пор могут посмеяться над «Спартаком».

Текст: Глеб Чернявский, Иван Карпов

Фото: facebook.com/Alyga.LT; facebook.com/deividas.semberas; РИА Новости/Владимир Песня; Getty Images