В поисках средства от близорукости

Выпуск 5

Сайт рассылки: «Тропинка к гениальности»
(страница «Эксперименты по восстановлению зрения»)
Ведущий рассылки: Леонид Некин

Точка «слоения»
Как грамотно контролировать остроту своего зрения?

В последние дни я провожу много времени за изучением Норбековского форума. Вот где собран исключительно ценный материал! Здесь делятся опытом люди, поставившие перед собой цель во что бы то ни стало восстановить зрение. К сожалению, подлинный смысл многих сообщений остается неясным из-за туманности терминологии, которая не совсем корректно перенята у врачей.

Вот, к примеру, человек пишет: «У меня было –7 диоптрий, а стало –4». Что скрывается за этой загадочной фразой? Что означают таинственные цифры «–7» и «–4»?

Понятно, что слово «диоптрия» заимствована из врачебного лексикона. Однако, врач никогда не скажет пациенту: «У Вас, уважаемый, зрение минус 7 диоптрий». Врачи вообще не склонны посвящать пациента в тонкости диагноза. Они просто безо всяких комментариев записывают диагноз в карточку. А в карточке рядом с числом «–7 диоптрий» (это так называемая величина коррекции) обязательно стоит еще и другое число, например, «0,9» (острота зрения). Смысл этой записи таков: при помощи линзы с оптической силой –7 диоптрий глаз в состоянии различить 0,9 × 10 = 9 строк проверочной таблицы Сивцева с расстояния 5 метров.

В реальности, два человека, у которых в карточке записано «–7 диоптрий» могут видеть очень по-разному. Ниже, для примера, приведена таблица с остротой зрения Маши и Лёни в зависимости от величины коррекции (Маша — это автор письма, опубликованного на сайте рассылки, а Лёня — это я сам в пору моего студенчества). Ради простоты, привожу данные только для одного глаза.

Отсюда видно, что если в процессе улучшения зрения оба «спустятся» на три строки вниз, то Маша «сбросит» 3 диоптрии, а Лёня своих диоптрий практически не убавит.

В последнее время окулисты стали всё чаще проводить проверку зрения с помощью рефрактометра Хартингера, который в просторечье зовется просто «компьютер». Этот прибор благодаря своей таинственной сложности производит магическое действие: принято считать, что цифры на выдаваемой им распечатке — это сама объективность. В действительности же, чем сложнее прибор, тем меньше на него можно полагаться. Если я не знаю устройства прибора, то я также не могу знать и смысл того, что он меряет. По свидетельству самих окулистов, рефрактометр склонен завышать величину близорукости, поскольку глаз во время замера не обязательно настроен на максимально далекое расстояние.

Однако вся эта неопределенность в цифрах была бы еще приемлема, если бы не одно обстоятельство. Среди врачей самых разных специальностей, окулисты-офтальмологи составляют, наверное, самую нелюбимую категорию. Можно еще представить себе пациента, испытывающего благодарность к хирургу или терапевту, однако питать теплые чувства к врачу, который только и способен, что диагностировать очередное ухудшение, пожалуй, совершенно невозможно. По вызываемой к себе неприязни, окулисты превосходят даже стоматологов.

Тем более не любят окулистов участники Норбековского форума и ходят к ним на прием крайне неохотно и крайне редко. Это весьма затрудняет правильную интерпретацию фразы: «Было –7, стало –4». Ну, положим, «–7» — это последний диагноз или последние выписанные очки (что, кстати говоря, тоже вовсе не одно и то же). Но что же такое «–4»? Ведь далеко не у каждого на кухне стоит рефрактометр Хартингера или под подушкой лежит ящик с офтальмологическим набором линз. Поэтому «–4» — это, скорее всего, цифра, подсказанная воображением и интуицией. Не случайно на форуме можно иногда встретить отчаянную реплику: «Как же так: я поменял очки с –7 на –4, а сходил провериться на компьютере и оказалось, что зрение улучшилось всего на полдиоптрии?»

Надо отдать форуму справедливость: здесь попадаются и более убедительные свидетельства существенного улучшения зрения — свидетельства, основанные не на лукавых цифрах, а на точном описании того, что и как человек видит. Да и «скинуть» полдиоптрии тоже, для начала, совсем неплохо. И всё же хорошо бы научиться использовать цифры по их прямому назначению — для внесения ясности, а не для напускания тумана.

Я надеюсь, что и в мой адрес будут приходить письма с описанием улучшений. Но давайте прежде всего договоримся о терминологии. Восстановление зрения — это большое, серьезное дело, и немножко грамотности тут совсем не помешает.

Я так же, как и участники Норбековского форума, не люблю окулистов. Я также считаю, что ходить к ним совершенно незачем. Контролировать же зрение следует в домашних условиях.

На сайте рассылки выложена таблица Сивцева, однако без офтальмологического набора линз она хороша только для профилактического контроля — для тех, у кого зрение в норме и кто не собирается становиться очкариком.

Тем же, у кого есть близорукость, я предлагаю воспользоваться «эффектом слоения», описанным в предыдущем выпуске. Напомню: речь идет о том, что близорукий глаз видит совсем не так, как расфокусированный фотоаппарат. Глаз видит вовсе не одно-единственное размытое изображение, как это принято считать, а множество сравнительно более четких изображений (слоев), наложенных друг на друга. Этот эффект особенно хорошо заметен на контрастных переходах, например, при рассматривании свечи, горящей в темноте (см. иллюстрацию к вып. 4).

Для практической работы свеча, однако, неудобна, потому что ее пламя не стоит на месте, а колышется. Нам понадобится что-то, что может не очень ярко светиться в темноте, оставаясь неподвижным. Идеальным объектом являются электронные часы, работающие от сети — со светящимися цифрами, — или же световое табло видеомагнитофона (DVD-плеера). В крайнем случае подойдет светодиод на панели управления какого-нибудь бытового электронного прибора. И, наконец, самый последний выбор — это монитор компьютера, где на черном фоне набраны белые буквы, однако это приемлемо только на самых первых порах — просто для того чтобы понять, о чем речь. (Проблема в том, что изображение на мониторе принципиально не может быть абсолютно четким.)

В комнате должно быть темно — чем темнее, тем лучше. В принципе, те же самые эффекты будут заметны и при обычном освещении, но в темноте зрачок расширяется и в работу вовлекается бóльшая часть хрусталика, а значит, более полная информация о глазе становится доступной.

Порядок действий следующий. Я прикрываю ладонью один глаз и располагаюсь достаточно близко от табло, чтобы светящиеся цифры были видны совершенно отчетливо. Потом я начинаю медленно отодвигаться и наблюдаю, как цифры постепенно «расслаиваются» и «множатся». Чем дальше я отодвигаюсь, тем больше слоев появляется. Снова приближаясь и снова отодвигаясь, я слежу за поведением слоев, и моя задача — поймать такую точку, где от основного изображения отходит самый первый слой. В этой точке картинка как бы раздваивается, но очень несимметричным образом. Основное изображение практически не меняется: оно остается всё таким же ярким и четким, но у него появляется бледный двойник. Этот двойник чуть-чуть смещен в каком-то направлении (для каждого глаза это направление сугубо индивидуальное), так что два изображения в значительной мере перекрываются. Можно сказать, что двойник по форме напоминает тень, только тень эта не темная, а светлая (см. иллюстрацию).

Точку, где первый «слой» отделяется от основного изображения, я предлагаю называть «точкой слоения». Понятно, что чем лучше видит глаз, тем дальше располагается эта точка от рассматриваемого объекта. При идеальном зрении она находится на бесконечности. Замерив расстояние между объектом и глазом в точке слоения, мы получим вполне объективную меру остроты зрения. Практически, это расстояние удобно вначале отметить на веревке или нитке, а потом измерить его с помощью линейки или складного метра.

Для тех, кто предпочитает мыслить в диоптриях, напомню формулу (из школьного курса физики) для перевода расстояния в «диоптрии».

По определению, оптическая сила линзы, выраженная в диоптриях, D, — это величина, обратная ее фокусному расстоянию F (в метрах), то есть D = 1/F. Именно на таком расстоянии от линзы располагается изображение бесконечно удаленного объекта, например, луны. Поднося линзу к глазу, мы как бы придвигаем луну из далекого космоса к себе поближе, так что расстояние до луны становится равно F. Если F соответствует точке слоения или чуть-чуть меньше, то луна видна идеально. Значит, мы будем хорошо видеть в таких контактных линзах, фокусное расстояние которых, F, в точности равно «расстоянию слоения», S. Тут, впрочем, следует сделать небольшое уточнение. К фокусному расстоянию линз, которые применяются для коррекции близорукости, принято приписывать знак «минус». Поэтому, строго говоря, S = –F. Оптическая сила наших линз, как нетрудно догадаться, находится по формуле D = –1/S. Например, если расстояние слоения равно 25 см, то это соответствует –1/(0,25 м) = –4 диоптриям (диоптрия — это не что иное, как обратный метр).

Если речь идет не о контактных линзах, а об очках (полностью корригирующих близорукость), то ситуация несколько усложняется. Тут следует еще принять во внимание величину зазора z между глазом и очками (полтора-два сантиметра). В этом случае число диоптрий равно D = –1/(S–z).

Надеюсь, однако, что никому не придет в голову в действительности заказывать и носить очки, рассчитанные по этой формуле: речь идет о контроле за зрением, а не о подборе очков! Даже очки, обеспечивающие так называемую 100%-ную коррекцию, и те будут слабее. Не следует поддаваться гипнотической магии числа «100%». 100%-ная коррекция — понятие очень условное, оно вовсе не эквивалентно полной коррекции (вот такая уж тут путаница!). Оно означает лишь то, что с пяти метров в таблице Сивцева видно десятую строчку — но не видно, сколько ни всматривайся, одиннадцатой и тем более двенадцатой строк (которые условно соответствуют 150% и 200%-му зрению). Этих строк потому и не видно, что очки «приближают» удаленные объекты всё же не до самой точки слоения, и изображение остается слегка «расслоенным». Однако, чтобы заметить эту «расслоенность» на таблице Сивцева, требуется некоторый навык, поскольку таблица — не такой уж контрастный объект. Зато «лишние» слои очень хорошо заметны при рассматривании светового табло электронных часов в темной комнате — или всё той же луны в ясную ночь. Кстати говоря, нормальный здоровый глаз вполне способен различить одиннадцатую и двенадцатую строки таблицы Сивцева, если хорошенько присмотрится, — и луну он видит совершенно четко, безо всяких «теней».

Приведенный метод контроля за зрением очень чувствительный. Он позволяет заметить неполадки с глазами на самом начальном этапе — когда зрение еще остается (условно) стопроцентным. Если кому-то интересно, я могу в другой раз рассказать о том, как с его помощью установить степень астигматизма и направления главных меридианов.

По моему глубокому убеждению, контролировать зрение нужно не раз в полгода-год в кабинете у врача, а каждый день у себя дома. При прогрессировании близорукости зрение падает не помаленьку каждый день, а скачками, которые легко отследить при ежедневных проверках (это пока еще не научный факт, а только гипотеза, основанная на моих личных наблюдениях). Если, заметив такой скачок, вовремя принять меры (хотя бы просто перестать насиловать глаза), то можно обратить его вспять.

Но возвращаюсь к тому, с чего начал. Я обращаюсь с просьбой к читателям, которые в будущем захотят поделиться со мной своими успехами. Пожалуйста, не пишите: «Было –7, стало –4». Я вас не пойму. Я не буду знать, говорите ли вы об очках, о контактных линзах, о диагнозе или об игре воображения. Вместо этого пишите, пожалуйста, так: «Было 14 см, стало 25 см».

И последнее на сегодня. Если всё так просто, то почему, спрашивается, окулисты не проводят рефрактометрию по точке «слоения» и не рекомендуют это делать всем своим пациентам? Дело в том, что первоочередная задача всякой официальной медицины — вовсе не лечить больных, а препятствовать тому, чтобы симулянты отлынивали от работы. Всякий пациент — это прежде всего потенциальный обманщик, пришедший за больничным листом. Поэтому методы диагностики, основанные на доверии к пациенту, совершенно неприемлемы. Кроме того, пациент, по мнению врачей, — существо напрочь лишенное всякого интеллекта и воли: он был бы просто не способен понять, что такое точка «слоения».

Однако именно на учете такой позиции врачей и основаны все наши надежды. Когда врач заявляет, что близорукость неизлечима, то это значит, что она неизлечима с помощью таблеток, микстур, глазных капель, припарок и скальпеля, — и на это можно совершенно положиться. К счастью, мыслимы и другие методы лечения — с участием воли и интеллекта. И они необязательно должны быть очень уж сложными.

Обращение к читателям. Эффект «слоения» будет продолжать играть центральную роль в нескольких последующих выпусках. Мне хотелось бы быть уверенным, что я описал этот эффект достаточно ясно и узнаваемо. Мне нужна от вас обратная связь. Особенно мне будут интересны отклики тех, кто знает по собственному опыту, что такое астигматизм. Я подозреваю, что эффект «слоения» имеет при астигматизме свои особенности.

25.05.06, Леонид Некин, nekin@narod.ru

Отклики на рассылку могут быть процитированы полностью или частично, если не содержат явного на то запрета (e-mail публикуется, только если содержится в теле письма). Отклики, присланные с формы ввода на странице http://nekin.narod.ru/a4s.htm, публикуются на сайте рассылки гарантированно (при отсутствии вопиющих противопоказаний).