Бьюсь об заклад, что стоит завести разговор о семейственности в футболе, можно услышать о братьях Артемьевых, Старостиных, Дементьевых — о ком угодно, только не о братьях Коротковых. Я более или менее хорошо знаком с футбольной литературой, но встретил их упоминание лишь однажды — в книге Вл. Верхолашина «Динамовцы» (1960). Среди видных футболистов, взращённых первым пролетарским спортивным обществом в 20-е годы, автор наряду с Корчебоковым, Ивановым, Павловым поименовал Александра и Павла Коротковых. Назвал их именно в таком порядке, и трудно сказать, почему. Ведь Александр на два года младше и, соответственно, в футболе появился позже. К тому же заслуженный мастер спорта Павел Коротков был известным футболистом и хоккеистом, тренером, спортивным деятелем, а следы его брата в футболе быстро затерялись. Так что сомневаюсь, что Владимир Верхолашин, кадровый офицер органов, имел достаточное представление о таинственной биографии Александра Короткова, а если что-то и знал, обнародовать не имел права. Имя Короткова-младшего снова всплыло, и вовсе не в связи с футболом, только в 90-х годах. А к этому времени был, кажется, забыт Коротков-старший.
Корю себя за то, что, зациклившись на формальных критериях отбора имён, не включил Павла Короткова в персоналий справочника «Всё о футболе» (1972). Нет о нём биографической справки и в более позднем издании «Кто есть кто в мировом футболе» (1995). В динамовских сборниках 60-х годов, в еженедельнике «Футбол-Хоккей», где всегда отмечались юбилейные даты, Короткову тоже не досталось ни одной строки. После своей кончины (1983) он не удостоился там даже некролога. Всё это представляется необъяснимым, поскольку Павел Коротков был весьма заметной фигурой, пусть и не самого первого ряда.
Шаг к восстановлению справедливости сделали создатели энциклопедического справочника «Российский футбол за 100 лет» (1997), в котором помещена краткая биография Короткова-старшего. Теперь же мне представляется важным рассказать о необычном переплетении неординарных судеб братьев Коротковых.
Павел Михайлович Коротков родился в 1907-м, а Александр Михайлович — в 1909 году. Расставание родителей развело их по разным семьям. Старший воспитывался в доме отцовской сестры, которая была замужем за университетским преподавателем. В профессорской семье Павел оказался в окружении интересных людей и множества книг. Александра растила мать, скромная машинистка, и в отличие от старшего брата, получившего хорошее образование, ему пришлось по окончании школы зарабатывать на хлеб насущный. Саша устроился в частную электромастерскую, но это был уже конец НЭПа, и, когда хозяина след простыл, пополнил, как говорится, армию безработных. Тогда, кстати, и Михаил Якушин зарегистрировался на бирже труда. Я вспомнил о Михаиле Иосифовиче ещё и потому, что они с Павлом Коротковым в 20-х вместе начинали в хоккейной команде «Унион», а через десяток лет спорт снова свёл их в футбольной и хоккейной командах «Динамо». Но когда там объявился Якушин, Павел уже был, можно сказать, динамовским ветераном.
Житьё-бытьё порознь братьев не разобщило, они тянулись друг к другу, виделись иногда по нескольку раз на дню, благо жили по соседству — в районе Сухаревки. В разгар НЭПа Сухаревка, как и в дореволюционные годы, продолжала пользоваться дурной славой обиталища всевозможной шпаны, мошенников и воров. Но кого она притягивала притонами, а кого — спортивными площадками. Ярко выраженная спортивность братьев предопределила их маршруты в свободное от учёбы время. Два года (1922−1923) Павел осваивал футбол и хоккей на стадиончике в Самарском переулке. Там и базировался тот самый «Унион», а когда этот клуб почил в бозе, Павел с братом облачились в форму вновь созданной команды «Моссовет».
В 1924 году новое спортивное общество «Динамо» стало строить для своих команд, кочевавших по разным площадкам, собственный стадион неподалёку — в Орлово-Давыдовском переулке. Динамовцы привлекли внимание окрестных ребят своим энтузиазмом, основательностью постановки дела. По инициативе капитана команды Ивана Артемьева, исполнявшего, как тогда было заведено, и тренерские обязанности, они провели своеобразный смотр-конкурс для всех желающих (бег, прыжки, обводка стоек, жонглирование мячом, удары по воротам). Среди победителей, сразу принятых в динамовские ряды, оказался и Павел Коротков. Его путь начался с пятой команды. Следом за Павлом стал тренироваться и играть в «Динамо» Александр. В противоположность приземистому старшему брату он вытянулся в рослого стройного атлета и играл не в защите, как тот, а в нападении. Его футбольные способности в перспективе оценивались выше. Если Павел увлекался ещё баскетболом и гандболом, то Саша делил футбольно-хоккейные привязанности, а они тогда были неразрывны, с занятиями теннисом. Известны, пусть и немногие, увлекавшиеся одновременно хоккеем и теннисом, а футбол и теннис было сочетанием довольно редким. Можно вспомнить, пожалуй, ещё Льва Корчебокова, Николая Озерова, Сергея Сальникова.
Спортивную карьеру Александра Короткова невольно порушил … председатель футбольной секции «Динамо» Вениамин Леонардович Герсон, по основному месту службы — помощник председателя ОГПУ Менжинского. Юноша явно понравился ему скромностью и уважительностью. Выяснилось, однако, что тот давно мается без работы. И Герсон пристроил его в техническую службу ОГПУ электромехаником лифтового хозяйства. Между оперативными и техническими работниками органов не существовало никакой стены, и на толкового парня обратили внимание руководители иностранного отдела, или, как тогда говорили, закордонной разведки. Александр Коротков был переведён туда делопроизводителем. Шефы знаменитого ИНО, отметив сообразительность и аккуратность новичка, вскоре определили его в центральный аппарат разведки. Столь же стремительно выявилась его перспективность для заброски за рубеж. Но для этого требовалась, разумеется, интенсивная специальная подготовка. Одни только занятия французским и немецким продолжались по нескольку часов в день без выходных. Тут уж было не до футбола. От былого увлечения снова защемило сердце только в 1934 году.
Между тем у Павла Короткова появились кое-какие спортивные достижения. Они относятся к 1929 году, когда первая команда московского «Динамо» выиграла всесоюзный динамовский чемпионат. Коротков отличился в полуфинальном матче с футболистами Северного Кавказа. Трудности москвичей, фаворитов в этой встрече, многие объясняли отсутствием трёх ведущих игроков, особенно центрального полузащитника Селина. Но именно заменивший его Коротков решил исход встречи в добавочное время, забив победный гол — 4:3. Вообще-то забивал он редко, так как на освоенных позициях правого и центрального полузащитника больше тяготел к обороне, а позже выходил во многих матчах уже номинальным защитником. Быстрый и решительный, Павел Коротков выделялся умелым отбором мяча, мог выключить из дела любого нападающего, применяя при этом только корректные приёмы борьбы. В 1931 и 1935 годах вместе с динамовскими партнёрами он праздновал победу в чемпионате столицы. Переключаясь зимой на русский хоккей, тоже становился чемпионом Москвы, а в составе столичной сборной — победителем всесоюзных соревнований.
Судьбе было угодно почти одновременно отправить обоих братьев в Париж. Александр осваивал азы конспирации в своей первой зарубежной вылазке. Павел если и попадал прежде в сборную Москвы по футболу, то во второй состав, а тут, в августе 1934 года, как по заказу, набрал такую форму, что был включён в команду, собранную из лучших московских игроков для участия в рабочем первенстве мира. Оно было приурочено к антифашистскому слёту в столице Франции. Павел, разумеется, понятия не имел, что там с некоторых пор обитает младший брат. Зато Александр о приезде старшего знал: парижские газеты наперебой публиковали состав сборной Москвы.
Сейчас можно снисходительно взирать на первые международные опыты советских футболистов, встречавшихся тогда с рабочими командами гораздо чаще, чем с профессиональными. Но парижская пресса широко освещала игры любителей, а стадион со странным названием «Буффало» ломился от публики. На финале он вместил 25 тысяч зрителей.
Среди них постарался затеряться Александр Коротков, чтобы хоть издали, с верхних рядов трибуны, повидать брата, да и вспомнить свою футбольную юность. О личном свидании не могло быть и речи. Более того, чтобы случайно не столкнуться с братом или кем-то ещё из старых знакомцев, входивших в делегацию, Александр явился на стадион, когда мяч уже был в игре и все расселись по местам, а покинул его, не дождавшись окончания матча. В тот день советские футболисты обыграли норвежцев (3:0) и стали победителями турнира. Много-много лет спустя младший брат, к величайшему изумлению старшего, в шутку раскритиковал его парижскую игру, многими подробностями выдав своё присутствие на знаменательном для обоих матче.
Впереди братьев Коротковых ждали звёздные часы карьеры, не сопоставимой по роду занятий, но значительной в избранной каждым сфере деятельности. Весной 1936 года, откуда идёт отсчёт новой эры советского футбола — клубных чемпионатов страны, Павел Коротков фигурировал в историческом списке первых победителей вместе с Корчебоковым, Лапшиным, Елисеевым, Якушиным, Смирновым, Павловым, С. Ильиным и другими выдающимися мастерами довоенной динамовской плеяды. В том же году он стал вторым призёром осеннего чемпионата страны, а в 1937 году внёс новую лепту в выигрыш первенства СССР. Летние успехи подкреплялись зимними. Один из лучших защитников русского хоккея, Коротков украшал своей цепкой игрой компанию чемпионов и обладателей Кубка Советского Союза. Он завершил футбольную карьеру в 1939 году, сыграв в составе «Динамо» 42 официальных матча. Хоккейный век длиннее футбольного, и Павел Коротков продолжил его выступлениями за «Динамо», а с 1941 года — за ЦДКА, прельстившись на предложение стать играющим тренером.
Александра Короткова не обошли стороной драматические события второй половины 30-х годов, когда репрессии катком проехали среди массы людей по руководителям и рядовым бойцам «невидимого фронта». В частности, были арестованы, а через некоторое время расстреляны оба его «крёстных» — Герсон и легендарный глава ИНО Артузов. А сам он в 1939 году был уволен из органов.
В то время как тысячи невинных вынуждены были каяться, Коротков решился написать на имя наркома Берии, можно сказать, письмо протеста. Оно содержало вежливую, но лишённую всякого подобострастия и лизоблюдства просьбу о восстановлении на работе. Этот бесстрашный поступок с риском угодить под арест долго вызывал восхищение среди чекистов. И что вы думаете — через какое-то время Берия возвращает Короткова в аппарат разведки, а вскоре с важным заданием отправляет за кордон. В канун Великой Отечественной усилиями Короткова и других разведчиков удалось создать агентурную сеть в Германии. Войну он встретил в Берлине. В первые же её дни сумел выскользнуть из плотно блокированного полицией посольства СССР для немедленного установления контакта с агентурной антифашистской группой, получившей позже широкую известность под названием «Красная капелла».
Разработав и проведя во время войны ряд блестящих разведопераций, Александр Коротков в чине полковника заканчивает её 9 мая 1945 года в давно знакомом ему, старому «берлинцу», Карлсхорсте, где понадобились его усилия в обеспечении условий подписания исторического акта о капитуляции гитлеровской Германии. В послевоенные годы его личный опыт и непосредственное владение «технологией» разведывательного дела были задействованы для организации мощной зарубежной агентуры. Александр Михайлович Коротков стал единственным в истории советской разведки руководителем её нелегального звена, рекрутированным из рядовых сотрудников — тех, кто сам работал «в поле», если говорить на языке разведчиков. Среди них он до сих пор почитаем как «король нелегалов».
Генерал-майор Коротков успел ещё вернуться на несколько лет в Берлин, чтобы оказать содействие в становлении разведки ГДР, признанной впоследствии одной из самых эффективных в мире, и координации её действий с советской разведкой. А футбол продолжал любить настолько, что вдалеке от родного московского «Динамо» принялся болеть за родственное берлинское. И, конечно же, любой приезд в Москву использовал для похода в Петровский парк, где на динамовских футбольных полях и кортах провёл в своё время немало счастливых часов. На теннисной площадке встретил и свой смертный час. Вызванный в июне 1961 года на несколько дней в Москву, прямо во время игры скончался от сердечного приступа на глазах друга юности, прославленного чемпиона СССР по теннису Бориса Новикова, когда-то и затащившего его на динамовский корт.
В отличие от младшего брата Павел Михайлович Коротков не поднялся выше воинского звания полковника, но в спорте этот высокообразованный и авторитетный человек больше десятка лет тоже занимал генеральские должности. Один из первых тренеров по хоккею с шайбой в нашей стране, он в 1948 году вместе с Чернышёвым, Тарасовым, Егоровым и Игумновым входил в состав тренерского совета, готовившего нашу сборную к первым международным матчам с чехословацкой командой ЛТЦ. Коротков возглавлял Всесоюзную секцию хоккея с шайбой в годы победного дебюта сборной СССР на ЧМ-54 и ОИ-56. В 1954—1959 годах избирался членом исполкома Международной лиги хоккея на льду (ЛИХГ).
По завершении спортивной деятельности Павел Михайлович преподавал в Военно-воздушной академии имени Жуковского. Он на 22 года пережил младшего брата. Во время похорон Александра Михайловича на Новодевичьем кладбище сквозь слёзы увидел на алых подушечках (а до этого и не знал), сколько же у брата высших наград, начиная с ордена Ленина. Одних только орденов боевого Красного Знамени было шесть — такой оценки игра «в поле» не заслужена больше ни одним человеком. В это, казалось бы, сугубо футбольное понятие жизнь братьев Коротковых вложила совершенно разный смысл.

Автор: Александр Соскин; еженедельник «Футбол» № 52, 2000