Игорь Герасимов.

Эпоха так называемого "застоя", олицетворяемая Л.И. Брежневым, была по сути своей двойственной и противоречивой.

С одной стороны, поступательно развивались производительные силы, укреплялась материально-техническая база советского общества. Был достигнут высокий уровень социальной защищенности всех граждан. Казалось, навсегда ушли в прошлое голод, нищета, бездомность, безработица, неуверенность в будущем и прочие атрибуты эксплуататорского общества.

С другой стороны, все заметнее проявлялась неэффективность плановой системы управления экономикой, в основе своей не менявшейся с двадцатых годов. Особенно заметно это проявлялось в сфере, характерной в большей степени для нового способа производства - при внедрении новых технологий в народное хозяйство, при повышении качества продукции, то есть там, где определяющей является интеллектуальная составляющая производственного процесса. Положительные результаты при этом достигались лишь там, где решался вопрос политического престижа и выживания страны - то есть где существовала обратная связь от потребителя к производителю и где производители отвечали за качество продукции перед теми, кто имел возможность принимать в отношении них кадровые решения. В качестве характерных примеров можно выделить производство вооружений, космонавтику, атомную промышленность, где в качестве "потребителя", заинтересованного в высоком уровне развития этих отраслей, выступала высшая бюрократия. В отраслях, обеспечивающих благосостояние трудящихся, подобная обратная связь отсутствовала, и поэтому потребительский сектор, хотя и обеспечивая гарантированное снабжение населения доступными товарами первой необходимости, характеризовался низким качеством продукции, скудостью ассортимента, дефицитом при распределении.

Плановая система старого типа - корпоративно-иерархическая, с доминированием жесткого нисходящего управления - уже не справлялась с чрезвычайно усложнившейся структурой экономики и общества. Кроме того, эта система была рассчитана на функционирование в рамках способа производства, которому соответствовал крупноиндустриальный базис с доминированием физического труда, а не информационно-инновационный базис с доминированием труда интеллектуального.

В силу отсутствия контроля - как сверху, так и снизу - в бюрократической среде активно формировались кланово-корпоративные структуры по ведомственному и территориальному признаку, то есть своеобразный протоэлитаристский уклад в недрах эгалитарного в основе своей общества.

При этом наряду с субъективными причинами развития подобных тенденций - корыстным интересом номенклатуры и отсутствием общественного контроля - необходимо выделить и объективные - а именно: закономерный процесс усложнения объекта экономического управления и, как следствие, растущую неспособность принципиально не изменившейся плановой командно-административной системы устанавливать оптимальные нормативы функционирования, производить оптимальное регулирование производственных мощностей и движения ресурсопотоков в режиме реального времени в масштабе всей страны.

Несмотря на кажущееся "единство партии и народа", "траектории" объективных интересов (то есть интересов, обусловленных объективно сложившейся системой отношений) трудящихся и управленческого слоя, выйдя, условно говоря, из одной точки в 1953 году, расходились постепенно, но неуклонно. Руководство партии в силу этого уже не являлось более прогрессивным, чем остальное общество, и не могло называть себя его авангардом. Неуклонное повышение культурного и образовательного уровня народа, накопление им опыта жизни и работы в новых социальных условиях, с одной стороны, и столь же неуклонная морально-идеологическая деградация высшей бюрократии, пусть и объективно обусловленная, с другой стороны - вот две противоречивые тенденции развития советского общества.

Подводя итоги анализа советской эпохи, необходимо отметить следующее. С одной стороны, социализм, несмотря на провозглашенные идеологические постулаты, в нашей стране к настоящему времени так и не был полностью построен - но отнюдь не потому, что руководство партии "выбрало не тот путь", а по причине вполне объективной: недостаточного для социализма уровня развития производительных сил. Именно по этой причине социализм в двадцатом веке не мог быть построен ни в Советском Союзе, ни где бы то ни было на планете - ни в развитых, ни в развивающихся странах.

Но, с другой стороны, СССР, первым став на путь построения социализма и коммунизма, показал всему миру реальный путь преодоления социального отчуждения. Он вошел в историю как первое по-настоящему устойчивое эгалитарное общество на планете. На протяжении долгих десятилетий приковывая к себе внимание всего человечества, для одних он был олицетворением смертельной угрозы их безраздельной власти над простыми людьми, а для других - надеждой и путеводной звездой. Пусть многое в нем было несовершенно, но он представлял собой гигантский шаг вперед по сравнению с эксплуататорским обществом - не случайно он был предметом острой ненависти, порой казавшейся иррациональной, со стороны тех, кто стремился иметь в своей зависимости других людей и наживаться за их счет. Не за его отдельные, противоречащие интересам простых людей, недостатки, не за "чрезмерный бюрократизм" - это для "широкой публики". А за его изначальную эгалитарную сущность, за его успешный отказ от тысячелетней парадигмы неизбежности деления общества на "господ" и "быдло".

Немаловажно и то, что советский строй за семьдесят лет своего существования породил особый тип народа - изначально многонациональное население, оказавшись спаянным одной судьбой, в ходе решения глобальной цивилизационной задачи, стало единым народом, метаэтносом, объединенным общностью языка, культуры, традиций, мировоззрения, имеющим единую экономическую базу. Этот единый народ, зародившийся на просторах одной шестой части суши - не что иное, как прообраз будущего объединенного человечества.

И, конечно же, нельзя не отметить тот факт, что "официальная" культура СССР была по природе своей даже не социалистической, а чисто коммунистической, опередившей в своем развитии материальный базис общества на целую эпоху. Общество, не имея возможности на тот момент создать реальную материально-техническую базу коммунизма и сформировать коммунистическое сознание у всех граждан, смогло, тем не менее, выразить свои представления об общественном идеале во множестве произведений советских мастеров литературы, живописи, кинематографии, музыки, скульптуры. Прежде чем стать полной реальностью, коммунизм сначала оформился в качестве идеального образа, мощнейшего пласта общественной культуры, в стране, первой в мире начавшей сознательное его построение.

Все дальше и дальше уходит от нас советская эпоха. И хотя СССР, на радость "господам" всех мастей, уже не существует и в прежнем виде никогда не вернется, развитие общества, социальный прогресс, на этом не остановлены. Советское общество, построение которого стало ответом на необходимость решения определенного круга задач в определенных внутренних и внешних условиях, достойно выполнило свою историческую миссию и, выполнив ее, ушло с исторической арены. Но эпоха преодоления социального отчуждения на этом отнюдь не завершена, она даже, по большому счету, почти и не начата. Задачи дальнейшего социального прогресса в иных социальных условиях предстоит решать в рамках социальных систем, качественно отличных от советской системы образца 1917 - 1991 гг.

К началу восьмидесятых годов советское общество подошло к порогу качественных перемен.

Все сильнее давало о себе знать несовершенство командно-административной системы централизованного планирования, становившейся тормозом развития авангардной постиндустриальной составляющей производительных сил. Дело в том, что для реализации принципов организации труда, разработанных Тейлором и впервые внедренных Фордом (США) (эти принципы были разработаны в Императорском Московском техническом училище - ныне МГТУ им. Н.Э. Баумана - в 1860-1870 гг. и практически без изменений реализованы в теоретических и практических трудах Тейлора, Форда, Файоля и других западных специалистов - А.И. Орлов), идеально подходила именно советская плановая система образца 20-х - 80-х годов. Но эти принципы были наиболее эффективны только лишь в пределах индустриального способа производства, в котором доминирует физический труд и при котором от большинства работников требуется лишь беспрекословное подчинение. А как только к участникам производственного процесса начинают предъявляться иные требования, обусловленные необходимостью оперативного перепрофилирования производства, постоянного совершенствования качества продукции, гибкой перестройки экономических связей, - то есть когда проявление инициативы со стороны как можно большего количества работников не мешает производственному процессу, а напротив, становится жизненно необходимым, тейлористская система неизбежно начинает давать сбои.

По мере количественного роста и усложнения производительных сил плановые директивы и схемы распределения ресурсов, далеко не всегда учитывая реальные потребности и возможности хозяйствующих субъектов, оказывались все более и более далеки от оптимальности - что послужило объективной причиной образования теневого экономического уклада и, как следствие, формирования мафиозных структур и роста степени коррумпированности бюрократии. Установленные государством экономические нормативы не отвечали современным реалиям и по причине своей громоздкости были крайне трудны для использования в работе. Уравнительная система оплаты труда, неправильное выделение целевых критериев, а также отсутствие действенного механизма внедрения конструктивных инициатив "снизу", были причиной массовой незаинтересованности трудящихся и руководства в росте производительности труда. Не была решена проблема дефицита, качества и ассортимента потребительских товаров. Война в Афганистане, новый виток гонки вооружений и резкое снижение мировых цен на нефть (экспорт нефти не играл большой роли в экономике СССР - А.И. Орлов) также не могли способствовать успешному экономическому развитию СССР.

Кризис развития производительных сил стал причиной деградации политической надстройки. Базовые эгалитарные принципы построения советского общества фактически не были подкреплены ничем, кроме господствующей идеологии и политической воли высшего руководства. Общество остро нуждалось в научном осмыслении пройденного пути и выработке курса дальнейшего развития, но общественные науки и теория могли предложить лишь набор громких лозунгов и неадекватных современности догм. Оставив за скобками личность Ю.В. Андропова и его предполагаемую роль в дальнейшем ходе событий, нельзя не согласиться с его знаменитым высказыванием: "Мы не знаем общества, в котором живем".

Принципы построения структур политического управления уже не отвечали реалиям новой эпохи и оставались на уровне начального периода Советской власти. Численность представителей бюрократии, субъективно сохранявших верность коммунистической идеологии, неуклонно сокращалось, а сами они сталкивались с нараставшими затруднениями при управлении обществом по старым принципам.

Если представить себе эволюцию советской бюрократии как последовательную смену "поколений", то можно выделить три этапа ее становления. Первое поколение - это бюрократия сталинского периода, безраздельно подчиненная единому управляющему, опосредовавшему в себе интересы широких народных масс. Собственных, качественно отличных от народных, экономических и политических интересов она в тот период не имела (материальные блага и привилегии проявлением такого собственного интереса являться не могут). Второе поколение - это бюрократия хрущевско-брежневского периода. На этом этапе она начинает складываться как самодостаточный управленческий слой, наделенный своими, отличными от народных, корпоративными интересами (пусть и не антагонистичными). Она так же, как и сталинская бюрократия, продолжала руководить строительством социализма, развитием материального базиса, повышением жизненного уровня всех трудящихся, но при этом уже не была подконтрольна никому, кроме самой себя. И, наконец, третье поколение бюрократии пришло к власти в период, когда потенциал развития общества в рамках советской модели близился к исчерпанию. Соответственно, и перед самой этой бюрократией встала необходимость реализовать себя в новом качестве.

Вариантов при этом было два: или сохранить эгалитарные принципы построения общества, при этом качественно расширив возможности участия широких народных масс в управлении политической и экономической сферами; или же преобразовать общество в элитарное, став его правящим слоем, коллективным эксплуататором трудящихся и безраздельным собственником средств производства, ранее находившихся у нее лишь в оперативном управлении. Первый вариант означал сокращение власти бюрократии, второй - ее качественное расширение. Политическая слабость народа, привыкшего к государственному патернализму, и "выветрившиеся" к этому моменту идеологические ограничения среди высшей бюрократии, еще несколько десятилетий назад казавшиеся незыблемыми, предопределили эволюцию правящего слоя по наихудшему для трудящихся пути.

Приведя на высший государственный пост М.С. Горбачева, часть высшей бюрократии, организовавшись и завладев стратегической инициативой, приступила к реализации программы замены эгалитарного общества на элитарное. Можно, конечно, охарактеризовать этот процесс как "реставрацию капитализма", но все же капитализм был в данном случае лишь средством, инструментом для изменения социальной функции бюрократии.

Исключительная подлость изменников-бюрократов проявилась в том, что, несмотря на заранее предопределенный характер трансформации общества, первоначально декларированные ими цели всемерно отвечали назревшим потребностям общества и встретили безусловную поддержку народа, в силу своей политической неопытности не подозревавшего об уготованной ему участи.

Программа трансформации советского общества в элитарное не могла не встретить активного одобрения со стороны мирового элитаризма. Горбачеву и его приспешникам в ходе этого процесса оказывалась всемерная организационная, экономическая, информационная, дипломатическая и консультационная поддержка.

Следует отметить, что интенсивная работа по подготовке к построению в нашей стране элитарного общества начала осуществляться еще до прихода к власти Горбачева - заранее делились между "нужными людьми" предприятия и целые отрасли промышленности, проводились предварительные кадровые перестановки, а в специальных центрах в СССР и за его пределами по секретным методикам готовились кадры будущей "элиты".

В ходе процесса элитарной трансформации советского общества, вошедшего в историю под названием "перестройка", протоэлитарная часть высшей номенклатуры намеренно обостряла кризис плановой системы управления, провоцировала дефицит потребительских товаров, а под видом борьбы против "антисоциалистических проявлений" вела оголтелую информационную войну против идеологических основ эгалитарной практики СССР. Посредством КГБ будущая элита активно готовила почву для развала СССР на несколько "суверенных" государств с элитарными антинародными режимами.

Приведенная фактология, впрочем, довольно банальна, и в ней нет ничего нового. Нам же важно определить, какие объективные тенденции скрывались за этим процессом.

Прежде всего, не стоит абсолютизировать субъективный фактор. Так или иначе, от прежней модели централизованного планирования пришлось бы тем или иным способом отказаться (и предлагалась альтернатива - Общегосударственная автоматизированная система ОГАС В.М. Глушкова, но была отвергнута ради внедрения элементов рыночной экономики - хозрасчета, прибыли и т.п. - в рамках экономической реформы Либермана-Косыгина - А.И. Орлов). Перед обществом на тот момент объективно встала задача перехода к следующей фазе построения социализма - а именно перехода от "государственно-капиталистической монополии" к "союзу цивилизованных кооператоров". Проще говоря, перевода средств производства из государственной собственности в общественную (долевую), с соответствующим изменением способа управления - от иерархического государственно-бюрократического к сетевому общественно-интерактивному, позволяющему участнику производственного процесса выступать не только в качестве исполнителя, но и в качестве соуправляющего (целесообразность такого перехода для меня сомнительна - она ведет к восстановлению капитализма с единственным отличием - собственникам и являются не лица, а коллективы - А.И. Орлов). То есть это не что иное, как качественно более высокий уровень присвоения обществом в целом и каждым его членом в отдельности, отчужденных производственных отношений, по сравнению с "государственно-капиталистической монополией, обращенной на пользу всего народа".

Но драматизм нынешней эпохи заключается в том, что прежняя модель управления экономикой уже исчерпала свой потенциал, а для новой модели еще не построена необходимая организационная, информационная и технологическая база - и проблема эта даже не столько техническая, сколько социально-психологическая, обусловленная инертностью мировоззрения и мотивации участников производственного процесса в массовом масштабе. Поэтому на данном этапе развития обществу предстоит пройти через определенный переходный период, в рамках которого должно накопиться достаточное количество необходимых объективных предпосылок для перехода, условно говоря, от "государственно-капиталистической" модели построения экономической системы к "кооперативной".

Данному отрезку времени соответствует вторая фаза переходного периода от капитализма к социализму, в которой ныне находится общество. Ее отправная точка приходится на начало переходного периода между индустриальным и постиндустриальным способом производства, а конец - на период распада иерархических экономико-политических конструкций и формирования общественных сетевых институтов прямого управления различными составляющими жизни общества. В общемировом аспекте этому периоду соответствует глобалистский период развития элитаризма, для которого характерны становление единого мирового политико-экономического пространства, формирование планетарной элитаристской "вертикали власти" - с последующим закономерным нарастанием внутренних противоречий, зарождением основ качественно новых социальных отношений в недрах элитарного общества и, наконец, распадом мировой системы элитаризма. Классический же пример эгалитарного общества, находящегося во второй фазе перехода к социализму - Китай с момента начала рыночных реформ, сумевший преодолеть кризис 1989 года и выйти на качественно новый рубеж развития, не отказываясь при этом от эгалитарных социальных принципов.

Объективное предназначение этого периода в нашей стране - демонтировать систему централизованного государственного планирования советского типа и подготовить почву для построения системы согласованного управления экономикой и обществом, которая находится на качественно более высоком уровне по сравнению с советской системой централизованного планирования и иерархического управления. Условно эту систему управления можно назвать "сетевой общественно-интерактивной системой". Данную объективную тенденцию, субъективно не осознавая этого, и использовала "элита" для реализации своих эгоистических интересов.

Общее направление социального развития правящему слою неподвластно. Но выбрать, какое место в обществе занимать и насколько болезненным этот процесс будет для трудящихся - он в состоянии. Он также в состоянии определить, каким будет общество в эту вторую фазу - элитарным или эгалитарным. Выбор, сделанный постсоветской бюрократией (за исключением Белоруссии и ряда неподконтрольных мировому элитаризму мелких "остаточных" анклавов в пределах границ СССР), очевиден. Но по мере того, как потенциал развития в рамках этой модели будет исчерпан и появится возможность построения институтов, характерных для третьей, последней, фазы переходного периода, власть элиты пойдет на спад - медленно, но необратимо. По вполне объективным причинам.

Пока снова вернемся к фактологии. Как уже сказано, главным инициатором процесса реставрации капитализма и становления элитаризма в нашей стране явилась высшая бюрократия. В своей деятельности она опиралась на политические движения и экономические уклады, которые были в таком развитии событий шкурно заинтересованы - теневой сектор экономики, мафиозные структуры, так называемый "кооперативный" - а на самом деле частнособственнический - уклад, либерально-западническое диссидентское движение, ряд национальных диаспор. Но ведущую роль, подчеркиваю, играла бюрократия, поставившая своей целью отчуждение от трудового народа созданных им же средств производства и присвоение их в свою пользу.

Путем применения целого комплекса мер организационного, политического, экономического, идеологического и информационного характера, разыграв хитроумную комбинацию по смене политической надстройки - то есть отстранив от власти бюрократию, сохранившую субъективную верность идеологическим принципам, - новая элита приступила к тотальному пересмотру отношений собственности. В ходе приватизации был искусственно создан класс крупных собственников из числа представителей бывшей партийно-хозяйственной номенклатуры, дельцов теневой экономики и мафиозных "авторитетов". При этом изначально ставилась задача неравномерности распределения средств производства - вместо наделения каждого гражданина равным неотчуждаемым паем общество оказалось разделено на узкую прослойку собственников и массы пролетариев. Механизм общественного распределения прибавочного продукта уступил место механизму частного присвоения, и трудящиеся снова, как и в досоветскую эпоху, стали вынуждены продавать свою рабочую силу капиталистам и тем самым превратились в объект частной эксплуатации. В России, равно как и в большинстве советских республик, сформировался элитарный строй зависимого типа с доминированием административно-бюрократического уклада.

Последнее десятилетие XX века - период бурного становления капитализма в России. Капиталистический уклад в базисе и соответствующая ему буржуазно-демократическая часть надстройки объективно выступали в качестве инструмента решения некоторых проблем политического и экономического характера, накопившихся за десятилетия Советской власти, ставших тормозом на пути социального развития и принципиально неразрешимых в рамках советской модели общества. Это освобождение от косности и "неповоротливости" плановой системы управления, от идеологического догматизма, это повышение качества потребительских товаров и услуг, расширение их ассортимента, преодоление дефицита. Правда, решение этих проблем происходило за счет появления новых, подчас еще более болезненных для населения, главной из которых стало резкое снижение степени доступности товаров и услуг первой необходимости для десятков миллионов трудящихся.

Роль бюрократии в этот период сводилась к общему руководству процессом, принятию решений по приватизации в пользу того или иного претендента, выступлению в качестве арбитра в ходе споров между хозяйствующими субъектами. Этот период, несмотря на присвоенные в ходе кровавого переворота 1993 года неограниченные президентские полномочия, все же характеризовался определенной свободой слова, возможностью безнаказанной критики властей, свободой политической деятельности. Но тем не менее бюрократия "обслуживала" капиталистический уклад лишь в той мере, в которой это было ей выгодно и отвечало программе построения элитаризма. Несмотря на видимое безраздельное господство компрадорской капиталистической "олигархии", стратегическая инициатива с самого начала принадлежала не ей, а бюрократии.

Объективно-историческое предназначение периода правления Б.Н. Ельцина - демонтаж советской централизованной системы экономического управления и формирование развитого капиталистического уклада под контролем бюрократии. Но когда этот уклад был в целом сформирован, бюрократия изменила свою роль - на исходе периода правления Ельцина бюрократическая олигархия приступила к реализации программы дальнейшего развития элитаризма в России и перехода к выполнению новой социальной роли. Компрадорско-капиталистическую "олигархию" бюрократия использовала лишь как временного посредника в налаживании отношений с мировым элитаризмом, а также как средство для формирования эксплуататорского уклада, который служил бы "насосом" для перекачивания материальных благ в более "высокие" по иерархии уклады - как в России, так и за ее пределами, как "пьедестал" экономического и политического господства бюрократии внутри России.

Эта программа предусматривала формирование класса бюрократии как главного корпоративного собственника производительных сил в стране; правящего слоя, монопольно определяющего внутреннюю и внешнюю политику, идеологию, характер массовых коммуникаций. А также новый виток ограбления и закабаления трудящихся масс, фактический отказ от всех социальных гарантий малообеспеченным слоям населения.

Для реализации этой программы - программы окончательного складывания государственно-бюрократического элитаризма - правящему классу понадобилось наличие на высшем государственном посту своего рода "фюрера", непогрешимого "вождя", абсолютного диктатора, обладающего непререкаемым "авторитетом". То есть того, кто мог бы "выстроить" не только представителей бюрократии, но и которому должны были бы повиноваться и те, кто ему ничем не обязан. "Вертикаль власти", исходящая от него, нанизав на себя чиновничество, должна охватить и "простолюдинов".

После того как капиталистический уклад сформировался и развился до определенного уровня, бюрократическая элита приступила к его активному корпоративному присвоению. Ранее казавшиеся могущественными "олигархи" были поставлены в жесткие рамки "вертикали власти". С ними было заключено соглашение о том, что они, будучи "верховными управляющими" капиталистического уклада, организуют аккумулирование прибавочной стоимости и выплачивают часть собранного капитала высшей бюрократии в виде административной ренты, беспрекословно выполняя приказы политического характера, исходящие от государственной элиты. При этом их экономическая деятельность также координируется в рамках единого плана - плана развития общества в интересах элиты. Взамен же государство гарантирует капиталу законодательное расширение его власти над пролетариатом, невиданную для мира либеральную схему налогообложения личных сверхдоходов по единой шкале, личную неприкосновенность.

Подавляющее большинство "олигархов" - такие, как Абрамович, Дерипаска, Хлопонин, - правильно поняли "новые веяния", пойдя в услужение государственной элите, и часть из них за лояльность даже была удостоена права войти в нее на правах регионального руководства.

Отметим, что кремлевская элита не брезгует и сотрудничеством с мафиозными структурами. Если ранее она заявляла о недопустимости "проникновения криминала во власть", то сейчас она прямо способствует тому, чтобы к руководству ряда регионов пришли представители именно этого уклада, и прежняя бюрократия с готовностью уступает место "молодой поросли". Яркий пример тому - Приморский край.

Те же из "олигархов", кто при Ельцине занимался не "чистой" капиталистической экономикой, а играл на поле, расположенном в "зоне ответственности" государственной элиты, с неизбежностью должны были исчезнуть. Так, Б. Березовский, занимавшийся "политическим гешефтмахерством", и В. Гусинский, державший в руках масс-медийную империю, не вписались в новую элитаристскую конструкцию и вынуждены были скрыться за пределами России: государственная элита попросту монополизировала все то, чем занимались вышеупомянутые деятели. Эпоха свободы политической деятельности, равно как и эпоха свободы слова, канули в лету стараниями государственно-бюрократической олигархии, стремящейся к неограниченной власти над страной.

Итак, для дальнейшего развития государственно-бюрократического элитаризма потребовался человек, который послужил бы "Великим Вождем" - или хотя бы его "образом". И такого человека элита нашла - им оказался невзрачный на вид, но с детства обладавший непомерными амбициями, всю жизнь мечтавший о власти над людьми подполковник КГБ В.В. Путин.

Для того чтобы держать "избранника" на коротком поводке, а также для того, чтобы население восприняло его как "жесткого" и "решительного" лидера, для элиты было жизненно необходимо разыграть кровавый спектакль, в ходе которого сформировался бы виртуальный образ диктатора качественно нового типа, причем в ходе этого спектакля он сам был бы лично причастен к наиболее преступным акциям. У всех в памяти тревожная осень 1999 года: с исключительным профессионализмом осуществленные подрывы жилых домов в Москве - и, как "следствие", начало второй "победоносной" чеченской войны, формирование образа Путина как решительного "Верховного Главнокомандующего". Образа, под сенью которого в дальнейшем будет "выстроена по линейке" вся бюрократия - ради ее же блага, ради сохранения и упрочения ее положения в обществе.

К слову, часть бюрократии, вознамерившаяся в том же 1999 году отколоться от "генеральной линии" и имевшая собственные соображения по поводу своей роли в обществе и характера взаимодействия с иными укладами, была жестко и со знанием дела поставлена на место. И по сей день все бывшие заправилы "антипартийной группы" Лужкова - Примакова, несмотря на то, что формально руководят элитаристской партией на равных правах с "кремлевцами", фактически считаются среди "собратьев" "людьми второго сорта", изгоями, рано или поздно обреченными на замену более преданными, понимающими "фюрера" и тех, кто за ним стоит, с полуслова.

Резюмируя объективный анализ феномена путинизма, можно сказать следующее: Путин - это не что иное, как образ, персонифицировавший в себе все отношения в рамках государственно-бюрократического уклада, "визитная карточка" этой разновидности элитаризма, его квинтэссенция.

Здесь особо важно подчеркнуть, что государственно-бюрократический элитаризм, несмотря на определенное внешнее сходство с бонапартизмом, характеризуется наличием возможности для правящей элиты сознательно, системно и на научной основе (эти слова надо выделить не только жирным шрифтом, но и кавычками - А.И. Орлов) определять характер развития общества во всех аспектах и реализовывать функции верховного экономического оператора, осуществляя целенаправленное преобразование производственных и общественных отношений в своих корпоративных интересах. Кроме того, выражаясь простым языком, бонапартизм характерен для "недозрелого" капитализма, а государственно-бюрократический элитаризм - напротив, для "перезрелого". Хотя причина возникновения последнего, как и бонапартизма, - в общей неразвитости капиталистического уклада по сравнению с развитыми странами, для которых характерен финансовый элитаризм. Можно также отметить, что в определенном смысле государственно-бюрократический элитаризм является "повторением" бонапартизма на более высоком витке спирали общественного развития, но при этом его функциональные возможности качественно расширены по сравнению с последним.

Целью бюрократической элиты России на данном этапе является коллективное присвоение системообразующих средств производства с тем, чтобы они находились в собственности государства или подконтрольных государству субъектов (или вообще субъектов за пределами страны, которым подконтрольно само государство), но при этом основная часть прибыли от их функционирования присваивалась бы бюрократией. В этом смысле повторяется схема построения экономики, характерная для советского периода, но только контроль государства над ней отнюдь не означает распределение прибавочного продукта в пользу всего народа. За несколько лет становления элитаризма сформировалась узкая каста чиновничества, которая является корпоративным собственником "командных высот" в экономике и руководит всеми общественными процессами в стране, используя капиталистический уклад в качестве средства перекачивания прибыли в свою пользу, а также осуществляя прямое присвоение прибавочного продукта посредством бюджетных инструментов (отметим, что деятельность бюрократии, явно направляемая из-за рубежа, нацелена на уничтожение обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства, образования, медицины и т.д. - А.И. Орлов).

Подобное переформирование политического и экономического пространства не могло не вызвать определенного сопротивления части представителей капиталистического уклада. Выше был проанализирован конфликт интересов власти, с одной стороны, и таких деятелей, как Б. Березовский и В. Гусинский, с другой. Теперь предстоит разобрать наиболее острый и актуальный на сегодняшний день конфликт - конфликт между высшей бюрократией и нефтяной компанией "ЮКОС", персональным олицетворением которой был М. Ходорковский.

Власть, расправляясь над "ЮКОСом" и лично Ходорковским, руководствуется мотивами как экономического, так и политического характера. В качестве базового мотива выступает стремление взять под контроль наиболее успешную частную нефтедобывающую компанию с целью коллективного присвоения ренты от ее функционирования наряду с передачей ее в собственность более могущественным "хозяевам" из-за океана. Но конкретная форма присвоения "ЮКОСа" бюрократией была выбрана исходя из политических соображений. Ходорковский, по сути, обрек себя на тюремное заключение не тогда, когда организовывал "уход от налогов" - непонятно, на кого вообще рассчитана эта идиотская версия власти. А тогда, когда попытался противодействовать изменению принципов функционирования политической системы, то есть стал на пути планов полицейско-бюрократического режима Путина по выстраиванию так называемой "управляемой демократии", которая есть не что иное, как мягкий вариант диктатуры, "просвещенного абсолютизма" во главе с образом "Великого Президента".

Циничное вмешательство государства в редакционную политику НТВ, незаконное лишение компании ТВ-6 - ТВС эфирной частоты, патологическое стремление "зачистить" неподконтрольную прессу - все это весьма красноречиво свидетельствует о намерениях элитаристской власти, обретающей с течением времени чисто фашистские черты. Государственно-бюрократическая олигархия, сползающая к откровенному фашизму, по сути, узурпировала монопольное право определять характер информации, получаемой народом.

В этом смысле бюрократия повторяет на новом уровне развития и в условиях иной социальной системы наиболее реакционные пережитки советской модели общественного устройства. Впрочем, это и неудивительно - "живой капитал" бюрократического элитаризма составляют как раз выходцы из советской "номенклатуры", переродившейся в паразитическую государственную элиту.

Важнейшим политическим инструментом нового господствующего слоя в настоящее время является искусственная партия "Единая Россия" - организационное воплощение бюрократического элитаризма, предназначенное для участия в "публичной политике". Если ранее, в 90-х годах, "партии власти" либо вообще не существовало как таковой, либо она набирала на выборах не более пятнадцати процентов голосов, то в период закрепления господства бюрократии последняя вполне закономерно взяла курс на тотальное доминирование в органах законодательной власти. С этой целью государственная олигархия применяла и применяет самые грязные технологии информационной и организационной войны, прежде всего против тех политических сил, которые, пусть и крайне неумело действуя на практике, но в своей основе являются носителями антиэлитарных идей. На выборах всех уровней власть цинично использует государственные средства массовой информации для агитации в пользу своей партии, осуществляет подкуп наиболее незащищенных слоев населения, в приказном порядке обязывает всех государственных служащих голосовать за "Единую Россию" и ее выдвиженцев.

Наиболее очевидным показателем того, кто на самом деле выигрывает от процесса экспроприации государством частных монополий, является скандальная кампания по принятию закона об отмене льгот наиболее незащищенных слоев населения. В условиях, когда мировые цены на нефть держатся на беспрецедентно высоком уровне, когда в результате ужесточения контроля государства над хозяйствующими субъектами возрастают поступления в бюджет, стремление власти ухудшить жизненный уровень народа выглядит довольно нелогично. Но все становится на свои места, когда проясняется стратегическая цель бюрократии - радикальное перераспределение бюджетных поступлений в свою пользу, причем без использования капиталистического механизма извлечения прибыли. Рассматривая всю экономику как свою вотчину, бюрократическая каста поставила своей целью монопольное присвоение прибыли от ее функционирования посредством механизма бюджетного распределения.

При этом обезумевшая от жажды абсолютной власти над страной бюрократия даже и не скрывает своих интересов: словно издеваясь над народом, одновременно с отменой льгот малоимущим, бюрократия еще больше увеличивает свои и без того непомерные привилегии. Устраивая себе нечто вроде "коммунизма", бюрократия безжалостно бросает простой народ в пучину дикого капитализма, лишая его последних оставшихся социальных гарантий, что в экстремальных географическо-климатических условиях России фактически означает лишение права на жизнь.

Взятый бюрократией курс на геноцид населения России, форсирование экспорта капитала за рубеж, полное геополитическое подчинение Соединенным Штатам Америки не может не приветствоваться Западом, и все лицемерно-восторженные утверждения "либерал-государственников" (правых "патриотов") о "возрождении независимой России" при Путине не имеют под собой никакой реальной почвы.

Именно для того, чтобы без помех претворять в жизнь программу геноцида "лишнего" населения (лишение трудящихся всех прав, конфискация жилья за неуплату необоснованно завышенных коммунальных платежей, перевод здравоохранения на полностью платную основу), бюрократия в период 1999 - 2004 гг. и осуществила монопольное взятие под контроль органов законодательной власти на всех уровнях - от федерального до муниципального. Именно для этого она зачистила оставшиеся со времен Ельцина неподконтрольные структуры исполнительной власти в регионах.

Бюрократическая олигархия, в отличие от капиталистов, способна для эксплуатации народа в своих корпоративных интересах задействовать инструменты неофеодальной и неорабовладельческой эксплуатации. Эта способность объективно присуща правящему классу элитаризма постольку, поскольку элита уже способна не просто использовать в своих интересах не зависящие от воли капиталиста объективные законы функционирования рыночной экономики, а целенаправленно формировать нужную ей систему общественных отношений. Власть над народом, стремление волюнтаристски определять развитие общества превращается в самоцель. В этом смысле эксплуатация со стороны элиты становится для трудящихся гораздо большим злом, чем эксплуатация капиталистическая. Более того - даже представители капиталистического уклада выступают по отношению к элите в качестве зависимых субъектов экономики, своего рода пролетариев, подконтрольных олигархии. Очевидно, что этот строй является крайне реакционным и существенно тормозит процесс общественного развития, что неизбежно приведет к его скорому крушению, которое произойдет, когда в его недрах сформируются необходимые предпосылки построения общества качественно нового типа.

Если вернуться к конкретно-историческим реалиям в России, то можно утверждать, что путинский государственно-бюрократический элитаризм объективно является предельным воплощением наиболее реакционных тенденций развития бюрократической системы управления советского общества, а в более общем смысле - последней фазой развития общества, основанного на иерархической модели управления. По диалектическим законам развития, именно в этой фазе сформируются предпосылки для перехода общества в качественно иное - а именно сетевое - состояние.

Наиболее распространенной ошибкой прогрессивных политических сил современной России является стремление решить социальные проблемы, порожденные элитаризмом, путем замены антинародной бюрократической системы на такую же бюрократическую систему, но только функционирующую в интересах народа. Но если правильно понимать объективные тенденции развития общества, то становится очевидным, что вместо того, чтобы пытаться заставить государство вновь выполнять свои социальные обязательства, необходимо идти еще дальше по пути социального прогресса - то есть качественно преобразовать саму структуру построения общества на всех его уровнях. В принципе, отмена государством как иерархической бюрократической системой социальных гарантий населению является в некотором смысле объективно закономерной. И в этой связи публичный отказ властей нести ответственность за жизнь своих граждан самым естественным образом должен послужить стимулом для начала выстраивания, в противовес иерархической, альтернативной сети общественного самоуправления, то есть к планомерному уничтожению государства (в современном понимании этого слова) путем качественного переструктурирования общественного базиса "снизу". На практике это означает выстраивание общественных институтов, реализующих функции, выполнением которых государство не может либо не хочет заниматься. То есть институтов, прямо предназначенных для преодоления всех форм социального отчуждения и повышающих степень освоения обществом в целом и каждым его членом в отдельности всей совокупности общественных отношений.

Многие из ныне живущих, особенно люди с коммунистическими убеждениями, искренне убеждены, что строй, который установился в России, - это отход от "столбовой дороги" социального прогресса, осуществленный злой волей заговорщиков-изменников. Что советское общество - это и есть тот эталон, к которому необходимо вернуться, который надо непременно восстановить после свержения "капитализма"...

Но не все так просто. Советский строй был безусловно прогрессивен, но лишь для своего времени. Он нес в самом себе объективные диалектические предпосылки своего отрицания, и когда он исчерпал потенциал своего развития в рамках тех условий, в которых формировался, когда сами эти условия изменились кардинально, он закономерно рухнул. Кризис перед качественным переходом был неизбежен. Правда, если бы в благополучные 70-е годы и даже за год до "перестройки" обычному советскому человеку сказали, что ждет его страну, прежде чем она достигнет декларируемой цели - построения коммунистического общества - он бы ни за что не поверил. С одной стороны, не было и не могло быть никаких гарантий, что в дальнейшем все останется по-прежнему. Но, с другой стороны, никто и не предполагал, что дальнейший социальный прогресс в течение нескольких десятилетий, пока не сформируются предпосылки для качественно иного эгалитарного общества, будет происходить в условиях, существенно отличающихся и во многом диаметрально противоположных по сравнению с брежневским "золотым веком", под руководством откровенно враждебных народу правителей. Что дальнейший путь к коммунизму будет лежать через социальный хаос девяностых годов и полицейско-бюрократическую диктатуру 2000-х. Таков ход истории. Наука не смогла предвидеть всех его зигзагов, и приходится анализировать их уже постфактум.

Небольшое философское отступление. Зададимся вопросом: в чем состоит стратегическая цель общества как саморазвивающейся системы? Если говорить в общем смысле, то можно сказать так: общество, цивилизация разумных существ как авангард материи, является субъектом естественного процесса самосовершенствования этой материи - тем самым субъектом, посредством которого материя познает себя и усложняет свою структуру. В ходе этого процесса самоорганизации авангард, выделяясь из материи, постепенно обретает новое качество и выступает по отношению к ней как субъект управления, сознательно определяющий процесс ее дальнейшего развития. Первоначально полностью зависимый от окружающей среды, авангард с течением времени все в большей степени подчиняет себе окружающий мир и наряду с уменьшением своей зависимости от внешних условий делает мир зависимым от себя. Поначалу являющийся единым целым с первоначальной материей, авангард, выделяясь из нее, далее проходит фазу антагонизма - то есть противоречия между передовым характером природы высокоорганизованного авангарда и продолжающейся зависимостью его от стихии. Это, во-первых, отчуждение между элементами авангарда - внутреннее отчуждение; и, во-вторых, отчуждение между авангардом в целом и его элементами, с одной стороны, и внешним миром, неорганизованной материей, с другой - то есть отчуждение внешнее. (Советский ученый и мыслитель, коммунист и космист И.А. Ефремов называл это отчуждение словом "инферно".) Преодоление этого отчуждения происходит путем выхода авангарда на более высокий качественный уровень, то есть путем обретения им возможностей влиять на окружающий мир (производительных сил), за счет чего происходит достижение независимости субъекта отчуждения от стихии и снятие отчуждения как такового.

Постоянно, на всех уровнях, происходит процесс выделения авангарда из общей массы материи с последующим преодолением отчуждения и установлением связей уже качественно нового уровня между авангардом и породившей этот авангард материей. По мере количественного накопления авангардом возможностей по управлению материей в пределах одного уровня он, качественно изменяясь сам, входя в союз с иными аналогичными авангардными элементами, развивавшимися доселе независимо,  приступает к освоению более высоких уровней бытия. Дальнейший ход развития материи - это последовательное преодоление отчуждения между разумной материей и средой ее обитания на всех уровнях: от земного до вселенского.

В этом же ряду стоит и преодоление отчуждения человека от своего материального носителя, то есть обретение возможностей по управлению его структурой и состоянием в полном объеме, что означает не только избавление от болезней, старения и смерти, но и формирование желаемого внешнего облика, неограниченное повышение физических и умственных возможностей.

В этом аспекте закон возвышения потребностей - не что иное как выражение естественного стремления авангарда к увеличению своей власти над материей. Реализуя свои потребности, авангард познает и преобразовывает мир, последовательно преодолевая различные виды отчуждения.

Но прежде чем преодолеть отчуждение между авангардом и "основной массой" материи - необходимо преодолеть отчуждение внутри самого авангарда. То есть социальное отчуждение. Это означает обретение каждым индивидом максимальных возможностей по управлению всеми составляющими жизни общества, а если рассматривать общество в целом - то переход его на качественно более высокую ступень организации.

Что это означает практически - об этом ниже.

В сфере общественного производства стратегической целью является уничтожение производственных отношений и производительных сил как инструментов отчуждения человека от продуктов своего труда. Более того: эти кардинальные преобразования предполагают уничтожение самого труда.

Как известно, организация - это система, посредством информационных связей связывающая воедино рабочих (людей, занятых в процессе труда) и неодушевленные средства производства (технологические элементы). Экономика же - система, связывающая воедино товарно-денежными связями различные организации (экономика - это наука о ведении хозяйства; использование товарно-денежных связей не является обязательным - А.И. Орлов).

Дальнейший качественный прогресс производственных отношений, формирующий предпосылки их полного уничтожения, означает достижение такой степени интеграции общественного производства, при которой экономические (товарно-денежные) связи будут заменены на информационные. То есть это не что иное, как замена экономической системы на организационную. Эпоха, в ходе которой будет осуществляться эта трансформация; в ходе которой отчужденные производственные отношения будут являться предметом труда, подлежащими целенаправленному присвоению всем обществом и превращению их в общественную производительную силу, и есть эпоха социализма. Средством труда здесь являются специальные интегрированные средства для проектирования, создания и поддержания контроля со стороны всего общества (то есть каждого из его членов) за сферой производства.

 Таким образом, социализм - это переходная эпоха, в ходе которой будет осуществляться планомерная целенаправленная замена экономических связей на информационные. Критерием начала социалистической эпохи будет являться наличие достаточных предпосылок в структуре общественного производства, позволяющих приступить к целенаправленному свертыванию товарно-денежных отношений и замене их на адекватные прежним, но функционирующие по качественно иным принципам, связи. И здесь следует особо подчеркнуть, что товарно-денежные отношения начнут отмирать только после того, как достигнут своего максимального развития.

На следующем этапе организационная система, из которой будет вытеснена необходимая для ее функционирования (а значит, несвободная) деятельность человека, то есть труд, преобразуется в единую технологическую систему - то есть интегрированную совокупность неодушевленных средств производства - и способную осуществлять производственную деятельность без какого-либо вмешательства человека (это невозможно, поскольку именно человек задает цель производства - А.И. Орлов). Это будет означать уничтожение не только производственных отношений, но и труда, и производительных сил. Эпоха, в ходе которой будет осуществляться эта трансформация, в ходе которой производительные силы путем вытеснения живого труда будут преобразовываться в средства производства, и есть эпоха коммунизма.

Таким образом, коммунизм - это переходная эпоха, в ходе которой будет осуществляться формирование технологической системы, состоящей из неодушевленных средств производства.

Переходная эпоха социализма и коммунизма - эпоха преодоления отчуждения - есть царство осознанной необходимости, представляющее собой более высокий уровень по сравнению с эпохой отчуждения, или царством естественной необходимости, соответствующим эпохе классового общества.

Утверждение об уничтожении труда и производительных сил, конечно же, не следует понимать таким образом, что будто бы на высших стадиях развития общества человечество превратится в скопище бездельников и что произойдет откат в каменный век. Уничтожение труда означает освобождение людей от необходимости выполнять обязательную для функционирования производства работу и предоставление каждому члену общества полной свободы в ходе созидательной творческой деятельности. А уничтожение производительных сил есть не что иное, как уничтожение для человека необходимости выступать в качестве производительной силы - то есть трудиться; что означает формирование "искусственной природы", функционирующей без вмешательства человека и по отношению к которой каждый член общества выступает как "собиратель", самостоятельно получающий от нее в готовом виде все необходимое для жизни и самореализации, уже без "посредников" в виде производительных сил и производственных отношений - то есть в определенном смысле происходит возврат к "собирательству" на новом витке спирали общественного развития. В эту эпоху каждый человек станет соуправляющим всей цивилизацией, ставящим перспективные цели и определяющим стратегию развития авангарда материи в космическом масштабе; пользователем общецивилизационного "коллективного разума", обладающим неограниченными возможностями в получении информации и интеграции в единую систему своих предложений и пожеланий.

Эта эпоха, которая придет на смену переходной эпохе социализма и коммунизма, или царству осознанной необходимости, есть реальный гуманизм (определение Маркса), или царство свободы.

Но это дальняя перспектива. А что необходимо сделать в обозримом будущем?

Очевидно, что советская модель экономики предполагает возможность освоения всего народного хозяйства немногими (правда, в интересах всех), а капиталистическая - возможность освоения всеми более или менее крупной части народного хозяйства. Сейчас же на повестке дня стоит вопрос о преодолении отчуждения в сфере производства и освоении всего народного хозяйства, всей совокупности производственных отношений всем обществом.

По большому счету, в условиях капитализма экономическое отчуждение испытывают на себе все участники производственного процесса: не только наемные работники (пролетарии), что достаточно очевидно; но и представители буржуазии. Правда, характер экономического отчуждения в этом случае иной, но тем не менее капиталист вынужден следовать не зависящим от него законам функционирования экономики и подвержен различного рода не зависящим от него рискам. Более или менее успешно преодолевает отчуждение (разумеется, в свою пользу) лишь элита, которая имеет возможность использовать внеэкономические методы управления в масштабе всего общества.

Характерным для следующей общественной формации механизмом преодоления отчуждения видится интерактивная плановая система управления народным хозяйством, представляющая собой диалектическое единство плана доперестроечного образца и рынка (а не простое их смешивание наподобие китайской модели). Эта система позволит, с одной стороны, привнести фактор сознательного управления в масштабе всего хозяйства; а с другой стороны, обеспечит каждому члену общества возможность участвовать в функционировании хозяйства на правах не только объекта, но и субъекта управления - то есть интегрироваться в единую систему со своими проектами, реализация которых не будет требовать специального одобрения вышестоящих подсистем, свойственных советской плановой модели. По своей структуре эта система является не иерархической, а сетевой, хотя и с возможностью управления ею как единым целым, в отличие от капиталистической.

Эта система будет хранить в своей памяти модель всего народного хозяйства и обеспечивать в режиме реального времени оптимальное динамическое согласование интересов всех участников - как производителей, так и потребителей. Этот процесс будет происходить не стихийно - как при капитализме - и не с отчуждением большинства населения от управления экономикой - как при советском строе - а сознательно и с привлечением всех членов общества к непосредственному управлению. Производителям она предоставит оперативную и достоверную информацию о народнохозяйственной конъюнктуре - то есть о потребностях системы и о возможностях использования ресурсов; поможет быстро найти деловых партнеров и проложить оптимальные производственные связи, оптимизировать функционирование производительных сил. Потребители же смогут установить непосредственную обратную связь с производителями, оценивать качество их работы, заявлять о своих пожеланиях.

Следует отметить, что для характеристики этой народнохозяйственной системы на момент полного ее построения - в силу того, что из нее окончательно вытеснены товарно-денежные отношения, - слово "экономика" уже не подходит.

Именно к построению этой системы, вводя в действие по мере возможности те или иные ее элементы, необходимо планомерно продвигаться в ходе сознательного совершенствования производственных отношений.

По большому счету, есть два пути перехода экономики в качественно новое состояние, для преодоления товарно-денежных отношений - то есть для уничтожения экономики и замены ее на организацию. Первый - взять за основу советскую модель "одного завода", то есть ввести новые механизмы учета труда и, соответственно, материального стимулирования работников, предварительного моделирования и оптимизации плана, обработки инициатив "снизу", диспетчерского регулирования в режиме реального времени в масштабе всей страны на всех уровнях управления, прямого контроля потребителей над производителями. Правда, этот путь уже недоступен по причине развала советской системы, которая в том виде исчерпала свой потенциал. Теоретический шанс на ее реализацию был бы, если бы власть в 1985 году не перешла к сторонникам элитаризма. Но при этом, по-видимому, все равно пришлось бы на определенный срок - в пределах второй фазы переходного периода - ввести по китайскому образцу элементы рынка - пока не были бы построены качественно новые механизмы управления.

Второй - взять за основу капиталистический рынок и приступить к построению в его недрах качественно новых организационно-информационных механизмов, привносящих фактор сознательного управления экономикой в целом и связывающих воедино производителей и потребителей.

Но здесь нужно отметить одно исключительно важное обстоятельство: и в том, и в другом случае необходимым условием для дальнейшего прогресса производственных отношений, для преодоления экономического отчуждения, для перехода экономики на качественно более высокий уровень, является социальная однородность общества. Это означает следующее: либо все без исключения являются наемными работниками, либо все без исключения являются свободными предпринимателями, не использующими наемного труда.

Для дальнейшего прогресса экономики в нынешних реалиях будет задействован именно второй путь. Система, в которой осуществляется деятельность свободных предпринимателей, не использующих наемного труда, будет представлять собой переходную форму развития экономики от текущего состояния (вернее, точкой отсчета ее функционирования станет прогрессирующий кризис иерархических систем и начало активного формирования сетевых общенародных систем социального управления) до начала планомерного целенаправленного вытеснения товарно-денежных отношений.