| ← Июнь 2014 → | ||||||
|
1
|
||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
2
|
3
|
4
|
5
|
6
|
7
|
8
|
|
9
|
10
|
11
|
12
|
13
|
14
|
15
|
|
16
|
17
|
18
|
19
|
20
|
21
|
22
|
|
23
|
25
|
26
|
27
|
28
|
29
|
|
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://www.t-link.ru/
Открыта:
16-11-2006
Адрес
автора: service.translink-owner@subscribe.ru
Статистика
0 за неделю
Все о рынке переводческих услуг и профессии переводчика _265
Новости
Беседы с…
17 июня в Астраханском государственном университете прошла торжественная церемония выпуска магистрантов Каспийской высшей школы перевода. Молодые люди два года обучались по программе «Теория перевода. Межкультурная/межъязыковая коммуникация», которая действует с 1 сентября 2011 года.
На сегодня Каспийская высшая школа перевода – одно из самых прогрессивных учебных заведений в России, где готовят переводчиков-синхронистов международного класса. Школа напрямую сотрудничает с Европарламентом, ООН и Еврокомиссией. Для поступления ежегодно приезжают молодые люди не только из Москвы и Санкт-Петербурга, но и с Украины, из Италии, Бельгии, Японии.
В Каспийской высшей школе перевода широкая языковая база: здесь изучают 16 языков мира как европейских, так и восточных. Основными языками программы являются английский, французский, немецкий, итальянский, арабский, турецкий, китайский и японский, а также языки Прикаспийских стран – фарси, казахский, азербайджанский и туркменский.
Помимо высокого уровня образования, абитуриентов привлекает и востребованность выпускников: к моменту окончания школы перевода на работу приняты около 70% выпускников-магистрантов. По материалам http://www.astrakhan-24.ru По результатам последних исследований, итальянский язык занимает четвёртое место после английского, французского и испанского. Как оказалось, язык Данте изучают чаще, чем немецкий, китайский и японский, популярность которых выросла в последние годы.
Данные этой статистики обсуждались в Риме на конференции, посвящённой итальянскому языку как способу продвижения Италии за рубежом. Мероприятие проводилось организацией Icon – консорциумом 19 итальянских университетов, который занимается анализом языка как фактора развития, в том числе экономического.
По словам профессора Мирко Тавосаниса, популярность итальянского языка объясняется успехом итальянских компаний на международном рынке, а также интересом мира к итальянской культуре, включая литературу, знаменитую итальянскую оперу и даже итальянскую кухню. По материалам http://www.euromag.ru В Ингушетии перевели на ингушский язык священную для мусульман книгу – Коран. Над переводом последние четыре года трудились известные в республике лингвисты-арабисты и богословы Магомед Харсиев и Хамзат Тангиев. Редактированием перевода занималась заслуженный учитель РФ Мадина Азиева.
Магомед Харсиев рассказал, что работать было нелегко, поскольку нет арабско-ингушского словаря. «Священная книга мусульман – это не художественная литература, а свод откровений, произнесённых от имени аллаха пророком Мухаммедом, где любая неточность может исказить смысл целого аята или суры, – подчеркнул Харсиев. – Основная задача была – передать точный смысл Корана и его красоту».
Первая часть Корана – 15 джузов (частей) – уже была издана на ингушском языке в конце прошлого года в Москве. Теперь, с завершением работы над второй частью (тоже 15 джузов), в конце этого года Коран будет издан полностью. По материалам http://itar-tass.com Первый выпуск русских гидов-переводчиков состоялся в Ливане в рамках программы развития въездного туризма. Таким образом ливанское правительство пытается увеличить поток российских туристов.
В Ульяновске вручили премии последователям Гончарова. В номинации «Наследие И. А. Гончарова: исследования и просветительство», которая выдаётся за изучение наследия писателя и русской литературы его времени, лучшей была признана славист и переводчик из Германии Вера Бишицки. В 2012 году она перевела роман «Обломов», а также впервые перевела и издала письма писателя к Е. В. Толстой.
Лингвист, доктор филологических наук, профессор Вологодского государственного университета Гурий Васильевич Судаков удостоен звания «Почётный гражданин города Вологды».
Текст: Татьяна Кучинко. ... Комитет Госдумы по культуре одобрил законопроект, согласно которому за неоправданное употребление иностранных слов будет взыматься штраф от 2 до 50 тысяч рублей. О том, как относиться к заимствованным словам и что представляет угрозу для русского языка, рассказала доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка филологического факультета МГУ Марина Юрьевна Сидорова. ... – Как Вы относитесь к инициативе штрафовать за неоправданное употребление иностранных слов?
– Сама эта инициатива, как и любая в такой формулировке, которая была или могла бы быть, – это, с моей точки зрения, очень непродуманное действие. Речь идёт о неоправданном употреблении заимствований. Но, например, в вашем вопросе есть слова «инициатива» и «штраф» – это слова заимствованные, и как доказать, оправдано здесь их употребление или нет?
Для того чтобы подобная законодательная инициатива имела смысл, в ней должны быть чётко прописаны три вещи: проступок, санкция и механизм реализации этой санкции. В данном случае мы имеем только санкцию (штраф). Проступок абсолютно туманный: «неоправданное употребление заимствованных слов».
Во-первых, что такое заимствованные слова? Церковнославянизмы – это заимствования или нет? Во-вторых, непонятно, где оправданное употребление, а где неоправданное. И в-третьих, здесь нет механизма реализации этой санкции: непонятно, кто и каким образом будет эти штрафы накладывать. То есть данная законодательная инициатива – это абсолютно бессмысленная вещь.
– В.В. Жириновский в качестве примера заимствованных слов, к которым есть русские аналоги, приводит слова «сингл», «менеджер», «перформанс». Как бы Вы это прокомментировали? Как быть со словами, которые, казалось бы, имеют русские аналоги, но на самом деле эти русские аналоги оказываются не вполне идентичными (имидж – образ)?
– С моей точки зрения, когда образуются пары типа имидж – образ или креативный – творческий, формируется очень полезное разграничение. Мы сейчас живём в двух культурных полях, в их взаимодействии: это поле отечественной культуры и поле западной культуры, поле русского менталитета и поле западного менталитета. И каждый говорящий мыслящий человек себя в этих полях располагает.
Мне очень нравится противопоставление креативный – творческий, потому что я человек творческий, а тот, кто делает рекламу на телевидении, – он, наверное, креативный. У меня есть образ себя, и у любого человека, наверное, есть образ себя, а у кого-то есть ещё имидж. То есть в данном случае теми, кто больше располагает себя в поле русского менталитета, слова имидж и креативный не воспринимаются со знаком плюс.
Понятно, что для кого-то может быть наоборот, для кого-то современное креативный – лучше, чем «замшелое» творческий. Мне кажется, что разумно было бы эти пары сохранить, сохранить это разграничение, тем более что на уровне сочетаемости оно отчётливо прослеживается.
– В русском языке сейчас употребляются не только имеющие аналог иностранные слова, но и непереводимые, например, никто пока не нашёл эквивалента слову «гаджет». Как относиться к этим словам?
– Тут дело не в словах, а в говорящих. Слово «гаджет» само не лезло в русский язык, ему абсолютно всё равно, есть оно в русском языке или нет. Здесь дело в общей культуре говорящих. Мне рассказывали многие хорошие переводчики, что когда они видят в метро надпись «Фестиваль по воркауту», то они это слово с английским work out абсолютно не ассоциируют. Но кто здесь виноват? «Лайоут» и «воркаут» абсолютно не виноваты. Здесь дело в общей культуре человека. Дело в том, что человеку не приходит вовремя в голову хорошее, понятное русское слово, или он не утруждает себя тем, чтобы это слово подобрать.
Ещё пример: фраза «Хелперы можно вызывать напрямую в контексте вью – в темплейтах, лайоутах, партиалах или сниппетах». Так вот, я ничего не имею против этой тарабарщины, если её произносит один специалист в разговоре с другим специалистом. Я – не специалист-компьютерщик, я не обязана это понимать, а специалисты не обязаны разговаривать между собой на языке, понятном профанам.
Но если это фраза из учебного пособия, становится понятно, какие преподавательские задатки у его автора. Всё очень зависит от назначения, от сферы бытования текста. Между собой – пожалуйста, профессиональные жаргоны (банковский, например, или программистский сленг) никто не отменял. Но если ты пишешь не для специалиста или говоришь не со специалистом и не можешь переключиться, то это уже твоя серьёзная проблема. А не проблема данного иностранного слова.
– Как быть с тем, что со временем некоторые иностранные слова перестают восприниматься как иностранные?
– Это реальный, абсолютно нормальный языковой процесс. Примеров существует множество: кедр (от греческого названия этого дерева kedros), марля (заимствовано в XIX в. из французского языка), бутылка, таможня…
– В истории русской культуры уже были попытки ограничить употребление иностранных слов: спор карамзинистов с шишковистами, например. Может ли сейчас быть как-то полезен этот опыт?
– С моей точки зрения, все попытки ограничить употребление иностранных слов путём каких-то санкций или запрещения очень похожи на попытки ограничить распространение насморка тем, чтобы встать зимой у метро и всем простуженным, прежде чем они войдут в метро, вытирать носы. На состояние насморка это никак не влияет. Речь идёт, во-первых, о культуре тех, кто использует это слово, и, во-вторых, о культуре тех, кто это слово «придумывает», об их таланте, языковой интуиции.
Ведь когда Карамзин «придумывал» слова промышленность, трогательный, водоём, он делал то же самое, что делал Шишков. Но Шишков был менее талантливым «изобретателем слов», и у него получались тихогромы с мокроступами, а у Карамзина, как у профессионального литератора, получалась промышленность.
И когда человек вводит, пускает в ход новое слово, будь то слово заимствованное или придуманное русское, он не может предсказать его судьбу. Есть замечательный пример – первая русская «Арифметика» Леонтия Магницкого (1703). И в названии учебника («Арифметика, сиречь наука числительная…»), и в определении науки («Арифметика, или числительница, есть художество честное, независтное…») Магницкий предложил два именования для этой дисциплины – заимствованное греческое и русское.
В языке осталось греческое слово. Почему оно прижилось? Потому что оно вписывается в систему: у нас все названия наук – с международными корнями (география, биология, химия и др.), и слово арифметика одним из первых встало в этот ряд. А названия арифметических действий у Магницкого тоже даны парами: сложение, или адиццио, вычитание, или субтракцио; и здесь у нас остались русские слова. Почему? Потому что здесь было важнее иметь параллель с глаголом: складывать – сложение, вычитать – вычитание. И, конечно, практически невозможно это предсказать.
Другое дело, что термины должны разрабатывать и вводить специалисты. Нам нужно вернуть терминологический комитет в Государственной Думе. Государственная экспертиза законов и прочих актов, которые имеют нормативный характер, не должна быть формальной, там должны сидеть серьёзные специалисты. А фраза «Иностранные слова засоряют русский язык» – это такая не очень удачная метонимия. Это люди его засоряют.
– Разделяете ли Вы тревогу по поводу современного притока в русский язык заимствований (как правило, из английского языка), связанных со сферой компьютерных и цифровых технологий? Могут ли они испортить язык?
– Я не разделяю, потому что здесь у меня есть очень конкретный опыт. В этом году у меня на мехмате МГУ был курс русского языка и культуры речи, это примерно 100 студентов. Параллельно у меня был межфакультетский курс «Кодирование и декодирование информации в естественных языках». В общей сложности получается больше 150-ти студентов, «связанных со сферой компьютерных и цифровых технологий», как вы формулируете. 75% из них – это очень культурные, образованные люди, прекрасно владеющие русским языком и своим предметом. Об этом можно судить по тому, какие вопросы они задают, какие они решают лингвистические задачи, как обсуждают языковые проблемы, какие пишут сочинения, как они проявили себя, прочитав и обсудив на занятиях сложнейший роман Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы».
Эти люди, с моей точки зрения, не способны испортить язык. Даже если они употребляют заимствования в своем профессиональном жаргоне, где-то на работе, у них очень высокий уровень культуры, языковой культуры в том числе, и они прекрасно знают, где что можно, а где чего нельзя.
Другое дело, что их нельзя заставлять заниматься наукой только по-английски. Это совершенно другая проблема. Не заимствования, не иностранные слова и не некие программисты портят язык. Русскому языку наносят огромный ущерб те люди, которые пытаются нашу науку перевести на английский язык, которые пытаются заставить нас лекции читать по-английски, публиковаться по-английски, студентов – защищать дипломы по-английски. Наука – это мышление, а мыслить гибко, мыслить глубоко, мыслить творчески можно только на своём родном языке. Зачем же мы ставим наших молодых людей, культурных, образованных, прекрасно владеющих своим родным языком и прекрасно мыслящих на нём, в такое положение, что они должны в науке по-английски изощряться? Это очень плохо.
Но тот факт, что после обучения на программиста или математика в МГУ формируются культурные люди, не означает, что с ними не надо дальше работать. У нас в МГУ на всех факультетах есть русский язык и культура речи. Но в большинстве вузов по стране выпускаются программисты, аналитики и веб-дизайнеры, у которых нет этого курса. С такими людьми надо работать, МГУ об этом думает, а Министерство образования – нет.
Человеку надо постоянно напоминать, что у него могут быть в голове слова гайд, мануал и тьюториал, но это не значит, что эти слова он должен писать на бумаге, потому что у нас есть слова руководство, учебник и пособие. Такая работа по непрерывному языковому образованию в области родного языка должна быть.
– Что вообще такое «порча языка»? Чего на самом деле стоит в этой сфере опасаться, а к чему относиться спокойнее?
– Я бы сказала, что заимствования – это самое последнее, с чем нужно целенаправленно бороться. Нужно бороться с общим падением культуры и нужно бороться с тем, что, к сожалению, в последнее время для многих молодых жителей крупных городов русский язык становится не языком оригинальной культуры, а языком перевода, не средством создания самостоятельных, национально и интернационально значимых культурных ценностей русского народа, а средством трансляции ценностей других культур. Об этом свидетельствуют результаты мониторинга функционирования русского языка в РФ, который проводился в прошлом году.
Русский язык становится для многих молодых людей языком-посредником, на котором читается западная литература, смотрятся западные фильмы и так далее. А нужно, чтобы была такая литература, такие фильмы, такие научные достижения, чтобы было видно, что на русском языке создаётся свой культурный и научный продукт высочайшего качества. Чтобы русский язык в полной мере ощущался и как средство создания и сохранения великой культуры, и как абсолютно полнофункциональный в современных условиях, динамично развивающийся коммуникативный инструмент. Вот над чем надо работать.
По материалам http://www.pravmir.ru |
||||||||||
| В избранное | ||
