N 36 от 24.11.01

В выпуске

Для человека нет ничего полезнее человека.
Спиноза

Да, именно так, друзья: лучше всяких рецептов - встретиться с человеком, пусть мимолетно, пусть виртуально... Особенно если этот человек гармоничен и светел, если воплощает собой силу и счастье. Сегодня мне захотелось такую встречу с истинным Мастером своей жизни для вас устроить - давно пора было.

Отрывок, посылаемый вам, входит в текст, публикуемый полностью в книге-альманахе "Искусство Быть Собой", выпуск третий, который выйдет под Новый Год. А на выпуск четвертый еще идет почтовая подписка, подробности на сайте...

Принципы Полновременья
Александра Меня:

>> Смысловое единство жизни

>> Человек-Древо: одна цель - много действий

>> Хребет расписания должен быть крепким, а тело бытия гибким

>> Внутреннее освобождение: снятие самости

>> Формула успеха в любом деле: "КОНЦЕНТРАЦИЯ МИНУС СОПЛИ"

>> Самоограничение: твердый отказ себе, мягкий - другим

>> Мементо мори: не откладывай главное...

Человек Праздник
этюд о пришельце из Полновременья

Александр Мень: продолжение жизни
к 9 сентября 2001 г., из выступления на вечере памяти

…Слово "смерть" с ним не совместимо. Убиенный - лежал, словно сосредоточенно и легко думающий о чем-то - как в жизни, и прекрасное лицо со следами ранений было явственно живым, свободным от предмогильного холода, и уловимо меняло свои выражения.

Вел беззвучную беседу, продолжал разговор...

***
Молчание - снова и снова
присяга на верность тебе,
а слово, а честное слово
застыло как кровь на губе.

А Слово является свыше
и жалит, и жжет, и кипит…
Но тот, кто сказал, не услышан,
а тот, кто услышан, убит.

И тем намекается тонко,
что истиной щей не хлебать,
что вечно господство подонков,
что им нас топтать и трепать,
а кто не дает, оклеветан,
а кто не оболган - забыт…

Но спрятан за Новым Заветом
Евангельский Следопыт.

Одиннадцать лет он живет вне тела. И столько о нем уже сказано и продолжает высказываться искреннего, верного и прекрасного, такой нескончаемый поток благодарности и любви - конечно, и с темным противотоком, с непрекращающейся клеветой и хулой…

И нет насыщения памятованием, и все равно бессильны и самые точные слова передать, что он значит и кто он есть.

Иногда Александр Мень внутренне мною сравнивается с ядерным реактором, ощущение это возникло сразу, с первого приближения. Сверхэнергетика. Сверхпроникающая лучеспособность. Влияние силы невероятной - доступное восприятию лишь какою-то частью своего спектра, укладывающейся в рамки нашей ограниченности.

Какая-то сверхфизическая реальность, связанная с личностью отца Александра и его миссией, несомненно давала и дает о себе знать, это не устают подтверждать и те, кто общался с ним, и те, кому его увидеть не довелось.

Напомню один эпизод, я о нем, кажется, рассказывал уже… В восемьдесят пятом году в Болгарии я встретился с астрологиней Р., пользовавшейся известностью в узком кругу тамошних оккультистов. Женщина эта ничего не знала ни об отце Александре, ни о моем с ним знакомстве. С достаточным скепсисом относясь к астрологии, я как-то спросил ее, может ли она заочно что-то сказать о человеке, дату рождения которого я ей назову… ну например, 22 января 1935 года.

Сам не знаю, почему вдруг назвал день рождения Александра Меня. Хорошо помню: сказал безо всякой аффектации, никакого эмоционального подтекста, по крайней мере сознательно, не вкладывая и даже не глядя на Р., которая находилась в другом углу комнаты и глаз на меня тоже не подняла, а углубилась в свои астрологические таблицы. - "Сейчас попробую посмотреть..."

…Секунда, другая - и вдруг уверенный ответ: "Этот человек имеет огромное значение для России. И для всего мира очень большое значение. Духовная звезда. Гений. Совершенно чистый человек, нравственно безупречный… Трагический финал жизни…"

Последняя фраза после некоторой заминки. Общее потрясение мое услышанным как-то примяло ее значение, да и сразу, наверное, как всегда, пошло вытеснение, внутреннее отодвигание темы смерти… Почему, как - далекая от российских дел и от христианства жительница Софии мгновенно увидела вдруг значение и судьбу человека, даже имя которого ей открыто не было? Неужели только по дате?.. Немыслимо: в этот же самый день родились тысячи прочих…

Как-то все же почувствовала через меня, спросившего? - Но в то время я, хотя уже и встречался с отцом Менем, истинной его роли и духовной величины не осознавал. Тем паче не ведал ничего о финале.

Особые оккультные способности Р., ясновидение?.. Ничего не могу об этом сказать. Знаю только, что во множестве других случаев она путалась и блуждала в туманно-общих формулировках, ошибалась и изворачивалась, шарлатанила вольно или невольно, как и практически все известные мне ее коллеги. Но тут случилось с очевидностью исключение.

Я уверен теперь, что причинный луч, произведший эту экстрасенсорную вспышку, пришел от самого Александра - от его горней сущности, надпространственной и надвременной.

Наблюдал и другие случаи... Вдруг человек, никогда Александра Меня не видевший и не слышавший, не читавший ни строчки его, не живущий в среде, где его могут поминать - как бы ни с того ни с сего начинает ощущать его влияние, тяготение к нему, помощь, от него исходящую.

Помню, подвозит меня года четыре назад на машине левак, простой парень лет двадцати восьми. Разговорились… Рассказывает, что из города Н., приехал на подработки. Житье скучное, тяжелое, одинокое. Спрашивает меня: "А ты чем по жизни-то занимаешься?" - "Врачом работаю." - "А специализация?" - " Психотерапевт." - "Гипноз, да? Как Кашпировский?" - "Гипноз только в редких случаях... (Всегда приходится отмываться от этой темы…) Поговорить главное по душам с человеком..." - "Поговорить - это да. Кто щас говорит, кому на хрен ты нужен. Вот бы Александра Меня встретить поговорить, вот душевный мужик. И на все вопросы ответ имеет." - "Книги его читал?.." - "Не... Он что, и книги пишет?" - "А кто он такой, знаешь вообще?.." - "Ну добрый человек, вроде святой. А живет в Америке…" - "Не в Америке, нет. В России у нас. И убит уж несколько лет тому…" - "Да ты что. Да не может быть. Да живой он, ты что..."- "В церковь ходишь?" - "Да нет… Почти никогда… Я даже и в Бога еще не знаю - верю, не верю?.."

Можно сказать: уже как бы в воздухе растворена мифологема, легенда под названием "Александр Мень" - и кристаллизуется в индивидуальных сознаниях. Человек что-то где-то слышал, потом забыл, но суть выплывает и нет-нет да займет поисковую нишу… Добрый, душевный, святой человек - это ведь такая вакансия на Руси, и теперь вот подтянула к себе имя "отец Александр", "отец Мень".

Так-то оно так, но есть, чуется, и еще нечто…

***
Ты к нам пришел нагой и безоружный,
всем непонятный, всем зачем-то нужный.
Как хищна и лукава наша ночь!
Ты к нам пришел.
Ты должен нам помочь!..

Ты исцелял и воскрешал из мертвых.
Ты нас учил. В словах, живых и твердых,
мы узнавали каждый о своем.
Ты к нам пришел.
Ты должен быть царем!..

Под взглядами солдат и фарисеев
твои друзья на волоске висели,
а мы сбежались на тебя смотреть:
Ты к нам пришел.
Ты должен умереть.

Ты к нам пришел, чему же удивляться.
Твоим крестом мы будем вечно клясться,
и вечно лгать тебе, и вечно мстить.
Ты к нам пришел.
Ты должен нас простить...

Частное отношение

...Спрашивают иногда, кем я, так сказать, прихожусь отцу Александру. Друг, ученик, духовное чадо?..

Нет. Ни тем, ни другим назвать себя не могу. Дружеское отношение ко мне у него было, не сомневаюсь. В конце семидесятых мы познакомились, и я скоро понял, что он мой Друг - истинный, любящий.

Тогда же и ощутил, что быть другом ему так же трудно, как быть другом Солнцу.

Дружба - это взаимность. Одаривающий, что он мог от нас принимать взамен? Благодарность, восхищение, преклонение и любовь - да, конечно… Но он не был от этого так зависим, как были (и остаемся) зависимы от его даров мы. Такой, казалось, близкий и понятный, он жил на другом, несравненном уровне. И лишь однажды в письме ко мне обмолвился: "иногда испытываю интеллектуальное одиночество…" Интеллектуальное одиночество! - такое словосочетание встретилось мне в первый и последний раз, и именно от него… Не страдаю, нет, только испытываю…

Я принял от отца Александра крещение, но не смог стать прихожанином его прихода, где и поныне у меня много друзей и пациентов. Мои внутренние преграды к воцерковлению были ему с самого начала понятны, он видел, что я типичный религиозный маргинал, каких много и сейчас, и на большее, чем приватная "вера с вопросами" не способен. Казалось даже, что именно этот мой промежуточный статус он и считает для меня подходящим и ценит некоторую долю моего сопротивления, оппонирования... Иногда мы спорили, иногда просто обозначали разность позиций, например, в отношении к Льву Толстому...

Как никто другой, Александр владел искусством побеждающего согласия. И это был не просто сократовский диалог, начинающийся с "прикрепления" к точке зрения оппонента и ведущий его к самоопровержению. Отец Александр был своим в мире сверхмерной Истины, где всякая частная правда, даже правденка, находила свое место, и он умел это место ее представителю самым вдохновляющим образом показать. Так и мне, помешанному на эволюции, он как дважды два доказал, что происхождение человека от биологически низших предков не противоречит библейской идее о его сотворении Богом по своему образу и подобию, а как раз доказывает это сотворение. Только нужно принять во внимание еще и природу времени, понять его относительность…

"Прост как валенок"

Однажды спросил его, как бы он отнесся к тому, что я написал бы его художественно-психологическую биографию или, как я с его подачи сымпровизировал, психографию?.. Отмахнулся : - "Да обо мне писать нечего, прост как валенок. Родился, жил, работал, помер. Никаких драм, никаких приключений. Давай лучше диалоги писать. Брать темы, интересные для обоих - и шпарить..."

В этом "прост как валенок" не было ни малейшего самоуничижения или самоумалительного кокетства. Он действительно так себя и воспринимал: я сказал бы, осознанно-упрощенно.

За стремительные 55 лет своей жизни этот человек - священнослужитель, ученый, писатель, просветитель, мыслитель - успел выслушать, исповедать, духовно спасти, исцелить, согреть и направить много тысяч людей, провести серьезнейшие научно-исторические исследования, написать гору книг, море писем, прочитать сотни лекций и проповедей, выпестовать большое духовное сообщество, основать университет, школу, создать несколько фильмов... При всем этом и многом-многом другом он еще успевал принимать друзей и не только друзей, ходить в гости, развлекаться застольем, покуривать, слушать музыку, смотреть телепередачи, читать массу литературы, вести домашнее хозяйство, возделывать огород, воспитывать детей, внуков, заботиться о жене...

Всегда занятый и всегда свободный, праздничный и полный забот, сосредоточенный и веселый. Никогда не спешил, разве что поторапливался иногда, чтобы не опоздать к умирающему. Бухгалтерию времени не вел, предстоящие дела почти не записывал. На часы взглядывал не чаще меня.

Понять секрет его всевместимости и всеуспеваемости - все равно что постичь, как у Моцарта получалось быть Моцартом. Это и не секрет - это тайна, прозрачная тайна живого гения.

Четырнадцать лет я наблюдал эту тайну в действии.

Домашность и Вечность в одном флаконе
эскизы облика

(Телефонный звонок) - Доктор? Здравствуй. (Легко, как стрела, летящий, чистый и мягко-властный мужественный баритон.) Это я, Алик... здесь, недалеко... Будешь дома ближайший час?.. Горячая вода у тебя есть?

По городу ездил в шляпе, скрывавшей царственный купол лба, в помятом пальто или мешковатом костюме, с большим портфелем, до отказа набитым книгами и бумагами, иногда в очках, съезжающих на нос, и в этом ансамбле похож был то ли на неопознанного поэта, то ли на заблудившегося профессора. Седеющая черная борода смотрелась сбоку-припеку. Но стоило обнажить голову - открывалась могучая красота апостольского, библейского облика. В литургическом облачении был величествен, ослепителен, царствен. Огромный - не ростом, а существом, сутью-статью - величиной, места не занимающей, а вмещающей. Крылобровые глаза древнего разреза, в дивных длинных ресницах, излучали снопы светожизни...

Покой: Человек-Гармония. Заходил ко мне перевести дух, перекусить, перемолвиться... Я у него дома бывал тоже; один раз прогостил безвылазно почти месяц, спал в кабинете, работал за его рабочим столом, вплавленном в многоэтажную архитектонику книг, с картинками и кой-где восточными статуэтками. (Он любил и прекрасно знал пластические искусства, сам рисовал.)

Хорошо было как у Христа за пазухой. Свободно, светло, тепло. Вокруг него все как-то само собой упорядочивалось, дружило и расцветало. Волшебная гармония, надышанная хозяином, исходила из каждого уголка и предмета. На кухне всегда имелось винцо и что-нибудь пожевать, приготовленное им самим на скорую руку, но вкусно. В уютном туалете умещались аптечка, медицинская библиотечка и какие-то забавные наставительные афоризмы...

Обычно я, в совином своем режиме, писал ночью, он приходил рано утром "на смену караула", усаживался за стол, за машинку, а я укладывался на диванчик. Ритм его мысли, перебегавшей через клавиши на бумагу, навевал сны-путешествия...

Человек-Поток: вечный двигатель. Как может в одном лице, в одном теле, в одной душе сочетаться небесное спокойствие снежной вершины с водопадной стремительностью горной реки?.. Александр Мень соединял то и другое ежемгновенно. Неукротимость движения в нем присутствовала всегда - даже в молитвенной сосредоточенности. ("Лев рыкающий и быстрый", по определению одной прихожанки.) Некая доля инерции и потерь на трение свойственна каждому, но он словно имел свой эфирный транспорт: только что был здесь - весь, целиком, безмерный - и вдруг исчез, испарился, уже где-то впереди, дальше, дальше... И в работе за столом - ураган: строчил на машинке почти без правки, не перечитывая (тексты для публикаций правил уже в верстках, очень внимательно).

Казалось, в музыке этой жизни нет никакого самоусилия, никакого преодоления. Но однажды, на "смене караула", признался:

- Не жаворонок я, доктор. Сова, как и ты. Даже филин. (Взглядом ис-под очков жутко похоже изобразил птицу филина. Великолепный актер. Много искушений было заподозрить, что даже и лицедей, а вот чего не было, того не было.) Вечером спать не хочется, мозг бурлит, завод на всю ночь. А утром...

А ранним утром ему каждый день нужно было идти на службу в свой храм - по той самой дорожке, где утром последним, роковым утром удар убийцы украл его кровь...

Чтобы заснуть, приходилось в точное время принимать таблетку снотворного. Если принять запаздывал, действия уже не было, и оставалось до утра вкалывать. Я видел его уходящим к людям и после таких ночей - с воспаленными, чуть виноватыми глазами, с повышенной твердостью походки. На службе был свеж и бодр как обычно - во всяком случае, никто никогда его утомления не замечал. Ходил всегда скоро и легко, только чуть припадая при каждом шаге под нарастающим грузом...

Смысловое единство жизни: единый замысел и единый план. Уже в двенадцать лет Алик Мень точно знал, для чего родился, а примерно к тринадцати составил свою жизненную программу, которую выполнял - и выполнил. Одно из определений этой программы, данное им однажды в беседе со мной - ЕВАНГЕЛИЗАЦИЯ - евангелизация страны, евангелизация человечества, мира.

Евангелие, напомню - "благая весть", "благовестие", проще - "хорошие новости от Бога". Вот эти хорошие новости Александр и взялся людям сообщать. Для этого нужно было постоянно учиться и разнообразно действовать. - "Я мальчишкой еще, слава Богу, догадался, что жить надо просто и крупно, - сказал он мне как-то. - Не усложнять, не мельчить жизнь, не дробить - ее и так на куски дьявол дерет..."

Человек-Древо: одна цель - ряд задач - много действий. - "Как ты столько успеваешь?" - допытывался я (и не один я). - "А сколько столько?.. Я одним делом всю жизнь занимаюсь. И не я его делаю, а оно меня... Древо Цели: один ствол на корнях, дальше ветви и ветки, мельче и мельче... Задачи разветвляются на дела, дела на делишки - как кровообращение: от сердца до капилляров." - "Сколько же у тебя самых крупных ветвей - главных проектов?" - "На каждый обозримый период стараюсь держать не больше пяти, как пальцев на руке, притом только одна работа главная, как большой палец, а остальные сопутствующие, но их сумма по значимости примерно равна основной... Стараюсь соблюдать иерархию - отличать делишки от дел, дела от задач, задачи от Цели: если низшее наезжает на высшее, а не служит ему - к ногтю... Все, в общем, просто. Но конечно, энтропия взимает налог, зряшные потери все равно происходят... Если в пределах примерно одной пятой от времени в целом - еще ничего... Когда человек вполне ясно себе представляет, к чему стремится, то всегда знает, чего хотеть в каждый миг, что предпочесть, от чего отказаться, в этом случае время само себя бережет... "

Хребет расписания должен быть крепким, а тело бытия гибким. Это высказывание Александра я не кавычу, передаю не буквально. Его жизнь вполне этой формуле соответствовала: церковная служба была становым хребтом, позвоночником, остальное - "телом".

Соединяй и властвуй: умелые совмещения. В метро и электричках всегда читал и писал, сидя ли, стоя ли, даже в тесноте. В гостях обычно, извинившись, делал по нескольку телефонных звонков, всегда кратких. (Дома по телефону старался не разговаривать по нескольким причинам, для экономии времени в том числе.) Если случались в чем-то непредвиденные задержки, вынужденные ожидания - всегда оставался спокойным и даже радовался: даровое время для думанья, чтения или письма. (Чехов тоже писал, что любит подождать: поезда, человека, погоды...)

Думать, впрочем, о чем угодно умел совместно с любым делом или общением. Во сне тоже. Однажды утром мне рассказал, что в сновидении только что прочитал одну из пока не написанных статей своего Библейского Словаря. В виде свежеправленной верстки ему ее вручил не кто-нибудь, а Владимир Соловьев, чей портрет заглядывал в его рукописи с левой стороны стола...

Внутреннее освобождение: снятие самости. К себе самому относился приятельски - дружелюбно, с симпатией, но без особого интереса и чуть иронично. В работе, в служении - никакого надрыва или самопожертвенного пафоса."Значения" себе не придавал, "роли", "миссии" не исполнял, но и самоумаления никакого - одно лишь ясное осознание "можно" и "нужно". Все целенаправленно и целесообразно.

"Я средство", "я инструмент" - лейтмотив его самопредставления в наших разговорах, устных и письменных.

Из письма ко мне: "Я... до смешного не рефлектирующий над собой тип... Если ищу подтверждения, то только делового: идет или не идет?.. Мы рядовые, живущие присягой... Кроме того, от чувства самости успешно оберегают неудачи, ответственность, утомление и опасность. Увы!.. У меня научный склад ума, а наука учит смирению. Ну сделал то-то и то-то. Ну одной книгой больше. Что это в сравнении с безмерностью задач? Я всегда ощущаю спиной все происходящее, все масштабы. Может быть, в этом и есть здравый смысл...

...Мне служения вполне хватает... Писанина лишь один из его вариантов... Может, порой и выйдет лучше. Один теолог зарубежный однажды сказал: "о.А. менее интересен, чем его книги. И слава Богу! Тут мы близки. Книга - стрела, пущенная из лука. Ты отдыхай, а она за тебя потрудится... "

В беседе за чаем невзначай вывел однажды формулу успеха в любом деле: "КОНЦЕНТРАЦИЯ МИНУС СОПЛИ". - "Концентрация - это понятно, а вот что такое сопли?" - поинтересовался я. - "Соп-ротивление ли-чности, своей собственной личности сопливое сопротивление." - "А у тебя оно есть?" - "А как же. Дай себе волю - только читал бы, музыку слушал... Читал бы Диккенса и смотрел "Мир животных". Я и смотрю его..."

По первому образованию он был биолог и обожал обезьян.

"Сгущенка имеет право на разбавление, и даже обязанность", - сказал он за тем же чаем. Под сгущенкой имел в виду сразу многое: и любимое лакомство наших школьных лет, страшно вредное сгущенное молоко, обычно бывавшее у него на столе, и жизненную серьезность, и религиозное благоговение, и смысловую насыщенность текстов, и деловой график...

Пропорцию необходимого и допустимого разбавления всегда точно чувствовал.

Отсутствие мании совершенства - в той же струе. "Я не готовлюсь специально (к выступленниям, к лекциям, к проповедям), а говорю что Бог на душу положит... Для меня форма - условность. Я могу выполнять свое и в плавках, и в халате (хотя его не ношу)".

Как же поносили его (и до сих пор продолжают) псевдоверующие ханжи за гуляние в плавках на коктебельском пляже, за то, что в саду в жаркие летние дни встречал гостей в шортах...

Самоограничение: твердый отказ себе, мягкий - другим. "Был недавно в Западном Берлине, но вскоре же сбежал; думаю: что я тут прохлаждаюсь? Времени жалко..."

Отклонять приглашения туда-сюда, просьбы о том-о сем приходилось все чаще. Я видел несколько раз, как непреклонно-мягко, легко, сочувственно, ласково он отказывает. И просившие не только не обижались, но уходили окрыленные, осчастливленные!..

С юношества на него валом валили соблазны, и с евиной половины человечества особливо. Красавец, облаченный авторитетом, да еще такой артистичный, темпераментный и свободный, такой светский... Многие просто бредили им в буквальном и слишком буквальном смысле. Но - никогда - никогда!..

"Сублимация у меня в крови, застарелая... Верность, конечно, понятие относительное, абсолютна лишь верность себе, ее-то и следует блюсти, остальное само образуется... Да, приходится иногда себя останавливать, дергать за удила. Но я не сказал бы, что это трудно, когда знаешь свой путь..."

Умение побудить к работе других: деятельное доверие. "Я стараюсь делать только то, что кроме меня не может делать никто другой. Если находится кто-то, умеющий сделать лучше или быстрее, отдаю это ему..."

Вокруг него всегда было много добровольных сотрудников и помощников - в основном, конечно, из паствы. Команда, и не одна даже, а несколько. Удивительно: люди-то были в большинстве далеко не подарочные - тяжелые, сложные, изломанные, часто и бестолковые - а все слаживалось, все крутилось. Организатор веселый был, праздничный организатор!..

Развитие как стиль жизни. Очень редко и неохотно употреблял слово "самоусовершенствование" ("Слишком длинное, толстовски тяжеловесное, пока договоришь до конца, забудешь начало...") В этом состоянии просто жил, пребывал. Каждый день можно было заметить у него в доме и на рабочем столе маленькие обновления, рационализации - тут крючок поудобнее для одежды, тут стоячок для бумаг, тут стремянка, тут вазочка для цветов... "Эволюционирую, чтобы избежать революций. Хотя куда от них денешься..."

Он знал, как рискованны перестройки и ремонты жилья, служебные перемены после пятидесяти или даже пораньше...

Мементо мори: не откладывай главное, будь сейчас, живи полнокровно. В одной из бесед последнего года жизни сказал:

"Мы всегда живем на грани смерти... Вы сами знаете, как мало надо человеку, чтобы нитка его жизни оборвалась. На это надо привыкнуть смотреть - без излишнего страха, но с полным осознанием. Ясная мысль о бренности жизни - не повод опускать руки, а повод ценить и любить каждое мгновение... жить не в мечтах о завтра, а жить сегодня, сейчас, переживая жизнь полноценно и полнокровно..."

Он и в самом деле хребтом чувствовал ВСЕ происходящее и грядущее.

Из письма: "...Неизвестно, сколько все это продлится. (Имея в виду открывшуюся только в последний год жизни возможность свободно выступать перед широкой аудиторией.) Если я сейчас не сделаю того, что нужно, потом буду жалеть об упущенном времени... Не так просто понять того, кто десятилетиями был посажен на короткую цепь... Времени мало. Мне, например, если проживу, активной жизни - лет 10-15. Это капля. (В действительности ему в этот момент оставалось прожить только два с половиной месяца. "Если проживу" - вставлено "со спины"...) Я работаю, как и работал, при большом противном ветре... А сейчас он (особенно со стороны черносотенцев) явно крепчает. Приходится стоять прочно, расставив ноги, чтобы не сдуло..."

Прощальные слова из его последнего письма ко мне - лейтмотив тот же: "Не тревожься за меня... Я ведь только инструмент, который нужен Ему пока. А там - что Бог даст... Обнимаю тебя..."

***

...нет, время не лекарь,
не грозный наставник,
не дворник с метлой, не судья,
а ветер,
а ветер, срывающий ставни
с окон бытия...

...но мир переполнили слепоглухие,
в закрытых окошках темно,
хорошие мальчики или плохие,
почти все равно...

...и снова, смеясь, посылает случайность
начальник случайности Бог
и чудом выводит свою изначальность
на новый виток...

а ветер -
а ветер спокоен, спокоен,
и вечность - пространство любви,

твой дом,
человечек, построен, построен,
входи, человечек, живи...

Всего светлого!

∙ ∙ ∙
Скоро увидимся в "Синем троллейбусе!"
Я буду Вашим собеседником без малого полчаса. Встреча в прямом эфире: я смогу Вас услышать,
а Вы меня - слышать и видеть.
Первая встреча - на премьере телепередачи "Синий троллейбус, час души" в ночь с понедельника на вторник,
с 26 на 27 ноября в 0.55,
на третьем канале (ТВЦ),
телефон 217-50-70,
только дозвониться - и...
подробнее >>
∙ ∙ ∙

Александр Мень - Человек-Праздник:
этюд о пришельце из Полновременья

N 36 от 24.11.01