Нынешней осенью мир стал свидетелем грандиозных потрясений на фондовых биржах. Зазвучало страшное, пугающее слово "кризис". Премьер-министр Японии Асо заявил о том, что мир приблизился к Великой депрессии, подобной той, что началась в 1929 году. Папа Римский Бенедикт XVI объявил, что нынешняя финансовая система мира построена на песке и остается лишь молить Бога о спасении. Мрачный призрак экономического кризиса, который карикатуристы десятки лет назад изображали в виде скелета с косой, снова шествует по планете. В этом месяце исполняется очередная годовщина событий, положивших начало самому грандиозному экономическому кризису во всемирной истории, получившему название Великая депрессия. Что же случилось 79 лет назад и есть ли сходство между событиями тех лет и тем, что происходит сейчас?

К концу 20-х годов экономика капиталистических стран была на подъеме. Наибольшего же успеха добились США, которые к 1928 году превзошли все страны Европы, вместе взятые, по общему объему экономического производства. В то время как автомобили в Европе были тогда предметом роскоши, в США 4,5 миллиона семей уже обзавелись ими. Американские товары завоевывали мировой рынок, а Голливуд и джазовые мелодии распространяли американскую массовую культуру по всей планете.

Английский писатель Д.Б. Пристли в романе "Улица Ангела" сокрушался по поводу того, что старшее поколение англичан чувствовало себя чужаками среди молодежи, подражавшей американскому образу жизни: "Они были продуктом изменившейся цивилизации, существами послевоенного мира. Они выросли под звуки машины "Форд", которая прогрохотала по улице... Они были детьми магазинов "Вулворт" и кинофильмов... Они были менее английскими и более космополитизированными". Пользуясь существенной разницей в курсе валют, американцы заполоняли самые шикарные отели крупных городов Европы. В 1922 году Э. Хемингуэй описывал американцев, которые "гуляли" в Париже: "Галантерейщик требует, чтобы Париж был сверх-Содомом и ультра-Гоморрой, и, как только алкоголь ослабит его врожденное скопидомство и цепкую хватку за бумажник, он готов платить за приобщение к своему идеалу".

Америка задавала тон капиталистическому миру. Многие американцы чувствовали себя хозяевами планеты. Легкая победа на президентских выборах в ноябре 1928 года кандидата от республиканской партии Герберта Гувера, энергично отстаивавшего философию "свободного предпринимательства", демонстрировала веру большинства американцев в неограниченные возможности капитализма. Быстро богатевшие американцы среднего достатка стремились стать владельцами акций, приносивших постоянные прибыли, а также завладеть земельной собственностью. Стоимость земельных участков в курортной Флориде росла с каждым месяцем, но число покупателей не сокращалось. Правда, когда выяснилось, что под видом участков, расположенных "в двух шагах от роскошного пляжа", продавались топкие болота, расположенные милях в 30 от морского берега, жилья и дорог, в 1929 году произошло резкое падение цены на землю Флориды, выставленную на продажу. Обнаружилось, что "сотками" Флориды торговали люди, сами недавно ставшие их владельцами и стремившиеся перепродать их по более высокой цене другим любителям легкой наживы. Разоблачение спекуляции земельными участками привело к снижению акций на нью-йоркской бирже на 9 пунктов 5 сентября 1929 года. (Тогда счет пунктов велся на сотни, а не на тысячи, как ныне.)

В тот же день экономист Роджер Бэбкок, выступая на ежегодной Национальной конференции деловых людей США, объявил, что спекуляции, подобные флоридским, характерны для всего рынка акций. Он предупредил: "Рано или поздно крах придет, и он будет ужасным". Он предсказал сильное падение акций, закрытие фабрик, рост безработицы. Бэбкок утверждал: "Экономика попадет в порочный круг, и следствием этого будет серьезная депрессия".

Однако он был подвергнут насмешкам со стороны коллег и представителей делового мира. Казалось бы, они были правы: уже 9 сентября курс акций начал бурно расти. Газеты писали, что временная приостановка была вызвана чисто техническими причинами. Разоблачение флоридских аферистов не отрезвило деловую Америку, которая, перестав торговать участками, покрытыми водой, продолжала энергично спекулировать акциями, в которых было много воздуха, и брать деньги взаймы под сомнительное обеспечение. Даже видные ученые-экономисты игнорировали растущий разрыв между курсом ценных бумаг и их реальным обеспечением. Опасения, что бесконтрольная рыночная стихия может превратиться в разрушительную силу, решительно отметались людьми, свято поверившими в способность рынка к саморегулированию.

15 октября 1929 года находившийся в Германии президент "Нэшнл сити бэнк", одного из ведущих банков США, Чарльз Митчелл заявил: "Положение в американской промышленности отличное. Рынки - в превосходном состоянии". В тот же день видный американский экономист Ирвинг Фишер заверил, что рынок ценных бумаг будет переживать бум по крайней мере еще в течение нескольких месяцев.

В субботу, 19 октября, американские газеты написали о том, что в разных частях страны возникли проблемы с денежной наличностью. Эти сообщения вызвали беспокойство на биржах страны, и стоимость акций наиболее влиятельных промышленных компаний упала на 12 пунктов. Но уже в воскресенье газеты опубликовали заявления авторитетных экспертов о том, что "худшее уже позади", а "организованная поддержка" рынка ценных бумаг восстановит их прежнюю стоимость в ближайшие дни.

Однако в понедельник, 21 октября, акции продолжали падать. Многие стали их продавать. Число продаж приблизилось к рекорду на нью-йоркской бирже. Однако к вечеру паника улеглась, и прибывший на следующий день в США Ч. Митчелл объявил, что "рынок совершенно здоров", признав, правда, что "падение стоимости акций зашло слишком далеко". По мнению же И. Фишера, паника оказала оздоровительный эффект на биржу, так как помогла избавиться от неуравновешенных вкладчиков. Никто не сомневался в правоте богатейших финансистов и ученых с внушительными докторскими степенями, тем более что 22 октября акции снова стали расти в цене.

И всё же 23 октября падение акций возобновилось. Многие спекулянты решили, что не следует больше испытывать судьбу в ожидании ещё больших прибылей, и постарались избавиться от бумаг. К трем часам дня было продано 6.374.960 акций - за всю историю США до этого лишь один раз объем продаж был б`ольшим. Цена на них быстро падала. Однако "знающие люди" уверяли, что ожидавшаяся "организованная поддержка" прибудет на биржу на следующий день.

24 октября 1929 года наступил "черный четверг". Толпы акционеров окружили биржу. По словам очевидца, "люди просто стояли и смотрели на здание биржи. Это было похоже на тишину, которая бывает перед началом больших скачек". В 10 часов торги начались. Кто-то крикнул: "Курсы повышаются!" Действительно, акции компаний, сильно "похудевшие" накануне, выросли за несколько минут в цене от 50 центов до 11 долларов. В 10 часов 10 минут кто-то приобрел сразу 13 тысяч акций "Паккарда". Следующие 15 минут цены были стабильными. Но вдруг на 80 центов упала цена акции "Дженерал моторс". А еще через пять минут брокеры стали получать приказы от своих клиентов: "Продавайте по максимально возможной цене!"

Правила нью-йоркской биржи гласили, что брокеры не должны "бегать, ругаться, толкать друг друга и снимать пиджаки". Однако в 11.30 эти правила стали нарушаться всеми участниками торгов. Телетайп, сообщавший новости о сделках, не успевал за событиями, и информация о падении акций безнадежно отставала от их реального курса.

В 12.30 толпа акционеров увидела, как величественный Ч. Митчелл без пиджака пешком спешил к дому мультимиллиардера Моргана. Вскоре к нему присоединились другие известные финансисты страны. После недолгого совещания "акулы мирового капитала" решили "организоваться", чтобы спасти фондовый рынок. Участники совещания немедленно выделили 50 миллионов долларов для поддержания курса акций. Игра на повышение помогла: к концу дня потери, понесенные в первой его половине, были в значительной степени компенсированы. Вечером было оглашено заявление 35 крупнейших банковских домов с Уолл-стрит, в котором утверждалось, что положение на бирже "в целом устойчиво" и что "с финансовой точки зрения состояние дел лучше, чем когда-либо в последние месяцы". Заявление завершалось фразой: "Худшее осталось позади".

События следующего дня, казалось, подтвердили оптимизм финансистов. С утра стоимость акций стала расти. В субботу, 26 октября, биржа работала всего два часа, но курс акций сохранился стабильным, как и в пятницу. С утра в понедельник, 28 октября, настроение на бирже и вокруг нее было сдержанно оптимистичное. Ходили слухи об огромных заказах на покупку акций. К началу работы у здания биржи скопились тысячи людей. Вместе с любопытными пришли и люди с деньгами, чтобы приобрести акции. Не успел прозвучать гонг, известивший о начале торгов, как брокеры узнали о падении акций "Юнайтед Стейтс стил" - на 1 доллар 25 центов. Цена акции "Дженерал электрик" упала на 7 долларов 50 центов. Падение цен и объем продажи акций ускорялись. К часу дня информация телетайпа отставала от реальных цен на 58 минут. Впервые за всю историю нью-йоркской биржи акции упали на 29 пунктов за один день. Общая стоимость ценных бумаг уменьшилась на 14 миллиардов долларов.

Вечером финансисты с Уолл-стрит опять собрались у Моргана. На сей раз мировые банкиры объявили, что, хотя их целью является "упорядоченный рынок ценных бумаг", они не намерены "поддерживать курс чьих-то акций" и "защищать чьи-то прибыли". Это означало, что великие режиссеры мировых финансовых спектаклей под видом невмешательства в дела рынка ценных бумаг договорились между собой о перераспределении собственности промышленных корпораций, чьи акции были объектом торгов.

Следующий день - вторник 29 октября 1929 года - вошел в историю как день величайшей биржевой катастрофы. Очевидцы утверждают, что на сей раз звук гонга был заглушен криками брокеров: "Двадцать тысяч акций - по максимальной цене!", "Тридцать тысяч - продать!" "Пятьдесят тысяч - продать!" Акции "Вестингауза" теряли в весе два доллара за минуту. Курс акций "Дженерал электрик" падал на один доллар каждые десять секунд. За первые 30 минут работы биржи было продано 3.259.800 акций, а их общая стоимость обесценилась более чем на два миллиарда долларов.

В зале биржи маклеры теряли контроль над собой: люди ругались и били друг друга. Посыльный, пробиравшийся сквозь толпу, внезапно почувствовал, что его поднимают за волосы. Мужчина, вцепившийся ему в шевелюру, кричал, что его разорили. Молодой человек вырвался, оставив в руках обезумевшего человека клочья своих волос, и, вопя от боли, бросился вон из здания биржи. Два клерка, видимо, временно потерявшие рассудок, колотили друг друга кулаками. Президент биржи Уильям Кроуфорд был отброшен в сторону напором толпы. Позже он вспоминал, что "люди ревели, как стая львов и тигров... они вопили и орали, раздирая воротники друг у друга".

Тем временем падение продолжалось. В считанные минуты обесценивались акции сталелитейных компаний, железных дорог, угольных и автомобильных корпораций. Брокеры, не стесняясь, рыдали навзрыд. Некоторые из них, упав на колени, молились Богу в операционном зале. Многие бросились в ближайшую церковь Святой Троицы и возносили молитвы, надеясь на спасение свыше. Обычно пустовавшая в будние дни церковь оказалась переполненной уже с полудня, и толпа молящихся оставалась в храме до конца дня.

Ведущие банкиры страны дважды собирались на совещания, но никаких коммюнике об итогах их консультаций не публиковалось. Суммируя итоги дня, оператор биржевого телетайпа отпечатал: "Сегодня было продано 16.383.700 акций. Спокойной ночи".

За один день акции ведущих компаний упали на 43 пункта. Общая стоимость акций, проданных на нью-йоркской бирже, сократилась на 10 миллиардов долларов, что в два раза превышало денежную массу, бывшую в то время в обращении. По всей же стране убытки от падения акций составили 74 миллиарда долларов.

Беспрецедентный крах рынка акций не вызвал автоматического крушения экономики. Более того, многие американцы вновь повторяли, что "худшее позади". Уже 30 октября спекулянты продолжили взвинчивать курс акций, приобретенных по бросовой стоимости, и он поднялся в среднем на 31 пункт. Газеты приводили слова президента Г. Гувера о том, что "основные силы американского предпринимательства - в полном порядке". Джон Рокфеллер выступил со специальным заявлением, в котором сообщал, что его семья активно скупает акции различных компаний. Эти авторитетные заявления отвлекли внимание от сообщения о том, что в Нью-Йорке в водах реки Гудзон было выловлено тело биржевого брокера. В его карманах были найдены телеграммы от клиентов.

На следующий день курс акций вырос на 21 пункт, и создавалось впечатление, что цена этих бумаг, значительная часть которых перешла к другим владельцам, быстро вернется на прежний уровень. Президент "Дженерал моторс" Альфред Слоун сообщал, что "с бизнесом - всё в норме". Генри Форд объявил о снижении цен на свои автомобили.

Однако 1 ноября обанкротилась компания "Фошей", владевшая заводами, банками, предприятиями оптовой торговли и гостиницами в 12 штатах США, Канаде и Мексике. Вспоминали, что всего три месяца назад министр обороны США Джеймс Гуд торжественно открывал 32-этажную контору этой фирмы в центре Миннеаполиса, объявив его оплотом процветания на Среднем Западе. Выяснилось, что компания разорилась во время биржевой паники. После октябрьских событий слух о том, что предприниматель "пострадал на бирже", действовал на людей так же, как сообщение о болезни соседа во время эпидемии холеры. Теперь заимодавцы старались как можно быстрее получить долги, а так как в годы процветания многие фирмы и частные граждане жили в долг, то разорение и банкротства следовали друг за другом, как лесной пожар.

Участились самоубийства. Банкиры стрелялись, промышленники травили себя газом. Два нью-йоркских брокера выбросились из окна отеля, взявшись за руки. Портье в нью-йоркских отелях мрачно острили: "Вам комнату для житья или для прыжков?"

В первые же месяцы после краха американцы сократили приобретение дорогостоящих технических новинок. Уже к концу года продажа радиоприемников в США сократилась в два раза. Резко падал объем товарных перевозок. По всей стране началось сокращение занятости. Предприятия закрывались. Временная стабилизация курса акций была недолговечной. 11 ноября стоимость акций вновь резко упала. Падение продолжалось еще два дня, и курс упал еще на 50 пунктов.

Тем не менее официальные власти продолжали успокаивать народ. В декабре президент США Г.Гувер выступил на совместном заседании обеих палат конгресса, заявив, что "приняты действенные меры для восстановления веры в экономику". В марте 1930 года он объявил, что самые худшие последствия биржевого краха для занятости будут ликвидированы в ближайшие 60 дней. В мае президент заявил, что "мы уже преодолели самое худшее и объединенными усилиями мы скоро восстановим экономику". В июне он сообщил, что к осени "дела придут в норму".

Мнение первого человека Америки поддерживали виднейшие специалисты в области экономической науки. Так, 2 ноября 1929 года "Экономическое общество" Гарвардского университета проинформировало мир о том, что "нынешнее сокращение стоимости акций отнюдь не означает ослабления деловой активности". А 21 декабря оно же обрадовало американцев, заявив: "Депрессия невозможна; экономика будет восстановлена весной, а осенью начнется бум".

Однако вопреки прогнозам оптимистов экономический кризис продолжался. Зимой 1929-1930 годов свыше 4 миллионов американцев оказались без работы. Весной 1930 года Белый дом сообщал, что без работы остались 9% трудящихся. Эти данные были далеки от истины: к этому времени безработными являлись 15% всех работающих американцев.

Зимой 1930-1931 годов число безработных составило 10 миллионов. Оставшись без работы и оказавшись не в состоянии оплачивать городские квартиры, наёмные трудящиеся превращались в бродяг. В городах страны возникли "гувервилли" - так называли посёлки безработных и бездомных людей, которые строили себе жилища из ящиков и всякого хлама. Драную обувь безработных, в которой они исхаживали улицы городов в поисках работы, называли "гуверовскими ботинками". "Гуверовским автомобилем" именовали тележку, на которой изгнанные из своих квартир перевозили свои вещи. "Гуверовское одеяло" означало старые газеты, которыми укрывались бездомные. Фермеров, которые не могли оплатить свои долги, изгоняли с их участков, и они превращались в полуголодных батраков, описанных в романе Джона Стейнбека "Гроздья гнева".

На Вашингтон и столицы штатов двигались многотысячные "голодные походы". Так, 6 марта 1930 года полтора миллиона американцев вышли под лозунгами Компартии США, протестуя против безработицы и нищеты. Полиция прибегала к самым жестоким методам для разгона этих демонстраций протеста. Организаторов выступлений беспощадно избивали, а порой и убивали наёмные громилы и убийцы.

Летом 1932 года 25 тысяч безработных ветеранов Первой мировой войны двинулись на Вашингтон. Они требовали выплаты ветеранских пособий. Против лагеря, в котором разместились участники марша, были брошены войска под командованием Дугласа Макартура. Его адъютантом был Дуайт Эйзенхауэр. Во время разгрома лагеря были жертвы, в том числе грудной ребенок. Для будущих командующих американскими войсками во время Второй мировой войны первое "боевое" крещение состоялось в ходе расправ с отчаявшимися соотечественниками.

В июле 1932 года промышленное производство США сократилось в два раза по сравнению с октябрем 1929-го. В некоторых отраслях сокращение производства было еще более резким. К началу 1933 года выплавка стали составляла 12% от производственных возможностей. Производство чугуна упало до уровня 1896 года. Число безработных превысило 13 миллионов человек - более четверти всей рабочей силы страны. Миллионы трудящихся были переведены на сокращенную рабочую неделю. Заработная плата и реальные доходы сократились в среднем в два раза. Акции продолжали падать. Начав падение с 542 пунктов, курс акций ведущих промышленных компаний США составил в июле 1932 года лишь 58 пунктов.

Как и ныне, экономическая болезнь, начавшаяся в США, быстро охватила остальные капиталистические страны. Кризис парализовал половину, а то и две трети промышленного производства ведущих капиталистических стран мира. Промышленное производство Японии сократилось к 1932 году на 32%. Промышленность Германии и Англии была отброшена к уровню 1896-1897 годов. Реальные доходы занятых на производстве сократились до 40-50% докризисного уровня. К началу 1932 года в ведущих странах капитала насчитывалось свыше 26 миллионов безработных.

Единственной крупной страной мира, избежавшей экономического кризиса 1929-1933 годов, был Советский Союз. В Отчетном докладе ЦК на XVII съезде ВКП(б) И.В. Сталин представил таблицу, в которой были показаны объемы промышленной продукции ведущих стран мира в процентах к 1929 году. Комментируя ее содержание, Сталин говорил: "В то время как промышленность основных капиталистических стран падала из года в год в сравнении с уровнем 1929 года и лишь в 1933 году стала немного оправляться, далеко еще не достигнув, однако, уровня 1929 года, промышленность СССР росла из года в год, переживая процесс непрерывного подъема. В то время как промышленность капиталистических стран показывает в среднем сокращение объема своей продукции к концу 1933 года в сравнении с уровнем 1929 года на 25% и больше, промышленность СССР выросла за это время больше, чем вдвое, то есть больше, чем на 100%".

Разумеется, история никогда не повторяется абсолютно. Капиталистические владыки многому научились за эти 80 лет, но их хищническая природа не изменилась по своей сути. Хотя нынешний кризис, ударивший по капиталистической системе, во многом отличается по своему характеру от того, который свирепствовал почти 80 лет назад, совершенно ясно, что по самоуверенной спеси апологетов капитализма в нашей стране нанесен сокрушительный удар. Их заявления о том, что Карл Маркс устарел, оказались лживыми. Невозможно отменить законы капиталистического способа производства, в том числе и неизбежность экономических кризисов в его рамках.