Французское правительство решило переименовать «хэштег»

Французские власти официально переименовали десяток заимствованных слов, распространившихся в языке с приходом Интернета. В числе прочего представителям государственных учреждений запрещено употреблять термин «хэштег» — взамен надлежит использовать несколько неудобное, зато исконно французское выражение «mot-diese» (буквально — «слово со знаком диез»).

Хэштегом, как известно, называются слова, помеченные знаком # (официально — октоторп, в народе — «решёточка»). В Twitter и других родственных сервисах такие слова используются для публикации сообщений на определённую тему. Американское диалектологическое общество признало «хэштег» главным словом 2012 года.

Не секрет, что свежие заимствования зачастую звучат нелепо и режут слух, а особенно ярым пуристам могут показаться коверканьем языка. Исторически разные народы относятся к появлению в языке иностранных слов по-разному. Шведы, например, реагируют на заимствования наименее болезненно, с энтузиазмом перенимая новые слова и даже произнося их на иностранный манер. Наиболее консервативными среди европейцев в этом отношении считаются исландцы — вот уже 200 лет они бдительно оберегают язык от любых заимствований (компьютер, например, называют «вычислительной машиной», благо по-исландски это значение передаётся коротким словом «tölva»). Но исландцев можно понять — в эпоху датского владычества их язык обогатился заимствованиями чуть более чем наполовину.

Французы тоже всегда славились пуризмом, в том числе и языковым, но всё же держались в рамках здравого смысла. Компьютер, к примеру, у них называется «ordinateur», а информацию принято исчислять не в байтах, а в октетах. Десять лет назад вся страна переживала по поводу слов «walkman» и «software». Но прошли годы, страсти улеглись, и на место странноватым заимствованиям пришли вполне французские «baladeur» и «logiciel».

Как правило, такие изменения происходят (или не происходят) сами по себе, с течением времени — и уж точно без вмешательства властей. Однако в этот раз французские государственные деятели решили взять инициативу в свои руки. 23 января на сайте правительства Франции появились словарные определения десятка понятий, называть которые заимствованными словами отныне непозволительно — по крайней мере в официальном документообороте. Выработкой новых терминов занималась Комиссия по терминологии и неологизмам.

Нетрудно догадаться, что инициатива французского правительства изрядно повеселила пользователей интернета — как во Франции, так и за её пределами (в Твиттере, разумеется, тут же появился хэштег #motdiese).

По материалам http://lenta.ru

Уникальные языки отправляются на кладбище вместе с их носителями

Лингвисты установили опеку над двумя африканцами – последними носителями языка «сан». Исследователи обнаружили этот язык всего 15 лет назад. Экспертам ЮНЕСКО удалось установить контакт с одной из женщин, которая помогала изучать сан. Но несколько дней назад она умерла. Теперь уникальной щёлкающей речью владеют только два человека на планете.

В ЮАР всего 11 официальных языков, но, кроме них, десятки тех, на которых говорят малые народности и племена. Сан относится к койсанским языкам. На них говорят жители регионов вокруг пустыни Калахари. И главная их особенность – щёлкающие согласные. Всего в мире около 6 тыс. различных языков, но половина из них стремительно исчезают. Больше всего таких умирающих наречий в Индии, там специалисты ЮНЕСКО насчитали почти 200 умирающих языков. В России – 136.

Главная причина высокой смертности языков – нежелание старшего поколения учить молодёжь. Уникальные языки буквально отправляются на кладбище вместе с их носителями, пояснил руководитель правления Гильдии лингвистов-экспертов, профессор Михаил Горбаневский. «Я могу привести вам в пример керекский язык, это один из языков Сибири. Примерно 15 лет назад умер последний носитель этого языка. Умер последний керек, соответственно, вместе с ним перестал существовать керекский язык как живой», — рассказал профессор.

Существует даже карта исчезающих языков. На территории России это шугнанский (им владеет всего 52 человека), лазский (60), на барабинском говорят только восемь человек. Их носители предпочли говорить по-русски. Но и сам государственный язык россиян рискует быть поглощённым. Уже есть первые тревожные сигналы, предупреждает лингвист, специалист в области африканистики Владимир Плунгян. «Ещё лет 20 назад российский учёный писал свои работы по-русски, а сейчас особенно в точных, естественных науках нормально писать научные работы на английском. Люди говорят: мы хотим, чтобы нас читали во всём мире. В перспективе это может означать, что такая важная область, как научная деятельность, будет протекать не на русском языке», — говорит он.

Но на языке, даже если он при смерти, можно заработать. Так, на одном из островов Канарского архипелага — острове Гомера — коренное население гуанчи раньше не говорили, а свистели, язык получил название сильбо гомеро. Такие сигналы, скажем, пастухи могли слышать в радиусе 3 км. Сейчас островитяне говорят на испанском, но художественный свист стали возрождать на потеху туристам. Язык предков включён в обязательную школьную программу.

По материалам http://www.kommersant.ru

В парламенте Турции принят закон о защите на родном языке

В парламенте Турции принят закон «О защите на родном языке», предложенный курдской партией «Мир и Демократия».

Против законопроекта выступили депутаты от «Националистического движения» и Народно-республиканской партии, которые в ходе обсуждения поспорили с авторами законопроекта и депутатами от правящей партии «Справедливость и Развитие».

Первая статья данного закона регулирует право защиты в суде на родном языке. Согласно данной статье, подсудимый может потребовать переводчика во время оглашения обвинительного заключения и во время речи в свою защиту. Услуги переводчика будут платными.

Отметим, что многие арестованные в Турции курды требуют права на выступление в суде на родном языке, однако председатели судей не соглашаются на удовлетворение их требований, заявляя порой, что такого языка не существует.

По материалам http://news.am

Специалисты СВФУ осуществят новый перевод самого длинного эпоса

К 2014 году Северо-Восточный федеральный университет имени М. К. Аммосова представит массовому читателю серию книг нового перевода киргизского эпоса «Манас» на русском языке. Работу ведёт Институт Олонхо СВФУ совместно с Институтом манасоведения Кыргызского госуниверситета имени И. Арабаева.

22 января была создана специальная комиссия из переводчиков, филологов и знатоков фольклора.

Полный перевод эпоса будет издан в двух вариантах – на электронных и бумажных носителях, в полном и кратком изложении.

По материалам http://www.1sn.ru

В Бишкеке вышел сборник переводов поэтических произведений мировых классиков

В Бишкеке вышел в свет сборник поэтических переводов под названием «Өзөн жээгиндеги үй» («Дом на побережье»). Автором книги является переводчик, поэт, член союза писателей КР, президент Кыргызской ассоциации переводчиков Таштанбек Чакиев.

Как сообщает сам автор, в новый сборник вошли отдельные стихи мировых классиков, таких как Саади, Хафиз, Роберт Бёрнс, Анна Ахматова, Александр Пушкин, а также поэзия современных авторов.

Ряд стихотворных переводов из сборника «Дом на побережье» опубликован на сайте электронной библиотеки «Новая Литература Кыргызстана» под названием «Алтын өзөн».

По материалам http://www.knews.kg

Одной строкой

Украинский филиал агентста переводов «ТрансЛинк» осуществил письменный перевод с английского языка на украинский язык стандартов Европейского Комитета Электротехнической Стандартизации для ГП «Харьковстандартметрология».

Народный поэт, переводчик, критик и публицист, председатель правления Союза писателей Дагестана Магомед Ахмедов получил литературную премию «Золотой Дельвиг» за стихи последних лет и переводы классиков русской поэзии на аварский язык. Он пишет на аварском и русском языках. Критики называют Ахмедова духовным и поэтическим преемником Расула Гамзатова.

Китайские студенты разработали миниатюрный сканер-переводчик. Устройство, которое крепится к любой ручке и мгновенно отображает перевод напечатанного текста, разработчики позиционируют как незаменимый гаджет для студентов и молодёжи в современных условиях сокращения глобального сообщества.

Россиянин Владимир Сорокин вошёл в число номинантов Международной Букеровской премии. В списке — 10 авторов из девяти стран. Его роман «День опричника» (2006) в конце 2011 года был переведён на английский язык, что позволило Сорокину стать участником престижного конкурса. Лауреат Международной Букеровской премии будет назван в Лондоне 22 мая. Также ожидается, что будет вручён дополнительный приз (в размере 15 тысяч фунтов) — за лучший перевод на английский язык.

Глава МИД Казахстана Ерлан Идрисов заявил о возможности перехода казахского языка на латиницу и сообщил, что, по его информации, «не так давно в недрах МГУ тоже начала разрабатываться идея перевода русского языка на латиницу». В ответ на это глава МИД России Сергей Лавров заверил, что русский язык никогда не переведут с кириллицы на латиницу.

	Беседы с переводчиками

Валерий Вотрин: «Я сторонник глубоководного ныряния в русский язык»

Валерий Генрихович Вотрин – прозаик, переводчик, доктор философии в области экологии (Ph.D).

Переводы с английского: романы «Лев Воаз-Иахинов и Иахин-Воазов», «Кляйнцайт» Рассела Хобана, «Полиглоты» Уильяма Герхарди, сборник рассказов Теодора Фрэнсиса Поуиса, рассказы Эрика Стенбока, Флэнна О'Брайена, стихотворения Фрэнсиса Куорлза, Джереми Тэйлора, Джеймса Хогга, Джеремайи Джозефа Калланана, Альфреда Хаусмена, Финеаса Флетчера, Джеймса Томсона, Джерарда Мэнли Хопкинса, Уильяма Сутара, Роберта Саути и др.

Отрывок из книги «По-русски с любовью. Беседы с переводчиками» (М.: Новое литературное обозрение, 2008). Материал любезно предоставлен автором книги – филологом, журналистом Еленой Калашниковой (http://elka5678.livejournal.com).

***

– С чего у вас начался интерес к переводу? Какой был импульс?

– Серьёзно переводить я начал уже здесь. Наверное, атмосфера другого языка заставила обратиться к своему. Вернее, атмосфера других языков: в Бельгии одних государственных языков три, не считая брюссельского языкового Вавилона. А до этого был, патетически выражаясь, путь. Сначала английская спецшкола, потом романо-германский факультет Ташкентского госуниверситета, работа переводчиком. Переводить мне хотелось всегда. Причём переводить обязательно что-нибудь великое, – я вот, ничтоже сумняшеся, начал с Мервина Пика и наваял-таки порядочно из «Горменгаста», пока не понял, что перевод мой – картонный. Ну, долго я не горевал и принялся за Дансени, такая уж пошла у меня тогда струя. Ничего не закончил, всё побросал, зато руку набил. А уже будучи здесь, зашёл в библиотеку маленького городка, где сейчас живу, увидел на полке книжку, взял в руки и влюбился. Оказался – «Кляйнцайт» Хобана. Там есть в начале потрясающий диалог: «– Я существую, заявило зеркало. – Ну, а я? – спросил Кляйнцайт. – А это уже не моя печаль, заявило зеркало». Вот с этого маленького диалога и начался для меня перевод.

– «Переводить мне хотелось всегда. Причём переводить обязательно что-нибудь великое» – с какого же возраста? И почему именно великое? От восхищения?

– Я начал изучать английский со второго класса. Вот с этого возраста и хотелось переводить. Я и писать начал очень рано. Но, как и с переводом, до зрелого долго не доходило. У меня был такой разгон: я начал с фантастики, чтобы потом перейти на историю, конкретнее – историю папства. Эта тема меня завораживает. То есть фантастика была плацдармом. А теперь, когда я застрял на совершенно других темах (которые меня завораживают не меньше), мои ранние вещи принимают за недавно написанное. Ответственно заявляю: я – сомнамбулический реалист, в прозе и в переводах. А замахиваться надо на великое. Я не говорю, что Хобан велик, я говорю, что он – великолепен.

– Переводя, вы ищете аналоги в русской литературе? Ведь проблема многих непереводимых произведений в том, что у них нет аналогов в русской литературе. Например, «Поминки по Финнегану» помимо всего прочего роман о культурной ситуации, в которой оказывается Ирландия по отношению к Англии и остальному миру.

– Для меня очень важны лексические опыты Ремизова и гениального Сергея Петрова. Я вообще сторонник глубоководного ныряния в русский язык, в самые архаические его слои. Это не значит, что я перевожу произведения современных писателей языком протопопа Аввакума. Просто иногда выныриваешь с чем-то совершенно чудесным и запасаешь его впрок – авось, пригодится. Это как Набоков в «Других берегах» умиляется слову «ольял».

Другой кладезь – Библия. Её я читаю и дома, и на работе, и по пути на работу. Сколько ко мне уже подсаживалось разных свидетелей, и пятисотников, и бапвентистов, думая, что учуяли родственную душу. А тут человек предаётся греху филологии. Вот и Джойс им грешил. Да, ко всему прочему, привнёс и национальный компонент. Думаю, перевести «Поминки…» можно, но уши заболят от ныряния, глубина большая. Ведь роман об Ирландии перевести можно. А ирландский акцент – нет.

У Хобана есть роман «Риддли Уокер», такая сюжетно обыкновенная антиутопия: опять мир после атомной катастрофы, человечество откатилось назад, воюет с громадными псами-мутантами. Всё очень хорошо и довольно неново. Но написано это всё жутким, искорёженным языком, внешне смахивающим на валлийский: Seeing that boars face in my mynd that morning in the aulders and seeing it in my mynd now I have the same thot I had then: If you cud even jus see 1 thing clear the woal of whats in it you cud see every thing clear. But you never wil get to see the woal of any thing youre all ways in the middl of it living it or moving thru it. Never mynd. Понимаешь, что это английский, только когда читаешь его вслух. Потрясная вещь, но нужно исказить русский до подобной же чудесной неузнаваемости.

.....

По материалам http://t-link.ru