N 97

от 26.12.05

       ...и это тоже еще не новогодняя рассылка, друзья, хотя уже ближе... Куда спешить, зачем гнать год уходящий в три шеи? - И сам уйдет безвозвратно, жалеть будем. Не так уж он был в целом плох, годок этот, хотя для кого как. Последние лет пять-семь все глубже впадаем в хроническое междупраздние: сопливый ноябрь, а мы уж елки сооружаем, суровый январь, а мы в женский день плывем... Вообще это правильно: на будни плевать, круглый год праздник, но уж давайте тогда и день каждый изобретать-находить какой-нибудь свежий повод для празднованья. Например - жизнь...

Бегство из одиНОЧИя
из новой книги "Одинокий друг одиноких"

Сегодняшним родителям не верят,
хотя они почти не лицемерят.
Детишки знают: все наоборот.
Пространство стало хамством.
Время врет.
"Всем жертвовали, нас от бед спасали?..
Вам это задали. Вы написали
об этом сочинения."
Слова
для них слова и только. Пухнет голова.
Законы положительной отметки
насилуют законы нервной клетки.
Когда в душе господствует вина,
такую душу посылают на.

Правители блюдут свои увечья
как звери. Вся порода человечья
искривлена,
вся польза от вреда,
весь мир из ниоткуда в никуда
перетекает - рано или поздно
от гниды ли какой сыпнотифозной,
от спида или бомбы - все равно
все будем там, но есть еще вино
и вечный кайф, и дайте, дайте, дайте,
а не дадите - на себя пеняйте…

Я задержусь.
Мне не дает пропасть
власть слабости, божественная власть.
Я вызван не затем, чтобы молчать.
Я у доски. Я буду отвечать.

       Друг мой, мне повезло: я познал счастье в несчастьи, получил опыт неодиночества в одиночестве, тепла в стуже, света во тьме - живого обмена сердечным огнем, кровотоком души.
       Как тебя к этому приобщить?..
       По себе знаю: Одиночество замораживает. Оглушает и ослепляет. Кажется, ничего больше нет и не может быть, не видать ни зги, пальцем не шевельнуть...
       Давай еще пристальнее последим, как одиночество идет с нами сквозь разные возрасты и жизненные положения. Как крадется, скользит, словно тень, то сзади, то сбоку, то впереди, то бледнее, то гуще...
       Переменчивый свет разных общений и общностей то ярок, подчас ослепителен, то еле брезжит в глубоких сумерках или едва мерцает откуда-то издали... Кто-то в потемках целый век проведет и не узнает иного.
       Тени одиночества совсем нет, когда светило - прямо в душе: озарение верой, взлет дружбы, любовь взаимная, вдохновение или просто радость бытия - но потом...
       Помнишь, бывало уже. Светило уходит, затменная тень делается огромной, сплошной, тьма застилает все...
       Мы ее, эту нутряную тьму, в беседе с одним продвинутым отроком окрестили так: одиНОЧЬ, или одиНОЧИе, жутковато-нескладное, но выразительное словослияние.
Нашествия одиНОЧИя могут случаться в любом возрасте, с тою лишь разницей, что у маленького ребенка это протекает, как и большинство детских болезней, обычно резче, острей, чем у взрослого, зато и быстрее, полнее проходит, хотя не бесследно...
       Когда же гормоны созревания начинают бродить, одиНОЧИе, раз наступив, даже без особого внешнего повода, просто откуда-то изнутри, может затягиваться на неопределенное время. Сама себе создает поводы и причины, сама себя строит, растит, питает, наподобие опухоли, сама себе даже нравится...
       Вот какой одиНОЧНЫЙ автопортретик не без влияния Лермонтова я изваял, не достигнув еще 14 лет.

Я одинок. В душе моей
непроницаемая тьма.
Тюрьма без окон и дверей.
Вся жизнь - такая же тюрьма.
Стена: ни выйдешь, ни войдешь.
- Но вот же дверь и окна - вот!
- Все нарисовано. Все ложь.
Наш мир придумал идиот.
- А это небо? А фонтан?
А лунный свет? А запах роз?
- Все сон, все мнимость, все обман
и призраки погибших грез.
- А этот мальчик без пальто
сугробов снежных посреди?
- Мертвец по имени Никто
с кинжалом солнечным в груди.

       Во как! - театрально-позерски кинжал себе в грудь воткнул тринадцатилетний мальчишка сугробов снежных (другой вариант был - уродов мрачных) посреди. Но кинжал не какой-нибудь - солнечный, и кто-то же там внутри замечает и небо, и фонтан, и запах роз, и двери и окна, из тьмы выводящие, хотя другой персонажик, претендующий быть единственно правым, ничтоже сумняшеся объявляет все выдумкой идиота. Выбалтывают нехитрую подноготную автора "призраки погибших грез", ну конечно, это было время моего Второго Большого Любовного Разочарования...
       Надо заметить, однако, что это еще был и невольный портрет места и времени: "все нарисовано, все ложь... все мнимость, все обман... вся жизнь - тюрьма"... Картинка, вполне похожая на тогдашний совок, да и на теперешний вдушуплевок тоже смахивает.
Интересно сопоставить с этим стишок, написанный в сходном настроении в другой жизненный сезон:

Шел звериными тропами,
забывая испугаться...
Одиночество и память -
вот и все мое богатство.
Одиночество и память -
как сиамские уродцы,
обреченные богами
за себя с собой бороться...

Показательный урок неприличного одиночества

       Солидный вклад в одиНОЧЬ вносит психофизиология, а в ней более всего - сексуальность.
       С самого начала, как только начинаешь эту свою сущность чувствовать и осознавать, - убеждаешься: все тут в основном происходит само по себе, все главное - без твоего ведома, без участия воли. Неподвластные, автоматичные, отчужденные от тебя события идут сплошной чередой; оволосение и рост прочих половых признаков или отсутствие таковых; желания или нежелания, которыми не ты управляешь, а они тобою со страшной силой; менструации, эрекции и поллюции, смены настроений, застенчивость, страхи, фантазии...
       Все с тобою происходящее становится тобой, хочешь ты или нет, и твое бессилие на это влиять вызывает чувство беспомощного, растерянного, болезненного, брезгливого, а иной раз просто безумного одиночества.
       Чего стоит один онанизм. Занятие сие, даже если его не слишком стыдишься и боишься, заставляет тебя погружаться в жуткое жерло природного одиночества, - в бездну, на коротенькое мгновение освещаемую молнией бесплодного, бессмысленного, одиНОЧНОГО наслаждения, - а потом провал в опустошение, в тупую прострацию, малая смерть - каждый раз... И попробуй объясни нокаутированной душе, что вот, мол, пока нет налаженной половой жизни, этот ее суррогат даже полезен как пресловутое открытие клапана для снятия невыносимого напряжения; что нет в этом, если не переусердствовать, ни вреда для здоровья, ни греха перед Господом, который зачем-то ведь попустил половому инстинкту быть таким избыточным и нетерпеливым, таким слепым, таким одиноким...
       Душа этого не принимает. Душе больно за то, что она сама по себе, а домом ее, телом, правит какая-то похотливая скотинка, в нем поселившаяся. Душе пусто и одиноко, душе стыдно. Стыд - это ведь и есть самонаказание души одиночеством, разве нет?..
       - К онанизму меня приобщил лет в 8 соседский мальчишка Толька, - рассказывал пациент Р. литератор, обратившийся ко мне по поводу многих сложностей жизни. - Дело было в комуналке (знакомо, подумал я...), виделись мы с Толькой каждый день по нескольку раз. Он был на четыре года старше меня, в этом возрасте такая разница кажется огромной, и старшие - всегда непререкаемые авторитеты.
       Сын дворничихи, приземистый, коренастый, мускулистый пацан, довольно добродушный и, как мне казалось, несокрушимо в себе уверенный по причине колоссального жизненного опыта.
       Все на свете знал, все умел: папиросы курить, бутылки открывать, деньги мелкие воровать. Ну и дрочить был мастер, как выяснилось.
       - Давай подрочим, - предложил он однажды мне как нечто само собой разумеющееся, вроде как в футбол поиграть.
       - Давай, - согласился я бодро. - А чем?
       Я и впрямь подумал, что это какая-то игра вроде футбола, банки-гонялки или чего-то в таком духе. Слово "дрочить" услыхал впервые.
       - Х-ха, - снисходительно ухмыльнулся Толька. - Ну чем люди дрочат. Руками, чем. Языком тоже можно, если у тебя длинный, ха-ха... Ты чё, никогда, что ль... это... не пробовал? Дрочить не умеешь, что ль?
       - Не-а,- непонимаючи и смущенно признался я и почувствовал, что краснею.
       - Что ли научить?
       - Ага.
       - Рупь двадцать с тебя. Ну давай, вынимай.
       - Чего вынимать?
       Толька наглядно объяснил мне, что вынимать, и неторопливо приступил к показательному уроку.
       - Вот так бери дружка своего... И туда-сюда, ну...
Как завороженный, следил я за мельтешением деловитой толькиной лапы и пытался ему подражать... Вдруг шаги за дверью.
       - Атас мать идет, ща как вломит...
       Едва успел Толька запихать своего недоопавшего дружка в грязные штаны (мне это удалось значительно легче), как вошла его мать, тетка Полина, все сразу просекла, Тольке дала смачный пендель и затрещину, а мне строго погрозила пальцем и выставила на кухню.
       Происходило посвящение в онанисты в прикухонной восьмиметровой комнатушке, где жил с Полиной нерасписанно второй муж, дядь Саш, как все его звали, маляр, горький пьяница. Толька потом мне во всех подробностях описывал свои наблюдения над интимным общением матери и отчима. Рассказывал со спокойствием натуралиста, как о морских свинках; объяснял, что это то же самое, что дрочить, только вдвоем и громоздко: со скрипом и скрежетом старой железной кровати, с пыхтением, кряканьем и матерной руганью, если дядь Саш пьян, но не очень, а если очень, то ничего такого не происходит, зато храпит всю ночь так, что обваливается потолок. Просто самому подрочить, сказал он, куда легче, никто тебе не мешает.
       Почему-то грустно сказал вот это последнее...
       - Понятно, почему, - вставился я, успев, пока Р. рассказывал, припомнить еше пару десятков подобных историй, примерно пятая часть из коих оказывалась зачином развития гомосексуальных наклонностей. - Грустно было вашему Тольке от одиночества. Онанизм и одиночество - сиамские близнецы, неразделимы, питают друг дружку... Приглашение к совместному онанированию - это ведь тоже не просто так, а своего рода попытка выхода из одиночества. Подростковые приятельства, дружбы, завязывающиеся на этой почве, могут перерастать и в гомо...
       - Нет, у меня этого не произошло, - с несколько повышенной уверенностью перебил Р. - Я начал самостоятельно осваивать преподанный учебный материал и вскоре совершил воистину потрясающее открытие, которое со свойственной детству наивной неблагодарностью приписал исключительно самому себе.
       Открытием этим был оргазм. Всего-навсего оргазм, эка невидаль. Но я-то, ребенок, ведь ничего не знал о такой возможности. Не догадался, что Толька тоже стремился к этому же и достигал. Я уверен был, что только у меня получается такой страшно-сладкий взрыв, будто ослепительное жаркое солнце вдруг вспыхивает в животе и спине, быстро, неудержимо переливается в грудь, в глотку, в затылок, в кончики волос, словно хочет из тебя выпрыгнуть, и почти выпрыгивает, а потом...
       А потом какая-то никаковина наступает, как будто тебя уже больше нет.
       И через некоторое время опять этого хочется...
       Я назвал это Моей Великой Радостью, да, я счел, что я лично открыл ее, эту изумительную тайну, и никто больше такого не может знать!..
       Тольке я ничего о своем открытии не сказал и больше с ним никогда...
       Так началось мое заточение в каземате вульгарного общенародного развлечения. Я не понимал, разумеется, что подсел на себя, что угодил в ловушку, в камеру-одиночку...
       - По Фрейду - аутоэротическая фиксация либидо, - научно уточнил я. - С переносами на объекты вовне...
       - Да, но сперва и переносов никаких не было, никаких сопутствующих представлений, я сам для себя был достаточен... И конечно, понятия не имел, что в таких же камерах занимаются точно тем же девятеро из каждого десятка мальчишек (в среднем, пожалуй, постарше возрастом, ближе к подростковому, как Толька) и пятеро-шестеро из каждого десятка девчонок. Не знал, что онанизм гораздо древней человечества; что на службу этому монстру поставлена гигантская всемирная индустрия, огромные армии тел и мозгов...
       Это теперь я грамотный и уверенный не без вашей помощи, доктор, а тогда предстояло пройти еще долгий путь сладостных одиноких фантазий и диких страхов, стыда, ненависти к себе...
       - Как на вас повлияло первое столкновение с запретностью этого занятия и вообще - с сексуальным табу, вы могли бы вспомнить? - вяло задал я Р. обычный скучный вопрос доморощенного психоаналитика.
       Вопрос немаловажный, ибо от того, как произойдет встреча Влечения с Запретом, встреча рано или поздно происходящая, неизбежная, во многом зависит, в какое русло направится сексуальность в дальнейшем и как будет влиять на развитие личности. Так рельеф местности определяет русло реки, а русло реки, в свой черед, рельеф местности. - Когда вошла Толькина мать и застигла вас, вы испугались?
       - Нет, помнится, не очень. Этот эпизод особого влияния на меня, по-моему, не оказал, испугаться я не успел - ответил Р. - А вот попозже...
       Летним вечером, в постели, прикрытый легкой простыней, я мчался на резвом своем скакуне, мчался к Великой Радости, был уже в финишном галопе... И вдруг вламывается отец, сдергивает с меня простыню - и ...
       - Ты что делаешь, а?! Ты чем занимешься?! Ах ты скотина! Ух, негодяй!
       Оглушительная оплеуха. Лежу голый и онемелый. Скакун мой стоит как вкопанный. Полный шок.
       - Чтоб никогда больше, понял?! Ты у меня получишь! Еще раз увижу - пипку оторву! Сама отвалится, понял?! А ну, прощения проси! Клянись, что больше не будешь!..
       Я не заплакал, а сказал ли, что больше не буду, не помню. Но точно могу сказать, что этот эпизод заложил в меня животный ужас перед отцом, неизбывную связь секса с чувством вины, садомазохистскую жилку и глубокое, на самом дне души живущее убеждение, что это хоть и отчаянно стыдно, но жутко хорошо, до потери сознания сладостно - быть скотиной и негодяем...
       Пациент Р. имел и такой опыт...
       - Через некоторое время я с разочарованием узнал, что Моя Великая Радость - совершенно обычный, донельзя пошлый конечный продукт этой вот самой дрочки, которой занимаются почти все мои сверстники.
       Я долго не мог представить себе и поверить, что все они испытывают то же самое, что и я, то же могучее запредельное наслаждение. Я даже и сейчас в это не совсем верю, как не могу вполне поверить в свою смертность, в неизбежность исчезновения. Какой-то бред собственной исключительности остается во мне...
       - У каждого есть такой бред, и у меня тоже. Быть может, это истина более высокого порядка в нас просится в виде такого вот наивного заблуждения...
       - Не знаю, доктор, не знаю... Тогда что же, сказочка о Деде Морозе, о Санта Клаусе- тоже истина более высокого порядка?..
       - Может быть, отголосок...

Суровый ошейник наивного эгоцентризма

       Часто спрашиваю себя: если одиночество - твоя и всеобщая данность, если от него некуда деться действительно, что же лучше - ощущать одиночество или нет? Сознавать или нет?..
       Зачем люди пьют, зачем наркотики всяческие, если не затем, чтобы избавляться от ощущения одиночества, от сознания одиночества, да и вообще от сознания?..
       Онанизм, банка пива, пачка сигарет, игровой автомат, безлюбовный секс, компьютерная игрушка, обжорство - одно все: бегство из одиНОЧИ - тщетное, напрасное бегство.
       Все равно что от смерти бежать в саму смерть, только в более верную и более гнусную. Из ада бежать в худший ад, в нижний круг, все ниже, все гаже, блевотней - с коротенькими остановками в псевдораю, потом кувырком...
Посмотри на спившихся, прокурившихся, проигравшихся, посмотри на торчащих на иглах, нюхалках или таблетках, на опустившихся, погибающих. Вот она, одиНОЧЬ в полной кромешной яви, гниль, вонь, цветение смерти.
       И я много раз сваливался в эту помойную яму, казавшуюся снова и снова такой соблазнительной дверкой в глухой стене одиночества, дырочкой в рай, в свободу, во встречу с Другим и с самим собой... Опытный предатель собственного сознания, каждый раз я находил свежий способ забыть давно знаемое: всякий наркотик вначале есть выбор дурака, потом - выбор труса, потом - автомата, утратившего сан человеческий.
       Бог спасал, помогал уцепиться за волосок воли...

и проклянешь себя и медленно уснешь
последний сон с такою неохотой
с такой тупой размазанннннной ухмылкой
уходит нет толчется
подождешь еще немного
с внутренней икотой
потянешь лапу к полу за бутылкой
СТОП

Ты же завязал, голубчик. Врешь,
не завязал. Всего лишь воздержался
на время жизни. Внутреннее время
совсем другое. Внутренне ты пьешь
как крокодил. Твой вирус размножался.
Там, в красногубом слизистом гареме
ты удержу не знаешь и куешь
потомство для шестнадцати галактик…
Но ты не тактик.
Внутренняя дрожь,
хозяйка мыслей, слез и предвкушений,
выводит на газон единорога,
которого ты совестью зовешь.

Натянут поводок. Суров ошейник,
тобою почитаемый за Бога.
Ты внутренне его как нитку рвешь
и просыпаешься

       Я не был от рождения замкнутым и недоверчивым - наоборот, сама открытость, само стремление к другим. И занудой не был, весел часто бывал и бываю...
       Адское одиночество при всем этом цвело пышным цветом, росло, плодилось и размножалось.
       После многолетней спасательской работы с одиночествами других понял и свою главную установочную ошибку: притязание на невозможное и неблагодарность тому, что есть, пусть и малому.
       С родителями я чувствовал себя невыносимо одиноко лишь потому, что они элементарно не понимали меня, не умели проникнуть в мой внутренний мир. Но ведь и я их не понимал, и я не знал о них очень многое и не умел внятно - для них - рассказать о себе, не умел открыться.        Обычнейшая почти в каждой семье история.
       ...Теперь, когда любимых моих нет со мною, с горечью понимаю, каким был жестоким эгоистом и дураком по отношению к ним. Как они любили меня, хоть и не понимали, - но ведь любили же, несмотря на все мои мелкие и крупные мерзости, разве этого не достаточно?.. Если бы я только не был так на себе задвинут...
       Слишком долго я был со своими родителями всего-навсего их ребенком. Требовал невозможного для них понимания моей драгоценной особы, требовал беспомощно и нелепо - вроде того, как мой маленький сын сейчас, еще не умея словами объяснить, чего хочет, кричит, падает на пол, топочет ножками...
       Ждал от них понимания, как от богов, а любви, божественной, детски-беспомощной их любви ко мне - не воспринимал, отчего и чувствовал себя одиноким, и был им, хотя мог бы не быть!..

       Главная иллюзия в состоянии одиночества - что ты исключение, что таких одиноких, как ты, нет вокруг и не бывает в природе.
То кажется, будто все успешно общаются, всем друг с дружкой легко, свободно, естественно, свойски - лишь ты какая-то деревяшка заледенелая, живой труп.
       То наоборот: все кругом лгут, притворяются, все манекены, а ты единственное живое создание среди мертвых кукол, и твоя живость, искренность и любовь никому не нужны.
       Кто-то больше всего чувствует одиночество за порогом дома - в детском саду, в школе, в институте, на службе, на улице, в шумной компании... А кого-то оно как раз и настигает вплотную под родным кровом, с родными людьми, со своими, которые, как выясняется раньше или поздней, не совсем свои или даже совсем не...
       Меня мучило вперемешку и то, и другое, и третье.
       Невидимые, неслышимые, непонимаемые одиночества посылали мне разные свои знаки - а я всей могучей слепоглухой силой наивного эгоцентризма прочитывал эти знаки только как непонимание и невидение другими меня, как одиночество только собственное...
       Не осуждаю себя, просто ставлю диагноз.
       Что дитя, что юноша, что взрослый, что старичок - всем одно невдомек, у всех одна неугадка: о мире Другого, о его одиночестве, о другом одиночестве - каков климат там, какие музыки звучат, какие картинки видятся...

Я помню все, что было не со мной.
С мучительной, сквозной, безумной силой
я помню, как молитвенник в пивной,
все то, что не со мной происходило.

Вот входит во врачебный кабинет
какой-то расторможенный брюнет
и тень за ним - бледнеющий ребенок.
Глаза его бездонны, профиль тонок.
Он эгоист, беспомощен и глуп,
ему не удержать дрожащих губ,
себя не удержать...
Как сумасшедший,
седой брюнет бросается на женщин,
ребенок засыпает за стеной...

Я помню все, что было не со мной:
блондинку, глаз косившую блудливо,
молитвенник, упавший в кружку пива...

Чья это жизнь была, ошибка чья?

Все то, что было - то уже не я,
а кем-то недописанная повесть,
и я, о ней зачем-то беспокоясь,
дрожа, как на экзамене студент,
спешу придумать звучный хэппи энд...

***

       Ну, а пока, друзья, не заглядывая в энд еще не оконченной книги, вернемся к нашим текущим надобностям.

              Из практикума по хамистике.

       Из переписки недавних дней - кусочек очередной беседы о том, какой частью тела поворачиваться к противному ветру. Как вести себя со жлобихой - (можно подставить другой, по возможности не матерный эпитет) начальницей. Как работать с Одиноким Ребенком, живущим в облике гавкающей собаки или чавкающей свиньи...

       ВЛ, до сих пор, когда у меня возникло желание вам написать, я делала так: вечером писала письмо, утром его читала, что-то исправляла, и очень кстати, на свежую голову приходило решение проблемы, так что отправлять вам письмо уже не было необходимости. И пока все было в порядке...
       Но вот сейчас назрела проблема взаимоотношений с начальницей, и боюсь, эту проблему так просто решить не удастся. Я уже приняла решение уйти с работы, занимаюсь поиском новой работы. Мне нужно сохранить с начальницей нормальные отношения, потому что город у нас маленький, все директора общаются, и ее слову поверят больше, чем моему...
       Начальнице 45 лет, приходит в магазин с утра и уходит в 9 вечера. Похоже, сказывается приближение климакса и неважное здоровье: настроение ее похоже на качели, хорошее настроение удерживается ненадолго. Считает себя очень умной, повторяет: "меня невозможно просчитать". Хозяйка одного из книжных магазинов, собирается открывать еще один в другом городе.
       Я у нее проработала продавцом больше года, и все это время она на меня грубо орет. Вот сейчас после двух дней болезни иду на работу с ощущением минера, не зная, за что на этот раз может быть очередная "кричалка". Обязательно скажет, что "незаменимых людей нет"... Я про себя в это время думаю: где ты найдешь человека с красным дипломом высшего образования, умеющего разговаривать с людьми, вежливого, с ровным характером на работе, который разбирается в книгах, ориентируется не только в новинках, но и в профессиональной литературе для преподавателей и студентов, на зарплату в 5500 (без налогов), да с премией в 2000-3000 руб., которой тебя потом еще и попрекнут...
       У меня за год работы с ней выработался комплекс неполноценности. Постоянно критикует, причем часто за то, что сама же потом предлагает. Я до сих пор точно не знаю, что должна делать, каковы критерии оценки моей работы. Не заплатила мне за совмещение... Я подумала, посоветовалась с подружками. с родителями, со своим другом... Они были в шоке от ее обращения с людьми. Всем ясно, и мне, что уходить надо. Но никто не придумал, как мне себя вести, чтобы у нее не возникло желания мне насолить, она мне уже один раз сказала, что город у нас маленький... Антонина

       Антонина, я уверен, вы сможете сохранить нужные вам отношения с начальницей до нужного срока. Стоит только осознать и при общении с ней держать в голове то, что ясно: ее хамство и жлобство - следствие ЕЕ характера, а не ваших качеств, ЕЕ проблема, а не ваша. Для вас это только ЗАДАЧА (а не проблема!), решаемая инструментально, вопрос технический. Ну как встречный, противный ветер, который дует в лицо - идти тяжело, неприятно, но не переживать же по этому поводу.
       Как лучше всего идти навстречу противному ветру? Задом лучше всего, если б сзади были глаза:) Оптимальный вариант: тело боком вперед, лицо прямо, прикрывая ладонью. Вот нечто в таком духе попробуйте вообразить себе на психологическом уровне. ПРОТИВНЫЙ ВЕТЕР... СПОКОЙНО ИДУ... ПОВОРАЧИВАЮСЬ НУЖНЫМ БОКОМ... ЛИЦО ПРИКРЫВАЮ, ГЛАЗА ОТКРЫТЫ...
       Есть хорошее староанглийское правило обращения с оскорбителями: либо быть с ними подчеркнуто вежливыми, либо без лишних слов сбивать с ног. Сбить с ног не можете - будьте прохладно, спокойно и подчеркнуто - то есть дистанцированно - вежливы. Как уж она будет себя вести ответно - ЕЕ проблема. Ваша задача - свести к минимуму СВОИ эмоции, а не ее. Лает злая собака, может и укусить - что же, как стресс-психотренеру ей можно и спасибо сказать. И начальнице вашей тоже! - Нет ведь гарантии, что на другой работе вы не встретите жлоба или жлобиху еще похлеще.
       Конечно, в положении вашем есть немалая трудность: реальное противоречие между вашей житейской, карьерно-финансовой зависимостью от начальницы - и необходимостью, ради душевного самосохранения, быть от нее независимой эмоционально. Обычное, общее для почти всех требование отвязки чувства от дела, которым занимаешься, от отношений, в которые втянут... Нелегкая задача, но все же до степени, позволяющей сохранять достоинство, выполнимая.

       Вот еще возможный подход - на ступеньке повыше: в общении с начальницей стараться не уменьшать свои эмоции, а ПОМЕНЯТЬ их на качественно иной знак, войдя в другое понимание происходящего - и соответственно в иной образ, в иную БЫТНОСТЬ (специально ставлю это слово взамен привычного "роль").
       Потребуется лишь психологический реализм и немного воображения.
       Реализм: пристально вглядываясь вовнутрь вашей начальницы, вы начинаете понимать, откуда у ее сволочизма и хамства ноги растут, зубы, крикливый голос и все остальное. А вот откуда: из одиночества. Из внутреннего одиночества. Вы уже знаете немного о ее семействе, видели в разных ситуациях разной... Если протянете ниточки от каждого из ее поведений в некую общую точку - вглубь - то увидите... Да, увидите существо одинокое, несчастное и беспомощное, существо недоверчивое, существо отчаявшееся. Это так, Антонина, тут и сомневаться не приходится - и понятно, что эта скверно-уверенная в себе тетка, внедрившаяся в начальницу, делает: работает охранником. Цепной собакой работает, защищающей спрятанного Одинокого Ребенка.
       Воображение. Вы, конечно, ничуть не защищенней ее, вы беззащитнее, вы ее жертва, в вас прячестся свой Одинокий Малыш... Но постарайтесь стать супервзрослой и вообразить себе вот такую, допустим, дичь: вы помолвлены с сыном мэра вашего города, скоро у вас свадьба. А начальница об этом пока ничего не знает. Вы победительно счастливы. А начальница... Можно ей посочувствовать (все это про себя, конечно), можно позволить себе ее пожалеть, подарить ей немножко милости от благорасположения к вам небес... Постарайтесь свободно, творчески вжиться в ТАКУЮ бытность, побудьте актрисой своего ВНУТРЕННЕГО театра - и поглядите, ради опыта хотя б только, какие это даст внешние результаты. Ручаюсь: самые благоприятные. (См. на сей предмет еще мое "Искусство быть другим" и "Новый нестандартный ребенок".) Начальница - а точней, внутренний ребенок ее - почувствует в вас и силу, и доброту, и уверенность, и хорошее к себе отношение. Нужно быть совсем уж извращенной больной, чтобы не среагировать на это ответным добром или хотя бы смягчением зла...
       Во всех случаях впредь: если хамство, если наезд, если даже откровенное хищничество - устремляйте быстрый и зоркий взгляд вглубь, вовнутрь, находите там Одинокого Ребенка и работайте с ним...

***

       Друзья, спасибо всем тем, кто шлет мне свои отзывы на рассылки и на передачи Музыкальной аптеки. Отзывы разные, на всех не угодишь и не надо. В реакциях на музыкально-аптечные передачи особенно видно, иной раз до забавности, как похоже отношение человека к своим музыкальным предпочтениям на религиозное - та же узость и нетерпимость к предпочтеньям других. Восприятие избирательно-исказительное: одни, например, обвиняют нас в злостной пропаганде ужасно вредной тяжелой рок-музыки в ущерб благотворной классике; другие, наоборот, обижаются за недостаточно почтительное отношение к тяжести: якобы где-то вот мы сказанули, что это, дескать, звукистика для закомплексюканных граждан подросткового уровня... Ребята, помилуйте: у нас совсем другое измерение: не что-лучше- хуже, а что- кому- почему. Даже если один что-то слушает, а другой затыкает при этом уши, или один пишет, а другой душой не колышет - давайте уважать обоюдную ограниченность, а, ребята?

Всего светлого!