А не прожить ли нам лет 150? Сытин Георгий Николаевич
А не прожить ли нам лет 120?
А не прожить ли нам лет 150?
Доброго дня.
Сытин Георгий Николаевич
“Я сильный, волевой и здоровый человек, способный полностью управлять своим телом, своими ощущениями.
Боль уходит навсегда из моего тела.
Каждая клетка моего тела здоровая, сильная”, — парню, который произнес это, едва сравнялось двадцать один.
Он вернулся с фронта инвалидом.
Осколок снаряда попал в брюшную полость, сорвал мягкие ткани левой руки.
Хлестала кровь.
Раненого не пытались даже оперировать.
Безнадежен.
Бросили до утра умирать в холодном и темном коридоре.
Надо было спасать перспективных…
Но солдат выжил.
Как шептались недоуменно в ординаторской врачи — ему просто не повезло.
Через три месяца, подчистую комиссованный, он уезжал из госпиталя домой — на прощание доктора выписали Георгию Сытину полторы сотни ампул анальгетика и объяснили, что больше лекарств все равно не потребуется.
С такими ранениями долго не живут.
Первая группа инвалидности.
И порабощающая сознание боль внутри — каждую секунду…
Можно было плюнуть на все и уныло ждать заранее предсказанной смерти, валяться на кровати, стискивать зубы, сгорая от жалости к самому себе.
Но когда обезболивающее закончится?
Георгий предпочел иной вариант.
Он упрямо повторял вслух:
“Я сильный, волевой и здоровый человек.
Боли больше нет”.
— Смотри, — академик Сытин сжимает левую руку в кулак.
Затем, не напрягаясь, разжимает ее.
“Все ткани и мышцы целы.
Они восстановились волей”, — объясняет он.
Через 13 лет после ранения его признали годным к службе в строевой без ограничений.
В пятидесятые, закончив медицинский институт, Сытин понял, что его волевой метод воздействия мыслью может быть применен и для других людей.
Можно не болеть и не стареть как угодно долго, если работать над собой.
“Когда настраиваешься на счастливую жизнь, организм приходит в норму.
Но если настраиваешься на гибель клеток, что остается делать телу, как не выполнять заданную негативную программу”, — говорит Сытин.
В своем открытии он дошел до, казалось бы, биологического абсурда — реально жить, не старея.